Алелюхин Алексей Васильевич

57153202_aleluhin_av

Дважды Герой Советского Союза Алелюхин Алексей Васильевич

Родился 30 марта 1920 года в селе Кесова-Гора Калининской области, в семье рабочего. Окончил среднюю школу. В Красной Армии с 1938 года. Призван Мытищинским РВК Московской области. Окончил военную авиационную школу имени В. П. Чкалова в 1939 году.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Прошёл путь от рядового лётчика до заместителя командира истребительного авиаполка. Принимал участие в обороне Одессы, Харькова, в наступательных боях под Ростовом, Таганрогом, Мелитополем, на территории Германии.

24 августа 1943 года за воинскую доблесть и мужество, проявленные при обороне Одессы и в Сталинградской битве, в боях под Ростовом, Таганрогом и Мелитополем, 265 боевых вылетов и участие в 65 воздушных боях, в которых сбил 11 самолётов противника лично и 6 — в составе группы, командир эскадрильи 9-го Гвардейского истребительного авиаполка  (6-я Гвардейская истребительная авиационная дивизия, 8-я Воздушная армия, Южный фронт)  Гвардии капитан А. В. Алелюхин удостоен звания Героя Советского Союза.

1 ноября 1943 года за умелое руководство пилотами эскадрильи в боях за освобождение Донбасса, 410 боевых вылетов и участие в 114 воздушных боях, в которых лично сбил ещё 26 самолётов противника, награждён второй медалью «Золотая Звезда».

Всего за годы войны совершил 601 боевой вылет, провёл 258 воздушных боёв, уничтожил 40 вражеских самолётов лично и 17 — в группе с товарищами.

После войны продолжал служить в ВВС на командных и штабных должностях. Окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе в 1948 году и Военную академию Генерального штаба в 1954 году. С 1958 года генерал — майор авиации А. В. Алелюхин — в запасе. Умер 29 октября 1990 года.

Награждён орденами: Ленина  (дважды), Красного Знамени   (трижды), Суворова 3-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды  (дважды), «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени; медалями.

Доброжелательный и спокойный, Алексей Васильевич Алелюхин обладал мощной аурой внутренней силы и уверенности, тем особенным мужским обаянием, которое одинаково располагало к нему и зелёную, необстрелянную молодёжь, и грозных, порой крайне жестких, командиров. Ратная слава и удача благоволили к нему ещё, наверное, и потому, что он тщательно готовил каждый свой вылет — десятый, сотый или трёхтысячный, вникал в подробности боевой обстановки, внимательно изучал особенности маршрута, детально прорабатывал тактические приёмы боя и элементы взаимодействия в воздухе.

Он родился в Тверской губернии у Бежецкого верха, в селе Кесова — Гора. В начале 1930-х годов семья переехала в Подмосковье, где Алексей закончил 7 классов и поступил работать на фабрику. Вечерами занимался в планерной школе. Вскоре был принят в Борисоглебскую военную авиационную школу лётчиков, которую успешно окончил в 1939 году.

cdxcat8tlx81y3hhfbt043hy487tsl9uАлелюхин начал свою службу в частях Ленинградского военного округа. В октябре 1940 года был переведён в Одессу, в 69-й истребительный авиационный полк. С этим полком, ставшим впоследствии 9-м Гвардейским, давшим стране 25 Героев Советского Союза, уничтожившим в воздухе 558 самолётов противника, только двум пилотам: А. Алелюхину и И. Королёву было дано пройти весь его боевой путь — от Одессы и до Берлина… Начал он войну в звании младшего лейтенанта, рядовым пилотом, а окончил её Гвардии майором, командиром этого полка.

В условиях катастрофы приграничных авиационных частей первых дней войны 69-й истребительный авиаполк не только сохранил боеспособность, но и вёл активные наступательные действия, нанося бомбово — штурмовые удары по войскам противника на его территории.

На 3-й день войны Алексей открыл счёт своих побед — в составе звена сбил над аэродромом бомбардировщик Не-111. Спустя несколько дней, в небе Одессы одержал и первые личные победы. На его груди засверкал орден Красного Знамени.

В стремительных штурмовках, в разведке и воздушных боях Алелюхин принимал самое активное участие. Он стал уже умелым воздушным бойцом, когда однажды его послали на разведку немецкого аэродрома. Советские лётчики обнаружили множество новых, только что прибывших на фронт вражеских самолётов. Вернувшись незамеченными, Алелюхин и его боевые товарищи доложили обо всём командованию. Было принято решение: с рассветом — штурмовать.

Чуть забрезжил рассвет, как все истребители, которые были в полку, поднялись в воздух. Они следовали к цели двумя большими группами. Их вёл командир полка Л. Л. Шестаков. При подходе к вражескому аэродрому группы разделились, каждой была указана своя цель. Алелюхин входил в группу, которую вёл комиссар полка Н. А. Верховец. Цель ясно выделялась на фоне бескрайней равнины: посадка деревьев, с одной стороны которой стояли новые немецкие самолёты, а с другой — палатки лётного и технического состава.

Начали штурмовать с ходу на малой высоте. Первые огненные трассы прошлись по палаткам. Второй заход сделали по самолётам. В третьем — сбросили бомбы. Место стоянки фашистских самол      тов превратилось в море огня. Такую же картину можно было наблюдать в районе, где действовала группа Шестакова.

На следующий день советским лётчикам удалось посадить вражеский «Хейнкель» с немецким штабным офицером на борту. В донесении, которое он вёз, говорилось о вчерашней катастрофе: во время штурмового налёта советских истребителей были уничтожены почти все самолёты, а оставшиеся требовали капитального ремонта.

Взлетая в окружённой Одессе с аэродрома расположенного прямо в городе, он уничтожил немало вражеских самолётов в воздухе и на земле. Здесь в ночных боях он сбил несколько вражеских бомбардировщиков. Он же отыскал и дальнобойное фашистское орудие, обстреливавшее город, и заставил его замолчать.

В одном из боёв вражеский снаряд пробил кабину его истребителя, и несколько осколков впилось в ногу Алексею. Истекая кровью, он дотянул свой самолёт до аэродрома. А когда подлечился, снова начал летать на боевые задания, метким огнём разить врага.

Никогда не забудет Алелюхин тех дней. Защитники города стояли насмерть, в который уже раз опрокидывая полчища врага, преграждая им путь к Одессе. Справедливый гнев и ненависть к захватчикам, вера в победу поддерживали их силы. В жестоких боях рождалась боевая зрелость наших воинов. Из простого рабочего парня, каким Алексей Алелюхин был до призыва в армию, он превращался в искусного бойца, настоящего истребителя, опытного мастера воздушного боя.

За 3 месяца боёв под Одессой Алелюхин совершил 183 боевых вылета на самолёте И-16, провёл 56 штурмовок. Это был настоящий поединок со смертью. Штурмовка наземных войск на истребителе была опаснейшим видом боевой деятельности. У большинства асов их общее количество не превышает двух — трёх десятков…

В то кровавое лето проявился его характер: в одном из вылетов Алелюхин был ранен, в другом — приземлил заглохшую машину у самой линии фронта. Именно тогда он подал заявление в партию и, упросив оставить его в полку после ранения, летал с кровоточащей раной на боевые задания.

Осенью 1941 года 69-й авиаполк был выведен с фронта и перевооружён на новые истребители ЛаГГ-3. Алелюхин одним из первых поднял в небо эту машину. В свой 3 — 4 вылет, когда весь состав полка наблюдал за стартовавшим истребителем, он прошёл вдоль линейки самолётов и на высоте 50 метров выполнил полный набор пилотажных фигур: петлю, иммельман с полуторной бочкой, переворот, штопор, ранверсман… В самое ближайшее время на этой машине он одержал ряд новых побед.

Годовщину войны лётчики полка встретили в тяжёлых боях на только что созданном Сталинградском фронте в условиях господства в воздухе немецкой авиации, сконцентрировавшей свою основную мощь на этом направлении   (1200 самолётов против 300 советских).

Истерзанная фашистами приволжская земля… После Одессы — новые аэродромы и новые бои. На защиту Сталинграда Алелюхин прибыл с солидным боевым опытом. И он, и его боевые друзья получили новые машины. Они хорошо дрались и на старых, а новые в их опытных руках превратились в могучее оружие.

…Группа наших истребителей, в которую входил и Алелюхин, встретилась однажды с 8 «Мессерами». Скрыться противнику в безоблачном небе было очень трудно. Лётчики обрушились на врага. Почти одновременная атака советских самолётов за полминуты решила исход боя. Факелами вспыхнули 7 вражеских машин. От атаки увернулся один ведущий. Увидев, что произошло, он штопором пошёл к земле, и это спасло его от неминуемой гибели. Ведущий нашей группы командир полка Л. Л. Шестаков приказал не гнаться за оставшимся самолётом: пусть фашист расскажет, как дерутся советские лётчики.

Именно под Сталинградом Алелюхин одержал свою самую памятную победу. Его одиночный «ЛаГГ» был атакован 4 Ме-109, и он 6 раз (!) отрывался от преследователей отвесным, до самой земли, пикированием. Во время одного такого «отрыва» ему удалось сманеврировать, пропустить вперёд немца и сбить его. Так что при всех своих недостатках ЛаГГ-3 был вовсе не безнадёжным самолётом и далеко не самым лёгким противником для пилотов Люфтваффе, особенно находясь в руках опытного лётчика.

В небе Сталинграда 69-й авиаполк воевал на своих «ЛаГГах» до сентября 1942 года, когда был перевооружён на «Яки». Ас № 2 Люфтваффе Герхард Баркхорн вспоминал, что в 1942 году на Сталинградском фронте он «крутил карусель» с одиночным «ЛаГГом» в течении 40 минут. Противники оказались достойны друг друга — ни один самолёт не был сбит… Вернувшись из того боя, Алелюхин, хоть и не был ранен, не смог самостоятельно выбраться из машины: стольких сил потребовал поединок от крепкого 22-летнего парня.

Осенью 1942 года полк был перевооружён, теперь уже на Як-1, пополнен и в конце Ноября вновь брошен в пекло великой Сталинградской битвы, достигшей к тому времени своей кульминации.

В боях под Калачём Алелюхин сбил 4 бомбардировщика, а под Котельниково и Зимовниками — 2 «Юнкерса» и «Мессер». За эти победы был награждён орденами Ленина и Красного Знамени.

Жестокая Сталинградская битва многому научила Алелюхина. И когда наши войска после победы на Волге перешли в решительное наступление, Алелюхин снова и снова доказывал делами свою верность воинскому долгу, свою ненависть к врагу, готовность до последней капли крови защищать родную советскую землю.

…Немецкое командование решило разбомбить оставленный ими Ростов, используя массированные «звёздные» налёты. Рассредоточенные по высотам от 3 до 6 км, со всех сторон летели на город фашистские самолёты. И так в течение нескольких дней. Однако Ростов защищали мужественные воздушные бойцы. Только за 3 дня эскадрилья Алелюхина сбила 21 вражеский самолёт. Личный счёт её командира поднялся до 20, и боевые друзья вскоре сердечно поздравили А. В. Алелюхина с первой «Золотой Звездой» Героя Советского Союза. Позади остались опаснейшие месяцы обороны Одессы, напряжённейшие бои под Сталинградом, Таганрог и Ростов.

27344На фронте появилась листовка Главного политуправления Красной Армии, посвященная отважному лётчику. Вот как описывается в ней один из его поединков:

«…Алелюхин набирает высоту. Противник устремляется за ним. На высоте 6500 метров вражеские истребители начинают атаку. Стремительно маневрируя, Алелюхин уходит из — под удара… Так повторяется несколько раз. Их пять, он один, но «Мессера» никак не могут взять его в прицел. Снова маневр. Истребитель Алексея, звенящей стрелой вонзается ввысь, а оттуда неожиданно пикирует в хвост одному из «Мессеров». Огонь !… Вражеский самолёт сбит. Противник ошеломлён, он мечется и теряет Алексея из виду…»

В период боёв за Таганрог Алелюхин был назначен командиром эскадрильи. Только за 4 дня лётчики, ведомые им, сбили 24 вражеских самолёта. 5 из них уничтожил комэск. Ему вручают орден Александра Невского. Отвечая на эту награду, Алексей за 2 дня сбивает ещё 5 «Мессеров» !

Молодой ас передавал свой опыт однополчанам. Боевые лётчики Елизаров, Тимофеенко, Михайлов, Карасёв, Ершов, Дранищев и другие учились у командира побеждать врага. Новый наглядный урок своим подчинённым Алелюхин дал в боях под легендарным Перекопом.

Здесь наши наземные части несли большие потери от бомбардировщиков Ju-87. «Избавьте нас от этих налётов», — просила пехота. И лётчики смело вступали в бой с врагом. Алелюхин всегда стремился в первую очередь сбивать ведущих. Тогда вся группа лишалась управления и не могла выполнить поставленной задачи.

«Воздушный снайпер бъёт без промаха !…» — писала об Алелюхине фронтовая газета. А однополчане посвятили ему песню — «Если в небе Алелюхин, Значит, «Юнкерс» — на земле…»

Эта песня родилась не случайно. Из лично сбитых Алелюхиным самолётов больше половины — немецкие бомбардировщики, составляющие в годы войны ударную силу Люфтваффе. Именно с ними, в первую очередь, и призваны были вести борьбу многие наши лётчики — истребители.

Именно в это время Алексей Алелюхин со своими товарищами летал на самолётах Як-1Б, которые своим внешним видом заметно отличались от других машин полка: на фюзеляже «Яков» был изображён леопард, разрывающий червовое сердце — знак частых встреч с немецкими лётчиками из состава 9./JG 52 «Флигенд шверт»  (сердце под кабиной было отличительным знаком 9-го штаффеля немецкой истребительной эскадры JG 52).

Эмблема с леопардом была на всех самолётах его эскадрильи. Автор эмблемы — лётчик Евгений Дранищев. Самолёт Алелюхина отличался от других лишь тем, что снизу фюзеляжа к красному коку от водорадиатора тянулась красная полоса с «ласточкиным хвостом». Вместе с коком она образовывала стрелу. Самолёт был стандартного для того времени окраса — зелёный и чёрный. Правда, вскоре, леопардов пришлось закрасить, а вот красный капот остался, позднее он перешёл на нос «Аэрокобр» и «Лавочкиных» как цвет эскадрильи Алелюхина  (синий — эскадрильи Ковачевича, а жёлтый — эскадрильи Амет — Хана).

Уже тогда Алексей принадлежал к тому разряду советских асов, которых противник знал поимённо. И когда он, в ту пору совсем юный пилот, вёл эскадрилью в бой, в эфире раздавалось тревожное — «Внимание !   В воздухе — Аль-лье-льюхин !»   Сколько бы врагов ни было в это время над полем боя, все разговоры в эфире перекрывались этим тревожным предупреждением.

Но были не только успехи, были и неудачи. После одной из них Алелюхин, как всегда, задумался над теми факторами, которые решают исход боя. Вот и этот бой. В нём кроме численного превосходства врага профессиональное чутьё лётчика уловило и нечто другое, не позволившее завершить бой победой. Наблюдательность и глубокий анализ событий позволяли всё яснее отличать один бой от другого. «Этот в целом прошёл неплохо, но почему — то слишком пассивно вели себя двое ведомых, и в результате не были использованы многие возможности». В другом бою были сбиты 2 самолёта противника, однако пары слабо помогали друг другу и поэтому чуть не потеряли один свой экипаж. В третьем бою Алелюхину вообще не удалось уловить строгого ритма или, как говорят лётчики, плана боя. И это его беспокоило больше всего. Некоторые лётчики считали невозможным заранее спланировать действия экипажа в бою. «Ну, ещё вначале можно что — то предвидеть и как — то распределить свои силы, — рассуждали они, — а когда «карусель» завертится, какой уж тут план!»

Алелюхин был противником таких рассуждений. Сопоставляя факты и наблюдения, он всё более убеждался, что бой без плана — это игра со случайностью. А разве можно в бою рисковать бесцельно ?   Каждый лётчик должен знать своё место в воздушном бою. А командир должен всё видеть, руководить действиями лётчиков, своевременно предупреждать ошибки. Но как осуществить всё это практически?

На многие из неясных вопросов Алелюхин сумел правильно ответить только тогда, когда сам стал командовать подразделением, водить лётчиков в бой. И, видимо, не случайно Алексей Алелюхин вскоре вышел победителем из воздушного боя, за который командование наградило его орденом Суворова 3-й степени.

…Под Мелитополем наши наземные части вели наступательные бои. Враг отходил под могучим напором советских войск. Но чем сильнее был нажим с нашей стороны, тем яростнее он сопротивлялся. Полк, в котором служил Алелюхин, был перевооружён уже на американские истребители Р-39 «Аэрокобра». Свою новую машину Алелюхин «обновил» в первом же боевом вылете.

Алелюхина вызвали в штаб части и поставили боевую задачу: не допустить вражеские бомбардировщики к боевым порядкам наших наступающих войск. Приказ ясен и понятен. И тут же Алелюхин начинает обдумывать план его выполнения. Возможно, что придётся встретиться с большой группой бомбардировщиков. Судя по разведывательным данным, противник стянул к Мелитополю значительные силы своей бомбардировочной авиации. Не имея успеха на земле, он пытается взять реванш в воздухе и поддержать дух отступающей пехоты.

Большинство бомбардировщиков — «Хейнкели-111» и «Юнкерсы-88». А их уязвимые и сильные места давно знакомы Алелюхину. Не раз встречался он с ними в воздушных боях. В общих чертах план боя начинает вырисовываться. Как лучше организовать оборону от истребителей, которые наверняка будут прикрывать бомбардировщиков?   Нужно правильно распределить силы. И Алелюхин, продолжая рисовать в своём воображении возможную картину воздушного боя, уже расстанавливал лётчиков по своим местам в зависимости от их умения, способностей и других личных качеств.

И вот самолёты на старте. 10 истребителей с красными носами и яркими пятиконечными звёздами на хвостах ждут команды на вылет. Взвивается сигнальная ракета, и один за другим «ястребки» взмывают вверх. Осмотревшись, Алексей увидел рядом боевые машины своих верных соратников — Елизарова, Тимофеенко, Михайлова, Карасёва, Дранищева, Ершова и других. Они сразу заняли свои места в боевом порядке. И уже по одному тому, что боевой полёт начался организованно, что каждый из лётчиков действовал точно и чётко, Алелюхин твёрдо решил: быть удаче.

В то же самое время на фашистском аэродроме готовился бомбардировочный удар по нашим войскам. Тяжело гружённые машины, надрывно урча уже изношенными моторами, отрывались от взлётной полосы. Фашистские лётчики не чувствовали особого подъёма, отправляясь на задание. Только что получено известие о сдаче немецкой пехотой нескольких новых населённых пунктов, их пришлось пометить на полётных картах как запасные цели. Какой же может быть боевой подъём, когда русские неудержимо жмут, а им остается только огрызаться?

…Две группы самолётов мчатся навстречу друг другу: 27 бомбовозов в составе трёх девяток, прикрытых сверху истребителями и 10 наших истребителей, ведомых Алексеем Алелюхиным.

Алелюхин заметил самолёты противника ещё издали. Ясно выделялся первый клин. За ним шли остальные. Почти одновременно с командного пункта передали, что к переднему краю наших войск приближается большая группа вражеских бомбардировщиков. Алексей сразу же оценивает обстановку: бомбардировщики летят на высоте 4500 метров. Есть ещё время, и нужно его использовать, чтобы подняться выше их. Если не занять удобной позиции, вражеские истребители, сопровождающие бомбардировщики, могут сорвать атаку.

По команде Алелюхина, наши истребители устремляются вверх. Когда стрелка высотометра достигла отметки 6700 метров, он командует, развернуться на 90 градусов и всем одновременно ударить по вражеским самолётам. Момент атаки был выбран удачно. Опоздай истребители с атакой на несколько секунд, и вражеские бомбардировщики обрушили бы свой смертоносный груз на наши войска. Три ведущих бомбёра вспыхнули и начали падать, а остальные пустились наутёк.

Истребители противника попытались атаковать нашу группу, однако та уже заняла прочный оборонительный боевой порядок и не допускала к себе «Мессеров». Один попытался прорваться, но тут же был сражён меткой очередью лётчика Елизарова. Вскоре в воздухе появились другие группы наших истребителей.

Когда Алелюхин собрал свою целую и невредимую десятку, с командного пункта, наблюдавшего за беспримерным боем, передали о представлении его к очередной правительственной награде.

1 ноября 1943 года за умелое руководство пилотами эскадрильи в боях за освобождение Донбасса, 410 боевых вылетов и участие в 114 воздушных боях, в которых лично сбил ещё 26 самолётов противника, Алексей Алелюхин был награждён второй медалью «Золотая Звезда».

ab08_07052013_an2В наградном листе на присвоение Алелюхину звания дважды Героя Советского Союза, подписанном выдающимся полководцем Ф. И. Толбухиным, за сухими цифрами чувствуется горячее дыхание сражений в Донбассе и под Мелитополем. В представлении приводятся такие удивительные сведения: при освобождении Донбасса эскадрилья капитана А. В. Алелюхина произвела 479 боевых самолёто — вылетов, участвовала в 249 воздушных боях, сбив 51 самолёт противника. При прорыве немецких укреплений в Мелитополе, превращённых врагом в важнейший стратегический узел, эскадрилья совершила 240 самолёто — вылетов, провела 92 воздушных боя, уничтожив 9 самолётов неприятеля. Сам комэск за это короткое время 110 раз поднимался в воздух, провёл 49 боёв, уничтожив 10 самолётов.

Что стоит за этими цифрами ?   Ежечасная готовность подняться в воздух навстречу врагу. Неутомимость бойца, способного после тяжелейшей схватки с напористым противником снова и снова принимать бой, ещё более тяжёлый, ещё более опасный. Храбрость, помноженная на точный расчёт. Мужество, сочетающееся с разумной инициативой. Воля к победе и беспредельная, до самопожертвования, любовь к Родине.

А что скрывается за штабным выражением: «самолёто-вылет»?   Об этом сам Алексей Васильевич рассказал через 13 лет после войны в выступлении перед комсомольцами:

«…В один из осенних дней я возвращался на свой аэродром. Я вспоминал удачно проведённую операцию и уже предвкушал радость встречи с друзьями, как вдруг увидел над собой два «Мессера». Под прикрытием облаков они незаметно подкрались ко мне и вот — вот должны были начать атаку. Я нырнул резко в сторону и стал набирать высоту. Немцы разгадали мой маневр и тоже полезли вверх. 6500 метров !   Хищные, имеющие прекрасную скорость и маневренность «Мессеры», словно пришитые, идут рядом. Обливаясь от волнения холодным потом, я штопором бросаю машину вниз. Немцы делают то же. Тогда я резко тяну ручку на себя, внезапно «переламываю» свой самолёт и свечой лезу в облака. Совсем рядом пронеслись вниз фашистские самолёты, не успев даже дать очередь.

Теперь наверху оказался я, но в облаках ко мне вдруг пристроился третий «Мессер». И опять моя машина вертикально падает вниз. Я забыл о времени, во рту пересохло, уши заложил звенящий гул мотора, гнуло и ломило спину, голову вжимало в плечи. Я ушёл от преследования и этого фашиста, но на помощь к немцу пришли ещё два самолёта. Пять против одного. Вверху, по бокам, в хвосте — всюду враги. А за моей спиной наш Ростов, фашисты рвутся туда, к нему, чтобы посеять смерть на улицах!

Вывожу самолёт вперёд, пикирую, делаю вертикальную бочку, убрав на доли секунды газ. Машина резко теряет скорость, и немцы в 30 метрах проскакивают мимо меня, выходят вперёд. И как только в бешено прыгающем прицеле появилась ненавистная свастика, я нажимаю на гашетку верхних пулемётов. Ведомый фашистов рыскнул вправо, потом вдруг нырнул круто вниз, за ним потянулся столб чёрного дыма. Я спикировал, спрятался за дымовой завесой и приготовился к новой атаке. Но фашисты уже трусливо уходили на запад. Развернув машину, я ринулся в погоню. Закусив до крови губу, я выжимал из мотора всё, однако отставал всё больше и больше. А когда немцы скрылись в плотной облачности, я бросил взгляд на бензоуказатель и обомлел: стрелка стояла около нуля.

К своему аэродрому я летел буквально на «нервах». Но вот начались и знакомые места, и вдруг мотор заглох. Впереди болото, за ним глубокий ров, а дальше начинается посадочная площадка. В жуткой тишине начинаю планировать. Только бы хватило высоты !   Только бы спасти машину. 100 метров… 50… 10… Ров подо мной. Теперь можно выпустить шасси. Самолёт упруго толкнулся о грудь земли, подпрыгнул и, чуть содрогаясь, заскользил по полю. Открываю кабину, достаю блокнот и делаю пометку. Под Ростовом моя эскадрилья сбила 22 самолёта противника. Из них — 6 сбил я. Сегодняшний «Мессер» был 7-м».

Вот сколько усилий, напряжения, находчивости, нечеловеческой выносливости требует лишь один вылет. А их Алелюхин совершил более 600!   Конечно, не все они равнозначны, не все завершались такой блестящей победой, но все они непременно требовали всех сил и способностей лётчика.

Алексей Васильевич за годы войны вырастил много замечательных, талантливых мастеров воздушного боя. Командир эскадрильи пользовался среди товарищей непререкаемым авторитетом. При всех своих достоинствах комэск, дважды увенчанный званием Героя Советского Союза, оставался буднично деловым, скромным, даже стеснительным человеком. Он не любил рассказывать о своих подвигах. Друзья шутили: Алелюхину легче отправить в преисподнюю 5 «Мессеров», чем описать хотя бы один воздушный бой, героем которого он был сам, а о своих орденах и медалях Алексей говорил коротко: «Одесса», «Сталинград», «Зимовники», «Котельниково», «Калач», «Ростов», «Таганрог», «Мелитополь»…

Алексея Алелюхина любили и уважали в полку за общительный характер и высокое боевое мастерство. Около 30 вражеских самолётов сбил отважный воздушный боец ещё до Крымской операции, однако война есть война…

25 апреля 1944 года, во время воздушной схватки в районе Севастополя, он сошёлся в лобовой атаке с 6-точечным FW-190, снаряд которого пробил 38-мм лобовое бронестекло кабины и ранил Алелюхина в лицо, шею и плечо. И вновь он остался в полку, и уже через неделю повёл эскадрилью на боевое задание.

Но уже 5 мая, во время прикрытия бомбардировщиков, шестёрка Алелюхина была атакована 8 FW-190. Очередью сверху на командирской машине были повреждены рули высоты. «Кобра» Алелюхина вошла в плоский штопор, и он вынужден был выпрыгнуть с парашютом…

При этом он опустился на нейтральной территории, прямо на дерево и повис на нём. Парашютиста заметили и наши солдаты и немецкие, завязалась перестрелка. К счастью, лётчику удалось быстро отделаться от парашюта и укрыться среди камней. Под обстрелом противника, к месту его нахождения была отправлена автомашина, которая и вывезла его в расположение советских войск. Потом было ещё много боёв и побед…

Случались иногда настолько выразительные победы, которыми нельзя было не восхищаться, которые нельзя было не отметить. Один из боёв наблюдал Генерал, командир соединения. Под его командованием Алелюхин проделал путь от Сталинграда до Мелитополя. Это был бой 10 советских самолётов, ведомых Алексеем Алелюхиным, против 50 вражеских бомбардировщиков, прикрываемых истребителями. Десятка Алелюхина — расстроила боевой порядок немцев, сбила ведущих и посеяла среди фашистских лётчиков такую панику, что они, торопясь удрать, сбросили бомбы над расположением своих же войск. Орден Суворова был новой наградой 23-летнему Гвардии майору. Ранняя зрелость объясняется ещё одним его качеством — стремлением к знаниям, к труду, к совершенствованию. Вот как сложились его юные годы.

Отец Алексея, солдат Первой Мировой войны, работал железнодорожником, мать — крестьянка. Они жили бедно, всю жизнь трудились, и сын помогал им с детских лет. Окончив в 1936 году семилетку в Кесовой Горе, он уехал в Москву, поступил на фабрику. Юный рабочий в 16 лет не имел ни одного часа свободного времени. Он жадно впитывал новые впечатления, новые знания. Ему хотелось всё попробовать самому — и сыграть в футболки участвовать в соревнованиях волейболистов, и поехать на велосипеде за город, и прочитать интересную книгу, и посмотреть фильм о Чапаеве. На фабрике он вступил в комсомол, был одним из активных членов организации. Ещё с детства захватила его мечта о небе, о самолётах. В Москве Алексей получил возможность осуществить её. Без отрыва от производства он окончил планерную школу, в 1938 году уже успешно занимался в аэроклубе, поднимался в небо и навсегда полюбил безоглядную синюю ширь. На следующий год по путёвке комсомола Алелюхин уехал в Борисоглебск, в военную лётную школу, и к началу войны аттестовался как отличный пилот.

В июле 1944 года Алексей осваивает свой 5-й за войну тип истребителя — новейший Ла-7. В конце войны Алелюхин летал уже на именной машине с надписью на борту «Алексею Алелюхину от коллектива треста № 41 НКАП». Будучи большим любителем разрисовывания своих самолётов, на капоте «Лавочкина» он изобразил алое сердце пронзённое стрелой.

С этим Ла-7 вскоре произошла довольно интересная история. В апреле 1945 года, как рассказывал Алексей Васильевич, как-то вечером они сидели и выпивали с его техником. Алелюхин рассуждал о жизни после войны и о том, что было бы неплохо поставить памятник Ла-7: покрасить его в красный цвет и поднять на постамент…

На следующее утро полк подняли по боевой тревоге и Алелюхин, одеваясь на ходу побежал к своему самолёту. Какого же было его изумление, когда он увидел, что вся его машина — от носа до хвоста — стала ослепительно красного цвета !

Как вспоминал позднее сам Алексей Васильевич, он «в благодарность» аж потянулся за своим пистолетом, но времени разбираться с техником тогда не было. Так последние дни войны он и летал на красном Ла-7. Немцы в радиобмене стали называть его не иначе, как «русский красный барон». Потом, по завершении боёв наехала какая-то инспекция, и Ла-7 Алелюхина опять стал серым.

Летая на новых машинах лётчики 9-го Гвардейского авиационного полка участвовали в боях на территории Прибалтике, а затем в Восточно — Прусской и Берлинской операциях. В этих боях, заместитель командира полка Гвардии майор Алелюхин одержал свои последние 4 победы.

Одну из последних схваток он провёл в небе Германии. Эскадрилье предстояло нанести удар по резервам противника. Едва набрали высоту, как увидели «Фоккеров». Летели они девятками. Одна, другая, третья… Следуя правилу, выработанному в эскадрилье  ( врага не считать, а бить ! ), наши лётчики, несмотря на численное превосходство противника, вступили в бой.

Дрались на вертикалях. Вверх, вниз… Ревели моторы, то и дело сверкали трассы огня. От перегрузок темнело в глазах. Но Алелюхин уже держал в прицеле FW-190. И когда тот начал выходить из крутого пикирования, комэск нажал гашетку. Вражеский самолёт вспыхнул и пошёл к земле. И ещё нескольких самолётов недосчитался противник в этом бою. А Гвардии майор Алелюхин в полном составе привёл на аэродром свою девятку истребителей. Техники быстро подготовили машины к вылету, и комэск снова повёл их в бой…

aleliuhin_grave_01112008104906PYyСвои последние победы Алелюхин одержал 27 марта 1945 года, когда в бою над Балтикой, западнее Пиллау, сбил сразу 2 FW-190.

Всего за годы войны Алексей Алелюхин совершил 601 боевой вылет, провёл рекордное число боёв — 258, сражался с самолётами немецкого, итальянского, польского, французского, румынского, голландского и английского производства, сам бывал ранен, горел, сажал подбитую машину на «вынужденную» и прыгал с парашютом, одержал за войну 57 только официальных побед  (лично сбил 40 и в группе — 17 самолётов противника). К этому следует добавить ещё ту вражескую технику и живую силу, которую он уничтожил во время штурмовок наземных целей.

Алелюхин не был честолюбив. В конце войны он чаще действовал в составе групп прикрытия. Даже атакуя парой, обычно выводил на ударную позицию ведомого, поручая именно ему нанести последний удар. А ведь победы всегда оставались победами: они приносили награды, славу, наконец деньги.

Алелюхин же всегда руководствовался соображениями целесообразности, а не личной выгоды: весной 1945 года важнее было сберечь, обстрелять, заставить поверить в себя молодёжь, чем под прикрытием дюжины ведомых самому одержать очередную «королевскую» победу…

После окончания войны Алексей Васильевич ещё долгое время продолжал служить в авиации, передавая боевой опыт новому поколению лётчиков. В 1948 году закончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, в 1954 году — Военную академию Генерального штаба. Служил в штабе ВВС Московского военного округа. В 1985 году генерал — майор авиации А. В. Алелюхин демобилизовался. Последние годы жил и работал в Москве. Умер 29 октября 1990 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Пстыго Иван Иванович

medium_pstygo

Герой Советского Союза Пстыго Иван Иванович

Иван Пстыго родился 10 апреля 1918 года в деревне Сухополы, ныне Архангельского района Республики Башкортостан, в семье крестьянина. Окончил среднюю школу. С 1936 года в рядах Красной Армии. В 1940 году окончил Энгельсскую военную авиационную школу лётчиков.

Участник Великой Отечественной войны с первого дня. Воевать начал в составе 211-го ближнебомбардировочного авиационного полка, который дислоцировался в Молдавии, около города Котовска, недалеко от границы с Румынией. Полк был большой — 5 эскадрилий, в каждой — по 10 самолётов. Летая на Су-2, в первые, самые трудные дни войны, Пстыго совершил 21 боевой вылет, поддерживал с воздуха части Одесского военного округа, вошедшие в состав Южного фронта. В одном из вылетов был сбит, но сумел перейти линию фронта и вернуться в свой полк.

25 июля 1941 года 211-й БАП, в котором служил Иван Пстыго, вошёл в состав ВВС Юго-Западного фронта, имея 20 боеготовых Су-2. Сам И. И. Пстыго вспоминал позднее о тех днях:

«Наш полк стоял на аэродроме под Борисполем. Мы летали бомбить войска противника западнее и юго-западнее Киева.

И вот как-то на нас навалилась большая группа Ме-109. Впереди Киев. Решаю снизиться до предельно малой высоты и с маневрированием уйти от преследования. Несутся крыши старинного города где-то уже выше моей машины, а я всё прижимаю и прижимаю её к земле. Оторвался всё — таки от «Мессеров».

После Молдавии Иван Пстыго воевал на Украине, под Сталинградом и на Курской дуге, освобождал Белоруссию и Прибалтику, Польшу и Чехословакию, брал Берлин. Начав войну лейтенантом и командиром звена, Иван Пстыго прошёл длинный путь: был командиром эскадрильи, начальником воздушно-стрелковой службы штурмовой авиационной дивизии и штурмового авиакорпуса, закончил войну майором — командиром 893-го штурмового авиационного полка.

На штурмовике Ил-2, этом «летающем танке», он совершил около 100 боевых вылетов, награждён двумя орденами Ленина, семью орденами Красного Знамени, другими наградами. И за каждой — серьёзный урон врагу, выигранная схватка, смелость и бесстрашие.

Такому человеку, прошедшему войну «насквозь» и не раз смотревшему смерти в глаза, известен ответ на вопрос о воинской удаче. Безусловно, роль удачи, счастливого случая на войне огромна. И не ему, уцелевшему в жестоких сражениях, это отрицать. Достаточно сказать, что родители Пстыго дважды получали сообщение, что их сын не вернулся с боевого задания. Однажды разорвался вблизи снаряд, осколками разнесло кабину, разбило шлемофон, спинку сиденья. Почувствовал боль в затылке, но довёл самолёт до аэродрома, посадил, продолжал воевать. Только через 20 лет после Победы, когда лежал в госпитале, хирурги извлекли из затылочной части черепа 6 мелких осколков того снаряда. Не считая этого, он прошёл войну без ранений. Это ли не пример везения?

И всё же всякий раз, как слышатся разговоры о счастливом случае, вспоминается известное изречение: копни поглубже случайность — и обнаружишь закономерность. Блестящие победы полководца Суворова недоброжелатели тоже пытались объяснить лишь фортуной. А он резонно возражал: «Раз везение, два везение… Помилуй бог, надобно и умение!».

Вспоминает сам Иван Иванович Пстыго:

«Я не набожный и не фаталист. Я убеждённый атеист. И всё-таки жизнь, её перипетии заставили меня посмотреть на некоторые события с позиций судьбы.

pstygoВ самом деле, 21 июля 1941 года в одном строю шли на боевое задание 2 девятки Су-2. Я вёл левое звено. В схватке над переправой, по которой мы наносили удар, от зенитной артиллерии и истребителей противника мы потеряли 16 самолётов! Можно сказать, лишь 1,5 самолёта — мой, невредимый, да Алексея Мальцева (сам он был ранен, а штурман убит) — вернулись домой. Что это? Случай, судьба?.. Спустя годы , когда появилась песня, в которой есть слова «нас оставалось только трое из восемнадцати ребят», я часто говорю в шутку, что это — про нас. Правда, мы вернулись втроём из тридцати шести…

Или вот такое. Южнее Уразова мы произвели посадку на один полевой аэродром — летели для участия в Харьковской операции. На аэродроме паника. Откуда-то стало известно, что ожидается налёт противника на этот аэродром. Какой-то начальник ездит по аэродрому в кузове полуторки и с бранью пытается разогнать нас, заставить улететь. А у нас горючего нет. Мы только прилетели, и моторы перегрелись на рулении по высокой и густой траве.

Естественно, мы никуда не улетели. Но в предвидении налёта отошли от самолётов, оставленных в рассредоточенном порядке, и укрылись в ближайшую щель. Где-то далеко раздались взрывы бомб. Затихло. Мы всей эскадрильей вышли из этой щели и, закуривая, удалились от неё метров на 20-30. И вдруг в это время из-за кучевых облаков на нас свалились «Юнкерсы». Вместо того чтобы укрыться в ту же щель, кто-то бросился бежать к другой, находящейся значительно дальше, но обозначенной шестами с соломой наверху. А бомбы уже свистят…

Мы бежали быстро. Начали прыгать в щель, буквально друг на друга. Бомбы рвутся вовсю! Наконец, когда всё закончилось, лётчики выбрались из щели и стали выяснять, какой же чудак бросился бежать бог весть куда. Ведь рядом была щель, в которой мы сидели при первой бомбёжке. Каково же было наше удивление, когда мы подошли к самолётам и увидели, что именно та, первая, щель начисто разнесена и разбита прямым попаданием двух или трёх бомб. Что это — случай или судьба?..

Можно было бы привести много примеров и из послевоенной моей лётной жизни, когда я попадал, как теперь говорят, в экстремальные ситуации: обледенения, грозы, отказы техники… Дидактические наставления в таких случаях отсылают в сторону познаний специалиста, его опыта. Всё это так. Но ведь есть что-то и от везения, от судьбы. Согласен заменить слово «судьба» другим, равнозначным по смыслу. Лишь бы сам смысл не менялся по существу».

В первые месяцы войны 211-й бомбардировочный авиаполк понёс большие потери: осталось всего 11 самолётов. Полк был отослан в среднюю полосу России, в Балашов, на переформирование. Оттуда часть лётчиков направили в другие части, а остальных, в том числе и Пстыго, посадили изучать новый самолёт — штурмовик Ил-2.

В декабре 1941 года Иван Пстыго попал в Саратовский госпиталь: у него опухли суставы — рецедив ревматизма, которым он болел в детстве. Там ему и проишлось встретить новый 1942 год.

После излечения, Пстыго отправился в Куйбышев, где формировались штурмовые авиаполки. Он попал в состав 504-го ШАП, впоследствии ставшего 74-м Гвардейским.

В мае 1942 года войска Юго — Западного фронта перешли в наступление — дело было под Харьковом. 504-й штурмовой авиаполк включили в состав только что созданной 226-й штурмовой авиадивизии, полк перелетел на полевой аэродром Лачиново, а вскоре на полевую площадку южнее Уразова. Началась напряжённая боевая работа.

pstygo3Ранним утром 14 июня звено самолётов, возглавляемое старшим лейтенантом И.И. Пстыго, вылетело на штурмовку автоколонны и эшелонов противника на железнодорожной станции Приколотное. Несмотря на дождь, плохую видимость и отчаянный огонь с земли, штурмовики с различных направлений дважды заходили на цель и подвергали её тщательной обработке. Всё окуталось густыми клубами дыма. Это горели 3 подожжённые цистерны с горючим и около 20 автомашин. На свой аэродром звено возвратилось в полном составе.

22 июля 1942 года пятёрка штурмовиков 8-й Воздушной армии в составе капитана П. И. Лыткина, старшего лейтенанта И. И. Пстыго, лейтенанта Ю. В. Орлова, сержанта А. В. Рыбина и В. М. Коряжкина под прикрытием истребителей 269-й истребительной авиационной дивизии совершила налёт на вражеский аэродром Морозовский Ростовской области и уничтожила на нём 27 транспортных самолётов. Ещё 3 «Мессершмитта» были сбиты над аэродромом истребителями прикрытия. С боевого задания не вернулись 2 штурмовика и истребитель. Этому дерзкому налёту советских лётчиков тогда была посвящена специальная статья в газете «Красная Звезда». В статье особо подчеркивалось, что немецкий аэродром Морозовский являлся важнейшей перевалочной базой для транспортных самолётов противника, доставлявших к фронту из глубокого тыла боеприпасы и горючее. Он имел сильное зенитное прикрытие, а над ним постоянно барражировали истребители прикрытия. Но отважные лётчики, проявив высокое боевое мастерство, всё же сумели прорваться к цели и успешно выполнить поставленную боевую задачу.

В конце июля 1942 года полки дивизии действовали с аэродромов Пичуга и Конный. Последний был в своё время полевым аэродромом военного училища лётчиков и располагался на правом берегу Волги, в 40 километрах северо — западнее Сталинграда. Но враг наступал, и дивизия, чтобы не подвергать себя опасности, перелетела на базовый аэродром 8-й Воздушной армии. Здесь полки пополнились самолётами и лётчиками, а с начала Сентября стали действовать с аэродромного узла.

Штурмовики не давали покоя врагу. Они уничтожали танки и артиллерию, помогали наземным войскам, атаковали неприятельские аэродромы. Все дни были заполнены интенсивными боевыми действиями. Тогда своей отвагой и мастерством вновь блеснул старший лейтенант И. И. Пстыго.

9 июля, вылетая с увеличенной бомбовой нагрузкой в 600 кг, всей своей группой в составе 8 экипажей, Пстыго сделал 2 очень эффективных захода на цель, сбросив бомбы и выпустив по ней 57 реактивных снарядов. В результате слаженной штурмовки в районе хуторов Кустовский и Кумпинский группа уничтожила и повредила до 20 вражеских танков и 45 автомашин.

В середине сентября 1942 года, когда шли упорные бои на улицах Сталинграда, старший лейтенант И. Пстыго получил задачу: уничтожить группу немецких танков, которые прорвались на улицы Саратовскую и Коммунистическую и разрезали нашу группировку. Задание было выполнено блестяще и без потерь своих самолётов. Ивану Пстыго, который возглавлял группу «Илов», прямо в воздухе было присвоено очередное воинское звание «Капитан». Получил он за это и орден Красного Знамени.

С самой лучшей стороны И. И. Пстыго проявил себя и впоследствии. Только в боях за Сталинград он кроме 2-х самолётов уничтожил 22 танка и до 70 автомашин.

В октябре 1942 года в судьбе Пстыго произошёл крутой поворот: его назначили начальником воздушно — стрелковой службы 226-й штурмовой авиационной дивизии. Забот прибавилось, но летать на боевые задание он продолжал, как правило, ведущим групп.

В конце ноября 1942 года майор И. И. Пстыго был назначен командиром 893-го штурмового авиационного полка. Было ему тогда 25 лет.

В годы Великой Отечественной войны был востребован вековой опыт борьбы народа с завоевателями. Заблистали в первозданной славе имена Суворова и Кутузова, Дмитрия Донского и Александра Невского. От доблестных предков одна из нитей протянулась к их потомку.

il2_9В марте 1943 года было решено нанести массированный удар по вражескому аэродрому Идрица силами всего штурмового авиакорпуса. Вести армаду штурмовиков поручили майору И. И. Пстыго. Налёт был произведён успешно. За эту операцию Пстыго был награждён орденом Александра Невского. Вручал награду заместитель командующего ВВС Григорий Алексеевич Ворожейкин, впоследствии Маршал авиации. Он сказал примерно следующее: «Смотрите, на ордене изображён наш великий предок и секира — оружие того времени, которым были разбиты тевтонские псы — рыцари. Разите, громите немецких фашистов, но уже не секирой, а грозным оружием нашего времени — самолётом».

Добавим, что отец летчика — Иван Григорьевич сражался в Гражданскую войну в армии Блюхера, а в биографию сына вплетены героические боевые традиции многих советских народов. Белорус по национальности, он учился и рос на родине Салавата Юлаева, в Башкирии, куда семья переехала во время Первой Мировой войны. Путёвку в небо ему вручила Россия — он с отличием окончил в 1940 году Энгельсское военное авиационное училище. Как уже говорилось, защищал Молдавию и Украину, освобождал и родную Белоруссию.

Летая на самолёте Ил-2, вначале одноместном, а затем и двухместном варианте, Иван Пстыго воевал на Юго — Западном, Сталинградском, Брянском, 1-м и 2-м Прибалтийских, 3-м Белорусском и 1-м Украинском фронтах. За период войны совершил 96 (по другим источникам 164) успешных боевых вылетов. В воздушных боях лично сбил не менее 2-х истребителей противника (один из них — в лобовой атаке).

Вспоминает сам Иван Иванович Пстыго:

«4 августа 1943 года меня отправляли на поиски головных частей противника. Искать его предполагалось в квадрате Верхне — Курмоярский, Котельниково, Аксай.

— Начать, видимо, следует с Котельникова: он и близко расположен к Сталинграду, и через город проходит железная дорога, — заметил командир полка. — Высоту, маневры выбирай сам, сообразно с обстановкой.

И я взлетел. Со мной вместе на разведку пошли ещё 4 лётчика: из них — 3 опытнейших, в том числе Батраков, и один новичок — Семёнов. Для прикрытия нам дали 10 истребителей.

На подходе к Котельникову покаэалась большая группа Ме-109. Она связала боем наших «Яков». Таким образом, мы почти сраэу лишились прикрытия и пятёркой продолжали следовать на задание.

Танки, если они хитро маскировались, разглядеть с воэдуха довольно сложно. Они могут спрятаться где-нибудь в овраге или в садах станиц, или прямо в хатах — пробьют стену и стоят под крышей. Но вот на пути штурмовиков всё чаще начали разрываться чёрно — белые шары. Вскоре уже казалось, что наши «Илы» летят среди сплошных разрывов. «Значит, район охраняется, — подумал я, — наверное, неспроста…»   И повёл группу прямо навстречу заградительному огню…

А танки на этот раз не маскировались. Они колоннами двигались в направлении на Аксай, Абганерово, Плодовитое. Кроме танков мы обнаружили и большое скопление автомашин, пехоты. Я карандашом сделал пометки на карте и облегчённо вздохнул: «Ну, вот и всё. Задание выполнено. Теперь пора и штурмануть!..»

Выбрали мы самую масштабную колонну. Сбросили бомбы, израсходовали реактивные снаряды, проутюжили дорогу огнём из пушек и пулемётов — на земле появились чадящие костры, густой чёрный дым пополз по степи.

Конечно, долго «без присмотра» мы оставаться не могли. Через некоторое время, когда группа уже повернула домой, на нас навалилось 20 истребителей противника. Пришлось занять круг.

Круг — это наш тактический приём. Штурмовикам частенько доводилось действовать без прикрытия истребителями, поэтому мы вынуждены были искать тактические приёмы, которые обеспечивали бы нам относительную безопасность, особенно после окончания атак. Так в нашем арсенале появились маневры: вмейка, круг, ножницы. Суть круга состояла в том, что каждый защищал хвост впереди идущего. Восьмёркой самолётов круг замыкался запросто, и мы обычно уходили от противника таким образом. Но нас-то на этот раз было пятеро. Круг в таком составе держать тяжело: крен очень велик. И всё же мы решили держаться.

Крутанулись дважды. Я так делал круги, чтобы постепенно оттягивать группу на свою территорию, то есть продолжал движение вперёд эллипсом. Сложность пилотирования при этом предельная. И вот молодой лётчик Семёнов на каком-то этапе не выдержал. Стоило ему уменьшить крен на 2-3 градуса, вывалиться из круга, как Ме-109 тут же, у нас на глазах, расстреляли его.

Нас осталось четверо. Держимся в кругу. Понятно, надёжность не та. Чью-то машину покалечило. Остаёмся втроём. Не успели поменять тактику, перейти к другой форме защиты, ведомый объявляет:

— Ухожу на вынужденную!..

Переключились на ножницы. Но недолго продержались — не помогло. Я оказался совсем один. Один против двух десятков «Мессеров»…

post-16-1216471230И тут случилось нечто для меня, непонятное. Вдруг, гляжу, какой-то шальной «Мессер» заходит мне прямо в лоб. Кто управлял тем самолётом — действительно мастер боя, ас? Или просто пьяный? С разными же приходилось встречаться… В общем, идёт немец в лобовую атаку. А ведь Ил-2 минутный залп имел в 3 с лишним раза мощнее, чем у любого другого самолёта воюющих сторон.

Но в первой встрече я промахнулся. Мы разошлись. Затем немец снова атаковал меня в лоб. Остальные «Мессеры» тоже стреляют, но как-то лениво. Возможно, наслаждаются «игрой». А меня опять постигла неудача — второй раз промазал.

Смотрю, немец третью попытку делает. Я набираю высоту, а он на меня идёт со снижением.

— Не балуй! — кричу, точно он услышит… И взял его снова в прицел да на все гашетки как надавлю! Попал. Да так, что «Мессер» до земли не долетел — в воздухе разнесло его взрывом в клочья!

Тогда остальные истребители насели на меня скопом. И мало того что машину изрешетили, так ещё и лопасти винта отсекли целиком — сантиметров 30 от комля осталось. Машину трясло, как больного лихорадкой. Штурмовик едва слушался рулей управления. Из одной пробоины текло масло, и струя воздуха гнала его мелкими барашками по плоскости к фюзеляжу.

Я прилагал все усилия, чтобы удержать самолёт в горизонтальном положении. Видя, что машина моя почти неуправляема, но сам я ещё жив, какой-то «Мессер» решил меня добить. Самолёт же мой неудержимо тянуло вниз, он с каждой секундой терял высоту. Перед тем как приземлиться, а точнее, удариться о землю, мой «Ил» ещё зацепился о телеграфные провода. А «Мессер» так увлёкся погоней, что правым крылом треснул по столбу и отбил около метра консоли. С отбитым крылом он смог протянуть километра 3-4 (это выяснилось позже) и сел на нашей стороне.

Ну, а я при посадке ткнулся головой в приборную доску, рассёк лоб и потерял сознание…»

День Победы лётчики 893-го Витебского Краснознамённого штурмового авиационного полка, которым командовал иайор И. И. Пстыго, встретили в небе Берлина.

После войны Иван Иванович продолжал служить в ВВС. В 1947 году окончил Высшие лётно — тактические курсы, в 1957 году — Военную академию Генерального штаба. Командовал дивизией, корпусом, армией. В 1960 — 1967 годах был командующим ВВС Группы советских войск в Германии, в 1967 — 1977 годах — заместитель главкома ВВС по боевой подготовке. С 1977 года служил в Центральной инспекции безопасности полётов авиации Вооружённых Сил СССР, с 1983 года — в Группе генеральных инспекторов Министерства Обороны СССР. За годы службы освоил 52 типа самолётов, налетал 7000 часов.

7 апреля 1978 года за личное мужество и отвагу проявленные в годы Великой Отечественной войны, большие успехи в подготовке и повышении боевой готовности войск в послевоенный период, освоение сложной боевой техники, Маршалу авиации   ( с 1975 года )  И. И. Пстыго было присвоено звание Героя Советского Союза.

Награждён орденами: Ленина (дважды), Октябрьской Революции, Красного Знамени (семь), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды; медалями и иностранным орденом.

Жил в городе-герое Москве. Скончался 23 февраля 2009 года, на 91-м году жизни. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.

Грисенко Александр Иванович

gricenko

Грисенко Александр Иванович

Во время Великой Отечественной войны ростовчанин летчик-истребитель полковник Александр Грисенко повторил подвиг Алексея Маресьева, ставшего широкоизвестным благодаря «Повести о настоящем человеке» Бориса Полевого. Подвиг же Александра Ивановича Грисенко менее известен, и я давно считал своим долгом хотя бы кратко рассказать об основных моментах его далеко не ординарной жизни. 

…Проведенная в начале июня 1941 года внеплановая проверка установила, что все самолеты 2-го истребительного авиаполка полковника А.И.Грисенко без приказа вышестоящего командования вооружены полным боекомплектом. Полк имел на вооружении 57 самолетов И-16, И-153 и был самым боеспособным из четырех истребительных авиаполков, действовавших на киевском направлении. Началось расследование, и Грисенко за самовольное  приведение своего полка в полную боевую готовность грозило суровое (вплоть до военного трибунала) взыскание.

Однако наказать полковника не успели: началась Великая Отечественная война. На рассвете 22 июня 1941 года немецкая авиация внезапно атаковала наши аэродромы и уничтожила прямо на земле сотни не успевших взлететь советских самолетов. В отличие от многих других подразделений, летчики полковника Грисенко  не дали застать себя врасплох, сами атаковали немецкие бомбардировщики и за весь первый день войны не имели боевых потерь от налетов вражеской авиации. Так для полковника Грисенко началась уже третья по счету война

Родился Александр Грисенко в июне 1904 года в городе Ростове-на-Дону.  Шестнадцатилетним юношей вступил в комсомол и добровольцем ушел в Красную Армию. Воевал в Крыму и на Украине. После окончания Гражданской войны вернулся в родной Ростов. Обладая недюжинными организаторскими способностями и врожденным актерским талантом, вместе с Мануэлем Большинцовым создал в Ростове комсомольский общественный театр, а затем и первую в России негосударственную комсомольскую киностудию «Ювкинокомсомол». (На этой киностудии Большинцов снял свой первый полнометражный (2289 метров аж в 7 частях!)  художественный приключенческий фильм «Приказ №…» о подвигах молодых ростовских подпольщиков.

Главного героя (политкомиссара Зорина) в этом фильме сыграл Александр Грисенко. Фильм вышел на экраны в последний день 1926 года и с успехом прошел по всей стране, а М.В.Большинцов впоследствии стал известным советским кинодраматургом и режиссером, лауреатом Сталинской премии 1941 года. Сценарист фильмов «Ювкинокомсомола» Михаил Блейман впоследствии тоже стал известным кинематографистом – одним из создателей культового фильма «Подвиг разведчика». Последними фильмами М.Ю.Блеймана были «Путь в Сатурн» и «Конец Сатурна».

 …Наступил 1932 год. К этому времени Александр уже переехал в Ленинград к Большинцову и приступил к работе помощником режиссера на «Ленфильме». К сожалению,  кинематографическому таланту Грисенко не суждено было раскрыться до конца: из запаса его вновь призывают в кадровую армию. Здесь он снова круто меняет свою жизнь. Стране остро не хватает авиационных командиров, вследствие чего было принято решение срочно усилить ВВС командным составом других родов войск. Так 29-летний командир взвода связи оказывается в Борисоглебской авиашколе, становится летчиком-истребителем.

В 1938 году для Александра Грисенко началась вторая война: он едет летчиком-добровольцем в Китай сражаться против японских захватчиков. В Китае доброволец Грисенко участвует в десятках воздушных боев и лично сбивает четыре японских боевых самолета.  Боевые успехи «китайского добровольца» Грисенко и его товарищей подробно описаны в книге известного журналиста, а затем и политического обозревателя Юрия Жукова «Крылья Китая. Записки военного летчика». Эта книга вышла в свет в 1940 году и была написана Жуковым на основе воспоминаний Грисенко, которому для сохранения секретности был присвоен псевдоним  вымышленного китайского летчика, некоего капитана Ван Си.

За образцовое выполнение задания Родины в небе Китая Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 ноября 1938 года А.И.Грисенко был награжден орденом боевого Красного Знамени и в чине полковника направлен командиром полка в Особый Киевский военный округ. Головокружительная карьера: за шесть лет с 1932 по 1938 год (из которых три года был курсантом авиашколы!) стать полковником, командиром авиационного полка! Сказать кому – поверят с трудом. Для этого надо было быть действительно талантливейшим лётчиком! Но четыре шпалы в петлицах на фото после возвращения из Китая говорят сами за себя!

Третья война для А.И.Грисенко началась на рассвете 22 июня 1941 года. Полк под его командованием  выдержал первые, самые страшные удары немецких войск, остался боеспособным и мужественно сражался в начальный, самый тяжелый для нашей страны период войны. Почти за год непрерывных боев, с 22 июня 1941 года по 8 августа 1942 года, полк под руководством Грисенко сбил в воздушных  боях более 100 самолетов, уничтожил до 10 тысяч солдат и офицеров противника. Успешно организуя боевую работу полка, Грисенко и сам лично сбил два Ме-109 и два Ю-88.

gricenko5Летом 1942 года развернулись тяжелые кровопролитные бои на подступах к Сталинграду. Противник бросил в бой свои лучшие силы. Под Сталинград были направлены новейшие образцы немецких самолетов под управлением лучших асов 4-го воздушного флота барона фон Рихтгофена. 8 августа 1942 года в бою с несколькими немецкими асами самолет А.И.Грисенко был сбит, сам он получил тяжелые ранения и потерял левую ногу. Более полугода Грисенко провел в свердловском госпитале, где перенес несколько сложных  операций.  Он научился ходить на протезе и, несмотря на инвалидность, добился в виде исключения возвращения в действующую армию на должность заместителя командира 259-ой истребительной авиадивизии.

При этом Александр Иванович не забывал свой родной полк, живо интересовался его боевыми успехами и постоянно переписывался с ветеранами полка. Еще под командованием А.И.Грисенко полк был представлен к званию гвардейского, и после его ранения полк продолжал отлично воевать! Вот отрывок из письма, полученного Александром Ивановичем в мае 1943 года от его бывшего заместителя, а теперь командира 2-го истребительного авиаполка майора И.П.Залесского:

«Здравствуйте, Александр Иванович! Жму вашу руку. Очень доволен, что Вы не вышли из строя… «Стариков»  всех стараюсь сохранить… Замом  у меня Панов (Д.П.)  из Васильковских соседей, которые были расформированы под Сталинградом – печальная участь… В апреле  Хрюкин (Т.Т.) вручил гвардейское знамя в Вашем родном городе (Ростове-на-Дону). Теперь мы из второго дома перебрались в 85-й… (Приказом НКО СССР № 128 от 18.марта 1943 года 2-ой истребительный авиаполк был преобразован в 85-й гвардейский. — Прим. С.И.Буйло).

В начале 1944 года А.И.Грисенко был назначен командиром 304-ой истребительной авиадивизии, которая вместе с дивизиями А.И.Покрышкина и Л.И.Горегляда входила в 6-ой гвардейский авиакорпус генерал-лейтенанта А.В.Утина, участвовавший в основных сражениях на направлениях главных ударов наших войск. Дивизия Грисенко и ее командир воевали отлично. Вот как оценивает в своих мемуарах боевые действия А.И.Грисенко весной 1944 года  генерал-полковник  авиации С.Н.Гречко:

«…Что касается полковника А.И.Грисенко, то он тогда только что вступил в должность комдива вместо погибшего в одном из боев полковника И.К.Печенко… Боевой опыт у полковника Грисенко был немалый. …Он был тяжело ранен, лишился ноги, но, продолжая летать, участвовал в воздушных боях и не раз выигрывал поединки в борьбе с «Мессерами». …Забегая вперёд, скажу, что в Уманско-Ботошанской операции истребительная дивизия полковника А.И.Грисенко действовала великолепно…».

И это притом, что  Грисенко с протезом вместо ноги  летал на американском истребителе «Аэрокобра», который, в отличие от наших истребителей, имел ножные тормоза и был очень строг в управлении  при посадке!

Войну Александр Иванович закончил в Вене, затем командовал 16-ой гвардейской истребительной авиадивизией в Заполярье, а с 1946 года – Чугуевским высшим военным авиационным училищем летчиков. Великолепно летал на Як-3 и Ла-9. Так, согласно проверки Инспекцией ВВС техники пилотирования на истребителе Як-3 от 26 июня 1945 года, полковник Грисенко получил общую оценку «отлично» при оценках восьми элементов на «отлично» и только одной оценке «хорошо» за боевой разворот. Его воспитанник тех лет Георгий Добровольский стал летчиком-космонавтом, командиром космического корабля «Союз-11» и первой в мире орбитальной станции «Салют». В 1948 году судьба приготовила для Грисенко новое испытание: Во время сильного землетрясения в Средней Азии он попал под развалины, получил серьезные травмы и был вынужден покинуть военную службу.  Демобилизовавшись, Грисенко теперь уже окончательно вернулся в родной Ростов.

В 1951 году ветеран войны А.И.Грисенко получил квартиру в нашем доме № 96 (теперь № 82) по улице Максима Горького, и мне довелось 15 лет прожить рядом с этим мужественным человеком.  Дом был элитным и часто назывался «профессорским», так как в нем тогда проживали многие профессоры Ростовского госуниверситета и мединститута. Однако Александр Иванович не затерялся, а органично «вписался» в коллектив жильцов.

До сих пор хорошо помню доброжелательный взгляд его умных глаз, слегка подпрыгивающую походку и чисто «грисенковскую» улыбку. Нас, мальчишек пятидесятых годов, всегда поражали его военная выправка и закалка: даже в сильные морозы он обычно ходил без головного убора в легком пальто или даже плаще. Александр Иванович никогда не бравировал своими боевыми заслугами. Естественно, в доме  знали об отдельных моментах его биографии, однако многое о фронтовых подвигах нашего отважного земляка стало известно только после его смерти. В 1966 году наша семья переехала на другую квартиру, а в  1969 году А.И.Грисенко не стало.

Жаль, что такой отважный летчик, воевавший с первого и до последнего дня войны, так и остался в чине полковника! Ведь на войне, если талантливый летчик сразу не погибал, он быстро продвигался по службе. Например, снятый на фото начала войны вместе с полковником А.И.Грисенко подполковник А.В.Утин стал генерал-лейтенантом авиации, видным советским военачальником. Вероятно, основной причиной этого были подозрительность и недоверие тогдашнего высшего руководства ко всем побывавшим за границей летчикам-интернационалистам. Так, известный «испанский» и «китайский» доброволец, Герой Советского Союза, генерал-майор авиации Г.Н.Захаров (во время Отечественной войны в его дивизии сражался французский полк «Нормандия-Неман») тоже как начал, так и закончил войну в одном и том же звании. Видные же авиационные военачальники-интернационалисты Я.В.Смушкевич, П.В.Рычагов и многие другие вообще были расстреляны как враги народа…

Как это ни странно, попытки замалчивания и даже «очернения» подвига полковника Грисенко продолжились и после войны. Видимо, благодаря своей принципиальности и далеко не ординарной личности (сказывалось «кинематографическое» прошлое), Александр Иванович сумел нажить себе достаточное количество недоброжелателей. Так, в 2003 году в издательстве «СПОЛОМ» (г. Львов, Украина) вышли воспоминания бывшего старшего политрука Д.П.Панова, замполита одной из эскадрилий 43-го истребительного авиаполка, который в 1941-42 годах на протяжении нескольких месяцев воевал рядом с полком Грисенко. Вот как этот бывший политработник оценил в своих «мемуарах» боевую деятельность полковника А.И.Грисенко в боях за Сталинград:

« …На истребителе “ЛАГ-3” он вылетел в излучину Дона 10-го августа 1942-го года (!!!)… Не имея боевого опыта (!!!), Грисенко сразу попал под огненную струю «Эрликона», и мелкокалиберный снаряд оторвал ему ногу пониже колена. Грисенко сумел посадить самолет и сразу же попал в госпиталь, на чем его летная карьера была закончена(!!!)…».

И эту чушь в послевоенное время посмел написать человек, который через несколько дней после ранения полковника Грисенко был назначен замполитом именно во 2-ой истребительный авиаполк, которым до ранения почти четыре года командовал А.И.Грисенко! Эту ложь написал бывший партийный работник, вследствие занимаемой должности наверняка знавший все подробности лётной карьеры полковника Грисенко как до, так и после его тяжелого ранения 8 августа 1942 года!

К большому сожалению, какая-то недостойная возня вокруг воинского звания полковника А.И.Грисенко продолжилась и в наши дни! Так, с чьей-то «нелегкой» руки, почти  во всех публикациях об А.П.Маресьеве, среди повторивших его подвиг летчиков звание Грисенко ошибочно указывается как «подполковник». И это притом, что на самом деле именно Александр Иванович Грисенко имел самое высокое звание и был единственным полковником среди летчиков-истребителей, вернувшихся после ампутации ноги в действующую армию! Неточность в воинском звании Грисенко проникла и на телевидение, где в фильме, снятом к юбилею Маресьева воинское звание А.И.Грисенко также ошибочно указано как «подполковник». Очень жаль, что за такие «ошибки» у нас пока нет никакой ответственности!

Память об Александре Ивановиче Грисенко жива в наших сердцах. В ростовском лицее № 33 уже  несколько лет работает посвященный ему музей. Одна из улиц в Первомайском районе города Ростова-на-Дону названа его именем, а на нашем доме установлена мемориальная доска: «В этом доме с 1951 по 1969 год жил один из первых комсомольцев Ростова, гвардии полковник авиации, отважный летчик А.И. Грисенко».

Автор очерка:

Сергей Иванович Буйло.

Доктор физико-математических наук.

Награжден Федерацией космонавтики

Российской Федерации медалью

им. С.П.Королева