Конечно, байка, но — чудо! И вполне подобное могло быть….
Category Archives: Курьёзы
МиГ-23 без летчика
Уникальный в истории авиации случай в тогдашней политической обстановке получил нежелательную для Советского Союза окраску. Поэтому неприятный инцидент постарались поскорее замять. Его непосредственному участнику — военному летчику полковнику Николаю Егоровичу Скуридину — порекомендовали «не очень распространяться». Летом 1989 года истекал год, как полковник Скуридин служил в Северной группе войск. Николай Егорович занимал высокую должность начальника политотдела авиадивизии, что обязывало его, в частности, выполнять самостоятельные полеты. 4 июля он готовился лететь на МиГ-23 с аэродрома полка, который базировался неподалеку от города Колобжег (Балтийское побережье Польши). Как обычно, самолет уверенно оторвался от земли. Но едва летчик начал набирать высоту, сильнейший удар потряс истребитель. Возможно, в воздухозаборник попала птица. Случилось это на 41 -и секунде полета, на высоте всего 90 метров! Резко упала скорость, МиГ начал снижаться… Скуридин едва успел отвернуть самолет от города в сторону моря и катапультировался. Прежде чем приземлиться, пилот успел заметить, как истребитель пересек береговую черту и затерялся на фоне голубых волн. Тем временем локаторщики выдали информацию о потере объекта где-то в районе прибрежных вод. Вылетевшая вслед аварийному МиГу пара истребителей его не обнаружила. Командование начало успокаиваться, рассудив, что серьезное летное происшествие закончилось довольно благополучно — без человеческих жертв. В том, что МиГ-23 упал в море, никто не сомневался А между тем оставшийся без пилота самолет бороздил воздушное пространство Германии. Немецкая ПВО оказалась не на высоте, пока ее истребители пытались настигнуть МиГ, он уже пересек границу с Бельгией. Сообщения летчиков ФРГ о том, что они якобы подлетали вплотную к советскому истребителю и, удивляясь, рассматривали, пустую кабину, скорее всего, просто выдумка. Практически все военные самолеты имеют фотоаппаратуру. Снимок серебристого МиГа с красными звездами на борту и без пилота в кабине, да еще на фоне немецких перехватчиков стоил больших денег и обошел бы многие газеты мира. Но таких фотографии не было. Чуть больше часа находился в воздухе истребитель Скуридина. Сам офицер за это время успел побывать в госпитале, сделать рентгеновские снимки (так как ушибся при спуске на парашюте) и появился в штабе. И тут радиостанция «из-за бугра» передает, что советский МиГ-23, бортовой номер 29, благополучно приземлился в окрестностях Брюсселя. Самолет разрушил забор одного из домов, крылом разбил веранду, на которой, к несчастью, находился юноша. Слушая сообщение, полковник Скуридин и другие офицеры штаба испытали шок. Как мог неисправный истребитель, да еще без пилота, оказаться в Бельгии? Впоследствии выяснилось, что от катастрофы МиГ-23 уберег автопилот. В полку было принято включать его на земле и не выключать в течение всего полета. Довольно странно вел себя двигатель. Пленка из «черного ящика» записала следующее. На 41-й секунде полета произошло резкое падение оборотов (установить причину не удалось, так как основную часть оборудования не вернули). В таком состоянии двигатель находился 15 секунд, потом обороты вновь возросли. В это время летчик уже катапультировался. Далее обороты двигателя увеличились до максимальных, а через 20 секунд вновь упали. Автоматика их вновь повысила. Вскоре параметры работы двигателя пришли в норму и удерживались до окончания топлива в баках. После остановки двигателя истребитель стал планировать. Снижаясь, самолет набирал скорость и за счет своих аэродинамических качеств, при действующем автопилоте, возвращался в горизонтальный полет. Так повторялось несколько раз. На последнем цикле, МиГ-23 упал в частный двор, где пострадал один человек. Спустя несколько дней после случившегося в Бельгии побывала группа представителей министерства обороны. Какой-либо вины пилота не нашли. Тяжба разгорелась между министерством авиационной промышленности и инженерной авиационной службой. Дело в том, что двигатель, как оказалось, в течение года 5 раз был в ремонте. Однако причину его нестабильной работы комиссия так и не обнаружила. Комментируя инцидент, тогдашний первый заместитель командующего ВВС генерал-лейтенант Е.Шапошников сказал «Случай в истории авиации уникальный. Еще не было такого, чтобы боевая машина, покинутая пилотом, совершила столь продолжительный неуправляемый полет».
Самолеты без пилотов
В начале века, когда еще русский летчик Арцеулов не продемонстрировал возможность выхода из штопора, самолет, попавший в него, считался обреченным. Один из летчиков, испытавший столь неприятную ситуацию, отстегнул привязные ремни и, дождавшись, когда аппарат перевернулся вверх колесами, выскользнул из кабины. Смешение центра тяжести привело к выходу аппарата из штопора. Завершив виток и войдя в горизонтальный полет, самолет устремился навстречу покинувшему его пилоту и «поймал» его, «усадив» в кабину! Придя в себя, летчик взялся за рычаги управления и благополучно приземлился.
Французы предприняли попытки преодолеть пролив ЛаМанш воздушным путем. За рулем аэропланов тогда, разумеется, находились мужчины, но французские женщины решили не отставать. Эдит Дюран, жена летчика Анри Дюрана, уговорила его на этот безрассудный поступок. И вот аэропланы супругов поднимаются в воздух и направляются в сторону побережья (Анри, естественно, взялся сопровождать жену до самого финиша на английском побережье). Когда оба аэроплана набрали достаточную высоту, у Эдит вдруг забарахлил мотор, а затем окончательно заглох. Эдит беспомощно оглянулась на мужа и увидела, что он приказывает ей прыгать с парашютом. Что она немедленно и сделала. Своим весом женщина уравновешивала находившийся в носу мотор, теперь же центровка нарушилась, и самолет еще круче пошел вниз. Но за счет аэродинамического напора его винт начал раскручиваться, и мотор, у которого, по-видимому, образовалась воздушная пробка в карбюраторе, снова заработал. Аэроплан выровнялся, а затем стал быстро набирать высоту. Но Анри это уже не видел, поскольку следил за приземляющейся на парашюте женой, одновременно выбирая площадку для приземления своего самолета. Тем временем покинутый его женой самолет пересек пролив, углубился на территорию Британии и совершил падение на ухоженный парк какого-то английского аристократа. Этот последний этап путешествия и был зафиксирован собравшимися журналистами.
Великая Отечественная война. Партизанский отряд в Брянских лесах шлет на Большую землю тревожную радиограмму: кончаются боеприпасы, а от линии фронта отряд отрезан карателями. Штаб отреагировал немедленно, и Алексей Шевцов, бывший летчик-истребитель, поднял в воздух свою латаную-перелатаную «уточку» (учебнотренировочный самолет «У-2»). На партизанский «аэродром» Алексей вышел точно и уже собирался совершить разворот, чтобы садиться против ветра, но «уточка» вдруг угодила в воздушную яму, ее основательно тряхнуло и при этом отказало управление! Самолет летел по прямой, неумолимо приближаясь к территории, занятой немцами. Проклиная капризную технику, Алексей вывалился из самолета, почти сразу выдернув кольцо парашюта. Приземлился он довольно удачно и двинулся в сторону оставшегося далеко позади «аэродрома». И вдруг через несколько минут он услышал знакомый рокот двигателя, а взглянув вверх, остолбенел: прямо над головой, почти касаясь колесами верхушек деревьев, пролетела ею собственная «уточка», неизвестно каким образом развернувшаяся обратно. А в отряде тем временем гадали, куда делся только что пролетевший над их головами самолет, показавший покачиванием крыльев, что он их заметил. Шли томительные минуты, и вот наконец послышался рокот двигателя. Только самолет летел как-то странно — очень низко и прямо над полосой. Почти долетев до ее середины, вдруг выключился двигатель, «уточка» резко клюнула носом… и пошла на посадку! «Что делает, идиот, ведь разобьется!» — ахнул кто-то из партизан. Подхваченный попутным ветром, самолет проскочил почти две трети полосы и только потом грубо ударился о землю колесами, подпрыгнул и покатился прямо на оставленный в конце полосы кустарник, в который и врубился с жутким скрежетом и треском. Когда партизаны подбежали к забившемуся в кустарник самолету, волосы у них встали дыбом: в кабине пилота не было! Ломать над этой чертовщиной голову было некогда, и по приказу командира все бросились разгружать долгожданный груз. Измученный летчик добрался до передового поста лишь через два часа. В то, что ему рассказали, он отказывался верить, пока сам не увидел накрепко засевшую в кустарнике «уточку». По нормам мирного времени самолет ремонту не подлежал, но время было военное, и за два дня партизанские умельцы подлатали его и заодно вытесали топорами из березы новый винт.
Водки летчикам не давать!
Как-то на общем сборище, то есть на совещании всех облечённых властью начальников, доблестные лётчики пожаловались:
— Мало нам информации разведывательной по зоне КТО, летаем, летаем, и не знаем, есть под нами бандюки, али спецназовцы, (что при нынешних наших юридических раскладах, как бы покультурнее сказать ну скажем монопенисуально).
— На хрена вам информация? – возмутился начальник штаба группировки, — и так вылетов плановых хрен добьешься, а как узнаете, что в районе бандюки, так у вас все винты загнутся к х…м… Хотя ладно… Начальник разведки обеспечьте наших крылатых братьев информацией!
НР озадачил этой проблемой спецназовского начальника, тот, в свою очередь, озадачил придворный Ханкалинский отряд, который располагался как раз рядышком с авиабазой. Но забыл однако главный спецназовец, что задачу надо ставить конкретному человеку, а не передавать её комбату через полоумного лейтенанта, дежурившего в ту ночь по ЦБУ. Летёха всю ночь проиграл в «Вольфштайна» и к утру забыл вообще всё на свете. Даже при смене наряда он попытался представится агентом Блазковичем, за что был высмеян другим точно таким же летёхой, которому было на «Вольфштайн» наплевать. Новый дежурный заступил, сел за компьютер дежурного по ЦБУ и запустил «Казаков».
Ближе к 11 утра на КПП отряда появился изнывающий от жары подполковник в лётной форме, усиленно изображавший из себя начальника разведки авиабазы. Он потоптался на КПП и попытался проникнуть на территорию отряда, но был уличён и пойман бдительным дневальным. Через полчаса увещеваний и объяснений дневальный понял, что прибыл какой-то лётчик, но вот зачем он прибыл, дневальный якутской национальности ни хрена не понял.
— Скажите своему начальнику разведки, что прибыли лётчики за сводкой, – умолял он солдата.
— Ага, – сказал дневальный и, изнывая от жары, поплёлся под грибок к телефону.
Минут пятнадцать он крутил ручку и при этом смачно позёвывал. Пока ручка крутилась, из головы напрочь улетучились сведения, которые необходимо было довести до дежурного. Наконец он дозвонился до дежурного — у того как раз «казаки» устроили бунт, поэтому дежурный малость нервничал.
— Ну чё те, олень? – спросил он в трубу.
Солдатик-якут вспомнил про оленей и заулыбался, замечтавшись.
— Бля, ну какого хера, – заорал в трубу дежурный.
— АААА, товарищ лейтенант, тут лётчики пришли за водкой, – выпалил дневальный.
— Какой на хер водкой? Лётчики? Им, бля, спирту мало что ли? – вскипятился дежурный, – Пошли его на хер, нету у нас водки.
Дневальный пожал плечами и двинулся к лётчику-разведчику.
— Нету, – сказал он, – наверно продали всё.
Обалдевший лётчик открыл рот и решил зайти попозже. Попозже лётчик все-таки добился кое-каких результатов, дневальный дозвонился до дежурного, тот в свою очередь, вызвонил начопера отряда, решив, что раз лётчики пришли за водкой и почему-то к начальнику разведки отряда, то начопер с этим как-нибудь разберется. Пришёл небритый начопер, одетый не смотря на жару в камуфлированную ШПС (шапка пидорка спецназовская) и в великолепные ТТСы (трусы танковые синие).
Узнав, что пришли лётчики да ещё за водкой, капитан нач. опер. не пошёл напролом, а осторожно, по-разведчицки, однако при посредстве дневального, выяснил, что лётчик-разведчик пришёл якобы с разрешения начальника разведки группировки.
— Ишь ты, – подумал нач. опер, – дело-то нечисто, позвоню-ка я щас в вышестоящий штаб, своему направленцу и выясню, что за дела такие.
Дозвонившись, до спецназовского дежурного нач. опер. осторожненько так поинтересовался, не было ли каких распоряжений на выдачу водки лётчикам.
Офигевший дежурный по отделу как говорится в простонародье «фары не врубил» и тоже очень осторожно отмазался, дескать я тока, тока заступил, щас будет шеф поинтересуйся у него.
Капитан нач. опер. на другом конце ЗАСовского аппарата здраво рассудил, что дальше ниточка тянется ещё выше, и решил, что необходимо доложить своему прямому начальнику, а если быть точнее, начальнику штаба. НШ прокачивал «трехглавую» в качалке, закончив серию, он выслушал нач. опера и чертыхаясь поплёлся прозванивать начальнику спецназовского отдела. Главный спец как раз сидел в кабинете и принимал доклады от подчиненных подразделений. А тут нате — в спецназовский отряд пришли лётчики, требуют водки и говорят, им начальник разведки группировки разрешил брать у спецназа водку.
— Знаешь-ка что, дружок, пусть комбат лучше перезвонит по этому вопросу самому начальнику разведки, я так понимаю, водка ведь, дело личное, если лишняя есть, то дайте, но немного, я ведь вам приказать не могу.
Лётчик-разведчик стоявший на КПП отряда плюнул на всё и ушёл к себе пить разбавленный спирт. Спецназовский комбат, узнав о том, что ему надо позвонить по поводу охамевших лётчиков НРу незамедлительно схватил трубу, дозвонился до Главного и, негодуя, в цветах и красках расписал, как толпы обезумевших лётчиков осаждают КПП спецназовского отряда, требуя, умоляя и упрашивая дать им водки, при этом прикрываясь именем начальника разведки.
Начальник разведки обезумел и рыкнул в трубку.
— Водки лётчикам не ДАВАТЬ!!!
После этого дозвонился до командира авиабазы и высказал, всё, что думает о лётчиках и их нравах.
Вечером на авиабазе всем, кто попался пьяным на глаза командиру, влепили строгача, в том числе и лётчику-разведчику, опившемуся разбавленного спирта, а строгий командир сказал ему:
— Ты бы, подполковник, вместо того, чтобы ханку жрать, взял бы у спецназа разведсводку.
С утра полутрезвый подполковник в восемь часов стоял на КПП отряда.
Давешний солдатик-якут, еще не сменившийся, увидев лётчика, покрутил ручку телефона:
— Товарищ лейтенант, опять лётчики за водкой пришли.
Автор: офицер спецназа Андрей Загорцев.
История времен ядерной дружбы СССР и Кубы
Тогда наши дальние стратегические бомбардировщики Ту-95 регулярно кружили вокруг Кубы и делали аэрофотосъемку всего что можно. Кстати, американцы в этом районе держали свои боевые корабли, в том числе и несколько авианосцев.
Так вот, летит над океаном один Ту-95 (К слову, кто не знает что такое Ту-95: это огромадная махина, с размахом крыльев около 85 метров – пошире, чем палуба авианосца, с 4-мя здоровыми двигателями и 8-ю 3-х метровыми винтами), летит никого не трогает, и подлетает к нему сбоку американский перехватчик (просто по курсу Ту-95-того находился авианосец штатов).
Пилот знаками показал «открой бомболюк» (мало ли, вдруг у тушки там бомба и он летит потопить его аэродром). Наши летчики открыли ему бомболюк. Пилот подлетел снизу, увидев что ничего кроме фотоаппаратуры там нет, успокоился. Опять поравнявшись с тушкой, он улыбался, подмигивал, а потом показал брюхо своего самолета вместе с ракетами воздух-воздух, на что тушка грозно повертел своими 8-ю пушками (обмен любезностями, так сказать). Но пилот не успокоился и решил пошутить – он показал команду «садись!».
Наши переспросили:
— «садиться?!».
— «Yes!»
— «на авианосец?!»
— «Yes!»
— «Ок» — сказали русские и на подлете к авианосцу пошли на посадку…
Но как они пошли на посадку….. Снизили высоту и скорость… Выдвинули все свои закрылки. Задрали нос…. Даже выпустили шасси!!!
Так американские матросы, увидев, что сейчас на них сядет эта махина и от палубы, самолетов, людей и построек оставит одну палубу, начали прыгать в воду!! А высота малоприятная – примерно с 9-ти этажный дом. Наши конечно не сели — в последний момент увеличили обороты до максимальных, слегка отвернули в сторону и ушли восвояси с набором высоты…
Как говорят очевидцы на аэродроме, после приземления наши летчики от смеха буквально вываливались из самолета.
Под мостом на реактивном истребителе
Поднял волну и улетел.
Летом 2000 года многие российские телеканалы порадовали зрителей сюжетом из Вильнюса. Тамошний летчик на Як-52 исхитрился пролететь под мостом через реку Вилию, причем один раз «вверх ногами». Сие достижение аэроакробатики выдали за очередную громкую сенсацию. Автору этих строк довелось в свое время побывать в литовской столице и видеть в воздухе спортивный самолет КБ Яковлева. Послушный и маневренный, Як-52 мог бы пролететь не под одним мостом. Сенсация заключалась в том, что почти через 70 лет в бывшей союзной республике вспомнили, что нечто подобное совершил великий летчик ХХ века В.П. Чкалов, пролетев под одним из невских мостов в Ленинграде. Вспомнили и повторили рискованный полет с поправкой на место и время.
А между тем никому из тележурналистов не пришла в голову мысль, что под речным мостом может пролететь реактивный истребитель. На первый взгляд это абсурд наподобие подводной лодки в степях Украины, но такой факт имел место в Новосибирске много лет назад. Автор этих строк оказался невольным очевидцем того знаменательного события — полета, который до сих пор никто и нигде не повторил! Хотя попытка была, но об этом позже.
Итак, 4 июня 1965 года я в компании друзей направлялся на городской пляж. Тогда с левого берега на правый ходил трамвай 6-го маршрута. Вот на нем-то мы и добирались к месту отдыха. Трамваи ходили не очень часто и потому были битком набиты пассажирами. День 4 июня не был исключением, и не всем удалось выйти на остановке «Пляж». Таким образом, я переехал на правый берег и оттуда, не дожидаясь обратного трамвая, вынужден был пойти по мосту на левый берег Оби. Кроме меня в том же направлении шли еще несколько человек. Первым шагал мужчина атлетического сложения, за ним следовал я, а за мной — ефрейтор внутренних войск в парадной форме. Расстегнув китель и сдвинув фуражку на затылок, служивый мерным шагом двигался к песчаному берегу.
И вот, когда мы находились где-то на середине моста, случилось то, что нельзя было представить в самом жутком сне. Внезапно из-под моста мелькнул серебристый силуэт самолета и сразу же под большим углом к горизонту взмыл в небо, оголив на секунду дно реки! На пляж пошла волна, смывшая в воду одежду и обувь беспечных купальщиков. Шедший впереди меня мужчина и я остановились и, как завороженные, смотрели на потрясающее действо, а ефрейтор обеими руками крепко прижимал фуражку к голове, боясь утраты казенного имущества. Чуть позже мы ощутили запах керосина.
К вечеру почти все Левобережье знало о происшедшем, хотя имел место «эффект испорченного телефона». Вместо истребителя МиГ-17 уже фигурировал пассажирский Ту-104. Говорили, что под мостом пролетел самолет с завода им. Чкалова, якобы потерявший управление при испытаниях. Но тут были явные нестыковки, так как в те годы завод выпускал уже Су-15, а испытания новых самолетов производились далеко за городом. Местные СМИ ничего не сообщили об инциденте, а любопытные граждане через 2-3 дня из передач заокеанского вражеского радио узнали некоторые подробности. А вот маоистский рупор из Пекина пролет под Коммунальным мостом объявил началом отработки советскими летчиками новой тактики уничтожения мостов и переправ. Не где-нибудь на полигоне, а в центре крупного города!
Конечно, главным событием стал полет, но МиГ-17 — не ракета, а значит, был и пилот. О нем тогда ходило немало слухов. Народная молва сообщала, что отчаянный пролет под мостом — результат спора. Говорили также, что летчик пошел на сверхриск из-за недоступной красавицы.
Аргумент капитана Привалова
Слухи слухами, а все было совсем не так. 4 июня 1965 года тридцатилетний капитан Валентин Васильевич Привалов совершил свой полет под мостом не на спор и не из-за женщины. Причина была другая. Он хотел показать, что есть еще в Вооруженных Силах летчики с большой буквы, что непродуманная лихая «рубка» родной армии во время хрущевской оттепели не искоренила чкаловских традиций и пилотской лихости. Кроме того, это был и своеобразный протест против холуйского подавления новаторства, инициативы и «затирания» боевых летчиков.
Пик «рубки» и сокращения Валентин Васильевич пережил во время службы в морской авиации, в 691-м истребительном авиаполку Краснознаменного Балтийского флота в городе Мамоново Калининградской области. Самый запад СССР, полеты над морем, черная морская форма, и вдруг — перевод в глубь Сибири, смена флотской формы на общеармейскую… Служба в гвардейском Черниговском истребительном авиаполку в г. Канске Красноярского края была намного прозаичнее и, кроме того, Сибирь — не Прибалтика.
В начале июня 1965 года ствольная зенитная артиллерия двух мотострелковых дивизий Сибирского военного округа приступила к сдаче своеобразного боевого экзамена на полигоне возле города Юрги. Для того чтобы все было натурально, как в настоящем бою, из 712-го гвардейского авиаполка в Толмачево переправили звено из четырех МиГ-17. В числе пилотов был и капитан Привалов.
Сухопутные зенитчики из 57-миллиметровых орудий обстреливали зеркальное отражение истребителей, а начальство с большими звездами на погонах делало выводы о степени подготовленности каждого из дивизионов. После такой имитации поражения воздушного врага Привалов, следуя на аэродром в Толмачево, и «покорил» Коммунальный мост.
На следующий день, 5 июня 1965 года, всех четверых летчиков, прикомандированных из Канска, ждал «сюрприз». Согласно ряда приказов и наставлений, о чрезвычайном происшествии доложили по вертикали, и вскоре все, кому было положено по должности, узнали о невиданном со времен Валерия Чкалова случае. Доложили и министру обороны СССР, маршалу Советского Союза Р.Я. Малиновскому.
Предчувствуя многочисленные громы и молнии с генштабовского Олимпа и близкую перспективу отдачи Привалова под трибунал, коммунисты полка спешным порядком исключили отчаянного летчика из рядов КПСС. А это в те годы означало конец авиационной биографии даже при самом благоприятном раскладе.
Сейчас трудно сказать, почему министр обороны принял в отношении Привалова неожиданное решение. Может быть, понял маршал, что подобные пилоты в случае войны будут очень полезны родной авиации, а может, произошло что-то еще, но капитана Привалова приказано было не наказывать, а отправить в отпуск, а если уже был, то предоставить десятисуточный отдых при части! После этого экс-коммуниста быстро вернули в ряды ленинской партии, вскоре изменился и калибр звезд на погонах отчаянного пилота. Стал он командиром эскадрильи и даже заместителем командира полка, но не сразу.
Не забыли о чкаловском последователе и в столице — в начале 70-х майор, а потом и подполковник Привалов продолжил службу в учебном авиаполку в п. Саваслейка Горьковской области. Вскоре учебный полк стал 148-м центром боевого применения и переучивания летного состава авиации ПВО. Лишь в 1977 году сердечно-сосудистое заболевание вынудило Валентина Васильевича покинуть летную службу. Оставаться в рядах армии он не мог и не хотел без любимой работы — пришлось уйти в отставку, хотя имелся вариант дослужить какое-то время на тыловой должности. В конце 80-х он перенес операцию по вживлению электростимулятора сердечной мышцы. В настоящее время Валентин Васильевич Привалов проживает в Москве.
Не каждому дано
Было бы неверно утверждать, что никто больше не пытался пролететь чкаловским маршрутом под мостом. Несмотря на запреты такие попытки в советской авиации имели место. Об одной из них уже можно рассказать. В конце 80-х годов в бомбардировочный авиаполк, дислоцированный возле города Комсомольск-на-Амуре, с запада был переведен старший лейтенант К. Вполне приличный летчик с достойной по тем временам биографией. Уже тогда полеты стали праздником для авиаторов — то керосина нет, то еще чего. В общем, тосковали летчики по небу.
Весной 1988 года упомянутый старший лейтенант следовал в отпуск из Хабаровска в Днепропетровск. Промежуточная посадка в Толмачево затянулась на несколько часов. Для иногороднего человека сидеть в аэропорту и не увидеть столицу Сибири просто недопустимо, поэтому дальневосточный летчик совершил экскурсию на такси. При проезде по Коммунальному мосту таксист рассказал, что, когда он был еще пацаном, пролетевший под фермами моста «МиГ» смыл его брюки в Обь. До этого летчик слышал всякие байки, но тут рассказывал «потерпевший». Сразу возникло желание повторить чкаловский трюк, но не в Новосибирске, а на Дальнем Востоке.
Целью был избран железнодорожный мост у поселка Пивань Хабаровского края. Средством — родной Су-24. На совершение трюка старлей уговорил и друга, капитана Р., ведь экипаж самолета должен был состоять из двух человек. Больше месяца друзья рисовали схемы, высчитывали параметры, углы захода и прочее. Не поленились съездить к Пиваньскому мосту, но осмотреться на месте помешали моряки из подразделения внутренних войск, охранявшие важный объект.
Покорение моста решили совместить с полетом на полигон в районе Хабаровска. За сутки до предполагаемого полета нашлись «добрые» люди, доложили куда надо и даже приложили копии схем и расчетов при пролете моста, целых четыре варианта в зависимости от скорости ветра и прочих факторов. В итоге вместо аэродрома пилоты оказались в особом отделе авиадивизии, где после ряда профилактических мероприятий отказались от рискованного мероприятия. В начале 90-х годов старлей, не получив очередной звезды, подался в военную авиацию независимой Украины и даже дослужился до полковника, а капитан, уволившись в запас, организовал частную фирму.
Прошли годы, Коммунальный мост больше никто не покорил. Не появилась и памятная табличка, рассказывающая о событиях июня 1965 года.
Виктор МИНИН, специально для «Г-С»
Автор выражает признательность за помощь в подготовке материала полковникам в отставке Л.А. Агафонову (Новосибирск), Г.Ф. Селиванову (Москва), Ю.П. Макарову (Н. Новгород)