Горелов Сергей Дмитриевич

Gorelov

Герой Советского Союза Горелов Сергей Дмитриевич

Родился 23 Июня 1920 года в селе Монастырщина, ныне Кимовского района Тульской области, в семье крестьянина. Окончил Московский химический техникум. Работал на заводе. С 1938 года — в Красной Армии. В 1940 году окончил Борисоглебское военное авиационное училище лётчиков.

С Июля 1941 года младший лейтенант С. Д. Горелов в действующей армии. По Февраль 1942 года служил в составе 165-го ИАП; с ноября 1942 года по май 1945 года — в 13-м ИАП (111-м Гвардейском ИАП).

К июлю 1944 года заместитель командира эскадрильи 111-го Гвардейского истребительного авиационного полка (10-я Гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-я Воздушная армия, 1-й Украинский фронт) Гвардии капитан С. Д. Горелов совершил 214 боевых вылетов, в 47 воздушных боях лично сбил 24 и в группе 1 самолёт противника.

26 октября 1944 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Всего выполнил 312 боевых вылетов, в 60 воздушных боях сбил 27 самолётов лично и 6 в группе с товарищами.

После войны продолжал служить в ВВС. В 1952 году окончил Военно-Воздушную академию, в 1959 году — Военную академию Генерального штаба. В 1977-1980 годах был заместителем Главнокомандующего ВВС по ВУЗам — начальником ВУЗов ВВС. Заслуженный военный лётчик СССР, генерал-полковник авиации.

Награждён орденами: Ленина  (дважды), Красного Знамени (семь!), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды; медалями «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За оборону Кавказа», «За оборону Киева», «За освобождение Праги» и другими, иностранными орденами и медалями.

*     *     *

Сергей Горелов родился 22 Июня 1922 года в селе Монастырщино Кимовского района Тульской области, в бедной крестьянской семье. Отец — Горелов Дмитрий Дмитриевич  (1869 — 1942), мать — Горелова Наталья Моисеевна (1886 — 1961). После завершения учёбы в техникуме работал мастером на одном из московских заводов. В конце 1930-х годов окончил курс планерного обучения и Дзержинский аэроклуб, находившийся в Химках (Москва). В 1938 году поступил в Борисоглебскую военную авиашколу, которую успешно окончил накануне войны, а в начале Июля 1941 года принял боевое крещение под Львовом, летая в составе 165-го истребительного авиаполка на самолётах И-16 и И-153.

Летом 1941 года под Горьким освоил самолёт ЛаГГ-3, на котором воевал под Смоленском. Первую победу одержал в августе 1941 года под Ельней, сбив корректировщик Hs-126. Позднее записал на свой счёт более 20 вражеских самолётов.

Осенью 1941 года участвовал в битве за Москву. Сергею Дмитриевичу дважды приходилось прыгать с подбитого самолёта на оккупированную территорию. За 3 месяца 1941 года он был сбит четырежды, но с каждым разом ещё сильнее рвался в бой. Затем, в составе сводной части, под Ногинском готовился к параду 7 ноября 1941 года на Красной площади.

С 1942 года воевал уже в составе 13-го истребительного авиационного полка (25 августа 1943 года преобразован в 111-й Гвардейский), прошедшего все главные воздушные сражения Великой Отечественной войны: Сталинград, Кубань, Курск, Днепр, Тернополь.

Под Сталинградом, сражаясь на ЛаГГ-3, Сергей Горелов одержал несколько побед, и получил свою первую награду — орден Отечественной войны 1-й степени. К этому времени он занимал должность командира эскадрильи. С ноября 1942 года воевал на Ла-5, позднее — на Ла-5ФН. На самолётах Лавочкина лётчики его эскадрильи устроили немцам на Кубани второй «воздушный Сталинград». Также участвовали в боях под Курском, на Западной Украине, в Польше и Чехословакии.

12 декабря 1942 года враг предпринял наступление из района Котельникова вдоль железнодорожного полотна на Сталинград, пытаясь прорваться к окружённой группировке с юга. Утром 19 декабря фашисты бросили против нашего 3-го механизированного корпуса около 300 танков. Для обеспечения боевых действий подоспевшей 2-й Гвардейской армии была поднята группа истребителей Ла-5 во главе с Сергеем Гореловым. Она бесстрашно вступила в неравный бой с несколькими группами вражеских бомбардировщиков, рвавшихся к нашим наземным войскам, и в жесточайшем воздушном бою сбила 10 самолётов противника. Наземные войска удержали оборону.

В апреле 1943 года лётчики 13-го авиаполка сражались над Малой Землей. 20 апреля на подступах к Мысхако разгорелся ожесточённый воздушный бой 16 советских лётчиков с большой группой немецких самолётов (18 бомбардировщиков Не-111 и 22 истребителя Ме-109). В этой схватке 2 вражеские машины были сбиты, ещё 2 подбиты. Один из «Хейнкелей» был подбит Сергеем Гореловым. Задымив, он ушёл в сторону немецкой территории, его дальнейшая судьба неизвестна.

gorelov3Уже на следующий день, 21 апреля 1943 года, вылетев на задание в составе 6 «Лавочкиных», в упорном воздушном бою с большой группой вражеских самолётов (18 бомбардировщиков и 25 истребителей), лейтенант Сергей Горелов сбил один «Хейнкель-111». Этот бепримерный по соотношению сил бой закончился победой наших лётчиков. Бомбардировщики противника не прорвались к передовым позициям советских войск. Было уничтожено 6 и подбито 3 вражеских самолёта. Наши потери составили 1 машину, пилот которой погиб…

3 августа 1943 года войска Воронежского фронта перешли в контрнаступление на Белгородско-Харьковском направлении. В те дни лётчики 10-го истребительного авиационного корпуса 2-й Воздушной армии прикрывали районы сосредоточения и ввод в прорыв 1-й и 5-й Гвардейских танковых армий. При этом особенно активно действовали полки 201-й истребительной авиационной дивизии.

Рано утром 3 августа на сопровождение 12 штурмовиков Ил-2 вылетели 10 Ла-5ФН под командованием старшего лейтенанта Сергея Горелова. В районе Белгорода их атаковали 35 истребителей противника. Завязался воздушный бой, в котором наши лётчики сбили 8 вражеских самолётов. При этом командир эскадрильи С. Д. Горелов записал на свой боевой счёт сразу 2 победы.

Осенью 1943 года советские войска прочно обосновались на Букринском плацдарме. Именно там, 6 октября 1943 года Сергей Горелов был сбит, уже в 7-й раз, неожиданно атаковавшим его на предельной скорости «Фокке-Вульфом». Этот промах был последним. Позднее, поднимаясь в воздух, Горелов всегда чувствовал своё превосходство над противником, был уверен, что найдёт верный ход в любой ситуации.

В те дни немецкое командование пыталось сильными контрударами восстановить линию обороны по Днепру. Вражеские самолёты постоянно совершали налёты на мосты и переправы, на боевые порядки наших войск. В отдельные дни авиация противника совершала до 2200 вылетов.

14 октября по Козинскому мосту всю ночь шли на плацдарм автомашины и танки. Это радовало. В то же время наше командование тревожила мысль, что противник может предпринять массированный налёт на этот важный объект. Именно так и случилось.

С запада показались вражеские самолёты. Их было несколько групп. Но противнику не удалось прицельно бомбить мост, поскольку их дерзко атаковала восьмёрка «Лавочкиных». Рассыпалась головная девятка «Юнкерсов», рассеялась и вторая. Вот резко пошёл на снижение один немецкий бомбардировщик, затем задымил второй, затем третий…

Как выяснилось позднее, восьмёрку наших истребителей, сбивших на глазах многих тысяч советский бойцов 10 вражеских бомбардировщиков, возглавлял гвардии старший лейтенант С. Д. Горелов.

Через несколько дней группа Горелова вновь вступила в бой с крупными силами немецких бомбардировщиков. На этот раз советские лётчики одержали ещё более убедительную победу, уничтожив 15 из 90 самолётов противника. Налёт вражеской авиации на переправы был снова сорван.

В 1944 году С. Д. Горелов был удостоен ордена Александра Невского. Авиаэскадрилья, находившаяся под его командованием, за месяц боёв уничтожила 25 вражеских самолётов, не потеряв при этом ни одного своего.

Gorelov2Последние боевые вылеты комэск 111-го Гвардейского истребительного авиаполка гвардии майор С. Д. Горелов совершил уже после окончания войны, 12 мая 1945 года, в Чехословакии.

Всего он произвёл 312 боевых вылетов, участвовал в 60 воздушных боях, лично сбил 27 и в группе с товарищами 6 самолётов противника. Среди сбитых им машин практически все основные типы боевых самолётов Германии: Ме-109 и Ме-110, Ju-52, Ju-87 и Ju-88, FW-189 и FW-190, Hs-126 и Hs-129, He-111.

24 июня 1945 года, в составе сводного полка 4-го Украинского фронта, Герой Советского Союза гвардии майор С. Д. Горелов принял участие в историческом Параде Победы на Красной площади в Москве.

После войны, несмотря на несколько ранений, Сергей Дмитриевич был признан полностью годным к лётной службе. Окончил Военно-Воздушную академию в Монино (Московская область), позднее — Академию Генерального штаба. Командовал полком, дивизией, воздушной армией. Летал до 1977 года, последние полёты осуществил на МиГ-25. Освоил большинство типов боевых самолётов, среди них — МиГ-9, Як-15, МиГ-15, МиГ-19, Як-25, Як-28, Су-17, МиГ-21… 5 лет был заместителем главкома ВВС. Работал в ракетно-космической фирме имени С. П. Королёва, в том числе главным специалистом по военно-воздушным силам. Заслуженный военный лётчик СССР. В 1989 году генерал-полковник авиации С. Д. Горелов вышел в отставку. Жил и работал в Москве. Умер 22 декабря 2009 года.

Ефимов Александр Николаевич

efimov_5

Дважды Герой Советского Союза Ефимов Александр Николаевич

Родился 6 февраля 1923 года в селе Кантемировка, ныне посёлок Воронежской области, в семье железнодорожника. В 1940 году окончил школу № 2 в городе Миллерово Ростовской области. С 1941 года в рядах Красной Армии, в 1942 году окончил Ворошиловградскую военную авиационную школу лётчиков.

В августе 1942 года, в звании сержанта, получил назначение в 198-й ШАП, действовавший на Западном фронте. Как лётчик-штурмовик участвовал в боях под Вязьмой, Ржевом, Брянском, Смоленском, в Белоруссии, Польше, Германии. Был командиром звена, эскадрильи, штурманом авиаполка.

К июлю 1944 года командир эскадрильи 198-го штурмового авиационного Волковыскского полка (233-я штурмовая авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, 2-й Белорусский фронт) старший лейтенант А. Н. Ефимов совершил 100 успешных боевых вылетов на разведку и штурмовку войск, аэродромов, переправ и железнодорожных эшелонов противника.

26 октября 1944 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К 10 апреля 1945 года штурман 62-го штурмового авиационого Гродненского ордена Суворова полка (233-я штурмовая авиационная Ярцевская Краснознамённая дивизия) капитан А. Н. Ефимов совершил 200 успешных боевых вылета. Всего им лично уничтожено 28 самолётов врага на аэродромах, 9 железнодорожных эшелонов, 65 орудий, 47 танков, до 2000 фашистов. Проведя 58 воздушных боёв, сбил 7 самолётов противника (1 лично и 6 в составе группы).

18 августа 1945 года награждён второй медалью «Золотая Звезда».

В 1951 году окончил Военно-Воздушную академию, а в 1957 году и Военную академию Генерального штаба. Служил на командных должностях в ВВС. С 1969 года первый заместитель главкома, с 1984 года — главком ВВС — заместитель министра обороны СССР. Заслуженный военный лётчик. С 1975 года Маршал авиации. Кандидат военных наук. Депутат Верховного Совета СССР 2, 9-11 созывов. Жил и работал в Москве. Автор книг: «Над полем боя», «Советские Военно-Воздушные силы».

Награждён орденами: Ленина (трижды), Красного Знамени (пять), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени; медалями, иностранными орденами. В городе Миллерово Ростовской области установлен бюст.

*     *     *

В сквере на центральной улице города Миллерово Ростовской области, в окружении высоких каштанов и серебристых елей, стоит бюст дважды Героя Советского Союза, ныне Маршала авиации — Александра Николаевича Ефимова. За первые 100 боевых вылетов он уничтожил 12 вражеских самолётов, 25 танков, и много другой техники. Свой последний, 222-й боевой вылет, совершил 8 мая 1945 года. За особые заслуги в освоении авиационной техники, высокие показатели в воспитании и обучении лётных кадров и многолетнюю лётную работу в авиации Вооружённых Сил СССР ему присвоенно почётное звание «Заслуженный военный лётчик СССР».

Жизненный путь Александра Николаевича Ефимова сложился совсем не так, как хотел его отец, потомственный железнодорожник. Десятки лет до конца своих дней Николай Герасимович проработал начальником дистанции пути. Естественно, он полагал, что и сын пойдёт по его стопам. Но нет. Сын выбрал другой путь — небо. Страсть к авиации у него зародилась со школьной скамье, в середине 1930-х годов. А кто не мечтал тогда стать лётчиком? Да почти вся молодёжь.

Саша посещал школьный авиакружок, где мальчики мастерили простейшие летательные модели с резиновыми моторчиками. В Миллерово при Осовиахиме работала планерная школа, имевшая несколько планеров УС-4. В ней занимались ученики старших классов. Ребята с увлечением осваивали теорию и с нетерпением ждали самостоятельных полётов. Наконец они состоялись. Тот день, 18 августа 1938 года, Александр Николаевич не забудет никогда. Он впервые поднялся в воздух. Пусть на небольшую высоту, но поднялся, парил над землей. Чувство это не передать словами !

Так Александр заложил, без преувеличения, начало новой династии — династии авиаторов Ефимовых. Ведь не только его дети, но и внук, Александр, посвятил свою жизнь авиации.

efimov_6Сразу после окончания средней школы в 1940 году Саша поступил в Ворошиловградский аэроклуб, а в мае 1941 года — в Ворошиловградскую военную авиационную школу пилотов, которую окончил в июле 1942 года и сразу — на фронт. Он получил назначение в 198-й штурмовой авиаполк 233-й штурмовой авиационной дивизии.

Александру, как говорится, повезло: его определили во 2-ю эскадрилью капитана В. А. Малинкина, который по праву считался одним из лучших командиров. Ещё до войны Виктор Малинкин был инструктором в аэроклубе, потом летал на истребителях, затем переучился на лётчика-штурмовика. Под его руководством и началось становление лётчика Ефимова. И очень успешно: он быстро встал в боевой строй.

Как и все фронтовики, Александр Николаевич помнит свой первый вылет на боевое задание. Штурмовики наносили тогда удар по железнодорожной станции Осуга, что в Калининской области. Крепко досталось противнику, большие потери понёс он. Первый вылет доставил молодому лётчику немало радости оттого, что успешно выполнил задачу.

К началу Курской битвы Александр был уже зрелым лётчиком. Его повысили в звании и должности, посылали ведущим группы на ответственные задания. Он стал заместителем командира эскадрильи.

Задания следовали одно сложнее другого, обстановка порой складывалась самая невероятная. Лётчикам приходилось частенько вести бой в явно невыгодных условиях, с превосходящими силами врага. Накрепко врезался в память Александра Николаевича бой, происшедший в середине июля 1943 года.

Курская битва разворачивалась во всю ширь. Противник, не сумев сломить сопротивление советских войск, прекратил наступление и повернул вспять. 198-му штурмовому авиаполку было приказано нанести удар на Болховском направлении по отходящему противнику, уничтожить его танки и живую силу в посёлках Сорокино, Уколицы. Для выполнения этой задачи командир полка выделил две группы штурмовиков. Вторую в составе 4 «Илов», в которую входил экипаж Ефимова, повёл на задание капитан Малинкин.

Непродолжительный полёт — и штурмовики уже у цели, у посёлка Сорокино. Но что такое? Никаких отступающих колонн здесь нет. Сверху ясно видна оборона врага. Немцы успели закрепиться: вырыть траншеи для пехоты, поставить в окопы танки и самоходки, оборудовать позиции для артиллерии и миномётов. Вот так сюрприз!

Малинкин принимает решение атаковать сначала танки и самоходки как наиболее опасные цели. Капитан делает разворот и устремляется на врага. За ним следуют остальные экипажи. На врагов летят мощные ПТАБы. Взрывы — и вверх взметываются языки пламени. Горят немецкие танки.

Группа делает новый заход и громит из пушек и эрэсов батареи противника, расстреливает из пулемётов живую силу.

Теперь можно возвращаться домой. Штурмовики ложатся на обратный курс. Вскоре лётчики увидели, как большая группа вражеских самолётов безнаказанно бомбит советские войска. Надо выручать свою пехоту, разогнать врагов. А их было 13 многоцелевых Ме-110 и 4 истребителя сопровождения FW-190. Силы явно неравные. Но это не испугало капитана Малинкина. «В атаку, за мной!» — приказывает он по радио.

Завязалась смертельная схватка. Мощным огнём из пушек Малинкин сбивает одного «Мессера». Немцы тут же поджигают машину младшего лейтенанта Зиновского. Бой продолжается. Стрелку Ефимова удается подбить ещё один «Мессер». Однако Александр вскоре остается без ведомого — падает на землю самолёт лейтенанта Петрова. Потеря огромная!

Карусель в воздухе не прекращается ни на одну секунду. Невероятными усилиями «Илам» удается потеснить врага, прикрыть свою пехоту. Но используя своё абсолютное превосходство, немцы действуют нагло, атакуют беспрерывно.

«Командир, подбит самолёт комэска», — услышал Александр голос своего воздушного стрелка сержанта Юрия Доброва. Ефимов повернул голову направо и увидел, как машина Малинкина потянула со снижением на восток. Прикрыть капитана он не мог, «Мессеры» наседали. Теперь Александр остался один против стаи врагов. Он то и дело маневрировал, бросал Ил-2 влево, вправо. А Ме-110, как коршуны, набрасывались на него. Вот один из них, не рассчитав, выскочил вперёд штурмовика. Ефимов мигом нажал на гашетки пушек и пулемётов и сосредоточенным огнём разнёс вражеский самолёт в клочья. Тот взорвался в воздухе.

Ефимов уже вёл штурмовик над самыми верхушками деревьев, затрудняя маневры «Мессерам». Неожиданно они отстали от «Ила». Александр понял: у них кончалось горючее, и враг вышел из боя. Именно на это он и рассчитывал.

Из всей группы только экипаж Александра Ефимова вернулся на свой аэродром. Механик сержант Юрий Коновалов глянул на машину и тяжело вздохнул: на ней не было живого места, вся изрешечена осколками и пулями, а из масляного радиатора торчали обломки хвои.

Это был, пожалуй, самый тяжёлый бой старшего лейтенанта Ефимова. Но он стойко выдержал нечеловеческие испытания. Выдержал и задумался: почему их, довольно опытных лётчиков, так изрядно потрепали немцы? Долго ломал голову Александр и пришёл к выводу: устарели тактические приёмы боя. Надо искать новые. И он искал, настойчиво совершенствовал боевое лётное мастерство своё и своих подчинённых, оттачивал искусство маневра.

13 июля 1943 года, после гибели капитана Малинкина, старшего лейтенанта Ефимова назначили командиром 2-й эскадрильи. А ему в то время было всего лишь 20 лет!

efimov_4— Полетите фотографировать передний край противника, — приказал однажды Александру Ефимову командир полка. — Что это такое, объяснять не буду, сам знаешь. Тебя будут прикрывать 6 истребителей.

— Есть ! — коротко ответил Александр.

Да, Ефимов отлично знал, в какое пекло посылают его. Он стал тщательно готовится к вылету. В его самолёте, в кабине воздушного стрелка, полковые умельцы приспособили аэрофотоаппарат так, чтобы производить перспективное фотографирование наземных объектов врага.

В назначенное время Александр поднял в воздух «Ил» и взял курс на город Мстиславль, где его встретили истребители сопровождения. Внизу — передний край обороны противника. Ефимов снизился до высоты 50 метров и под носом у немцев на большой скорости низко прошёл вдоль линии фронта. А воздушный стрелок тем временем производил фотосъёмку. Ефимов так вёл машину, чтобы создать наиболее выгодные условия для фотографирования. Немцы открыли бешеный огонь.

Закончив первый заход, Александр разворачивается и делает второй, потом третий. Причем на высоте не более 20 метров. Вокруг штурмовика бушует море огня, но он упорно делает своё дело. Наконец фотосъёмка завершена. С набором высоты Ефимов уходит от линии фронта. Фотоснимки оказались на редкость удачными и очень ценными. Командующий 2-м Белорусским фронтом объявил экипажу благодарность.

*   *   *
 

К июню 1944 года Александр Ефимов совершил 100 боевых вылетов. Его стрелок, сержант Ю. П. Добров, сбил к тому времени 4 самолёта противника (2 из них — в группе). Весной 1945 года они участвовали в боях над территорией Польши, проведя 200-й вылет под Гданьском. Свой последний боевой вылет капитан А. Н. Ефимов сделал 5 мая 1945 года на порт Свинемюнде, расположенный на Балтийском море, уже в качестве штурмана 62-го Гвардейского штурмового авиационного полка.

Всего за время войны он совершил 222 успешных боевых вылета из них 47 — на разведку. Им лично и в составе группы уничтожено 85 самолётов врага на аэродромах и 7 в воздушных боях. А сколько техники и живой силы потеряли враги от огня его штурмовика! Их число исчисляется сотнями. За героизм, мужество, отвагу, высокое боевое мастерство 26 октября 1944 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза, а 18 августа 1945 его награждают второй медалью «Золотая Звезда».

efimov_8Александр Николаевич не мыслил себя без авиации. После окончания войны он остался в боевом строю ВВС. В 1951 году А. Н. Ефимов окончил Военно-Воздушную академию, а в 1957 году — Военную академию Генерального штаба. Грамотный, образованный офицер (в 1970 году он получил звание «Заслуженный военный лётчик СССР»), А. Н. Ефимов быстро продвигается по службе: командует авиаполком, укомплектованный самолётами Ил-10. Затем авиадивизией с МиГ-15 и МиГ-17, Воздушной армией. В 1975 году ему присваивается звание Маршала авиации.

В 1984 году А. Н. Ефимов назначается на самый высокий пост в авиации — главнокомандующим ВВС — заместителем министра обороны СССР. В этой должности он пробыл 6 лет. В том же 1984 году он удостаивается Государственной премии СССР за испытания нового оружия. С 1990 года — председатель Государственной комиссии по использованию воздушного транспорта и управлению воздушным движением при правительстве страны.

А. Н. Ефимов избирался депутатом Верховного Совета СССР 2-го, 9-11 созывов, народным депутатом СССР (1989-1991 гг.), депутатом Верховного Совета РСФСР, Украинской и Латвийской ССР. Он — профессор, кандидат военных наук.

В последние годы Маршал авиации А. Н. Ефимов — председатель комиссии по взаимодействию с общественными организациями ветеранов, офицеров запаса и в отставке при Президенте РФ, президентом Международного благотворительного общественного фонда «Победа — 1945».

Куличев Иван Андреевич

kulichv1

Герой Советского Союза Куличев Иван Андреевич

Родился 29 августа 1920 года на станции Верхний Баскунчак, ныне Ахтубинского района Астраханской области, в семье рабочего. Детство и школьные годы его прошли в Уральске (Казахстан). Трудовую деятельность начал без отрыва от занятий в рабфаке. Сначала работал счетоводом, затем бухгалтером топливного склада Уральского отделения железной дороги. С 1940 года в рядах Красной Армии, призван РВК города Ташкента (Узбекистан). Был курсантом Московской школы пилотов первоначального обучения, затем Пермской военной авиационной школы пилотов, которую окончил в 1943 году.

С июля 1941 года в действующей армии, защищал Москву. С 26 июля 1943 года служил в составе 155-го Гвардейского ШАП. Сражался на Воронежском фронте, по 20 октября 1943 года — на Степном фронте, затем — на 2-м Украинском. Участвовал в освобождении Украины, Румынии, Чехословакии, разгроме врага на его территории. 31 января 1944 года был ранен в шею и голову.

К концу июня 1944 года командир звена 155-го Гвардейского штурмового авиационного Киевского полка  (9-я Гвардейская штурмовая авиационная Красноградская дивизия, 1-й Гвардейский штурмовой авиационный Кировоградский корпус, 5-я Воздушная армия, 2-й Украинский фронт)  Гвардии лейтенант И. А. Куличев совершил 103 боевых вылета, уничтожил 8 танков, 38 автомашин, 5 железнодорожных вагонов, подавил огонь 3 зенитных батарей, сбил в воздушных боях 2 самолёта противника (1 лично и 1 в паре), ещё 3 уничтожил вместе с товарищами на аэродромах.

26 октября 1944 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Всего выполнил 186 успешных боевых вылетов, нанеся большой урон живой силе и технике противника. Войну закончил в Праге.

После войны продолжал служить в ВВС. В 1954 году окончил Военно-Воздушную академию. Занимал ряд командных должностей, в том числе ответственный пост командующего ВВС Сибирского военного округа. Удостоен почётного звания «Заслуженный военный лётчик СССР». Был начальником факультета Военно-Воздушной инженерной академии. Генерал-лейтенант авиации.

Умер 28 августа 1979 года. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (трижды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды (дважды), «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени; 10 медалями, иностранными наградами. Имя Героя носит школа № 7 в городе Уральске.

*     *     *

Иван Андреевич Куличев родился в 1920 году на станции Верхний Баскунчак Ахтубинского района Астраханской области. Его официальная история написана во многих изданиях. Он был военным лётчик 1-го класса, освоил полёты на реактивных сверхзвуковых самолётах. Был награждён многими орденами и медалями. Но, к сожалению, история хранит ещё много тайн, и даже в недавнем прошлом есть много белых пятен, мы мало знаем о людях, которые нам подарили победу от фашизма. Время уходит, в официальных хрониках есть не всё, что было на самом деле, так как, ещё в недавние времена обо всём говорить было запрещено.

Сейчас уже известно, что в начале войны, в связи с острой нехваткой боевых самолётов, на фронтах использовались устаревшие Р-5, Р-10, ТБ-3, другие машины. В составе ВВС Черноморского флота имелись полки вооружённые самолётами И-5 и УТ-1, которые использовались в качестве лёгких штурмовиков. Судя по всему, они могли использоваться и не только на Чёрном море. Интересны в этом плане воспоминания одного из военных лётчиков, выпускника Борисоглебской авиационной школы: «Летать на истребителе И-5, этой юркой и очень маневренной машине, мне нравилось. Особенно впечатляли виражи: И-5 крутился так резво, будто хотел догнать свой собственный хвост. Молодые псы, видели, вертятся так, забывая всё на свете ?!   Резвый был самолёт, что и говорить, хотя летать нам досталось на довольно старых машинах, поскольку в школьном авиапарке все И-5 были из первых серийных.

К всеобщему курсантскому сожалению, наше обучение на И-5 вскоре приостановили. Истребители-бипланы признали неперспективными. Хотя И-15 и И-153 ещё оставались на действительной службе в строевых частях, полёты на И-5 прикрыли. Прощание с моим первым истребителем было грустным. Велено было все машины отмыть до полного блеска, частично разобрать, законсервировать и перевести на бессрочное хранение.

В армии бытовала в ту пору такая хохма: комбат — тыловик просит у командира эскадрильи: «Дай на часок полуторку — дрова подкинуть». Тот отказывает — на полуторке комендант уехал. «Ну тогда, — просит комбат, — пришли двух курсантов». Так вот, я как раз и оказался в числе тех двух курсантов, что заменяли грузовик. Правда, пыхтеть пришлось не на дровах, а на консервации И-5. Можете представить, что за работа выпала на нашу долю, если через две недели, когда мы управились с последним И-5, старший интендант школы без всяких разговоров списал наши комбинезоны на ветошь.

По не зависящим от меня причинам, едва затеплившись, любовь к истребителю И-5 оборвалась. Школу мы заканчивали уже на И-16. И не думалось, что когда-нибудь мне доведётся ещё услышать о шустром биплане. Однако пришлось.

Третий год шла война. Перелетая на Север через аэродром Иваново — гнали новенькие «Лавочкины» с завода — я встретил в расквартированном там запасном полку старого знакомого. Капитан Куприянов был некогда командиром отряда в Борисоглебске. Я хорошо помнил этого красивого, не слишком разговорчивого человека, лётчика, как говорится, божьей милостью. Куприянов военного времени выглядел сильно постаревшим — отрешённое лицо, потухший взгляд. Он заметно прихрамывал, ходил с палочкой. Служил Куприянов то ли преподавателем учебного отдела, то ли офицером связи при штабе. Во всяком случае, не летал. От него я и услышал: законсервированные нами И-5 были в 1941 году расконсервированы, поспешно собраны, кое — как облётаны. Из инструкторов школы наспех организовали штурмовой полк и бросили людей, в жизни ни разу не стрелявших с самолёта, на защиту Москвы.

Уж не знаю, как отважился я тогда спросить у Куприянова о потерях. И до ужаса отчётливо помню его ответ: «Вот, я — живой остался! Видишь?..»

Потом он долго и тяжело молчал, будто решаясь, говорить или нет, и в конце концов тихо произнёс: «Сволочи!»

Война была в самом разгаре. Повсюду в тылу висели портреты Сталина».

Похожая история случилась и с И. А. Куличевым. Мало кто знает, что воевать он начал ещё в 1941 году. Известие о нападении фашисткой Германии на СССР застало его в Московской школе пилотов первоначального обучения. Молодой курсант, едва успев пройти основы лётного дела, принял участие в сражении за Москву. В первом же бою Куличев был сбит над территорией занятой врагом, жил в деревне у крестьян, а после освобождения данной территории советскими войсками долгое время проходил унизительные проверки в соответствующих органах. Только потом он был отправлен на учёбу в Пермскую военную авиационную школу пилотов, которую окончил летом 1943 года.

Сам Иван Андреевич Куличев уже после войны вспоминал о тех событиях так:

«Шёл 1941 год. Ржев. Я только что выпустился из школы пилотов, и, едва пройдя первоначальную подготовку, сразу был направлен на фронт. Моё задание заключалось в том, чтобы уничтожать вражеские самолёты. Далеко, в самой чаще леса была маленькая опушка, на которой находился наш аэродром. Он был так хорошо спрятан за густыми ветками больших и раскидистых деревьев, что сверху его невозможно было увидеть. Мы с моими боевыми товарищами разговаривали, как вдруг командир позвал нас. Он созвал всех и перед наступлением битвы стал отдавать наставления.

— Товарищи, нам предстоит важное задание. Враг подступил слишком близко, и от нас зависит, сможем ли мы отстоять нашу Родину. За нами Москва! Сердце России! Так не подпустим фашистов к нему! Мы будем биться до конца. Вперёд, по машинам! — вскричал он, и тут же тишина сменилась шумом заводящихся моторов, взлетающих в серое пасмурное небо самолётов.

Я полетел на задание. Только мой самолёт поднялся в небо, как показались немцы. Сражение было не из лёгких. Тут прямо рядом со мной появился вражеский самолёт за ним второй, а потом и третий. Я был сбит вражеским снайпером, и мне пришлось покинуть самолёт…

Когда я очнулся, то не понял сразу, где я и что со мной. Все мысли спутались, но через какое-то время в памяти начали возникать страшные картины, как полетел на задание, как был сбит, а дальше …видно я потерял сознание.

Оглянувшись вокруг, я понял, что лежу в сухой траве, на которой ещё остались капельки росы. Было раннее утро… Значит, не так много прошло времени. Я оглянулся вокруг, но ничего не было видно. Сильный туман окутывал землю. Я хотел встать, но тут внезапно тело пронзила страшная боль. Я был ранен… вдруг послышались голоса, но из-за сильного ветра невозможно было разобрать слов. Вначале я обрадовался: меня нашли, меня спасут! Но радость прошла. Когда говорящие подошли ближе, я услышал грозный собачий лай и разобрал их речь… Это были немцы… Они разыскивали пилота со сбитого ими самолёта… Я стал, искал оружие, чтобы убить себя. Живым я им не дамся! Но при себе у меня совсем ничего не было.

Тогда я притаился в траве, она была высокой и почти полностью закрывала меня. «Чему быть, того не миновать», — подумал с грустью я, и в этот момент услышал совсем близко шаги, сердце бешено заколотилось в груди. Я припал к земле и молил о том, что бы его звук меня не выдал: так громко оно стучало, но немцы не могли его услышать ветер в этот день дул неистово. Да тут ещё стал накрапывать дождик. Густой туман скрывал меня, но поможет ли мне это если у них собаки ?   Я услышал громкий лай позади. Вот и всё, подумал я — нашли. Собаки продолжали лаять, но в этот момент взгляд мой затуманился, пред глазами потемнело, и я чувствовал лишь то, как под дождём намокает моя одежда.

Когда я вновь открыл глаза, дождь уже закончился, не было ни немцев, ни собак. Туман потихоньку рассеялся, и первое, что я увидел — впереди была деревня. Я попытался подняться — было очень больно, но я решил, что если меня не нашли немцы, то глупо было бы погибать так здесь в поле, когда твои товарищи бьются за Родину, за своих матерей, жён и детей. И пополз по направлению к деревне, преодолевая трудности, я шёл к цели…»

Иван Андреевич дополз до ближайшей деревни, и его приютила женщина из дома на окраине, благодаря стараниям которой он выжил. Когда в деревню пришли советские войска, он присоединился к ним. К сожалению, Ивану Андреевичу пришлось пройти весьма неприятную процедуру проверки в НКВД, но и здесь свидетельские показания людей, приютивших его у себя, спасли его жизнь и карьеру.

В июле 1943 года лейтенант Куличев продолжил свой боевой путь в составе 155-го Гвардейского штурмового авиационного полка в период ожесточённой битвы за Днепр, наступательных боёв по освобождению Украины.

8 октября 1943 года Иван Куличев вылетел в составе восьмёрки Ил-2 под командованием Гвардии капитана Нестеренко на штурмовку танков противника в район Антоновка — Домоткань. На пути к цели группу встретили большую группу немецких пикировщиков Ju-87  (до 80 самолётов). Завязался бой. Звено штурмовиков, ведомое Куличевым, дважды атаковало противника. Куличев лично сбил 1 самолёт врага, ещё 7 уничтожили его товарищи. После этого наши лётчики успешно выполнили и своё основное задание: атаковали вражеские танки и артиллерию. «Илы» беспрепятственно обрушили бомбовый и пушечный удары на боевую технику и живую силу противника. В результате штурмовки группа Куличева подожгла 3 танка, вывела из строя 3 орудия с прислугой, подавила батарею зенитчиков.

15 октября 1943 года при штурмовке живой силы и техники противника на правом берегу реки Днепр, во время первой атаки его самолёт был сильно повреждён огнём зенитной артиллерии противника, но несмотря на повреждения летчик продолжал атаковать врага до полного израсходования боеприпасов и только после выполнения боевого задания привёл повреждённый самолёт на аэродром и благополучно выполнил посадку.

31 января 1944 года в группе Гвардии капитана Нестеренко вылетел на штурмовку танков противника в район Ново-Миргород. При подходе к цели противником был открыт сильный зенитный огонь, но Куличев успешно произвёл 2 атаки по танкам противника. При выходе из атаки его Ил-2 был атакован парой Ме-109 и повреждён. Несмотря на ранение в шею и голову, Куличев сумел на повреждённом самолёте оторваться от «Мессеров», перетянуть линию фронта и совершить посадку на своей территории.

29 мая 1944 года Куличев участвовал в налёте на аэродром противника Хуши, где в группе с товарищами уничтожил на земле 3 самолёта противника.

30 мая 1944 года Куличев шёл ведущим звена в группе на штурмовку танков противника в районе Яссы. При подходе к цели штурмовики встретили до 20 бомбардировщиков противника Ju-87. Завязался воздушный бой. В паре с ведущим группы «Илов», Куличев сбил один пикировщик.

Это только несколько эпизодов тех грозовых лет. А ведь каждый боевой вылет — это подвиг. Их на пути от Днепра до Берлина и Праги у И. А. Куличева было 186.

kulichv3За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко — фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1944 года Гвардии лейтенант Куличев Иван Андреевич удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»  (№ 4611).

После окончания войны И. А. Куличев продолжал служить в ВВС. В 1954 году окончил Военную академию командного и штурманского состава ВВС и проходил службу в строевых частях. В 1958 году Гвардии полковник И. А. Куличев был назначен начальником 160-го Военного авиационного училища лётчиков. В этот период изменился порядок комплектования и набора в училище. Если до этого принимались только военнослужащие, имеющие первоначальную лётную подготовку, то теперь в училище стали принимать и гражданскую молодёжь с 10-летним образованием. Срок обучения в училище был установлен в 3 года и выпускники получали среднее военное образование. Во время обучению в училище курсанты проходили лётную практику на самолёте Як-18, вертолётах Ми-1 и Ми-4.

В июне 1960 года под руководством Гвардии полковника И. А. Куличева была проделана огромная работа, связанная с перебазированием Управления училища, служб тыла, отдела учебно — лётной подготовки и 484 учебно — вертолётного полка из города Пугачёва в город Сызрань.

В конце 1960 года Гвардии полковник И. А. Куличев был назначен на должность начальника Оренбургского высшего военного авиационного училища лётчиков, затем командовал авиацией Южно-Уральского военного округа. Много лет плодотворно руководил одним из факультетов Военно-Воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского.

Заслуженный военный лётчик СССР Гвардии генерал-лейтенант авиации И. А. Куличев скончался 28 августа 1979 года. похоронен в Москве на Кунцевском кладбище. Его имя носит средняя школа № 7 города Уральска.

 

Сивков Григорий Флегонтович

SivkovGF

Дважды Герой Советского Союза Сивков Григорий Флегонтович

Родился 10 февраля 1921 года в деревне Мартыново, ныне Кунгурского района Пермской области, в семье крестьянина. Окончил авиационный техникум. С 1939 года в Красной Армии. В 1940 году окончил военную авиационную школу лётчиков.

На фронтах Великой Отечественной войны с декабря 1941 года. Летал сначала на лёгком бомбардировщике Су-2, затем — на штурмовике Ил-2. Сражался на Южном, Северо-Кавказском, Закавказском, 3-м Украинском фронтах. Участвовал в боях на Украине и Кубани, Северном Кавказе и в Крыму, в Румынии, Болгарии, Венгрии и Югославии. Был командиром звена, эскадрильи, штурманом полка.

К сентябрю 1943 года командир эскадрильи 210-го штурмового авиационного полка (230-я штурмовая авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, Северо-Кавказский фронт)  старший лейтенант Г. Ф. Сивков совершил 132 боевых вылета на штурмовку вражеских объектов, нанеся противнику большой урон в живой силе и технике.

За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 февраля 1944 года удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

К марту 1945 года штурман того же полка (136-я штурмовая авиационная дивизия, 10-й штурмовой авиационный корпус, 17-я Воздушная армии, 3-й Украинский фронт) капитан Г. Ф. Сивков совершил 181 боевой вылет. Указом Президиума Верховного СССР от 19 августа 1945 года награждён второй медалью «Золотая Звезда».

Войну закончил в Венгрии. Всего совершил 247 успешных боевых вылетов и уничтожил большое количество танков, бронетранспортеров, полевых и зенитных орудий, железнодорожной техники, а также живой силы противника.

После войны работал лётчиком-испытателем. В 1952 году окончил Военно-Воздушную инженерную академию имени Н. Е. Жуковского, защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата технических наук. С 1972 года — начальник кафедры этой академии, доктор технических наук, генерал-майор (1975 год). Живёт в Москве. Автор книги «Готовность номер один».

Награждён орденами: Ленина, Октябрьской Революции, Красного Знамени (трижды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды; медалями, иностранными орденами. На родине дважды Героя Советского Союза Г. Ф. Сивкова (западной окраине деревни Мартыново), установлен бюст.

*     *     *

sivkovСолнце ещё не успело подняться над горизонтом, а шестёрка штурмовиков, ведомая капитаном Васильевым, была уже в воздухе.

«Сегодня за хвостом поглядывай в оба — враз обрубят», — подумал Григорий Сивков и тут же вспомнил, как несколько дней назад, точно таким же тихим утром, чуть было не стал жертвой собственной неосторожности. А случилось это так. Командование поручило эскадрилье нанести внезапный удар по вражескому аэродрому.

— Этот аэродром, — говорил лётчикам командир полка перед вылетом, — сильно охраняется как зенитными средствами, так и с воздуха. Поэтому во избежание потерь разрешено сделать только один заход.

Григорий хорошо слышал это. Но когда он, оказавшись над целью, сбросил бомбу на выруливающий на старт бомбардировщик, то увидел, что промахнулся. Поэтому бросил машину в крутой разворот. В результате оторвался от своих товарищей. Он решительно направил штурмовик на второй заход. Фашисты пришли в себя и открыли по одиночной машине огонь из зениток. Их огонь был мощным, но беспорядочным. Этим-то и воспользовался лётчик. Он бросил самолёт в новую атаку.

Вражеский бомбардировщик Сивков всё же уничтожил, однако и сам пострадал. На родной аэродром посадил свой штурмовик с продырявленными плоскостями.

…В пышной зелени деревьев никаких подходящих для атаки целей не видно. Григорий даже усомнился, есть ли здесь те цели, о которых говорил командир полка. Но после первых же взрывов бомб сквозь листву здесь и там показались чёрные коробки. «Вот они ! — обрадовался Сивков. — Танки и бронетранспортёры !».

Сейчас Григорий видел каждую деталь этого загадочного леска, где фашисты сосредоточили бронированный кулак для очередного удара по советской обороне. Вот на небольшой поляне отчётливо виден средний танк, а почти вплотную к нему прижался транспортёр. Григорий сбросил бомбу, а вдогонку послал длинную пулемётную очередь. Свой 3-й заход Сивков завершил залпом реактивных снарядов. Но, увлечённый штурмовкой, он значительно оторвался от остальных штурмовиков. Пока разворачивал машину, в воздухе появилась стая вражеских истребителей. Шестёрка «Яков», прикрывавших штурмовики, сразу же вступила в бой.

Вражеский истребитель бросился на самолёт Сивкова. Фашист пытался расправиться с ним атакой с короткой дистанции. Но Григорий успел сделать ловкий маневр, и пули дробно ударили по плоскостям его машины. Еле успел он выровнять штурмовик, как откуда-то снизу вынырнул второй фашистский истребитель. Его пушечный выстрел оказался точным: снаряд врезался в дно фюзеляжа.

Между тем 3-й вражеский самолёт навалился на штурмовик сверху. Его очередь пришлась по кабине. И сразу же по лицу Григория потекла кровь, в глазах замелькали радужные круги… Очнувшись, Сивков инстинктивно взглянул перед собой. Навстречу стремительно неслась земля. Было ясно, что ещё миг — и неуправляемая машина с треском врежется в крутящийся перед глазами пригорок. Григорий потянул ручку управления на себя и нажал непослушными ногами на педали. Через мгновение он почувствовал, как его сильно прижало к сиденью: самолёт стал круто набирать высоту. При взгляде на приборы Григорием снова овладела тревога. Стрелка указателя масла падала к нулю.

К счастью, покрытая дымом линия фронта промелькнула под плоскостями штурмовика до того, как стрелка приблизилась к ограничителю. Григорий направил свой израненный самолёт на зелёное поле, на краю которого вели огонь советские артиллеристы…

Лётчик-штурмовик Сивков в полку слыл мастером ударов. Он был зрелым, опытным штурмовиком. Войну Сивков начал ещё на самолёте Су-2 — лёгком ближнем бомбардировщике, и в первые же месяцы боёв отличился стойкостью, мужеством и мастерством. Не раз он попадал в трудные ситуации и всегда выходил победителем.

В один из весенних дней 1942 года, когда в степи ещё лежал снег, с фронтового аэродрома, находившегося под Луганском, поднялась эскадрилья лёгких бомбардировщиков Су-2. Крайним слева летел Григорий Сивков, молодой лётчик-комсомолец, сын колхозника из-под Перми. Он уже успел побывать в боях, и потому командир поставил его крайним ведомым — замыкать строй. Это одно из самых тяжёлых и ответственных поручений в боевом порядке группы. У линии фронта бомбардировщиков встретила и стала сопровождать четвёрка наших истребителей.

Внизу, под плоскостями, проплывала заснеженная донецкая земля. Вот и линия фронта. Заговорили фашистские зенитные пушки и пулемёты. Эскадрилья смело вошла в зону зенитного огня и стала сбрасывать бомбы. Они ложились точно вдоль шоссейной дороги, по обочине которой растянулась колонна вражеских танков, тягачей с пушками, бронетранспортеров с пехотой. Чёрные клубы дыма окутали вражескую колонну, а самолёты вновь и вновь повторяли заходы на цель.

— «Мессершмитты» !, — услышал Сивков голос своего штурмана Петра Землякова.

Вражеских истребителей было более двух десятков. Одна группа Ме-109 сделала попытку связать боем наших истребителей, а вторая устремилась на бомбардировщиков. На стороне фашистов было трёхкратное численное превосходство. Эскадрилья сомкнула строй, лётчики быстро приготовились к отражению атаки и, когда несколько «Мессеров» зашли в хвост, встретили их дружным огнём пулемётов. Отбита вторая, третья и четвёртая вражеские атаки.

Тогда немецкие пилоты решили изменить тактику: они попытались отколоть от строя крайний самолёт и уничтожить его. Это был самолёт Сивкова. Григорий знал, что удержаться в строю — это значит победить. Несколько вражеских пулемётных очередей прошили фюзеляж и плоскости его машины. Рули стали тяжёлыми в управлении, но Сивков не нарушил строя. А его боевой друг штурман Земляков посылал в фашистских стервятников одну за другой короткие пулемётные очереди. Так, отбиваясь от врага, и возвратилась эскадрилья на свой аэродром.

— Молодец, Сивков, стойко замыкал строй! — похвалил молодого лётчика командир.

Похвала радовала, но обстановка на фронте была трудной: враг, оправившись после поражений под Москвой, Ростовом и Тихвином, вновь развертывал наступление.

«Крепче надо бить фашистов, — думал Григорий, — да вот самолёт-то у меня не очень силён. На таком многого не сделаешь. Вот бы на «Ил» пересесть…»

sivkov2О новых штурмовиках Ил-2 мечтал не один Сивков. Вскоре эта мечта сбылась: из далёкого тыла прибыла партия самолётов Ил-2. В полку объявили приказ: сдать старые, видавшие виды самолёты, получить новые и в кратчайший срок пройти курс переучивания. Эту весть встретили с нескрываемой радостью: все уже знали, какими замечательными качествами обладает новая машина. Лётчики были довольны её скоростью, радиусом действия, бомбовой нагрузкой, пушками и пулемётами, броневой защитой.

Изучив машину, лётчики опробовали мотор, рулили по аэродрому, усваивая особенности поведения самолёта, на котором вскоре предстояло подниматься в воздух каждому самостоятельно. Изучая новую машину, Григорий Сивков много думал об изменении тактики штурмовых действий. Как-то во время очередного учебного полёта Сивков снизился на высоту, меньше рекомендуемой. По поводу этого случая у него произошёл серьёзный разговор с командиром полка.

— Я не оправдываюсь, товарищ майор, — горячо говорил Сивков. — Только мне необходимо уяснить основы тактики наших боевых действий. Да и не только мне. Разрешите высказаться!

— Я вас слушаю, — согласился командир.

— В тактике штурмовиков основой успеха является принцип внезапности, — убеждённо стал доказывать Григорий. — Средством для достижения тактической внезапности служит так называемый бреющий полёт. Но ведь по инструкции бреющий полёт выполняется на высоте от 5 до 25 метров. Нам же рекомендуют летать на высоте не ниже 25 метров. Моё мнение — полной внезапности на такой высоте мы не достигнем. Мы должны бороться за каждый метр, летать так, чтобы как можно теснее прижиматься к земле.

— А безопасность полета, — возразил майор, — какая гарантия безопасности ?

— Безупречная техника пилотирования, — ответил Сивков.

И, подумав, добавил:

— Конечно, летать на высоте 5-10 метров — это риск. Но что такое риск? И можно ли обойтись без него на войне? Только риск должен быть не безрассудным, а осмысленным, грамотным.

Они долго беседовали в тот вечер. В результате пришли к выводу, что штурмовикам необходимо всемерно использовать рельеф местности, летать на минимальных высотах, что обеспечит внезапность атаки.

— Ну что ж, скоро в бой, — сказал в заключение командир, — постараюсь назначить вас ведущим группы. Увидим, каковы будут успехи.

— Дело покажет, — уверенно ответил Григорий.

Ведущий! Равняясь на него, группа преодолевает зону зенитного огня, выходит на цель и по его команде начинает и ведёт штурмовку наземного противника. А если встречается воздушный враг, то ведущий должен оценить обстановку, принять решение и вести бой. Григорий понимал, какая ответственность легла на его плечи. И это его по-настоящему радовало.

Летом 1942 года разгорелись жаркие бои. Днём и ночью в воздухе не смолкал гул сотен моторов. Помогая нашей пехоте, советские штурмовики успешно громили укрепления, технику и живую силу врага. Лётчик Сивков в те дни по нескольку раз в день поднимался в воздух и водил группы штурмовиков на задание.

С каждым вылетом крепло боевое мастерство Григория Сивкова. Ему поручались всё более ответственные задания. В начале ноября 1942 года, когда фашисты рвались в глубь Кавказа, создалась очень трудная обстановка на одном из участков Южного фронта: вражеские танки прошли к важному пункту, где наших наземных войск почти не было.

Как остановить врага? В штабе командующего искали решения. Кто-то предложил поручить это штурмовикам. Командующий сначала поддержал идею, но, выйдя из блиндажа, сразу помрачнел: низко, над самой землей, скрывая цепи гор, плыли тёмно-серые облака. Ни единого разрыва, ни просвета. Моросящий дождь скрывал очертания даже недалеких строений. Да, полёты, безусловно, невозможны. Командир штурмового авиационного полка собрал подчинённых.

— Приказа на вылет нет, — сказал он, — есть только просьба командующего сделать боевой вылет. Район цели вам известен. Там погода, пожалуй, ещё хуже. А обстановка на фронте вам тоже известна. Словом, вам ясно, для чего нужен вылет.

— Лететь можно, товарищ подполковник, — твёрдо сказал Сивков. — Прошу поручить это задание мне.

…Через 10 минут группа Сивкова поднялась с аэродрома и скрылась в тёмно-серой пелене дождя и тумана. Ведущий повёл группу над узкой долиной, ориентируясь по вьющейся змейке дороги, что жалась к каменной гряде. Облака то снижались почти до самой земли, то расступались, и Сивков, оглядывая строй своих штурмовиков, с облегчением убеждался, что все самолёты целы.

На шоссе, что вилось в долине, показалась колонна автомашин. Сивков пропустил её. Пролетели ещё с десяток километров — показались коробки вражеских танков. Штурмовики атаковали их с ходу, сбросили бомбы и обстреляли реактивными снарядами. Несколько танков неуклюже развернулись и застыли на узкой ленте шоссе, загородив собой дорогу.

Сивков повёл группу дальше. В небольшой лощине развернулся и вскоре опять оказался над колонной вражеских танков. Снова штурмовка — и ещё несколько стальных громадин загромоздили шоссе. Штурмовали автоколонну до полного израсходования боекомплекта.

Когда сели на свой аэродром, еле видимый в тумане, первое, что передали Сивкову, была благодарность от командующего наземным соединением. И было за что: вражеские танки не дошли до намеченного объекта.

Смелым и дерзким броском десантники заняли в тылу врага небольшой плацдарм в районе Новороссийска. Враг яростно обрушился на десантников, которые с безумством храбрых защищали плацдарм, названный «Малой землёй». На помощь героям пришли воздушные бойцы, и среди них — Григорий Сивков. В его наградном листе имеется такая лаконичная запись: «В период с 18 по 24 апреля 1943 года Г. Ф. Сивков 8 раз летал в район Новороссийска ведущим групп от 8 до 32 самолётов, помогая защитникам «Малой земли» отражать атаки вражеских войск. Несмотря на сильный огонь зенитной артиллерии и большую активность истребителей противника, все задания он выполнил отлично».

Разве можно забыть те дни боёв за «Малую землю»? Прошли десятки лет с той поры, когда наступила, как пелось в песне, «…и на Южном фронте оттепель опять», а Сивков и поныне помнит малейшие детали, любой эпизод той страдной весны. Ну разве забудешь такое?

В те ночи лётчики засыпали на короткие часы и снова приступали к новому боевому дню с единственной тревожной мыслью: «Как там, на «Малой земле»? Держатся братки? Чем помочь им?»

21 апреля 1943 года погода обещала быть лётной, и это радовало лётчиков-штурмовиков 210-го штурмового авиационного полка. Техники, механики ещё с вечера подготовили машины к боевому вылету, залатали пробоины, полученные над «Малой землёй», подвесили бомбы, зарядили «под завязку» пушки и пулемёты, залили баки горючим, маслом. Лётчики быстро проверили состояние машин, и вот уже капитан Сивков доложил командиру полка Гвардии майору Галущенко о готовности группы к вылету.

— Занять готовность номер один. Цели найдёте на «Малой земле». Вылет — серия красных ракет, — поставил задачу командир полка.

Ждать сигнала долго не пришлось. Видно, с первым проблеском утренней зари на «Малой земле» началась баталия, и помощь «летающих танков» для наших десантников понадобилась немедленно. Взвились в утренней дымке красные ракеты, и в ту же секунду аэродром наполнился гулом работающих двигателей. Сивков ещё раз оглядел строй штурмовиков и повёл первую четвёрку на взлёт. За ней в тучах поднявшейся пыли пошла в воздух вторая четвёрка…

Это раннее утро 21 апреля 1943 года наверняка запомнили и защитники «Малой земли», герои-десантники. На них тогда обрушился шквал артиллерийско-миномётного огня, который бушевал почти час, а после него перед траншеями десантников появились десятки фашистских танков. Враг хотел во что бы то ни стало ликвидировать плацдарм. В эти мгновения помощь с воздуха означала очень многое для наших наземных войск.

Ещё на подходе к «Малой земле» Григорий Сивков по тёмным клубам дыма и всполохам взрывов определил, что в районе цели идёт бой. Он знал, что объект атаки его восьмёрки штурмовиков — вражеские танки, рвущиеся к окопам наших десантников. Быстро принял решение, с какого направления выгоднее всего их атаковать, как лучше угостить вражеских танкистов противотанковыми бомбами, имеющими прекрасное свойство сжигать броню. Построил маневр, стал выводить группу на боевой курс.

И в этот момент… ещё раз подтвердилась истина, что нельзя врага считать глупым. Противник, конечно, предусмотрел вариант с вызовом на поле боя наших штурмовиков. В качестве контрмеры он сосредоточил в этом районе немало истребителей.

Сивков вовремя увидел воздушного врага. Он насчитал 16 «Мессеров», которые с разных направлений заходили в атаку на восьмёрку штурмовиков. Что делать? Можно было встать в оборонительный «круг», построить крепкую защиту своих машин. Но ведь каждая секунда дорога для наших десантников, к окопам которых ползут танки. Сивков уже различал их на земле. И он сделал такой маневр группой, что дал возможность стрелкам вести огонь по «Мессерам» и в то же время выполнить главную задачу — нанести удар по танкам врага.

Около 10 минут восьмёрка Сивкова обрабатывала наземные цели, отбиваясь от атак 16 «Мессеров». В итоге — 4 сожжённых танка врага и 3 бронемашины. Вражеская атака была сорвана. Восьмёрка штурмовиков капитана Сивкова без потерь вернулась на свой аэродром, и лётчики стали готовиться к очередному вылету. Такое не забудешь !

Да, немало трудных заданий выполнил в годы войны Григорий Сивков. В боевой практике этого командира не было случая, чтобы он сбился с маршрута, ошибся в отыскании цели или, не выдержав огня вражеских зениток, отвернул в сторону. Курс на цель — это неумолимый закон, которому твёрдо следовал ведущий штурмовиков.

Летом 1943 года немецкие войска удирали с пресловутой «Голубой линии». Эскадрилья штурмовиков, ведомая капитаном Г. Ф. Сивковым, выполняла боевые задания по штурмовке вражеских колонн. Вот опять Сивков повёл группу штурмовиков во вражеский тыл бомбить железнодорожную станцию, где находились эшелоны противника. Сильным зенитным огнём встретил враг советских штурмовиков. Четвёрка «Илов» упрямо прорвалась через огневую завесу противника. Бомбы посыпались на вражеские эшелоны. Разворот — и ещё одна атака.

Вдруг самолёт Сивкова резко тряхнуло. Машина «клюнула. Стало трудно удерживать её в горизонтальном полёте. Мотор натужно заревел, словно раненый, и вот совсем заглох. Самолёт пошёл резко вниз. Сивков посмотрел на землю, потом на карту. «До линии фронта 15 километров. Не дотянуть…»

Слева — камыш, прямо — небольшая площадка в тылу врага. Выбора нет, и Григорий посадил машину на эту площадку. «Где свои?» — тревожно подумал он и, глянув вверх, обрадовался: два штурмовика заходили на посадку на ту же площадку. Но что это? У первого самолёта не выпустились шасси, и он ушёл в сторону. Второй снизился, потом взмыл вверх, развернулся вдали, зашёл на посадку и подрулил к самолёту Сивкова.

— Товарищ капитан, скорее! — кричал лётчик, младший лейтенант Калинин.

Когда фашисты начали стрелять из миномётов, Сивков сидел в кабине машины своего верного боевого товарища и вёл штурмовик на взлёт. Внизу, на полянке, он оставил свой разбитый, горящий самолёт.

— Вот я и безлошадный, — сказал он, вернувшись в часть, командиру полка.

— Война есть война, — успокоил его командир. — Машину дадим. Отдыхайте, капитан. Завтра опять в бой. Готовы? Нервы не шалят?

— Всё в порядке, к вылету готов.

И вновь ведущий малых и больших групп штурмовиков капитан Сивков стал водить своих лётчиков на штурмовку врага. Он летал в самую тяжёлую погоду, умело отыскивал цели и метко поражал их.

— С высоты «175» ведёт огонь вражеская дальнобойная артиллерийская батарея. Её огонь мешает нашей пехоте. Точных координат батареи нет — она замаскирована. Вы должны найти батарею и уничтожить! — таково было очередное задание, полученное Сивковым.

Четвёрка тяжело нагруженных бомбами штурмовиков поднялась над аэродромом и полетела в сторону фронта. Сивков предварительно изучил район цели по карте и пришёл к выводу, что вражеские орудия находятся на западном склоне высоты. Для того чтобы удар был внезапным, следовало подойти с тыла и на самой малой высоте. Это решение оказалось верным. Ведущий первым обрушил бомбовый груз на фашистских артиллеристов. Вскоре наземные войска сообщили: наши штурмовики на высоте «175» уничтожили вражескую батарею и наблюдательный пункт. Всё, казалось, просто. Но сколько для этого потребовалось мастерства, умения действовать согласованно, точно, организованно!

…После ожесточённых боёв в районе озер Балатон и Веленце войска 3-го Украинского фронта прорвали вражескую оборону и неудержимо устремились на Вену. Наступление наших наземных войск поддерживалось с воздуха. Враг отступал…

Воздушная разведка установила, что возле моста у города Веспрем образовалась пробка. Сотни вражеских машин, танков, орудий и большое количество живой силы скопились на переправе. Наше командование выслало на эту цель 20 самолётов — Ил-2. Группу вёл капитан Сивков.

Под крылом — чёрные квадраты виноградников, небольшие хутора, нитки каналов, шоссе. Ещё один взгляд на землю, затем на карту — скоро цель.

Как смерч, обрушились наши штурмовики на врага. Ведущий самолёт сбросил серию бомб на голову колонны. Запылали машины и танки, заметались в страхе фашисты. Вот появились истребители врага. Не дрогнули, не испугались наши штурмовики. Продолжая бомбить колонну, они построились в оборонительный круг. Храбрецы воздушные стрелки отражали атаки «Мессеров». Всё новые и новые гигантские костры вспыхивали на Венском шоссе — то пылала вражеская техника.

Воздушное фотографирование показало, что первые же бомбы, сброшенные ведущим, угодили в цель. Эта и другие штурмовки, проведённые Сивковым, свидетельствовали о том, что он стал настоящим мастером своего дела, лётчиком высокого класса, воином, который умеет добиваться победы в любой обстановке.

Более 240 боевых вылетов совершил Григорий Сивков за годы войны. Он штурмовал фашистские войска в Тамани и Донбассе, на Днепре и Дунае, возле Измаила и Тульчина, под Будапештом и на Балатоне, а закончил свой боевой путь в Австрии. Сначала он был ведущим звена, а потом целых групп, состоявших из 20 и более самолётов. 176 раз водил Григорий Сивков группы Ил-2 на штурмовку вражеских позиций. И после каждого штурмового удара его группы фашисты недосчитывались немало танков, автомашин, орудий, бронетранспортёров. Войну Сивков закончил майором, Героем Советского Союза. А вскоре после окончания войны, в августе 1945 года, он был удостоен второй медали «Золотая Звезда». Так наградила Родина своего верного сына за его доблестный ратный труд, за мужество и высокое мастерство, проявленные в боях.

Sivkov_G_F_bust…Почти каждый год в летний отпуск прославленный лётчик — дважды Герой Советского Союза Григорий Флегонтович Сивков бывает в Перми, где он учился и где впервые ощутил радость полёта. Он гостит в родном колхозе. Там живут его отец и мать — уважаемые в округе люди.

В каждый свой приезд в колхоз Григорий Флегонтович сообщает родителям какую — нибудь новость. Вот он познакомил родителей и односельчан со своей верной подругой — женой Екатериной Васильевной Рябовой, Героем Советского Союза, совершившей в годы войны около 900 боевых вылетов. Екатерина Васильевна после войны защитила диссертацию и получила учёную степень доктора наук. Вот он приехал уже слушателем Военно-Воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского, затем — адъюнктом этой академии, а через 3 года — кандидатом технических наук.

Боевой лётчик, инженер, ученый — это нынешний день нашей авиации, который наглядно олицетворяет Г. Ф. Сивков.

В небольшой деревеньке Мартыново, недалеко от Кунгура, возвышается на постаменте бюст дважды Героя Советского Союза Григория Сивкова. В бронзе навеки запечатлён образ богатыря земли русской, сражавшегося с фашистской нечистью мужественно и умело.

Лацков Николай Сергеевич

laskov1Родился 17 января 1917 года в городе Аткарск Саратовской области в семье рабочего. Окончил 10 классов и рабфак во Владимире. Учился в Саратовском медицинском институте. В 1937 году Николай Лацков со 2-го курса по комсомольской путёвке направлен в Энгельсскую военную авиационную школу пилотов.

С марта 1943 года в действующей армии. Сражался на Центральном, Белорусском и 1-м Белорусском фронтах. Принимал участие в Курской битве, освобождении Украины, Белоруссии, Польши, разгроме врага на территории Германии.

К июлю 1944 года командир эскадрильи 431-го штурмового авиационного полка (299-я штурмовая авиационная дивизия, 16-я Воздушная армия, 1-й Белорусский фронт) старший лейтенант Н. С. Лацков совершил 112 боевых вылетов на штурмовку железнодорожных эшелонов, складов, скоплений живой силы и техники противника, в воздушных боях сбил 3 вражеских самолёта.

26 Октября 1944 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

После войны продолжал служить в ВВС. В 1949 году окончил Краснознамённую Военно — Воздушную академию. С 1951 года на лётно — испытательской работе. С 1959 года Полковник Н. С. Лацков — в запасе. Жил и работал в городе Жуковский  (Московская область). Умер 2 июля 1979 года. Именем Героя названы улицы в городах Жуковский и Слуцк (Минская область). Почётный гражданин Слуцка.

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (четырежды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, орденами Красной Звезды (дважды); медалями «За боевые заслуги», «3а освобождение Варшавы» и 5-ю другими.

*     *     *

Во время Курской битвы, в условиях исключительно сильного противодействия зенитной артиллерии и истребительной авиации противника, Лацков водил свою эскадрилью в районы Понырей, Кром, Севска, Новоград-Северского, Нежина и точными бомбово-штурмовыми ударами наносил врагу большие потери в живой силе и боевой технике. Лётчики его эскадрильи обеспечивали наземным войскам разгром Орловской группировки противника, а позднее — форсирование рек Десны, Сожа, Днепра, Припяти и Березины.

Многочисленными примерами боевого мастерства и личного мужества Николай Лацков заслужил большой авторитет, завоевал славу лучшего штурмовика части. Вот наиболее характерные боевые вылеты отважного лётчика.

7 июля 1943 года Н. С. Лацков 4 раза водил в бой группу из 7 самолётов Ил-2 на штурмовку танковых колонн противника в районах сёл Протасова и Бузулука. Меткими ударами наших лётчиков было уничтожено 15 танков, 30 автомашин и более 150 гитлеровцев, подорвано 3 склада с боеприпасами, в воздушных боях сбит вражеский истребитель. Зенитным огнём противника на машине Лацкова был пробит маслопровод, повреждено шасси. Лётчик мастерски произвёл посадку на одно колесо.

9 июля 1943 года командир эскадрильи водил группу штурмовиков на уничтожение танков противника в районе Широкого Болота.

Несмотря на сильный огонь зенитной артиллерии противника, лётчики противотанковыми бомбами подожгли 7 танков, уничтожили 3 орудия и рассеяли большую группу гитлеровцев. При выполнении боевого задания «Ильюшины» были атакованы 29 истребителями противника. В результате умелого руководства боем со стороны командира эскадрильи было сбито 5 вражеских самолётов. За высокую эффективность удара и срыв наступления противника на этом участке Н. С. Лацков получил благодарность Военного совета 13-й армии.

29 ноября 1943 года группа Лацкова нанесла удар по железнодорожным эшелонам на станции Жлобин. Лётчики уничтожили паровоз и более 30 железнодорожных вагонов и грузами, вызвали 2 сильных взрыва. В районе цели группа завязала воздушный бой с 6 Ме-109 и 9 Ju-87, в результате которого наши лётчики сбили 2 «Юнкерса». Одного из них уничтожил командир группы.

К июлю 1944 года Николай Лацков произвёл 112 успешных боевых вылетов, все — на одном самолёте. Он не имел ни одной посадки вне своего аэродрома. На боевом счету лётчика числилось уничтоженными: 24 танка, 76 автомашин, 17 орудий полевой и 3 орудия зенитной артиллерии, 2 паровоза, 21 железнодорожный вагон, 7 миномётных батарей, мост через реку Ирпень, 6 складов с боеприпасами и горючим, 3 самолёта и свыше 600 гитлеровцев.

За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 Октября 1944 года старший лейтенант Лацков Николай Сергеевич удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 3109).

Свои последние боевые вылеты отважный лётчик-штурмовик выполнил в марте 1945 года.

 

Кочетков Николай Павлович

KochetkovNikolPavl

Герой Советского Союза Кочетков Николай Павлович

Кочетков Николай Павлович – заместитель командира эскадрильи 686-го штурмового авиационного полка 206-й штурмовой авиационной дивизии 8-й воздушной армии Сталинградского фронта, старший лейтенант.
Родился 25 февраля 1918 года в деревне Филисово Шатурского района Московской области, в Мещерском крае, в деревне на берегу одного из бесчисленных озёр меж Дмитровским Погостом и Спас-Клепиками в крестьянской семье. Русский. В соседней деревне Пышлицы окончил в 1934 году семилетку, через год — школу ФЗУ, затем 3 курса электротехнического рабфака. Работал электромонтёром в городе Рошаль (Московская область).
В Вооруженных Силах с 1938 года. В 1938 году Кочетков стал курсантом Энгельсского военного авиационного училища лётчиков. Уже в феврале 1939 года он получил офицерское звание и назначение в город Челябинск на должность инструктора в авиационное училище.
В действующей армии в период Великой Отечественной войны с 15 ноября 1941 года по 20 мая 1942 года в составе Западного фронта, с 7 августа 1942 года в составе Юго-Западного фронта.
Боевое крещение он получил в составе 686-го ночного легкобомбардировочного авиаполка. Полк воевал под Москвой, в составе 49-й армии. Здесь старший лейтенант Николай Кочетков совершил более 40 боевых вылетов, стал кавалером двух орденов Красного Знамени.

В городе Чапаевске под Куйбышевом летом 1942 года Кочетков начал освоение нового самолёта «Ил-2». Номер полка — 686 — сохранили, но теперь он стал штурмовым. К середине августа 1942 года из учебных центров страны под Сталинград прибыло 30 полностью укомплектованных авиаполков, в их числе и 686-й штурмовой. Командовал им майор П.Зотов, участник боёв в республиканской Испании. Полк немедленно включился в боевую работу.

12 августа восьмёрка «илов», возглавляемая Кочетковым, под прикрытием 17 истребителей наносила удар по 2 расположенным поблизости друг от друга аэродромам — Ольховский и Подольховский. Восьмёрка была атакована 30 немецкими истребителями. В результате боя на земле и в воздухе было уничтожено и повреждено более 60 вражеских самолётов. Наши потери также были тяжёлыми: 15 машин, погибли хорошие лётчики…

25 августа заместитель командира эскадрильи Николай Кочетков повёл восьмёрку «илов» на штурмовку скопления танков врага в районе станции Воропоново. В одном из заходов на цель в крыло самолёта Кочеткова угодил зенитный снаряд, второй пробил бронекапот. Просто чудом удалось ему привести изувеченную машину на свой аэродром.

30 августа 1942 года четвёрка «Ил-2», возглавляемая Кочетковым, вступила в бой с группой самолётов Ju-87 и прикрывавшими их Bf-110. В этой схватке были сбиты два бомбардировщика, а также один истребитель, который был на счету ведущего.
1 сентября 1942 года самолёт Кочеткова получил значительные повреждения от огня противника, но, несмотря на это, старший лейтенант с поставленной задачей справился и благополучно возвратился на свой аэродром.
Всего на Сталинградском фронте к 3 сентября 1942 года Кочетков совершил 22 успешных боевых вылета, в результате которых было уничтожено до 127 танков, 366 автомашин, 6 миномётных батарей, создано 38 очагов пожаров и сбито 2 самолёта противника, из них один лично Кочетковым.
3 сентября 1942 года Кочетков вёл шестёрку «илов» в район разъезда Конный западнее Сталинграда. Ведущий находился уже над целью, когда вражеский снаряд угодил в бензобак его машины. На глазах у всех ведомых отважный лётчик направил свой самолёт на скопление живой силы и техники противника…
<b>У</b>казом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство Николаю Павловичу Кочеткову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Но Герой не погиб ! Взрывом лётчика выбросило из самолёта, рука дёрнула вытяжное кольцо парашюта, и Николай потерял сознание. Очнулся в бурьяне, обожжённый, с переломами, в окружении немецких солдат…
Оказавшись в лагере для военнопленных, Кочетков дважды бежал. Со второй попытки всё-таки ему удалось бежать из лагеря. 28 октября 1942 года он перебрался через Дон и оказался на своей территории.

Навалились тяготы совершенно иного рода: допросы, проверки, пересылочный лагерь под Рязанью… Он и не знал, что стал Героем Советского Союза.
В конце концов, правда восторжествовала. Николаю Павловичу Кочеткову по Указу от 5 ноября 1942 года в Москве был вручён орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» (№ 2636).
Потом его уговаривали в Управлении кадров ВВС отправиться на инструкторскую работу в тыл. Но Кочетков стремился в свою часть, и столь настойчиво, что, в конце концов, получил желанное предписание.
В начале февраля 1944 года его полк стоял уже под Мелитополем. К однополчанам и прибыл Кочетков и потом дошёл с боями до Прибалтики.

Всего за годы войны он совершил 101 боевой вылет, лично сбил 2 самолёта противника.
После войны Н.П.Кочетков в 1948 году окончил Высшие офицерские лётно-тактические курсы, переучился на штурмовик «Ил-10», освоил реактивный истребитель «МиГ-15бис». В 1958 году он окончил Краснознамённую Военно-воздушную академию в городе Монино Московской области.

В запас Н.П.Кочетков ушёл в звании полковника в 1965 году. Четверть века работал в Центральном аэрогидродинамическом институте (ЦАГИ) в городе Жуковский Московской области. В настоящее время живёт в этом городе. Является почётным гражданином города Жуковского и Шатурского района.

Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями.

Катрич Алексей Николаевич

katrich

Герой Советского Союза Катрич Алексей Николаевич

С июня 1941 года лейтенант А. Н. Катрич на фронтах Великой Отечественной войны. По июль 1942 года служил в 27-м ИАП, летал на МиГ-3; по май 1945 года — в 12-м Гвардейском ИАП, летал на Як-1.

В составе 27-го истребительного авиационного полка (6-й истребительный авиационный корпус, Войска ПВО территории страны) лейтенант А. Н. Катрич совершил 2 воздушных тарана, в том числе — один высотный.

28 октября 1941 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Всего совершил 258 успешных боевых вылетов, в 27 воздушных боях сбил 14 самолётов противника: 5 лично и 9 в группе с товарищами.

После войны продолжал службу в ВВС. Занимал ряд ответственных постов, был первым заместителем министра Гражданской авиации СССР. Генерал-полковник авиации. Заслуженный военный лётчик СССР. С 1987 года — в отставке. Жил в Москве. Умер 25 ноября 2004 года.

Награждён орденами: Ленина, Октябрьской Революции, Красного Знамени (четырежды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени; медалями.

*     *     *

Алексей Катрич родился 25 октября 1917 года в небольшой деревеньке Алексеевка Валковского района Харьковской губернии. Отец, Николай Григорьевич, — местный лесничий. Мать, Анна Яковлевна, — домохозяйка. Родители с детских лет приучали сына к труду, воспитывали любовь к людям, к лесу, к родной природе. После окончания 7-летки, 14-летний Алёша вступил в трудовую жизнь: стал членом колхоза «Червоный факел». Надо было помогать семье, где росли младший брат и сестрёнка. Однако тяга к знаниям вскоре привела его в школу крестьянской молодёжи, а затем — на рабфак Харьковского зоотехнического института.

В 1935 году он перешагнул порог института. Но в том же году — по комсомольскому набору и исполняя свою тайную мечту — встал в строй курсантов Чугуевского военно-авиационного училища. Весь жар своего сердца вложил Алексей в любимое дело. Три курсантских года пролетели как одно счастливое, радостное мгновение. И вот он, в новеньких лейтенантских петлицах, — младший лётчик истребительного авиационного полка. Место службы — Подмосковье.

Алексей в совершенстве овладевает своим самолётом, в полёте сливается с ним воедино. Ему нередко кажется, что будто летает он уже всю жизнь. Как опытного лётчика, его включают в состав парадного расчёта для праздничного полёта над Красной площадью. И он гордится этим. Именно тогда он приобрёл навыки слётанности, строгого соблюдения дистанции и строевой дисциплины.

С началом Великой Отечественной войны Алексей Катрич — на фронте. Крылья молодого лейтенанта ещё только крепли, когда страна узнала о самоотверженном подвиге советских лётчиков первыми совершившими воздушные тараны в этой войне. Катрич внимательно ловил такие сообщения. Чтобы повторить подобный удар, Алексей это чувствовал, у него достаточно душевных сил, решимости. Хватит ли умения и мастерства — вот в чём вопрос. Улучшив свободную минуту, он принимался за расчёты, чертил вероятные схемы воздушного боя, выискивал уязвимые места у самолётов противника, мысленно прикидывал способы нанесения решающего удара.

Вариантов возникало множество, ведь конкретная ситуация воздушного боя скоротечна и практически неповторима.

katrich1Осенью 1941 года на подступах к Москве создалась особенно тревожная обстановка. Враг рвался к столице. Лётчикам 27-го ИАП уже не раз доводилось отражать налёты бомбардировщиков противника. Этим налётам обычно предшествовало появление воздушных разведчиков. Ходили они, как правило, в одиночку, на больших высотах, управляли самолётами опытные экипажи. Поэтому борьба с разведчиками была трудной.

Одна из эскадрилий 27-го полка, в которой служил лейтенант А. Н. Катрич, передислоцировалась с ближайшего к Москве аэродрома дальше на запад, чтобы иметь возможность раньше перехватывать направлявшиеся к столице немецкие самолёты.

Тому кто готовится к подвигу, судьба всегда представит такой шанс. Так случилось и с Алексеем Катричем, 11 августа 1941 года заступившим на очередное боевое дежурство…

В 9 часов 30 минут утра с постов воздушного наблюдения, оповещения и связи поступило донесение: на большой высоте курсом на Москву следует вражеский самолёт. Тип его не указывался. Да и какое это имело значение ?   Раз одиночный и на большой высоте — можно не сомневаться: разведчик. Надо непременно его перехватить, не допустить до города. Воздушный разведчик много бед может принести.

Пара истребителей МиГ-3 ведомая лейтенантом А. Н. Катричем и М. И. Медведевым стремительно ушла в синее небо. Но едва они пролетели несколько сот метров, как на машине Медведева начал перегреваться мотор. Трудно было понять, почему это произошло, по-видимому, сказались последствия вчерашнего воздушного боя и механик что-то недосмотрел. Но Медведеву пришлось вернуться на аэродром.

Катрич один ушёл на боевое задание. МиГ-3 начал набирать высоту. Бросая время от времени взгляд на привычные наземные ориентиры, Катрич всё внимание сосредоточил на осмотре воздушного пространства. Там, в высоте, враг. Его надо как можно раньше обнаружить, неожиданно атаковать и уничтожить. Но небо было чистым. Всё же зоркий глаз летчика вскоре заметил в западной стороне на фоне бледно — синего неба след инверсии. И тут же взгляд натолкнулся на крестик самолёта, который, словно игла, тянул за собой белую нить. «Разведчик, — мелькнула мысль у Катрича. — А не тянется ли за мной такой же демаскирующий след?»

Обернулся — нет, не тянется. Сейчас очень важно при сближении с противником держаться ниже его, чтобы истребитель не оставлял после себя след, иначе он сразу же привлечёт внимание фашистского лётчика, насторожит его. Тогда внезапность атаки исключается. И ещё одна мысль пришла в голову: сделать заход для атаки со стороны солнца. В боевой обстановке, Катрич это знал по опыту, солнце может быть и врагом и хорошим, незаменимым союзником. Всё зависит от того, как воспользоваться его ослепительными лучами. Этому искусству учили в лётной военной школе, и он умело применял его.

Замысел перехватчика сводился к тому, чтобы как можно ближе подойти к разведчику незамеченным, занять в его задней полусфере выгодное положение и ударить с короткой дистанции наверняка.

Лётчик привычно потянул ручку управления на себя. Высота быстро росла, а вместе с ней падала температура воздуха в кабине. Мороз пробирался под куртку, холодил пальцы рук и ног. Стрелка высотомера бесстрастно отсчитывала свои деления. 6000, 6500, 7000 метров. До фашистского разведчика уже не так далеко. На большой высоте давал знать о себе и недостаток кислорода. Увлекшись погоней, Катрич забыл про маску. Помогало ему то, что он был сильным, хорошо натренированным лётчиком, мог выдерживать большие физические нагрузки.

Наблюдая за противником, Алексей отметил: след инверсии начал изгибаться, описывая в небе пологую дугу. «Обнаружил! — подумал лётчик. — Надо спешить, иначе разведчик может уйти безнаказанно». Однако фашистский лётчик, видимо, разворачивался для того, чтобы сфотографировать какой-то новый объект.

Наконец советский истребитель оказался на одном эшелоне с противником. Расстояние между самолётами стало заметно сокращаться. Катрич, в предвидении поединка, собрал свою волю, слился с машиной в одно целое. Всё внимание — на врага. «Дорнье-215» — определил лётчик. Раньше в воздухе с этим типом машин ему встречаться не приходилось. Он знал его лишь по картинкам, вывешенным в учебном классе.

Не дойдя до Бологого, противник развернулся и пошёл вдоль железной дороги Москва — Ленинград на высоте около 8000 метров. То, что разведчик повернул, облегчило дальнейшие действия перехватчика: солнце бьёт в глаза противнику, ослепляет его, к нему легче подойти.

До войны Катрич не раз участвовал в воздушных парадах, ходил в составе групп крыло в крыло, выполнял фигуры высшего пилотажа, находясь в непосредственной близости от товарищей по строю. Там соизмерять расстояние между машинами требовалось буквально до нескольких сантиметров. Этому искусству настойчиво учил лётчиков, в том числе Алексея Катрича, командир звена Василий Кухарев — опытный воздушный боец, мастер пилотажа и огня, участник боёв в Испании. Он же приучал лётчиков не бояться ни малых ни больших высот, только всегда напоминал: главное в лётном деле — расчёт, умение хладнокровно рассчитывать в воздухе каждый свой шаг, определять расстояние, тогда никакие неожиданности не страшны. Рисковать тоже надо не бездумно, а с умом.

Экипаж противника, полагаясь на свою недосягаемость, плохо следил за воздушным пространством. И вот Катрич уже приблизился к фашистскому разведчику на дистанцию действительного огня. В данном случае расчёт был прост: упредить вражеского стрелка, вывести его из строя. Тогда разведчик с задней полусферы станет беззащитным. После этого и с самолётом разделаться проще.

Поймав в прицел кормовую кабину вражеского самолёта, Катрич нажал на гашетку крупнокалиберного пулемёта. Меткая очередь пришлась по фашистской машине. Мотор её тут же задымил. Стрелок, по-видимому, был сражён, потому что ответного огня не последовало. Однако разведчик продолжал полёт со снижением, не меняя курса.

katrich3«Живуч, стерва!» — выругался лётчик и ещё раз нажал на гашетки. Но пулемёт молчал. «Боеприпасы кончились или оружие заело? — обожгла мысль. — Что делать?..»  Теперь уже раздумывать некогда. Нельзя допустить, чтобы враг ушёл.

«Ну что ж, — подумал Алексей, — ты ждал, просчитывал подобную ситуацию. Теперь действуй!».

Катрич знал, что таран — крайне рискованный боевой приём, что он далеко не всегда заканчивается для лётчика-истребителя благополучно. Но это не поколебало решимости советского воина. Минутное волнение сменилось деловой сосредоточенностью. Теперь главное — не промахнуться. А для этого надо уравнять скорость своего полёта со скоростью разведчика, поточнее подойти к его хвостовому оперению и концами лопастей винта отрубить стабилизатор. Не всем винтом, а именно концами, чтобы попытаться уберечь свой самолёт, да и себя от гибели. Сделать это на большой высоте, где воздух разрежён и машина в управлении менее послушна, далеко не просто. Где — где, а в таких условиях нужен поистине ювелирный расчёт, хладнокровие и спокойствие. Стоит допустить самую малую оплошность — истребитель может проскочить мимо или сам врежется в противника.

И вот Катрич с некоторым превышением в высоте подходит вплотную к вражескому самолёту, примеряется и, словно циркульной пилой, отрезает ему стабилизатор…

Истребитель потянуло влево, на нос. Чтобы не задеть плоскость «Дорнье», Катрич взял на себя ручку и резко нажал на левую педаль. «МиГ», хотя и получил повреждения, поддавался управлению.

katrich15«Вот и всё!» — подвёл итог лётчик, откинувшись на спинку сиденья и смахнув с лица капельки пота, выступившие от огромного нервного напряжения. Теперь, когда он в небе оказался один и опасность погибнуть при таране прошла, явственно ощутил, как колотится в груди сердце и мелко — мелко дрожат колени.

Бросив взгляд на снижавшийся вражеский самолёт, Катрич увидел, что тот начал выравнивать свой полёт. «Неужели ожил, проклятый?» — мелькнула мысль. Но разведчик тут же, на глазах Катрича, снова вошёл в пикирование и не вышел из него до самой земли…

В эскадрилье уже знали, что Катрич сбил фашистского разведчика, но не предполагали, что он таранил врага. Когда Алексей зарулил самолёт на стоянку, кто-то обратил внимание на погнутый винт, и только тогда стало ясно: он таранил фашиста. Его тут же окружили, начали поздравлять, с любопытством ощупывали погнутый винт.

— Надо же! — удивился инженер эскадрильи боевому мастерству лётчика — истребителя. — Врага таранил, а на своём самолете — ни царапинки. А винт мы быстренько заменим.

Сквозь кольцо окруживших Катрича лётчиков, техников, механиков протиснулся командир эскадрильи. Он обнял лейтенанта, сказал, не скрывая чувств:

— Молодец, Алексей! Хвалю за смелость. От всей эскадрильи тебе спасибо.

Немного отдохнув, Катрич с группой лётчиков выехал на место падения вражеского разведчика. Искорёженный до неузнаваемости, «Дорнье-215» валялся в поле. Члены экипажа в составе 4-х человек были мертвы. На тужурке одного из них оказались погоны подполковника, Железный крест. Судя по сохранившимся документам, он был командиром разведывательной эскадры Люфтваффе. Фотоаппараты при падении самолёта уцелели, и их в тот же день отправили в Москву.

Таким образом, заместитель командира эскадрильи 27-го истребительного авиационного полка лейтенант А. Н. Катрич совершил первый в истории авиации высотный таран. Он нанёс редкий по точности удар, если учесть, что бой происходил на высоте около 9000 метров и лётчик действовал в кислородной маске.

На следующий день, после замены винта, лейтенант Катрич снова поднялся в небо на боевое дежурство. Счёт сбитым воздушным стервятникам был не только открыт, но и стал активно пополняться. 17 октября им был сбит бомбардировщик Не-111, а 27 октября — истребитель Ме-109.

katrich529 октября 1941 года Катрич вернулся из очередного боевого вылета. Чуть пошатываясь от усталости, с восполёнными от напряжения глазами, он чётко доложил об очередной своей победе: «У Ново-Петровского сбил бомбардировщик «Юнкерс-88″. Готов к выполнению нового задания». Выслушав доклад, командир полка поздравил отважного лётчика с присвоением ему высокого звания Героя Советского Союза (Указ от 28 октября 1941 года).

До декабря 1941 года авиаторы 27-го ИАП под командованием полковника П. К. Демидова произвели 3950 боевых вылетов, из них 446 ночью. За это время в ожесточённых боях полк уничтожил 61 вражеский самолёт. За боевые успехи 18 воинов полка были награждены орденами и медалями.

Летом 1942 года Алексей Николаевич принял командование 1-й эскадрильей уже 12-го Гвардейского истребительного авиационного полка. Вспоминает один из его однополчан, Н. Н. Штучкин:

«Катрич был спокойным, уравновешенным, волевым человеком. Выше среднего роста, строен, подтянут, атлетически сложён. Всё гармонировало в нём: чёрные волнистые волосы, голубые глаза, улыбка на смуглом лице. И ещё, что заметили сразу — удивительная скромность этого человека. Просто, обычно вошёл он в наш коллектив, хотя гордиться ему было чем. Некоторые даже думали: «Не успел ещё загордиться, только назначили на новую должность». А потом узнали: он пришёл к нам не с повышением, а с понижением. Ещё до прихода к нам командовал эскадрильей, был заместителем командира полка, потом его назначили на должность инспектора по технике пилотирования авиационного соединения.

katrich7Но лётчику трудно не летать. Вместо аэродрома — штаб, вместо кабины истребителя — кабинет и бумаги. Ни боевого дежурства, ни вылетов по тревоге. И Катрич стал добиваться возвращения на фронт. Поскольку его должность была уже занята, ему предложили командование эскадрильей в нашем 12-м Гвардейском авиаполку. Летал он, конечно, классически и дрался тоже. Одним словом — герой».

С лета 1943 года Алексей Катрич летал на истребителе Як-1 с дарственной надписью на борту: «От колхозника Саратовской области Фролова И. Д.» Нужно сказать, что в наших истребительных авиационных полках имелось немало самолётов, построенных на средства трудящихся. Их обычно вручали лучшим лётчикам. Один из таких самолётов был закреплен за Героем Советского Союза Гвардии капитаном А. Н. Катричем.

katrich147 июня 1943 года в авиаполк пришло письмо от председателя колхоза «Чапаевец» Ивана Дмитриевича Фролова. Он сообщал, что на свои трудовые сбережения приобрёл боевой истребитель и очень рад, что его вручили именно Катричу:

«Дорогой товарищ Катрич! Я горжусь, что моим самолётом управляете вы, Герой Советского Союза, Гвардии капитан! Этот самолёт — мой подарок фронту. Пусть сотни фашистов найдут себе могилу от ваших ударов. Я уверен, что на этом самолёте Вы собьёте не одного фашистского стервятника!»

Между лётчиком и саратовским колхозником, на чьи средства был построен самолёт, завязалась интересная переписка. С письмами старого коммуниста, участника гражданской войны И. Д. Фролова и ответами ему Героя Советского Союза А. Н. Катрича газета 1-й Воздушной армии ознакомила весь личный состав. Эта патриотическая переписка сыграла большую роль в воспитании наших воинов.

На этой машине Катрич одержал ещё несколько побед.

katrich4…С целью разведки важных объектов немцы пытались проникнуть в глубь нашей страны. Для маскировки вражеские лётчики использовали облачность, темноту ночи. Эскадрилья Катрича находилась на аэродроме, расположенном вблизи наиболее вероятного маршрута разведчиков. Лётчики несли боевое дежурство. За 2 года воины они хорошо изучили тактику врага, и как тот ни хитрит, все вылазки его остаются безрезультатными.

Резко зазвонил телефон. Команда на взлёт. На перехват противника поднялись капитан Катрич и старший лейтенант Крюков, его заместитель. Высота 4500 метров. Прожекторов нет. Противник идёт, маскируясь в ночной темноте. С КП передали: «Вражеский самолёт впереди. Курс 90».

До боли напряжено зрение. Наконец на фоне чёрного неба лётчики заметили выхлопные огни моторов «Юнкерса-88». Звучит короткая команда ведущего пары. Крюков переходит для атаки слева, Катрич остаётся с правой стороны.

Пушечно-пулемётные очереди рассекли темноту ночи. Сбить в таких условиях маневрирующего врага, который даже не ведёт ответной стрельбы, чтобы не демаскировать себя, очень трудно. Но вот под фюзеляжем «Юнкерса» появляется пламя. Теперь он сам освещает себя. Катрич бьёт по мотору. Он горит. Бомбардировщик пытается уйти, но его неудержимо тянет вниз, к земле. Внизу виден взрыв…

На следующий же день капитан Катрич написал колхознику Фролову письмо — рапорт:

«Дорогой Иван Дмитриевич! Сообщаю вам, что боевой счёт на вашем самолёте открыт. Вместе с моим товарищем Крюковым, летающим на самолёте, подаренном ему колхозниками Дурасовского района Саратовской области, мы сбили вражеский бомбардировщик «Юнкерс-88″. Пусть это будет не последний фашистский самолёт, уничтоженный нашими общими усилиями».

И Герой неуклонно держал своё Гвардейское слово, увеличивал счёт уничтоженных вражеских самолётов. Так, в книге «Войска ПВО страны в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», на странице 232 есть следующее сообщение:

«6 августа 1943 года четвёрка истребителей 12-го ГвИАП, возглавляемая Гвардии капитаном А. Н. Катричем, выполняя боевую задачу по прикрытию сухопутных войск в границах собой Московской армии ПВО, вступила в ночной бой с 8 бомбардировщиками Ju-88 и вынудила их сбросить бомбы на позиции своих войск. Советские лётчики сбили один и подбили другой бомбардировщик, а сами без потерь возвратились на аэродром».

Впереди ещё были многие вылеты и воздушные схватки с противником. Последний, 14-й по счёту, сбитый Катричем вражеский самолёт свалился на землю в августе 1943 года. Больше сражаться с врагами ему не пришлось. Немцы, потеряв за короткий срок 16 бомбардировщиков, прекратили попытки прорваться к объектам нашего тыла, прикрываемого лётчиками 12-го Гвардейского ИАП.

…Настало лето 1944 года. Давно освобождены Киев и Харьков. Но враг ещё силен, его надо добивать. Нужны самолёты. Коллектив Харьковского управления лесного хозяйства принимает решение: собрать добровольные взносы на постройку 3-х боевых самолётов и передать их в авиаполк, где отважно сражается с врагом их земляк — Герой Советского Союза Алексей Катрич. Собрали более 300 тысяч рублей. Верховный Главнокомандующий одобрил патриотический почин харьковских лесоводов, выразил им благодарность.

katrich6Для передачи боевых самолётов в Москву прибыла делегация харьковчан. В числе гостей были и родители Героя — Николай Григорьевич и Анна Яковлевна. И как бывает в подобных случаях — торжественный митинг на Центральном аэродроме. Объятия, напутствия, сердечные благодарности.

Горячо пожав руки землякам, крепко расцеловав мать и отца, Алексей, переодевшись в лётную форму, поднялся в кабину новенького «Яка». На его фюзеляже было написано: «Харьков — земляку Герою Советского Союза Алексею Катричу». В двух таких же «Яках» заняли места и сослуживцы Катрича. Взревели двигатели, самолёты стремительно взмыли в небо. А Анна Яковлевна, 3 года не видевшая сына и лишь однажды получившая от партизан весточку о геройских подвигах любимого Алёши, всё смотрела и смотрела им вслед, утирая кончиком платка набежавшие слезы…

В личном формуляре генерал-полковника авиации А. Н. Катрича имеется довольно интересная запись:

«Участник Великой Отечественной войны с 22.06.1941 г. по 9.05.1945 г. в составе сначала 27-го, а затем 12-го Гвардейского истребительного авиационного полка 6-го авиакорпуса противовоздушной обороны г. Москвы в должности зам. командира эскадрильи, комэска, зам. командира полка. В годы войны совершил 258 боевых вылетов, провёл 27 воздушных боёв, лично сбил 5 и в группе 9 вражеских самолётов».

После окончания войны Алексей Николаевич продолжал службу в ВВС. Освоил многие типы реактивных машин: МиГ-9, Як-15, МиГ-15, МиГ-17, МиГ-19, Су-9, Су-17, МиГ-21, Як-25, Як-28, МиГ-23. Одним из первых в стране был удостоен почётного звания «Заслуженный военный лётчик СССР». На лётной работе провёл более 35 лет. Имеет общий налёт 3200 часов, из них на реактивных самолётах более 2000 часов.

Среди товарищей Катрич всегда выделялся тягой к учёбе. Бывало, все отправятся в клуб на танцы, он же достанет конспекты, занимается математикой, готовится к поступлению в Академию. «Чего ты усердствуешь? — недоумевали друзья. — Да тебя, такого героя, заместителя командира полка, примут и с «тройками». Он же видел, что в авиации назревает качественный рывок и для набора новой высоты нужны но столько прошлые боевые заслуги и звания, сколько знания. Потому в 1950 году и Военно-Воздушную академию окончил с отличием.

Он упешно командовал частями и соединениями, потом настал черёд и Академии Генерального штаба, которую Катрич окончил в 1959 году.

Затем занимал ряд ответственных постов в ВВС. Генерал — полковник авиации А. Н. Катрич был первым заместителем министра Гражданской авиации СССР. В последнее время жил в Москве, где щедро делился богатым фронтовым и жизненным опытом с новым поколением авиаторов. «Стремитесь к высокой цели и по мере её достижения «поднимайте планку» всё выше — так учил молодых ветеран. Только в 1987 году, в 70 лет, Алексей Николаевич, пройдя труднейший боевой путь, оставил службу и ушёл на заслуженный отдых.

*     *     *

Воздушные бои истребителей ночью

katrich12Ночной воздушный бой является одним из наиболее сложных, но обязательных видов боевой деятельности истребительной авиации ПВО. Удары бомбардировочной авиации противника по крупным промышленным центрам, расположенным на значительном удалении от линии фронта, преимущественно производились ночью, с целью избежать потерь от противодействия истребителей и зенитных средств.

Ночные действия бомбардировочной авиации применяются и по объектам, расположенным на удалении 30 — 60 км от линии фронта, если сильное противодействие средств ПВО не позволяет дневных действий. К такому виду действий немцы вынуждены были перейти, например, летом 1943 года на Орловско — Курском и Смоленском направлениях.

Борьбу с ночными действиями бомбардировщиков противника истребительная авиация может выполнять различными способами. Например, взаимодействуя с зенитными прожекторами в световых прожекторных полях (СПП). Такой способ боевой деятельности является наиболее эффективным, но он не всегда возможен, так как для этого требуется большое количество зенитных прожекторов, обеспечивающих освещение цели в течение не менее 5 минут её полёта.

Или, к примеру, действуя в световых зонах на направлениях вероятных маршрутов полёта бомбардировщиков. Этот способ возможен при наличии на КП истребительной группы средств радионаведения и заключаётся в том, что бомбардировщиков освещают на маршруте при помощи САБ, сбрасываемых с самолётов-осветителей, с целью дать возможность истребителям обнаружить противника и сблизиться с ним.

Ещё один способ — свободный поиск без освещения цели осветительными средствами. Он сходен со «свободной охотой» и применяется на маршрутах полётов противника в условиях светлой ночи. Эффективность этого способа может значительно увеличиться при применении средств радионаведения.

К такому способу противодействия прибегают также при отражении ночных налётов бомбардировщиков противника вблизи линии фронта, где нет возможности создать световые прожекторные поля или эффективную зенитную защиту. В этом случае истребителям для поиска отводится зона патрулирования вблизи особо важных объектов.

Летом 1943 года моей эскадрилье в составе 8 Як-1 пришлось выполнять с аэродрома Кашира задачу по перехвату бомбардировщиков противника (шедших на город Горький) свободным поиском на их маршруте.

В ночь на 21 июня 1943 года я вылетел в свою зону патрулирования. Средняя высота полёта бомбардировщиков, шедших одиночно или парами, в этот раз была определена в 4000 — 4500 метров (при помощи наземного радиолокатора). Исходя из этого, я в своей зоне маневрировал на высоте от 3500 до 4000 метров с таким расчётом, чтобы находиться ниже средней высоты полёта бомбардировщиков противника. Это в ночных условиях даёт возможность легче обнаружить противника на фоне неба, а самому остаться не замеченным на тёмном фоне земли.

Ночь была безлунная, с незначительной дымкой, безоблачная, а на северной и северо-восточной части горизонта были какие-то светлые полосы, облегчавшие наблюдение в этом направлении. Через 20 — 25 минут после взлёта я заметил на светлой части горизонта силуэт бомбардировщика, шедшего с курсом приблизительно 90°. Дистанцию до цели ночью определить значительно труднее, чем в дневных условиях, но судя по времени, которое мне пришлось натратить для сближения, мне кажется, что я заметил противника на расстоянии около 1,5 — 2 км. Стараясь не потерять его из виду, я начал сближение на попутно — пересекающихся курсах.

Получилось так, что огонь по самолёту противника неожиданно для себя мы открыли одновременно с Гвардии старшим лейтенантом Крюковым, не видя при этом друг друга. Это произошло, очевидно, потому, что мы оба, обратив всё внимание на противника, ослабили осмотрительность.

Крюков, патрулируя в соседней зоне, также обнаружил этот самолёт и производил снижение одновременно со мной. После первой нашей атаки у противника загорелся хвост, возможно, в следствие повреждения кислородных баллонов, находящихся у Ju-88 в хвостовой части фюзеляжа, и теперь нам уже не было оснований опасаться, что мы его потеряем.

Чтобы не столкнуться, мы по радио договорились производить атаки с разных сторон и не переходить после атаки на противоположную сторону. Стрелки противника, не видя нас, так как мы держались всё время ниже, вели неприцельную стрельбу.

После 2 — 3 атак с малых дистанций Ju-88 горящим упал в районе города Озеры (юго-восточнее Москвы, 120 км).

На самолёте Гвардии старшего лейтенанта Крюкова оказался пробитым бензобак. Это возможно объяснить стеснительностью нашего маневра во время атак, так как мы не применяли перехода на противоположную сторону после атаки, боясь столкнуться друг с другом.

Воздушный бой с бомбардировщиком ночью в случае плохой видимости целесообразно вести одиночным истребителем, так как даже парой почти невозможно построить взаимодействие. Но при некоторых условиях, например, при действиях в сумерки, в лунную светлую ночь и когда противник применяет групповые действия, не исключается возможность групповых действий истребителей.

katrich11Так, например, в июле — августе 1943 года моей эскадрилье пришлось действовать с аэродрома Двоевка против групп бомбардировщиков противника, производивших групповое бомбометание по нашим войскам в районе: станция Угра (южнее Вязьмы 40 км) — Всходы — Подмошье. Противник начинал свои действия в сумерки, в такое время, когда фронтовая истребительная авиация уже не могла оказать противодействия. В этих условиях мы вылетали группой в 4 — 6 самолётов (чаще 4) с наступлением сумерек и шли в заданный район прикрытия войск на высоте 2000 — 2500 метров. Информацию об общей воздушной обстановке мы получали со своего КП, имевшего радиолокатор. Но группового воздушного боя в полном смысле никогда не получалось, так как после первой же атаки все экипажи переходили на одиночные действия и теряли друг друга из виду. Сбор после воздушного боя ведущим группы производился лишь с той целью, чтобы облегчить ведомым или менее подготовленным лётчикам возвращение на свой аэродром. Для облегчения сбора ведущей становился в круг на 5 — 7 минут над хорошо видимым ориентиром, сообщал свою высоту и место по радио, включал аэронавигационные огни и периодически зажигал фару, свет которой на высоте до 30 километров легко может быть замеченным.

Мне кажется, что надо отметить следующие особенности ночной работы истребителей:

  1. Поиск надо производить, находясь ниже предполагаемой высоты полёта противника, при этом применять маневр по высоте от 500 до 700 метров, наблюдая в сторону светлой части горизонта, с открытым фонарем кабины и выключенным освещением приборов.
  2. При одновременном действии нескольких истребителей каждый экипаж должен получить свою зону, хорошо обозначенную с земли, и строго выдерживать заданную высоту (в заданном диапазоне для поиска, возвращения на свой аэродром, подхода к аэродрому и так далее).
  3. Район полётов должен быть изучен до такой степени, чтобы каждый видимый ориентир мог быть опознанным и использованным для возвращения на спой аэродром. Кроме того, на самолёте должен быть установлен РПК-10, а на аэродроме должна иметься приводная радиостанция и светомаяк.
  4. Аэродром, с которого производят свою работу ночные истребители, при его близком расположении к линии фронта подвержен большой опасности быть блокированным, что приводит к значительным потерям истребителей, возвращающихся на исходе горючего, а поэт ому надо хорошо организовать работу запасного аэродрома.

(Из сборника — «Сто сталинских соколов в боях за Родину».  Москва, «ЯУЗА — ЭКСМО», 2005 год.)

Шикунов Фёдор Иванович

shikunv7

Герой Российской Федерации Шикунов Федор Иванович

69-й Гвардейский истребительный авиационный полк, по праву считался одним из лучших в соединении. В рядах этого прославленного полка Фёдор Шикунов сразу проявил себя отважным и умелым воздушным бойцом. Уже на 3-й день участия в боевых действиях — 7 октября 1943 года — одержал свою первую воздушную победу, сбив разведчик-корректировщик FW-189 (получивший у наших солдат прозвище «рама»).

В октябре-ноябре 1943 года принимал участие в битве за Днепр, в ноябре-декабре 1943 года в Ниднеднепровской наступательной операции, а в 1944 году — в Кировоградской (январь), Корсунь-Шевченковской (февраль), Уманско-Ботошанской (март-апрель) наступательных операциях, в воздушном сражении на подступах к Румынии (апрель-июнь).

Весной 1944 года наши войска вели наступательные бои на Кишинёвском и Ясском направлениях. Запомнилась жестокая схватка с противником в один из апрельских дней. С радиостанции наведения вызовы следовали один за другим. Группы наших истребителей садились, заправлялись горючим, лётчики уточняли задачу и вновь устремлялись в грозное фронтовое небо. В каждом вылете они встречались с «Мессершмиттами», «Фокке-Вульфами», «Хейнкелями», «Юнкерсами» и непременно выходили победителями. В тот день враг недосчитался 15 самолётов, не смог поддержать свои наземные части, а наши 12 машин остались целы.

Многие из тех, кто обеспечивал боевую работу группы, задавали себе вопрос: случаен ли успех советских истребителей? Может быть, в группу входили какие-то особые асы? Нет, успех был вполне закономерен. Документы военной поры, рассказы очевидцев и участников воздушных схваток свидетельствуют: лётчики полка не раз сражались в небе с численно превосходившими силами врага, всегда проявляли невиданное мужество и отвагу, показывали высокое мастерство и снайперскую точность огня.

Прикрывая наземные войска на Ясском направлении 2 мая 1944 года, группа из 4 самолётов, ведомая гвардии лейтенантом Ф. И. Шикуновым (он летел в ударной паре, а гвардии капитан В. И. Чиж — в прикрывающей), вступила в воздушный бой с 8 вражескими истребителями. Советские лётчики сбили 3 самолёта противника (2 — Шикунов, 1 — Чиж) и, не потеряв ни одного своего, вынудили врага повернуть назад. А 5 мая ударная четвёрка Шикунова и прикрывающая четвёрка Чижа в том же районе встретили последовательно одну за другой 2 большие группы бомбардировщиков Ju-87. Вступив с ними в бой, Шикунов, Чиж и Антонов сбили по 2 самолёта, а гвардии младший лейтенант Павлюк — один. Таким образом, 8 наших истребителей уничтожили 7 самолётов противника, опять же не потеряв ни одного своего.

Как ни скупы строки боевых и политических донесений, но из них ясно, что боевой почерк полка, великое искусство лётчиков побеждать врага без потерь или с минимальными потерями вырабатывались непрерывной учёбой, напряжённым трудом.

Летом 1944 года участвовал в Львовско-Сандомирской наступательной операции (июль-август), а осенью — в прикрытии с воздуха Сандомирского плацдарма (сентябрь-октябрь).

К июлю 1944 года Фёдор Шикунов выполнил 128 боевых вылетах, в воздушных боях сбил 18 самолётов противника лично и 1 — в паре. По итогам боевой работы был представлен к званию Героя Советского Союза, но не получил его.

В 1945 году принимает участие в Висло-Одерской (январь), в Нижне-Силезской и в Верхне-Силезской наступательных операциях советских войск (февраль-март).

15 марта 1945 года отважный воздушный боец погиб в районе города Фридевальде (Германия), имея на счету 25 сбитых самолётов противника.

shikunv4

Р-39N-1 «Аэрокобра» гвардии капитана Ф. И. Шикунова из 69-го ГвИАП. Весна 1945 года

«В 6-й бомбардировочной дивизии техники и механики высказали обиду: воюем, мол, воюем, а наградами нас обходят. Жалобу проверили. Всё подтвердилось. Техник Щербина, например, прошёл со своим подразделением по многим фронтовым дорогам, работал безупречно, самолёты эскадрильи ни разу не имели отказов, а его, тем не менее, не удосужились поощрить. Механики Бондарчук, Шаловаленко, Коломиец обслужили более чем по сотне вылетов, но их усердия тоже никто не заметил.

…Во время проверки выяснилось, что даже некоторые лётчики, проявившие себя в боях, не получают вовремя заслуженных наград и званий. Так, командир звена Антонов уже 2 года ходил в звании младший лейтенант.

— Да что я, — сказал он. — Шикунов, командир эскадрильи, 25 самолётов сбил, а выше лейтенанта тоже не поднялся. А Царёв? Замкомэска, на счету 7 самолётов, а тоже, как я, младший лейтенант.

В штабе корпуса я попросил дать справку. Всё, о чём доложил Антонов, подтвердилось.

— Воюем, руки до бумаг не доходят, — повторил начальник штаба не раз слышанную фразу.

— А Шикунова к званию Героя представили?

— Шикунова? — оседлав очками переносицу, он взялся перебирать карточки. — Минуточку… Это мы сейчас проверим. Да, правильно, сбил 25. К Герою не представлялся.

«С таким начальником штаба, — прикинул я, — каши, пожалуй, не сваришь. Он, кроме своих бумаг, ничего другого не видит». Поэтому я тут же связался по телефону с начальником политотдела корпуса и дал ему необходимые указания.

— Подвели кадровики, — сетовал политработник.

— Ну а вы? Как вы могли не знать о таком безобразии?

В политотделе армии мы собрали всех кадровиков, указали некоторым из них на безответственность в оформлении наградных документов, представлений на присвоение очередных воинских званий и предупредили: за невнимание к людям, волокиту с документами будем наказывать вплоть до отстранения от занимаемой должности.

С начальником отдела кадров армии Сидовым состоялся особый разговор. На второй же день все офицеры отдела, в том числе и его начальник, выехали по частям и не появлялись в штабе армии около недели. С наградами и званиями был наведён порядок…»

Строки приведённые выше принадлежат генерал-полковнику авиации А. Г. Рытову, взяты они из его книги воспоминаний — «Рыцари пятого океана».

К сожалению, Андрей Герасимович оказался не совсем прав — свою «Золотую Звезду» Героя Советского Союза Фёдор Иванович Шикунов так и не получил… Лишь в 1998 году указом Президента РФ был посмертно удостоен звания Героя Российской Федерации.

shikunv2Рисунок Ф. И. Шикунова (автор А. Сальников) — цветной вариант известной фотографии, приведённой выше, — использован для оформления вышедшей в 2007 году книги М. Ю. Быкова — «Асы Великой Отечественной. Самые результативные лётчики 1941-1945 гг.»

Несмотря на то, что Михаил Быков указывает на 22 победы лётчика, на самом деле их, очевидно, было не менее 25. Это подтверждается не только (и не столько) воспоминаниями А. Г. Рытова, сколько самой фотографией Ф. И. Шикунова. С помощью нехитрого исправления рисунка — перетаскивания соседних звёзд на борту фюзеляжа «Аэрокобры»- можно получить предполагаемый вид борта самолёта без учёта головы пилота (рисунок справа). И звёзд оказывается — именно 25!..

shikunv525 сбитых Фёдором Шикуновым фашистских самолётов

Об этом человеке писать с одной стороны легко, с другой стороны тяжело. Легко потому, что перед нами храбрый лётчик-ас, любимец всего авиационного полка, командир эскадрильи, награждённый двумя орденами Красного Знамени, сбивший в воздушных боях более 25 вражеских самолётов, человек, который представлялся к званию Героя Советского Союза; тяжело потому, что в силу невыясненных причин он так и не получил этого высокого звания.

Военный журналист, полковник в отставке X. И. Сиджах уделяет большое внимание боевым подвигам своих земляков, воевавших в годы Великой Отечественной войны. Перебирая архивные материалы, он находит интересные материалы, рассказывающие об их героических делах в годы войны. В архиве Министерства обороны СССР он глубоко изучил наградные листы капитана Фёдора Шикунова. В газете «Советская Адыгея» от 21 июня 1991 года и 21 ноября 1991 года были опубликованы статьи полковника Сиджаха, посвящённые прославленному лётчику: «Истребитель» и «Почему герой не Герой».

Истребитель

shikunv9Родился Ф. И. Шикунов в Майкопе в 1921 году в многодетной крестьянской семье, где кроме него росли ещё 2 брата и 3 сестры, работавшие впоследствии на комбинате «Лесомебель». С юных лет Федя страстно мечтал летать. В 1938 году, окончив с отличием среднюю школу № 9, он поступил в Майкопский аэроклуб. Учился юноша с невероятным упорством и настойчивостью и вскоре стал одним из лучших пилотов. А на следующий год он уже курсант Таганрогской военной авиационной школы имени В. П. Чкалова.

Овладевал лётным мастерством Шикунов с присушей ему целеустремлённостью и настойчивостью. В характеристике, утверждённой начальником авиашколы полковником И. Куриленко говорилось, что «Шикунов пройденное усваивает быстро и надёжно. Осмотрительность на земле и в воздухе отличная. Много работает над собой. Стреляет отлично. Физически подготовлен отлично. Пользуется деловым и политическим авторитетом. Лично дисциплинирован, требователен к себе. Энергичен, решителен, инициативен».

В октябре 1940 года Ф. Шикунов по первому разряду (на отлично) оканчивает авиашколу. Ему присваивают звание младшего лейтенанта и, как одного из лучших лётчиков, оставляют в школе на инструкторской работе, где в течение 1,5 лет он готовил лётные кадры, дав путёвку в небо 38 курсантам.

Когда разразилась война, Фёдор Иванович пишет рапорт за рапортом, просясь на фронт. Отпустили его лишь в июне 1942 года, но… в 22-й запасной авиационный полк, где в качестве лётчика-инструктора он вновь готовил пополнение для истребительных частей.

В действующую армию лейтенант Ф. Шикунов попал только 5 октября 1943 года, когда 69-й Гвардейский истребительный авиационный полк, куда он был назначен командиром звена, в составе 304-й (впоследствии 23-я Гвардейская) истребительной авиадивизии прибыл на Степной фронт, войска которого в это время вели ожесточённые бои по расширению плацдармов на правом берегу Днепра южнее Кременчуга.

Боевое крешение Фёдор Шикунов получил 7 октября. Летая ведомым у командира эскадрильи капитана И. Рыбкина, опытного боевого лётчика, грудь которого украшали два ордена Красного Знамени, он совершил за октябрьские дни 35 боевых вылетов, поднимаясь в воздух порой по 2-3 раза в день, и провёл 7 воздушных боёв, в ходе которых надёжно прикрывал своего ведущего от атак противника и обеспечил ему возможность уверенно вести бои и сбить 4 вражеских самолёта.

Открыл счёт сбитым самолётам и Фёдор Иванович, вогнав в землю 2 самолёта. Первую свою победу он одержал 9 октября. Выполняя задачу по прикрытию наземных войск в районе Бородаевки, он обнаружил ФВ-189, который корректировал огонь своей артиллерии. Зайдя со стороны солнца, Шикунов приблизился к противнику и, когда дистанция достигла 100 метров, нажал на гашетки. Но «рама» успела увернуться от атаки советского истребителя и, резко нырнув вниз, перешла в пикирование. Фёдор бросился за ней и, настигнув, с дистанции 50 — 25 метров открыл огонь. Вражеский корректировщик вспыхнул ярким пламенем и врезался в землю.

Свидетельством признания его мастерства и отваги явилось то, что уже через месяц он был назначен заместителем командира эскадрильи и на его груди засверкал орден Красной Звезды. Представляя к первой награде, командир полка полковник И. Кривяков писал, что «…лейтенант Шикунов отлично владеет самолётом, летает смело, осмотрительно, принимает правильное решение, защищая командира в бою, и является лучшим ведомым в полку, оправдывая гордое звание «Щит» ведущего».

Исключительно высоко оценил боевые заслуги Фёдора Ивановича и командир дивизии. При вручении награды он сказал: «Сегодня мы вручаем ордена лучшим лётчикам, отличившимся в боях за нашу Родину, но товарищ Шикунов является лучшим из лучших.»

О том, что Фёдор Шикунов по праву считался лучшим лётчиком в дивизии, свидетельствуют и однополчане. Так, бывший его ведомый В. Васильев, кавалер 6 боевых орденов, проживающий ныне в городе Сумы, в своём письме пишет: «С Шикуновым я летал в паре больше года, вплоть до его гибели. Таких лётчиков, как он, я встречал редко. Он знал, что можно выжать из машины. Его отличали отменная техника пилотирования и внутренняя дисциплина…»

Боевое мастерство Ф. Шикунова росло с удивительной быстротой. К 1 мая 1944 года на фюзеляже его самолёта уже красовалось 17 звёздочек, свидетельствовавших о сбитых им вражеских самолётах. 17! Это — больше, чем целая эскадрилья, уничтоженная одним человеком в воздушных боях, причём за полгода боевых действий.

Успехи Фёдора Ивановича не были случайностью. Ещё в авиашколе, а затем в запасном полку, обучая других, он настойчиво учился и сам, стремясь к совершенству, познанию нового, передового, неизведанного. Он оттачивал искусство владения боевой машиной на любых режимах полёта, учился метко стрелять, изучал все тонкости воздушного боя и лётно-тактические характеристики вражеских самолётов, их уязвимые места. Но настоящее мастерство и опыт пришли к нему, конечно, в ходе боёв, каждый из которых требовал высочайшего напряжения моральных и физических сил, умения и воли. В сложной обстановке воздушного боя Фёдор Иванович никогда не терялся.

Шикунов стал не только признанным асом, но и блестящим командиром, умеющим руководить подчинёнными как на земле, так и в воздухе. Особенно его командирский талант развернулся, когда в апреле 1944 года он возглавил эскадрилью вместо капитана И. Рыбкина, выдвинутого на должность штурмана полка. Глубоко изучая опыт воздушных боёв, он учил лётчиков мужеству и мастерству, требовал проявлять смекалку, инициативу в любой обстановке и не раз повторял незыблемые правила тактики воздушного боя: замечай врага первым, высоту набирай первым, атакуй всегда первым, используя при этом солнце или облачность. Если ты первый, ты — хозяин неба.

Любили лётчики своего командира. За смелость и твёрдость духа, за открытую душу и острое чувство боевого товарищества, за то, что, как вспоминает В. Васильев, он никогда не бросит товарища в беде, всегда придёт на помощь, на выручку. И не было, пожалуй, в эскадрильи лётчика, которому Фёдор Иванович не помог, не пришёл на выручку в трудную минуту. Капитана И. Рыбкина, например, он дважды спас от неминуемой гибели, сбивая при этом стервятников, пытавшихся зайти к нему в хвост. И когда командир эскадрильи попытался было поблагодарить своего подчинённого за выручку, Шикунов не дал ему договорить:

— А разве вы, Иван Маркович, поступили бы иначе, окажись я в подобной ситуации?

Это были не красивые слова. В этом весь Шикунов. Не случайно лётчики эскадрильи под руководством своего командира занимали ведущее место в полку и дивизии по количеству сбитых самолётов. Достаточно привести такой пример. За первые 4 месяца 1944 года полком было уничтожено 80 вражеских самолётов, 41 из которых был сбит лётчиками 3-й эскадрильи. На счету командира значилось 14 стервятников, то есть одна треть.

Каждый бой, проведённый Шикуновым, достоин того, чтобы рассказать о нём, но сделать это в газетной публикации невозможно. Расскажем лишь о некоторых, которые дают наиболее полное и яркое представление о личности Фёдора Ивановича, как воздушного бойца, и раскрывают его морально-боевые качества.

29 ноября 1943 года. Сопровождая группу бомбардировщиков, шестёрка истребителей «Аэрокобра» во главе с лейтенантом Шикуновым встретила в районе Александрии на пересекающихся курсах 18 бомбардировщиков Хе-111 под прикрытием 2 истребителей ФВ-190. Оценив обстановку, ведущий передал по радио младшему лейтенанту А. Еловскому команду продолжать сопровождение бомбардировщиков, а сам с ведомым младшим лейтенантом В. Васильевым, набрав высоту и зайдя, со стороны солнца, внезапно обрушился на «Фоккеров». Но вражеские истребители не приняли бой и, резко взмыв вверх, ушли в облачность. «Хейнкели», оставшись без прикрытия, поспешно сбросили бомбы, не дойдя до наших позиций, и убрались на свою территорию.

А несколько минут спустя, зорко осматривая то переднюю, то заднюю полусферу, Фёдор Шикунов заметил ещё одну группу — около 30 бомбардировщиков Ю-87, шедших бомбить наши войска. Медлить было нельзя, и Фёдор Иванович решительно скомандовал: «Атакуем!».

Дав мотору форсированный режим, он бросил свою «Аэрокобру» навстречу врагу, нацелившись на ведущего группы. Расстояние быстро сокращалось. Чёрно-серый силуэт фашистской машины всё увеличивался в его прицеле. Пальцы плавно нажали гашетки. Огненные трассы кинжалом врезались в тело вражеского самолёта, и тот, завалившись на крыло, камнем пошёл вниз. Шикунов резко взмыл вверх, развернулся и вновь устремился в атаку. Меткая очередь с короткой дистанции, и ещё один «Юнкерс», оставляя густую дымную полосу, рухнул на землю. Третий самолёт был сбит ведомым.

Дерзкое нападение советских лётчиков вызывало среди врагов растерянность. Беспорядочно сбросив свой смертоносный груз, они повернули обратно и ушли. В это время 2 ФВ-190, свалившись из-за облаков, пытались атаковать нашу пару. Шикунов смело принял вызов немецких лётчиков и, мастерски используя преимущества своей «Аэрокобры», повёл бой на вертикалях, но фашисты решили, видимо, не искушать свою судьбу и покинули район боя.

Едва отбив атаку «Фоккеров», Фёдор Иванович увидел ещё одну большую, третью группу вражеских бомбардировщиков Ю-87, которые также шли бомбить порядки наших войск. Не раздумывая, он вновь бросился в атаку и, поймав ведущий «Юнкерс» в перекрестке прицела, нажал на гашетки. Однако пулемёты и пушка его машины безмолствовали. «Кончились боеприпасы», — молнией обожгло сознание. «Что делать? Выходить из боя?» И Фёдор, не считаясь с опасностью для жизни, продолжает атаку… без снарядов и патронов. Завязалась головокружительная воздушная карусель, в ходе которой, как вспоминает В. Васильев, были мгновения, когда он терял командира из виду, хотя обязан был неотступно прикрывать его.

Вспоминая события того памятного боя, Виктор Петрович пишет далее: «Шикунов дал мне команду: «Васильев, атакуй, у меня отказала пушка, я прикрою тебя!» Твёрдо убеждённый, что мой «хвост» прикрыт надёжно, я своё внимание сосредоточил на бомбардировщиках и поддерживаемый Шикуновым, повёл прицельные атаки…» Бой завершился тем, что В. Васильев сбил 2 «Юнкерса», остальные бомбардировщики были рассеяны, и ни одна фашистская бомба не упала на головы наших войск.

Два немецких истребителя Mе-109, неожиданно появившиеся в это время в зоне боевых действий, бросились было на выручку своих бомбардировщиков, но, подвергшись атаке советских лётчиков, вышли из боя и позорно скрылись.

Шикунов догнал своих бомбардировщиков и продолжал их сопровождение. После этого тяжёлого боя с превосходящими силами противника Фёдора Ивановича по праву стали называть хозяином неба и на груди бесстрашного сокола засверкала полководческая награда — орден Александра Невского, как признание мастерства и умения в неравном бою добиться победы малыми силами.

…24 марта 1944 года погода выдалась крайне неблагоприятная. Слегка моросил дождь. Густая облачность и туман, висевшие над землей, ограничивали видимость, но, несмотря на эти сложные метеоусловия, Ф. Шикунов во главе четвёрки поднялся в воздух и вылетел на сопровождение 6 штурмовиков Ил-2, ведомых майором Абуховым, в район Кривое озеро — Любашевка. Подлетая к линии фронта, Фёдор Иванович заметил 15 пикировщиков Ю-87, которые под прикрытием 4 истребителей ФВ-190 стали в круг и начали бомбить наши войска.

Отогнав сначала истребителей, а затем, сделав разворот на 180 градусов, четвёрка гвардейцев стремительно врезалась в строй «Юнкерсов», поливая их огнём из пушек и пулемётов. В скоротечном бою было сбито 3 бомбардировщика, один из которых сгорел от меткой очереди Ф. Шикунова. Остальные бомбардировщики рассыпались и начали поодиночке торопливо уходить на свою территорию.

Продолжая сопровождать штурмовиков, в районе цели неожиданно увидели 10 ФВ-190, которые на бреющем полёте подходили к нашим «Илам». Несмотря на неравенство сил, Шикунов подал команду: «За мной, в атаку!», и увлекая ведомых, бросился на врага. Завязался жаркий бой. Поймав в прицел одного стервятника, Фёдор Иванович сбил его первой же очередью. Прошло ещё несколько мгновений, и второй «Фоккер», прошитый огнём из пушки младшего лейтенанта И. Антонова, падает на землю…

Фёдор Шикунов пользовался доброй славой в дивизии и, как писал в политдонесении начальник политического отдела дивизии подполковник Н. Абрамов, «своей отвагой, мужеством и военным мастерством он вдохновлял весь лётный состав на замечательные боевые подвиги». При этом Фёдор Иванович оставался скромным, уважительным и готовым к самопожертвованию ради боевых товарищей.

Но не суждено было отважному соколу увидеть светлый день Победы. 15 марта 1945 года он погиб, навечно оставшись 23-летним. В этот день он вылетел во главе шестёрки для штурмовки войск противника в районе Фридевальдс. Успешно выполнив поставленную задачу и нанеся врагу большие потери, Шикунов дал команду лётчикам следовать на свой аэродром. И только шестёрка легла на обратный курс, как в самолёт командира эскадрильи угодил прямым попаданием зенитный снаряд и, взорвавшись в воздухе, машина упала на землю…

Тяжело переживали авиаторы потерю своего боевого друга и командира. В тот же день на состоявшемся в полку митинге они поклялись жестоко отомстить врагу за смерть Фёдора Шикунова и сражаться так, как это делал их командир. На самолётах эскадрильи появились надписи «Отомстим за Федю Шикунова!». В полку были вывешены лозунги с призывом: «Лётчики! Бейте врага так, как бил их Шикунов!».

На следующий день за смерть Фёдора Шикунова лётчики полка сбили 5 вражеских самолётов, 2 из которых были на счету его воспитанников старшего лейтенанта И. Антонова и младшего лейтенанта М. Элькина. А всего за оставшиеся дни войны лётчиками полка были сбиты 46 вражеских самолётов.

Армейская газета «Крылья победы», отдавая должное боевым заслугам прославленного лётчика, писала в те дни: «От Днепра и до Одера пронёс герой-большевик капитан Шикунов Фёдор Иванович могучие крылья своего истребителя. Великая душевная сила, простота характера, преданность и любовь к своей Родине — вот бессмертный его облик».

Таков был крылатый богатырь нашей Родины Ф. И. Шикунов. Похоронили Фёдора Ивановича, как написал полковник в отставке Василий Иванович Чиж, в то время помощник командира полка по воздушно-стрелковой службе и много раз летавший с Шикуновым в одной группе, на центральной площади германского города Бриг со всеми воинскими почестями. Прошло 46 лет после войны. Но время не властно над подвигом…

Почему герой не Герой

6 июня 1944 года, как свидетельствуют архивные документы, лейтенант Ф. И. Шикунов первым в дивизии был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза. К этому времени им было совершено 118 успешных боевых вылетов и в 40 воздушных боях сбито 18 вражеских самолётов. Что это значит, какова цена победы в воздухе, знает каждый фронтовик, особенно лётчик. Грудь бесстрашного рыцаря неба украшали ордена Александра Невского и Красной Звезды. Он был единственным в дивизии, кого как лучшего лётчика и активного коммуниста — члена комсомольского бюро полка, ЦК ВЛКСМ наградил Почётной грамотой.

Но шло время. Фёдор Иванович погиб. Победоносно завершилась война. А Указ, которого ждали в полку и дивизии, так и не состоялся. Подлинный герой войны, чей личный вклад в победу над гитлеровскими захватчиками был достаточно весом, чей героизм служил вдохновляющим примером для всего лётного состава дивизии, оказался обойдённым и официально непризнанный Героем.

Между тем многие ветераны дивизии на протяжении долгих лет считали Ф. И. Шикунова Героем и ссылались при этом на журнал «Вестник Воздушного Флота» № 2 за 1958 год (ныне «Авиация и космонавтика»), где в одной из редакционных заметок рассказывалось о боевых делах Фёдора Ивановича и утверждалось, что он удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Этот журнал, конечно, авторитетный печатный орган, но в данном случае он опубликовал непроверенный материал и тем самым ввёл читателей, в первую очередь ветеранов полка и дивизии, в заблуждение.

«Откуда вам известно, что Шикунову не присвоили звание Героя? Этого не может быть!» — с недоумением пишет мне Полина Игнатьевна Вершаль, воевавшая с Фёдором Ивановичем в одном полку. До последних дней своих считал Шикунова Героем несколько лет тому назад ушедший из жизни бывший командир 69-го Гвардейского истребительного полка полковник в отставке Николай Кузьмич Кривяков, лично представлявший Фёдора Ивановича к высшей награде Родины.

«Шикунов должен быть Героем», — утверждает и лётчик-пикировщик Герой Советского Союза А. И. Макаренко, проживающий в Волгограде и знавший Фёдора Ивановича по майкопскому аэроклубу и таганрогской авиашколе, где они вместе учились. В ходе Львовско-Сандомирской операции при совместном базировании их полков на одном из украинских аэродромов у него произошла кратковременная встреча с Ф. И. Шикуновым. «Это был уже зрелый воздушный ас, — пишет Алексей Иосифович. — Боевые соратники с теплотой отзывались о нём, как о человеке большой души, преданном друге, бесстрашном воздушном бойце, талантливом командире и с гордостью говорили, что он представлен к званию Героя Советского Союза».

Председатель совета ветеранов 23-й авиационной дивизии полковник в отставке М. И. Чесноков, служивший в годы войны начальником оперативно-разведывательного отделения штаба дивизии и хорошо знавший Ф. И. Шикунова, считает, что в отношении Фёдора Ивановича допущена вопиющая несправедливость.

— Это был действительно лётчик экстракласса, — рассказывает Михаил Иванович. — Он знал, что нужно делать и делал то, что требовалось в данный момент, требуя этого же от своих подчинённых. По долгу службы мне приходилось ежедневно составлять оперативные сводки и различного рода отчётные боевые документы, анализировать и обобщать опыт воздушных боёв, встречаться с лётчиками на разборах боевых вылетов, и редкими были случаи, чтобы мы не рассказывали о Фёдоре Шикунове. Авторитет его среди лётного состава был чрезвычайно высок, и он по праву считался лучшим лётчиком. Ветераны дивизии глубоко сожалеют что Фёдор Иванович не Герой. Это несправедливо.

Невольно возникает вопрос, почему же Ф. И. Шикунов не получил звания Героя? На какой штабной инстанции «застряло» представление на него? Почему оно оказалось нереализованным? Кто виноват в этом? Ответов на эти вопросы пока нет, но поиск продолжается. Если предположить, что Фёдор Иванович скомпрометировал себя впоследствии, оказался недостойным высокого звания, то это исключается. Пока представление «ходило» по штабам, отважный сокол продолжал геройски сражаться, доведя счёт сбитых самолётов до 25. Здесь следует заметить, что этот показатель не смог превзойти ни один лётчик дивизии. Например, майор Н. Прошенков и капитан П. Ефимов, удостоенные в конце войны звания Героя Советского Союза, имели на своём счету соответственно 19 и 18 лично сбитых самолётов.

В июле и октябре 1944 года Ф. И. Шикунов был награждён двумя орденами Красного Знамени и дважды повышен в воинском звании, причём «капитана» он получил досрочно, через 2 месяца, в порядке поощрения. Может, сработала чья-то жгучая зависть или месть? Бывало ведь и такое. Оказывается, такая версия у ветеранов есть, и её выразил совершенно определённо бывший ведомый Ф. И. Шикунова лётчик В. П. Васильев, который написал мне, что Фёдор Иванович не удостоился Героя из-за мести начальника контрразведки дивизии. За что, Виктор Петрович, к сожалению, не объяснил.

Некоторый свет в этом деле, как мне кажется, проливают мемуары генерал-полковника авиации А. Г. Рытова «Рыцари пятого океана». В годы войны генерал являлся членом Военного совета 8-й Воздушной армии, в составе которой некоторое время сражалась 23-я Гвардейская авиадивизия, и в ходе Львовско-Сандомирской операции (июль-август 1944 года) он во главе группы офицеров политотдела армии посетил ряд частей корпуса и дивизии, в том числе 69-й Гвардейский истребительный авиационный полк. Вспоминая события того времени, он указывал: «Во время проверки частей выяснилось, что некоторые лётчики, проявившие себя в боях, не получают вовремя заслуженных наград и званий…» К сожелению, как видим, что порядок так и не был доведён до конца, хотя бы в отношении Фёдора Ивановича Шикунова, который так и не удостоился высшей награды Родины, став, возможно, жертвой выше описанной безответственности кадровых органов.

shikunv8После окончания войны прошло более 46 лет. Но справедливость должна восторжествовать. Вместе с тем возникают новые вопросы, как пишет Сиджах, бывший ведомый Ф. И. Шикунова лётчик В. П. Васильев утверждает, что Фёдор Иванович не удостоился «Героя» из-за мести начальника контрразведки дивизии. Однако, Васильев не подтверждает свои суждения конкретными аргументами. Есть сведения, что были стычки у Фёдора с особистами. X. И. Сиджах более склонен к тому, что Шикунов стал жертвой бюрократической волокиты, связанной с несвоевременным оформлением дела на присвоение звания Героя Советского Союза со стороны штабных работников полка. Он ссылается на книгу генерал-полковника авиации А. Г. Рытова «Рыцари пятого океана».

Мы располагаем и другими источниками. Так лётчик Лещинский, бывший однополчанин капитана Шикунова, написал письмо из Киева сестре Фёдора Ивановича:

«Здравствуйте, дорогая Валентина Ивановна! Не знаю, может Вас удивило, что я разыскивал родственников Феди. Дело в том, что он был и остаётся в памяти и в сердце лучшим другом, боевым товарищем. Я любил Федю, и мне не стыдно в этом признаться, самой крепкой мужской любовью. Он этого заслужил! Его любили многие в полку. Любили не только за то, что он был прекрасным лётчиком-асом. Любили за честность и правдивость, душевность и большое открытое сердце, за его жизнерадостность и весёлый нрав, за исключительную чуткость, доброту, за храбрость, за твёрдость духа и большую волю, за справедливость и непримиримость к трусости и ловкачеству, лжи.

Вас я разыскивал с тем, чтобы поделиться воспоминаниями о Феде, так как в письме, которое я вам написал вскорости после его гибели, невозможно было описать всё то, что я знал о нём. Впрочем, прошло много времени, и я сейчас уже не припомню, что было мною написано. Да и в одном, в двух письмах всего не скажешь.

Я хотел бы передать Вам сохранившиеся фотографии фронтовых времён. Думаю, что для Вас, сестёр, брата и племянников Феди эти фотографии в вашем роду будут священной реликвией. Кроме того, меня так же, как и Вас, мучает вопрос — почему Феде не присвоили звания Героя Советского Союза. Хотя, разыскивая Вас, думал, что ему это звание присвоено, и Вы меня этим обрадуете. А коль это не так, то вам, как близким родственникам следовало бы сделать соответствующие запросы. Я же со своей стороны с радостью окажу Вам помощь, коль потребуется.

И последнее. Я знаю, где был похоронен Федя, так как мне доверилось хоронить друга. У меня заветное желание — побывать у его могилы. Думаю, что Вы разделите со мной это желание. Если так, то давайте вместе ходатайствовать о разрешении на поездку. Вот те причины, побудившие меня Вас разыскивать.

В этом письме хочу Вам сказать о главном. Не вдаваясь особо в подробности, хотелось бы Вас предупредить, что Прошенков был недругом Фёдора, завидовал его боевым успехам. Федя не раз делился со мной о недружелюбном отношении Прошенкова к нему. Тогда они были на равных правах, оба были командирами эскадрилий. Третья эскадрилья, которой командовал Федя, была в полку одна из лучших по всем видам боевой подготовки. Федя, будучи ранее до прихода в полк инструктором, имел опыт подготовки лётного состава, сумел в короткий срок молодых лётчиков, пришедших из училищ, выучить в грозных воздушных бойцов. Сдруженный им коллектив имел на счету наибольшее количество боевых вылетов, сбитых самолётов противника и наименьшее количество потерь в живой силе и технике. У Прошенкова дела были значительно хуже и его бесила зависть. И уже после гибели Феди его назначили командиром полка, и ожидать от него особого рвения и старания присвоить Феде посмертно звания Героя Советского Союза ожидать было бы бессмысленно. Я Вам высказываю своё личное мнение. Может быть это от него не зависело, как знать. Но отношения Фёдора с Прошенковым Вам надо иметь в виду.

Дорогая Валентина Ивановна! Я считаю, что справедливость должна восторжествовать! Во имя доброй памяти Вашего брата, прошу Вас, напишите подробное письмо в Главное управление кадров Министерства Обороны СССР, в отдел по присвоению воинских званий офицерским кадрам и награждениями. Приложите копию ответа Прошенкова и копию листовки, выпущенную штабом полка по случаю гибели Феди (я её вам высылаю).

В листовке чётко сказано о его боевой работе, что, безусловно, даёт право, согласно существующему положению на присвоение звания «Героя Советского Союза», тем более посмертно. О результатах прошу сообщить мне.

Федю похоронили на одной из площадей города Бжег (в то время город Бриг) Опольского воеводства Польской Народной Республики. Запросите Президиум Народного Совета города Бжег — сохранилась ли могила Феди и, если же он был перезахоронен (а эти мерпориятия проводились почти во всех воеводствах Польши), то указать, где в настоящее время его могила и её номер. Результат прошу сообщить мне.

Посылаю Вам три фотографии. Две фотографии Феди были сделаны фронтовым корреспондентом у самолёта Феди. Самолёт «Аэрокобра» на двери кабины орден Александра Невского и 25 звёзд (количество сбитых им самолётов противника). Номер самолёта 21 — его постоянный номер машины.

Групповой снимок делал я. На фотографии лётчики 3-й авиаэскадрильи во главе с Федей, сзади в шапке начальник штаба полка подполковник Калашников. В шлеме его ведомый Виктор Васильев. Возле Феди сзади командир звена Иван Антонов. Рядом с Федей в шапке Вася Трандил, принявший эскадрилью вскорости после гибели Феди. Сзади Васильева (в фуражке) Вильямс. Отмеченные крестиками сверху молодые лётчики погибли в боях до гибели Феди. Позже я вышлю Вам ещё пару фотографий, свою и его товарищей.

Дорогая Валентина Ивановна! Напишите, что Вас именно интересует знать о Феде, так как всё это никак не вместить в письмах. С радостью напишу Вам, что Вас будет интересовать. Пишите о результатах ваших запросов. Передайте привет от моего имени вашим сёстрам, брату и племянникам Феди. Извините за задержку письма, на это были причины, от меня не зависящие.

3 августа 1975 г.»

При подготовке данной книги к изданию стало известно, что председатель комитета ветеранов Майкопского аэроклуба Г. П. Шапошников обратился к Президенту Республики Адыгея Джаримову А. А. с просьбой выйти с ходатайством к Президенту Российской Федерации Ельцину Б. Н. по вопросу присвоения Фёдору Ивановичу Шикунову звания Героя Российской Федерации. Ходатайство президента Адыгеи было принято руководством Министерства обороны России, и было поддержано. Многочисленные боевые друзья, однополчане, родственники надеются, что, наконец-то, восторжествует справедливость и Ф. И. Шикунову будет присвоено звание Героя Российской Федерации.

(Из материалов книги М. Х. Шебзухова — «Сыны и дочери Адыгеи в Великой Отечественной».  Майкоп, 1995 г.)