Осипенко Полина Денисовна

65025357_osipenko_pd

Герой Советского Союза Осипенко Полина Денисовна

Родилась 8 октября 1907 года в селе Новоспасовка, ныне село Осипенко Бердянского района Запорожской области, в семье крестьянина. Окончила начальную школу, курсы птицеводов. Работала заведующей колхозной птицефермой. С 1930 года в Красной Армии. В 1932 году окончила Качинскую военную авиационную школу. Служила лётчиком, командиром звена в истребительной авиации. В 1936 — 1938 годах установила 5 мировых авиационных рекордов высоты и дальности полёта для женщин.

Капитан П. Д. Осипенко была вторым пилотом самолёта «Родина», на котором 24-25 сентября 1938 года вместе с В. С. Гризодубовой и М. М. Расковой совершила рекордный беспосадочный перелёт по маршруту Москва — Дальний Восток (Комсомольск-на-Амуре). За этот полёт 2 Ноября 1938 года всем членам экипажа было присвоено звание Героя Советского Союза. Награждена орденами Ленина (дважды), Трудового Красного Знамени.

Майор П. Д. Осипенко погибла при исполнении служебных обязанностей 11 Мая 1939 года. Похоронена в Москве у Кремлёвской стены. Её именем названы улицы и площади в Москве, Минске, Перми, Владимире, Элисте и других городах, райцентр и район в Хабаровском крае. В селе Осипенко установлен её бюст, в деревне Высокое Рыбновского района Рязанской области — обелиск.

Полина Денисовна Осипенко до 20 лет никогда не видела самолёта. Она родилась в многодетной семье крестьянина — бедняка, жившего на берегу Азовского моря. Когда Полина окончила 2 класса церковно — приходской школы, перед родителями встал вопрос: где добыть денег, чтобы купить дочери обувь, одежду, тетради? Затруднение разрешилось просто: девочка в школу больше не пошла, её отдали в няньки.

Подросла она и стала батрачкой. После Октябрьской революции, когда в селе Ново-Спасовка организовался колхоз, Полине поручили уход за птицей. Дни и ночи проводила она на птичнике, но всё-таки находила время для учёбы в вечерней школе.

Однажды на луг около птицеводческой фермы опустились 2 самолёта. Не будь этой вынужденной посадки, возможно, никогда бы в нашей стране не появилась такая замечательная лётчица, как Полина Осипенко.

Все колхозники от мала до велика прибежали к самолётам. Полина увидела среди лётчиков женщину. Это поразило её. С этого дня Осипенко решила научиться летать и сама. Она списалась с односельчанином, курсантом военной авиационной школы, и вскоре поехала к нему.

Свою службу в авиации Полина Осипенко начала в должности… официантки в столовой. Она подавала курсантам борщ и котлеты и каждый день упрашивала начальника школы принять её на учебу. Она убеждала его с таким жаром, с такой настойчивостью, что он в конце концов улыбнулся и сказал: «Что ж, пройдите медицинский осмотр…»

Этого только и надо было Полине. Её здоровью мог позавидовать любой кандидат в лётчики. И вот вчерашней колхознице остригли волосы, выдали военное обмундирование, отвели комнату в общежитии. Она стала курсантом авиашколы…

osipenkoОсипенко занималась с исключительным старанием. Ей охотно и много помогали товарищи. После окончания школы военного пилота Осипенко направили на службу в авиационную часть. А когда ей дали отпуск, она приехала па побывку в родную Ново — Спасовку. Приехала, конечно, в лётной форме. Колхозники ходили за ней по пятам, а некоторые бесцеремонно спрашивали: «Скажи правду, ты в самом деле летаешь или просто ходишь в военной форме?»

Осипенко говорила, что летает, но ей не верили. Даже мать — и та усомнилась. Тогда Полина решила доказать, что она лётчица. Вместе с матерью она уехала в свою часть. Старушка была на аэродроме, когда дочь поднялась в воздух. Самолёт делал «петли Нестерова», «бочки», «штопоры». Мать стояла на зелёном поле, смотрела в небо и плакала. Когда дочь подошла к ней после полёта, счастливая мать сказала: «Ну, теперь я верю, что ты летаешь, расскажу всему селу…»

Полипа Осипенко неустанно совершенствовалась как лётчица. Она была на редкость настойчива, упорна, трудолюбива. В одном из полётов она достигла рекордной высоты среди женщин в открытой кабине — 8804 метра.

Когда летом 1938 года вместе со своими подругами Верой Ломако и Мариной Расковой готовилась к рекордному полёту на гидросамолёте, неожиданно выяснилось, что Полина, выросшая на берегу Азовского моря, не умеет плавать.

— Летать не боишься, а плавать не умеешь. Какая же ты морячка? А ещё командир летающей лодки! — шутили над ней подруги.

— Хорошо, — сказала Осипенко Расковой, — я поплыву, только ты будешь плыть рядом. Будешь плыть и приговаривать: «Спокойно, спокойно».

И она поплыла, неумело размахивая руками. Через 2 дня, Осипенко уже одна уплыла так далеко в открытое море, что врач, стоявший на берегу, кричал:

— Вернитесь, вернитесь немедленно!…

Выйдя на берег, Осипенко, улыбаясь, сказала Расковой:

— Видишь, страх не так уж трудно побороть. Вот и научилась плавать.

А плавать ей нужно было уметь. Три лётчицы отправлялись в рискованный рейс на летающей лодке и должны были быть готовыми ко всяким неожиданностям…

img18Они позавтракали в Севастополе, а ужинать им предстояло в Архангельске. Гидросамолёт всё время летел над сушей, вынужденная посадка исключалась. Большую часть пути пробивались сквозь густую облачность, летели «вслепую». Несколько раз самолёт обледеневал. Этим полётом лётчицы за 10 часов 33 минуты соединили воздушной трассой Чёрное и Белое моря и установили новый мировой рекорд.

24-25 сентября 1938 года, вместе с Валентиной Гризодубовой и Мариной Расковой, Полина Осипенко совершила рекордный беспосадочный перелёт на самолёте «Родина» по маршруту Москва — Дальний Восток (Комсомольск-на-Амуре). А вскоре, в Ноябре 1938 года, все члены экипажа были удостоены звания Герой Советского Союза.

…В мае 1939 года Майор П. О. Осипенко, работавшая тогда в лётной инспекции, должна была принять участие в сборах командиров для тренировки в слепых полётах на Курсах усовершенствования начальствующего состава.

В первый день лётчики работали в помещении с тренажером. Они по очереди занимали кабину и выполняли по приборам задание инструктора. На следующий день летали с инструкторами и только на 3-й день перешли к самостоятельным полётам.

С утра 11 Мая облака низко нависли над землёй. Но полёты начались в точно указанное в графике время. Каждый самолёт летал в отведённой ему зоне.

По предложению Героя Советского Союза Анатолия Серова, так же проходившего обучение на этих курсах, лётчики раздолились на пары: один находился в закрытой кабине, другой — в открытой, вместо инструктора. Потом менялись местами.

9_gghjuytСеров вылетел на задание с Полиной Осипенко. Сначала она находилась в закрытой кабине и вела машину вслепую. В это время Серов, сидя в передней открытой кабине, корректировал полёт. После сел в закрытую кабину, место инструктора заняла Полина Осипенко, самолёт легко и красиво пошёл в воздух. Это был последний полёт замечательных лётчиков…

Разбитую машину нашли недалеко от села Высокое. Кабина Серова была открыта. Причины катастрофы так и остались невыясненными…

Наш народ не забыл своих Героев. Их именами названы улицы и площади во многих городах страны. Имя Героев долгое время носили пионерские дружины во многих средних школах и специальных учебных заведениях.

Во время Великой Отечественной войны одна из боевых машин 108-го Гвардейского штурмового авиационного полка носила имя прославленной лётчицы Героя Советского Союза Полины Денисовны Осипенко.

Гризодубова Валентина Степановна

grizod_5

Герой Советского Союза Гризодубова Валентина Степановна

Валентина Степановна Гризодубова — незаурядная лётчица, первая из женщин, удостоенных звания Героя Советского Союза, да к тому же с таким лётным стажем, которым вряд ли, кроме неё, может кто-нибудь похвастать. В самом деле, мало кто поднимался на аэроплане в 2-летнем возрасте! Правда, теперь пассажирами бывают и грудные дети, иное дело в 1913 году, когда человек только овладевал воздушным океаном.

Она родилась на Украине, в городе Харькове, в семье известного авиационного конструктора и изобретателя Степана Васильевича Гризодубова. Официальная дата рождения В. С. Гризодубовой — 31 января 1910 года. Точная дата — 27 апреля 1909 года по старому стилю, обнаружена директором музея Гризодубовых в Харькове В. Е. Власко.

Отец Валентины Степановны увидел в кино полёты братьев Райт и задумал сам создать летательный аппарат, хотя и не имел для этого ни достаточных знаний, ни средств. Он уговорил киномеханика отдать ему несколько кадров, на которых был показан аэроплан, сделал с них отпечатки и начал строить по ним самолёт. Он работал в одиночку, без всякой поддержки. Единственной его помошницей была жена.

В квартире Гризодубова почти не было мебели. Семья во всём себе отказывала. Весь заработок Степана Васильевича, всё, что добывала шитьём жена, — шло на приобретение материалов для аэроплана. С трудом достали денег на покупку велосипедных колёс для уже готовой машины. Харьковский губернатор, узнав о затее Гризодубова, презрительно сказал: «Ну и дела. Нищий, а лезет в небо!..»

И всё же аэроплан был построен, и в 1913 году конструктор-самоучка стал летать на нём над Харьковским ипподромом. Там были царские конюшни, и на Гризодубова поступила жалоба: шум мотора пугает коней. Полёты продолжались недолго — всего 1,5-2,0 минуты.

grizod_0Как-то раз мать Вали ушла по делу, ребёнка не на кого было оставить. Отец, собиравшийся ещё раз проверить свою машину, не долго думая, привязал 2-летнюю дочку себе за спину и полетел.

В семье Гризодубовых сохранилась старая фотография, на которой видна крохотная девочка, бесстрашно сидящая на перекладине хрупкого аэроплана.

Мудрёные слова «шасси», «фюзеляж», «мотор» звучали для девочки также привычно, как «хлеб», «вода», «молоко». С детства Валя слышала восторженные рассказы отца о первой русской лётчице Лидии Зверевой.

Лидии Виссарионовне Зверевой, когда она была ещё гимназисткой, удалось тайком от родителей подняться на воздушном шаре. С этого началось серьёзное увлечение авиацией. Она постоянно присутствовала на публичных полётах, познакомилась с первыми русскими лётчиками и мотористами. Отважная девушка добилась зачисление в лётную школу и в 1911 году получила звание пилота. Зверева пыталась привлечь женщин в авиацию и хлопотала, правда, без успеха, об открытии специальной школы для девушек.

Гризодубова стремилась во всём подражать Зверевой. Она тоже решила стать лётчицей. В 1929 году она окончила Пензенский аэроклуб. Занималась планерным спортом, работала лётчиком-инструктором в Тульской авиационной школе, обучая других искусству пилотировании. В 1934-1935 годах — служба в агитационной эскадрилье имени Максима Горького на Центральном аэродроме в Москве. Она совершала агитационные перелёты по городам и селам Украины, Белоруссии, Башкирии, Киргизии, Закавказья. И часто в далёком селении, где никогда ещё не видели самолёта, жители дивились не только прилёту стальной птицы, но ещё и тому, что ею управляет женщина. И кто знает, может быть, речи лётчика — агитатора Гризодубовой, её смелый пример зажгли во многих слушавших её девушках стремление пойти учиться в авиашколы.

Работа в агитэскадрилье, полёты почти по всему Советскому Союзу были по душе Гризодубовой: она очень любила путешествовать. География — любимый предмет в школе — становилась для неё теперь живой и ощутимой.

Она много читала о путешествиях, унаследовав любовь к познанию земли от отца. Когда Гризодубова училась в школе лётчиков, отец её жил в Харькове. Они никуда не выезжали из города, но тем не менее «путешествовали» по всему земному шару. Отец присылал отчёт о своих «поездках» по Америке, и дочь в ответном письме делилась своими впечатлениями о «путешествии» по Австралии.

«Путешествовать» юной лётчице было нелегко: не хватало знаний. И она упорно рылась в книгах, знакомясь с жизнью народов тех стран, которые она «посещала». Так «объехала» она вместе с отцом весь земной шар, пересекла оба полюса и экватор. Эти «путешествия» очень помогли ей потом, во время настоящих путешествий по стране.

grizod_3С самого начала работы в авиации лётчица стала готовить себя к дальним перелётам, к завоеванию женских международных рекордов. В 1937 году на самолётах УТ-1, УТ-2 и АИР-12 Валентина Гризодубова установила 5 мировых авиационных рекордов высоты, скорости и дальности полёта.

В октябре 1937 года она поднялась на небольшом спортивном самолёте. За полчаса она прошла 100 километров со скоростью 218 километров в час. Рекорд американской лётчицы Аннеты Джинсон, развившей на одноместном спортивном самолёте скорость около 199 километров, был побит.

А через 2 дня Гризодубова побила рекорд другой американки — Моури. На двухместном спортивном гидроплане Гризодубова со своим бортмехаником Катей Слобоженко поднялась с Москвы-реки и пролетела 100 километров со скоростью 200 км/час  (рекорд американки на самолёте такого же класса равнялся 127 км/час). Через полчаса неутомимая Гризодубова опять поднялась, на этот раз на одноместном гидросамолёте. Теперь уж «не повезло» другой американской рекордсменке — Маргарите Тэннер, пролетевшей 100 километров со скоростью 167 км/час. Советская лётчица прошла такое расстояние со скоростью 190 км/час.

Так, можно сказать, в один присест, Валентина Гризодубова завоевала для своей Отчизны сразу 3 женских авиационных рекорда.

Вскоре её полет со штурманом Мариной Расковой по маршруту Москва — Актюбинск дал стране и 4-й рекорд. За 7 часов 23 минуты лётчицы на спортивном самолёте прошли по прямой 1444 километра, почти в 2 раза превысив международный женский рекорд.

grizod_2

Герой Советского Союза Валентина Гризодубова

24-25 сентября 1938 года в качестве командира экипажа на самолёте АНТ-37бис «Родина»  (второй пилот — П. Д. Осипенко, штурман — М. М. Раскова)  совершила беспосадочный перелёт из Москвы на Дальний Восток  ( посёлок Керби, Хабаровский край ), установив мировой женский авиационный рекорд дальности полёта   (за 26 часов 29 минут было покрыто расстояние в 6450 км).

2 ноября 1938 года за выполнение этого перелёта и проявленные при этом мужество и отвагу, Валентине Гризодубовой было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина. После учреждения знака особого отличия 4 ноября 1939 года ей вручена медаль «Золотая Звезда» № 104.

В 1939-1941 годах Депутат Верховного Совета СССР В. С. Гризодубова занимала должность начальника Управления международных авиалиний Гражданского Воздушного Флота.

…Началась Великая Отечественная война. Валентина Гризодубова в первый же день подала рапорт об откомандировании её на фронт. Но ей отказали. У командующего ВВС были другие планы.

В марте 1942 года она была назначена командиром 101-го отдельного авиационного полка дальнего действия. Часть была сформирована из пилотов, механиков, инженеров и радистов Гражданского Воздушного Флота. Они имели большой опыт полётов на внутренних и международных трассах, хорошо знали технику, но никогда не изучали тактику воздушного боя. На вооружение полка прибыли пассажирские самолёты DC-3  (Ли-2).

В связи с острой нехваткой бомбардировочной авиации в начальный период войны, транспортные самолёты, состоящие на вооружении 101-го полка, срочно переоборудовали. Острая нужда в бомбардировщиках заставила применять Ли-2 для выполнения боевых заданий. Они поднимали по 4 авиабомбы ФАБ-250. Прицел, вернее, визир, установленный на правом борту корабля, был очень неудобен для прицеливания. При работе с ним штурман испытывал немалые трудности. Естественно, и меткость бомбометания с самолётов Ли-2 была слабее, чем с боевых кораблей Ил-4, ТБ-3, Пе-8 и Ер-2. Но что делать, приходилось мириться с этим. Транспортные самолёты Ли-2, переоборудованные под бомбардировщики, всё же увеличивали наш боевой состав. При хорошей видимости цели натренированные штурманы успешно выполняли бомбардировочные задачи.

Около месяца готовились экипажи к полётам на бомбардировку войск и военных объектов противника.

Вскоре полк приступил к выполнению боевых заданий. Лётчики сбрасывали десанты в тыл врага, обрушивали осколочные и зажигательные бомбы на голову противника в районе Курска, Орла, Льгова. Они бомбили коммуникации фашистов, их оборонительные сооружения, скопления войск и техники, разрушали мосты, станции, склады, базы, железнодорожное полотно.

grizodubova vs (blagodarnost)_0x0В конце 1942 года полк был передан в расположение Центрального штаба партизанского движения. Каждую ночь, в любую погоду самолёты пересекали линию фронта и доставляли партизанским отрядам, действовавшим на Украине, в белорусских и брянских лесах, вооружение, боеприпасы, медикаменты, продовольствие. На обратном пути они вывозили на «Большую землю» раненых, женщин, детей.

Около 2000 тонн патронов и снарядов, различного оружия и взрывчатки доставили народным мстителям лётчики полка, проводя свои самолёты сквозь огневые заслоны вражеских зениток, преодолевая ночную тьму, в любых погодных условиях…

Бывший начальник штаба полка, которым командовала В. С. Гризодубова, А. Верхозин в своих воспоминаниях пишет: «Много сил и энергии вложила эта женщина в боевую работу полка. Были у неё и волнения, часы нелёгких раздумий. Немало трудностей отпустила ей жизнь: очень сложно отвечать за людей, воспитывать их, вести в бой. Но подлинное счастье испытывала Валентина Степановна, когда видела, как стойко и самоотверженно бились с фашистами экипажи её прославленного в боях авиационного полка».

Полковник В. С. Гризодубова не только умело руководила полком, который в ходе войны был удостоен звания Гвардейского, но и сама участвовала в боевых операциях: водила самолёты бомбить скопление вражеских войск в районе Курска, часто летала к партизанам. Пример командира полка, старшего офицера вдохновлял каждого пилота.

43249543Как-то Гризодубовой и её подчинённым предстояло сбросить контейнеры с горючим нашим частям, попавшим в окружение. Один самолёт вёл Михаил Сахаров, тот самый лётчик, который в 1938 году первый нашёл «Родину» и сбросил вымпел с запиской. Когда под сильным обстрелом они летели над территорией, занятой врагами, Гризодубова увидела, как был сбит и упал на землю самолёт Сахарова… Только после окончания войны выяснилось, что Сахаров попал в плен и выжил. Гризодубова разыскала его и добилась его возвращения в авиацию.

Чуткое и сердечное отношение к людям ценили в своём командире лётчики 101-го полка. Сотня мужчин, которыми командовала Гризодубова, немного побаивались её и уважали.

Самолёт с Большой земли всегда был радостным событием в тревожной, полной лишений и опасностей жизни партизан. И Гризодубова слышала много благодарностей от таких прославленных партизанских вожаков, как Ковпак, Фёдоров… Среди её многих наград есть и медаль «Партизану Отечественной войны» 1-й степени.

С октября 1943 года Валентина Степановна командовала 31-м Гвардейским бомбардировочным авиационным полком АДД  (авиация дальнего действия). Всего лично совершила более 200 боевых вылетов (в том числе 132 — ночных)  на бомбардировку и доставку за линию фронта боеприпасов и военных грузов.

После войны Валентина Степановна была направлена на работу в авиационную промышленность, где она успешно трудилась почти 30 лет. «Весь жизненный путь славной лётчицы, — писал М. М. Громов, — можно обозначить одним коротким, но выразительным словом — подвиг. Гризодубова уверенно держит в своих руках штурвал. Полёт продолжается».

grizodubova_grave_12212007051506ot3После выхода в запас в 1946 году, В. С. Гризодубова была назначена заместителем начальника НИИ-17 по лётной части. Лично принимала участие в испытательных полётах по испытанию и доводке разрабатываемого радиолокационного оборудования. В 1963-1972 годах была начальником Лётно-Испытательного центра НИИ. С 1972 года — заместитель начальника Московского НИИ приборостроения по лётной части. Депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва. За многолетний доблестный труд, 6 Января 1986 года ей присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Валентина Степановна часто навещала родной Харьков, с которым у неё связаны дорогие сердцу воспоминания. Харьковчане с большой теплотой встречали свою славную землячку.

В сентябре 1973 года, когда отмечалось 35-летие легендарного беспосадочного перелёта на самолёте «Родина» по маршруту Москва — Дальний Восток, на севере Хабаровского края, у сопки Окоча, недалеко от реки Амгунь, установлен обелиск в честь славного экипажа — гранитное крыло, устремлённое в небо. Он всегда будет напоминать людям о подвиге 3-х героических советских женщин.

Последние годы жила в Москве. Умерла 28 апреля 1993 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище   (участок 11). В Москве на Кутузовском проспекте установлен памятник Героине, а на доме, в котором она жила — мемориальная доска. В 1972 году в Харькове, в квартире Гризодубовых, был открыт музей истории авиации. Её имя носил 103-й Гвардейский Красносельский Краснознамённый военно-транспортный авиационный полк и самолёт Ил-76МД в Смоленске. Имя Героини носят улицы во многих городах России, а также на Украине и Казахстане.

*   *   *

Командир полка

Если бы мне, рядовому штурману, кто-нибудь сказал, что я стану начальником штаба авиационного полка, которым командует женщина, то я бы принял это за шутку и тут же забыл о ней. Но в предписании значилось: «…В полк Гризодубовой. Должность: начальник штаба». Как тут не поверишь!   Итак, полком командует женщина. А личный состав ?   Из кого будет состоять полк: из мужчин или женщин?

Генерал, к которому я обратился с этим вопросом, улыбнулся и сказал:

— В полку будет только одна женщина, остальные — мужчины.

Если бы Гризодубова формировала женский авиационный полк, как это делала Марина Раскова, было бы всё ясно. Но тут командир — женщина, а подчинённые — мужчины. Разгорелось тогда у меня любопытство: что же это за женщина, которой доверяется командовать боевым полком?

На аэродроме, где формировался авиационный полк, я никого не застал. Валентина Степановна находилась в Москве по каким-то чрезвычайным делам. Да и рядовые лётчики ещё не прибывали. Их ждали в конце недели. В моём распоряжении оказалось несколько относительно свободных дней. Пошёл в библиотеку, взял книжки о лётчицах. Разумеется, интересовала Гризодубова — мой новый командир. Передо мной раскрывалась интересная и содержательная биография. Валентина Степановна — дочь одного из русских авиационных конструкторов, Гризодубова Степана Васильевича. В 1910 году, в год рождения дочери, он на свои средства построил самолёт и мотор собственной конструкции. Помощи ждать было неоткуда. Царские чиновники упорно не замечали способного конструктора-самоучку, вышедшего из народа.

Признание пришло лишь после Великой Октябрьской революции. Степан Васильевич получил материальную поддержку Советского правительства, ему были созданы условия для творческой работы. Дочь унаследовала от отца большую любовь к лётному делу; когда подросла, стала учиться на лётчицу. И вот пришло время, когда о Гризодубовой узнали во всех странах земного шара. В 1938 году она вписала в таблицу авиационных рекордов 5 мировых достижений. В том же году 24-25 сентября советскими лётчицами был совершён беспосадочный перелёт Москва — Дальний Восток на самолёте «Родина». Командиром корабля была Валентина Гризодубова. В состав экипажа входили Полина Осипенко и Марина Раскова. Их самолёт пролетел по прямой 5947 километров, пробыв в воздухе 26 часов 29 минут.

Лётчицы установили международный рекорд дальности беспосадочного полёта для женщин, который до сих пор не превзойдён. За мужество и высокое мастерство, проявленные в рекордном полёте, Валентине Гризодубовой, Полине Осипенко и Марине Расковой было присвоено звание Героя Советского Союза.

Постепенно из прочитанных книг сложился образ Гризодубовой. Смелая и умелая лётчица. Влюблена в авиацию. Летает на самолётах многих типов. Несомненно, волевая. Не теряется в трудной обстановке. Будучи перед войной начальником международных авиационных линий Гражданского Воздушного Флота СССР, проявила незаурядные организаторские способности.

Многие прибывшие в полк лётчики, оказывается, знали Валентину Степановну по прежней работе. И их мнения часто расходились. Кто-то считал её чрезмерно строгой. А другой говорил:

— Заботливая очень.

— Рисковая! — добавлял третий.

— Душа-человек! — отзывались иные.

И только потом я понял, что никаких противоречий в мнениях лётчиков о Гризодубовой не было. Да, она умела, когда это требовалось, быть неумолимо строгой. Да, в боевой работе, как командир, когда необходимо, шла на обоснованный риск. При всем этом всегда проявляла сердечность и заботу о подчинённых, являлась подлинным организатором всей сложной жизни авиационного полка. Ни одно малое или большое событие не проходило мимо неё. Особое внимание она уделяла людям, пристально изучала их. Технику пилотирования командиров экипажей в период формирования полка проверяла сама. Оно и понятно.

 

101-й авиационный полк, сформированный из опытных лётчиков Гражданского Воздушного Флота, готовился к боевой работе. И командир полка должна была убедиться в мастерстве лётчиков, штурманов, всех членов экипажа. С этой целью Валентина Степановна часто поднималась в воздух с подчинёнными. Она придирчиво контролировала, как лётчики выполняют взлёт, посадку, как действуют экипажи на маршруте, боевом курсе, над полигоном.

Если выявляла пробелы, то немедленно требовала устранить их и больше не допускать в полёте. Так, один из экипажей опоздал на 2 минуты с бомбометанием, а второй в облаках допустил временную потерю ориентировки. Оба эти случая стали предметом особого разбора со всем личным составом полка. На состоявшемся тогда партийном собрании Валентина Степановна сказала, что личный пример коммунистов считает главным методом воспитания лётного и технического состава. В тот вечер после собрания много говорили о том, как надо выполнять боевые задания. И командир 1-й эскадрильи майор Иванов сказал:

— Кажется, Гризодубова не собирается смотреть на боевые полёты и воздушный бой из кабинета!

Тяжёлая обстановка, сложившаяся на фронтах в первый период войны, потребовала мобилизации всех средств и возможностей для борьбы с фашистскими захватчиками. Тогда-то встал вопрос об использовании в качестве бомбардировщика многоместного почтово-пассажирского самолета ПС-84, получившего в дальнейшем название Ли-2. Лётчики Гражданского Воздушного Флота отзывались о нём хорошо, но, когда встал вопрос о боевых полётах на этой машине, у некоторых настроение изменилось. Они говорили, что Ли-2 с бомбами под фюзеляжем не сможет набрать необходимую высоту и производить противозенитный маневр, что бой с истребителями на нём фактически вести невозможно. В числе неверивших были даже опытные лётчики.

— Я полечу в бой первая! — сказала тогда Гризодубова.

Для этого ответственного боевого вылета она подобрала группу коммунистов, в которую вошли Герой Советского Союза Масленников — известный полярный лётчик, мастер пилотажа Гришаков, отважный пилот Васильченко. И вот первое боевое крещение. Тяжело гружённые машины рулят на старт, взлетают, ложатся на курс. Впереди — Гризодубова. Группе поручено бомбардировать скопление фашистов в районе станции Щигры и нанести им возможно больший урон. Одновременно на экипажи возложено задание вести воздушную разведку.

К объекту бомбометания группа подошла внезапно. Ранее на эту цель советские бомбардировщики полетов не совершали, а потому немцы даже не ожидали удара с воздуха. Они опомнились только тогда, когда на железнодорожный узел посыпались фугасные бомбы. Ударили автоматические зенитки. Шапки разрывов появились ниже и выше самолётов, но было поздно: Гризодубова уже увела свою группу на безопасное расстояние. Огонь противника не причинил вреда, зато в стане фашистов бушевали пожары и поднялась настоящая паника.

На обратном пути группу Гризодубовой подстерегали 3 истребителя Ме-109. Но, встретив дружный и меткий огонь советских стрелков, фашистские пилоты не захотели рисковать и улетели искать более лёгкую добычу. Наша группа в полном составе возвратилась на свой аэродром. С тех пор разговоры о непригодности самолёта Ли-2 как бомбардировщика прекратились. Это была, несомненно, большая победа лётчиков полка во главе с командиром.

Во второй половине июня 1942 года немецкие войска прорвали оборону войск Брянского и Юго-Западного фронтов, стали развивать наступление на Воронеж. Авиационный полк под командованием Гризодубовой почти каждую ночь бомбил скопления фашистских войск и их боевой техники. Особенно часто вылеты производились по резервам противника южнее Курска. Противник встречал наши самолёты плотным огнём зенитных орудий и атаками своих истребителей. Наш полк нёс потери, но ещё больший урон наносили врагу мы.

Подполковник Гризодубова, как и прежде, летала ведущей, наравне с другими. Её не раз предупреждал командир дивизии Иван Васильевич Филиппов. Он говорил:

— Осторожно, товарищ Гризодубова. Вас могут фашисты сбить, и я буду чувствовать себя виноватым, что не уберёг такого командира полка.

Валентина Степановна, однако, продолжала летать. Но, испытав сполна на себе все трудности сложных боевых полетов на Ли-2, она с особой силой ощущала, что выполнять задание без предварительной подготовки нельзя. И готовилась к каждому боевому полёту. По примеру командира тщательно тренировались и другие экипажи. Обязательно намечались 2-3 варианта полёта. Экипажи изучали задание, отрабатывали вопросы взаимодействия на борту корабля, чтобы в деталях представлять себе, что и кому предстоит делать на различных этапах полёта.

Командир полка сама проводила разборы и розыгрыши полётов. Объясняла толково, учитывая опыт предыдущего полёта, и обязательно старалась убедиться, что её правильно поняли. Сказывался в этом характер Гризодубовой — любое дело делать с душой, полностью отдаваться работе, службе.

Как-то разведка донесла, что фашисты готовятся к наступлению.

— Значит, будет перегруппировка войск, — сказала Гризодубова, — надо готовиться к налётам на железнодорожные узлы, мосты!   И совершенно ясно, что зенитный огонь противника там будет ожесточённый!

Так и получилось. Через 3 дня нам отдали такой приказ. На предварительной подготовке к полету Гризодубова сказала экипажам:

— Вылетаю первой. Для обозначения цели зажгу её. Сделаю два захода. В первом сброшу зажигательные, во втором — фугасные бомбы. Вам следует бомбить с одного захода серийно всеми бомбами  (четыре по 250 кг).

Потом штурман Николай Николаевич Покачалов, летавший в этом ночном полёте в экипаже Гризодубовой, рассказывал, как проходил боевой вылет. Ещё на маршруте их атаковал фашистский истребитель. Валентина Степановна уходила маневром, а стрелки, зорко осматривавшие воздушное пространство, открыли огонь. Истребитель отвалил. Валентина Степановна тем временем использовала встретившуюся облачность, вошла в неё и продолжала идти к цели. Над целью самолёт командира был схвачен 12 прожекторами. Свет их слепил глаза. Приказав задернуть шторки на стёклах кабины, пилотируя самолёт по приборам, Гризодубова шла на боевом курсе, не обращая внимания на разрывы зенитных снарядов. Несмотря на ожесточённое сопротивление противника, Валентина Степановна сделала 2 захода. От наших бомб возник крупный пожар — горели боеприпасы. Экипажи остальных самолётов, летевшие за своим командиром, бомбили уже горевшую и хорошо заметную цель.

За ужином авиаторы шумно делились своими впечатлениями. Бомбили успешно. Настроение было приподнятое. Кто-то открыл крышку стоящего в столовой рояля. Все знали, что Валентина Степановна мечтала стать не только лётчицей, но и пианисткой. И вот начался импровизированный концерт. Торжественно звучали этюды Шопена, прелюдия Рахманинова, потом полились задушевные народные песни. Пели лётчики Александр Сергеевич Кузнецов, Алексей Парфенович Буланов, полковой врач Иван Яковлевич Безденежный.

А назавтра — снова в бой. 8 и 14 июля 1942 года лётчики полка во главе со своим командиром нанесли сильные бомбовые удары по технике и живой силе противника в районе железнодорожной станции Льгов.

В конце июля того же года Гризодубова во главе 30 самолётов летала бомбить скопление вражеских эшелонов на железнодорожной станции Орёл — Товарная. Эту цель фашисты обороняли, как важный фронтовой объект, мощными средствами противовоздушной обороны. Но Гризодубова вывела свой самолёт точно, и штурман Покачалов сбросил тяжёлые фугасные бомбы на воинские эшелоны. На станции возникло 5 пожаров. По примеру своего командира лётчик Гришаков со штурманом Юрчаковым прямым попаданием взорвали ещё один эшелон с боеприпасами. Результат этого боевого полёта был сфотографирован лётчиком Лунцом и штурманом Каспаровым.

Не менее успешный налёт был совершён на переправу противника на реке Дон. Командир полка, несмотря на сильный зенитный огонь врага, снизилась и прямым попаданием бомб разрушила переправу, по которой двигалась армия Паулюса к Волге.

Гризодубова летала на боевые задания не только в качестве командира корабля, но и для проверки своих экипажей. Для этого она занимала в самолёте место второго пилота и строго контролировала, как экипаж действует на различных этапах полета, на боевом курсе, в момент бомбометания. Особое внимание обращала на взаимодействие членов экипажа в воздухе. Были случаи, когда самолёт, на котором находилась Валентина Степановна, возвращался из такого полёта с большим количеством осколочных пробоин в плоскостях и фюзеляже. В других случаях она летала как контролёр выполнения бомбардировочного удара своего полка и всей дивизии. Отбомбившись, ходила вокруг цели, пока не выполнят задачу все самолёты, и лично фиксировала успешность их бомбометания.

Тот, кто недостаточно хорошо знал Гризодубову, мог подумать, что она часто идёт на риск. Но на самом деле Валентина Степановна учитывала все тактические факторы боя, все минусы обороны фашистов, быстро находила уязвимые места и умело пользовалась своим превосходством. Риск, конечно, при этом был. Но без него же и нельзя воевать! В любом случае чувство долга, воля, отвага, мужество брали верх над другими качествами человека.

Однажды лётчики её полка после успешного боевого вылета произвели посадку. Валентина Степановна направилась с рапортом к командиру дивизии полковнику Филиппову.

— Боевое задание полк выполнил. Цель разрушена. Бомбы пришлось бросать с малой высоты, — доложила она полковнику.

Присутствовавший на старте командир соседнего полка усомнился:

— Разве можно бомбить с таких малых высот? Тогда спокойно и логично Гризодубова доказала, что иначе поступить было нельзя. Бомбить прицельно с большей высоты мешали облака. Полку же был дан приказ не просто сбросить бомбы, а уничтожить объект противника.

— Спасибо за службу, Валентина Степановна, — прервал её старший начальник. — Только что мне по телефону передали, что Военный совет благодарит ваш полк за успешный вылет, в результате которого врагу нанесён большой ущерб.

Как всякая цельная натура, Гризодубова с увлечением отдавала себя делу, которое ей поручали. Особенно много сил вложила она в организацию полётов в глубокий тыл противника — к нашим партизанам. Лётчики полка совершили тысячи вылетов в оккупированные фашистами районы Украины, Белоруссии и других республик и областей. Они доставили партизанам более 1500 тонн оружия и взрывчатки, вывезли около 4000 человек — раненых партизан и детей.

Весной и летом 1943 года партизаны Украины готовились принять самое активное участие в решающих боях за освобождение своей республики от фашистских захватчиков. В мае-июне в партизанские соединения Ковпака, Сабурова, Федорова, Наумова, Бегмы авиационный полк Гризодубовой перебросил много вооружения. Противник заметил, насколько возросла активность полётов советских самолётов в районах Брянска, Чернигова, Ровно. Тогда фашисты установили патрулирование своих истребителей на этих направлениях. Почти каждую ночь кому-нибудь да приходилось вести бой с вражескими истребителями или попадать в зону огня зенитной артиллерии.

Лётчику Петру Ткаченко пришлось принять неравный бой сразу с двумя фашистскими истребителями. При первой же атаке противника Ткаченко был тяжело ранен, но не выпустил штурвала, продолжал не только вести самолёт по курсу, но и руководить действиями подчинённых в бою. Штурман самолёта и стрелки открыли пулемётный огонь по истребителям, сбили одного из фашистов. Напрягая последние силы, Ткаченко довёл самолёт до своего аэродрома и благополучно произвёл посадку.

Чтобы спасти жизнь лётчика, Валентина Степановна привезла к Ткаченко одного из лучших советских хирургов.

— Подвиг нашего товарища Ткаченко, — сказала Гризодубова на партийном собрании, — это большая победа. Экипаж героя доказал, что советские лётчики даже на транспортном самолёте могут сбивать фашистских истребителей и уходить с поля боя победителями…

14 июня Гризодубова сама вылетела на украинские партизанские аэродромы. Самолёт её был загружен боеприпасами и медикаментами. Лётчица преодолела зону зенитного огня над линией фронта и произвела посадку на партизанском аэродроме, где находились знаменитые вожаки народных мстителей — генералы Ковпак и Сабуров. Лётчица была встречена партизанами с любовью и восторгом.

На аэродроме, где базировался полк Гризодубовой, стояли ещё 2 полка. В одну из боевых ночей самолёт соседнего полка прилетел с задания с зависшей под фюзеляжем 250-кг фугасной бомбой, которая могла оторваться и взорваться в любой момент. Положение осложнилось ещё тем, что лётчику не удалось сделать посадку с первого захода. Но повреждённый самолёт не мог держаться в воздухе. У всех на глазах он ударился о землю и загорелся. Экипаж горящего самолёта — лётчики, штурман, бортмеханик, радист и стрелки — не мог покинуть машину. Двери Ли-2 при ударе о землю заклинились. Но кто осмелится подойти к горящему самолёту? Взрыв бомбы мог последовать в любую секунду. Да и бензина в баках машины оставалось примерно около тонны. И тут Гризодубова вместе со своим заместителем — подполковником Орловым и двумя отважными мотористами смело бросилась к горящему самолёту. Пострадавший экипаж, почти все члены которого были ранены в воздушном бою, удалось спасти.

Вот почему лётчики полка любили и берегли своего командира. В каждом вылете экипажи зорко наблюдали за командирским самолётом и в случае необходимости немедленно приходили на помощь.

…В ту памятную ночь Гризодубова, как всегда первой, пришла на цель. Больше десятка вражеских прожекторов охватили самолёт отважной лётчицы. За командиром полка летел командир эскадрильи майор Ефремов. Увидев, что самолёт Гризодубовой подвергается большой опасности, Ефремов вышел вперёд и принял на себя огонь вражеских зениток. Жизнь командира полка была спасена.

Героических эпизодов из боевой биографии Валентины Степановны Гризодубовой можно привести немало. Много сил и энергии вложила эта женщина в боевую работу полка. Были у нее и волнения, часы нелёгких раздумий. Немало трудностей отпустила ей жизнь: очень сложно отвечать за людей, воспитывать их, вести в бой. Но подлинное счастье испытывала Валентина Степановна, когда видела, как стойко и самоотверженно бились с фашистами экипажи её прославленного в боях авиационного полка.

И только когда звезда Победы взошла над горизонтом и рассеялись окончательно тучи войны, Валентина Степановна перешла на работу в авиационную промышленность.

Раскова Марина Михайловна

0_0_200_313

Герой Советского Союза Раскова Мария Михаловна

Марина Раскова родилась 28 марта 1912 года в Москве, в семье служащего. Окончила 9 классов. С 1932 года работала в аэронавигационной лаборатории Военно-Воздушной академии. Окончила Ленинградский институт Гражданского Воздушного Флота, в 1934 году стала штурманом. В 1935 году окончила школу пилотов Центрального аэроклуба Осоавиахима. Участвовала в знаменитых перелётах на большие расстояния с установлением мировых рекордов. С 1938 года в Красной Армии.

24 — 25 сентября 1938 года штурман капитан М. М. Раскова вместе с В. Гризодубовой и П. Осипенко совершила беспосадочный перелёт на самолёте «Родина» по маршруту Москва — Дальний Восток (Комсомольск-на-Амуре). 2 ноября 1938 года удостоена звания Героя Советского Союза.

С января 1942 года в действующей армии. Командир женского бомбардировочного авиационного полка майор М. М. Раскова погибла 4 января 1943 года при исполнении служебных обязанностей. Похоронена в Москве на Красной площади у Кремлёвской стены. Награждена орденами Ленина (дважды), Отечественной войны 1-й степени. В годы войны её имя было присвоено 125-му Гвардейскому бомбардировочному авиационному полку.

Имя Героини носит Тамбовское высшее военное авиационное училище лётчиков, где установлен бюст; площадь и улица в Москве, улица в Казани, пассажирский теплоход на Волге. Автор книги «Записки штурмана».

В конце сентября 1938 года вся страна нетерпеливо ждала вестей от женского экипажа самолёта «Родина», совершавшего беспосадочный перелёт Москва — Дальний Восток. Радиосвязь с ним прервалась через 9 часов после старта. Что случилось с отважными лётчицами? Никто не хотел верить, что произошло несчастье.

В штаб перелёта поступали сообщения из Новосибирска, Красноярска, Иркутска, Читы, Хабаровска. В разное время в разных местах люди видели самолёт, летевший на восток, слышали шум моторов. Значит, «Родина» прошла большую часть своего маршрута. Но где она опустилась? Где Валентина Гризодубова, Полина Осипенко, Марина Раскова?

50 военных и гражданских самолётов обследовали огромный район между Читой и Хабаровском. А на земле поиски вели тысячи людей — красноармейцы, местные жители, охотники.

Истекали 5-е сутки безрезультатных поисков. В наркомат на совещание были приглашены лётчики, не раз совершавшие дальние перелёты через неисследованные места земного шара. Пришли Герои Советского Союза Молоков, Коккинаки, Мазурук, Слепнев, Головин…

Долго спорили о том, где искать пропавших лётчиц. И наконец решили, что самолёт спустился где — то можду Кэрби и Комсомольском. Это были малоизвестные места. Комсомольск-на-Амуре возник лишь недавно на месте маленького селения. Кэрби — небольшой таёжный посёлок. Кругом на сотни километров простирается тайга, пересечённая извилистыми речушками, множеством озёр и болот.

Илья Мазурук, много летавший на Дальнем Востоке, рассказывал, как трудно приземлиться на мшистых, кочковатых болотах, поросших низким кустарником, на марях, как их называют местные жители. Глубина болот иногда достигает 2-х метров, однако в этих марях, по общему мнению, и следовало искать самолёт.

Догадка оказалась правильной. Она подтвердилась через несколько дней. А пока миллионы советских людей волновались за судьбу смелых лётчиц. В редакциях газет не смолкали телефоны. С заводов, из институтов, с фабрик, из частей Красной Армии, из школ, учреждений звонили и задавали один и тот же вопрос: «Есть какие нибудь сведения о «Родине»?

Больше всего беспокоились лётчики. Они хорошо знали, что искать пропавших надо быстро, до наступления морозов и снегопада. Да и продукты, которые тройка отважных взяла с собой в путь, должно быть, близились к концу.

Марина Раскова ни в детстве, ни в юношеские годы не помышляла об авиации. Она смеялась над братом, который строил из прутиков и глянцевой белой бумаги самолёты, и ломала их. И всё же летать стала она, а не брат.

Марина Раскова родилась в Москве в 1912 году. Её отец был музыкант, преподаватель пения. У девочки были хорошие музыкальные способности, и ей пророчили будущность оперной певицы. Но всё вышло иначе.

Семья Расковой лишилась кормильца — умер отец. Жить стало трудно. Марина училась в школе и в детском отделении консерватории. Окончив среднюю школу, девушка пошла работать на Бутырский химический завод, а потом поступила чертёжницей в аэронавигационную лабораторию Военно-Воздушной академии имени Жуковского.

Она попала в совершенно иной мир. В лаборатории в шкафах хранились сложные приборы — манометры, аэротермометры, аэропланшеты, секстанты… Расковой эти названия ничего не говорили. Первое время ей немалых трудов стоило отличить один прибор от другого, старалась не перепутать их, так как в её обязанности входило приносить на лекции приборы и демонстрировать слушателям.

1283099982_raskovaНо довольно скоро она поняла, что к чему. Бывая на лекциях, внимательно слушала объяснения преподавателей и неожиданно для себя заинтересовалась аэронавигацией. Она засела за книги, прочитала всё, что было написано в ту пору о штурманском деле, и поняла, что штурману нужны разностороние знания. Пришлось начать изучение высшей математики, физики, радиотехники, электротехники, топографии, астрономии, метеорологии и других наук.

Александр Васильевич Беляков обратил внимание на любознательную помошницу и начал помогать ей в учёбе. Марина Раскова стала первой женщиной-штурманом в нашей военной авиации. Однажды её вызвал к себе начальник академии.

— За хорошую работу мы решили вас наградить, но не знаем чем, — сказал он. — Чего бы вы сами хотели?

Смущаясь, Раскова ответила:

— Научиться самой летать.

Она получила награду, которой хотела. Штурман поступила в Центральный аэроклуб в Тушине. Вскоре она стала лётчицей. К знанию аэронавигации прибавилось умение самостоятельно управлять самолётом.

Штурман Раскова участвовала в подготовке нескольких Первомайских воздушных парадов. Это очень сложное дело. Нужно рассчитать с точностью до сокунды, когда поднять с различных аэродромов множество воздушных кораблей, стянуть их в одну точку, построить в парадную колонну и провести чётким строем над Красной площадью. Обычно во время парадов она летала на флагманском корабле и шла впереди всей воздушной армады.

…Найти самолёт в дальневосточной тайге дело нелёгкое. И всё же его нашли. Двухмоторный серебристый самолёт, севший на болото именно в том районе, где и предполагали, обнаружил молодой лётчик Михаил Сахаров.

Болото, на котором приземлились лётчицы, выглядело очень обманчиво. С высоты оно похоже на луг. А спустишься пониже, всмотришься — вода поблёскивает между тёмными кочками. Сесть здесь Сахаров, конечно, не мог. Он покружился, покачал в знак приветствия крыльями и улетел в Комсомольск сообщить радостную весть.

На следующее утро к мeсту посадки «Родины» прилетело 2 самолёта. Лётчики сбросили на парашютах резиновые сапоги, термосы с горячим какао, варенье, помидоры, шоколад, карту района, вымпелы с записками.

Весть о том, что экипаж «Родины» обнаружен, с быстротой молния разнеслась по стране. Но у самолёта лётчики заметили только двоих. Где же третий член экипажа?

Через сутки к месту аварии прилетел ещё один самолёт и сбросил парашютистов. Спрыгнули два офицера и военный врач. К вечеру пришли сюда и пешие поисковые партии. Заработала походная радиостанция, и Москва узнала подробности о полёте трёх героинь…

При дальнем полёте невозможно рассчитывать на хорошую погоду по всей трассе. Экипаж самолёта «Родина» был готов к борьбе с облачностью и циклонами. Но погода оказалась хуже, чем ожидали. Лишь на протяжении 60 километров после старта лётчицы видели землю, а потом началась сплошная облачность. Пришлось перейти на слепой полёт.

Перед Уралом самолёт начал обледеневать. Слоем льда покрылись крылья, лёд оседал на пропеллерах, машину стало потряхивать. Увеличивая обороты моторов, удавалось понемногу сбивать лёд с винтов.

Ночью началась сильная болтанка. Лётчицы решили забраться выше, идти над облаками, чтобы избежать болтанки и сберечь силы. До утра шли на высоте 7500 метров. Экипаж жестоко мёрз. Из-за холода и приемная и передаточная радиостанции вышли из строя. Радиосвязь прекратилась.

Наступил рассвет. Из-за сопок поднялось солнце, но вскоре его скрыли густые облака. Самолёт находился недалеко от маньчжурской границы. В слепом полёте трудно точно соблюдать курс, самолёт мог пересечь государственную границу. Лётчицы решили отклониться к северо-востоку.

Бензин был на исходе. Самолёт начал терять высоту. Медлить нельзя. Гризодубова написала Расковой записку: «Можешь ли ты прыгнуть?»

Дело в том, что штурманская рубка на самолёте «Родина» была расположена в носовой части фюзеляжа. Хода из неё в пилотскую кабину нет. При посадке на неподготовленный аэродром машина могла встать на нос, и в этом случае стеклянная рубка штурмана была бы сплющена в лепёшку. Рисковать было нельзя. Во второй своей записке Гризодубова уже приказала Расковой: «Прыгай, прыгай, не задерживай нас».

1367201554_grizodubova-4Расковой очень не хотелось расставаться с подругами, но делать было нечего. Приказ есть приказ. В кармане её куртки лежала начатая плитка шоколада. Марина сунула в карман ещё плитку, коробочку мятных лепёшек, проверила, при ней ли револьвер, компас, карманный нож, и открыла нижний люк кабины…

Самолёт снижался. Видны были кочки, вода между ними. Сесть на колёса — значит разбить машину. Решили произвести посадку на «брюхо», не выпуская шасси. Самолёт скользнул по болоту и остановился. Даже стёкла кабины не разбились.

Кругом мёртвая тишина, а под ногами — зыбкое болото. Посмотрели на часы и приборы: «Родина» находилась в воздухе 26 часов 29 минут. Как позднее было определено, самолёт прошёл по прямой 5908,61 километра. Женский международный рекорд на дальность полёта по прямой, принадлежавший француженке Дюпейрон, был побит более чем на 1500 километров. Одновременно был завоеван и другой женский рекорд на дальность полёта без посадки по ломаной линии.

Оставшись вдвоём в тайге, Гризодубова и Осипенко стали ждать Раскову. Где Марина? Лётчицы думали, что она опустилась где-нибудь недалеко, и пристально всматривались в лес. В каждом дереве им чудился силуэт подруги. Они подавали сигналы, стреляя из револьвера и ракетницы. Но Раскова не показывалась.

В хвосте самолёта находилась аварийная радиостанция, но сколько ни крутили её рукоятку, радиостанция так и не заработала.

И первую же ночь в самолёт залезла рысь. Гризодубова первой услышала сильное царапанье и мяуканье, а затем и увидела незваную гостью. Стрелять в неё не хотелось, — пуля могла повредить доску приборов, у которой виднелась голова рыси. В конце концов «кися», как её назвали лётчицы, удрала. Вслед за ней пришёл медведь. Он начал тереться о рули поворота. Лётчицы сначала решили, что это какой-нибудь человек пришёл. Гризодубова со словами: «Пожалуйста! Заходите!» — гостеприимно распахнула дверь кабины… Выстрел из ракетницы поверг мишку в ужас. Он убежал в лес…

Так шли дни. Неожиданно лётчицы обнаружили в самолёте колбасу, грудинку, икру, положенные кем-то «сверх плана». Подарок был весьма кстати.

Несколько раз они слышали шум моторов. Самолёты шли на большой высоте и, несмотря на сигналы, не заметили «Родины».

Подруги решили не уходить далеко от самолёта. Они ждали Марину, а её всё не было. Что же случилось с отважным штурманом?

…Ветер отнёс парашют к лесу. Шёлковый купол зацепился за пихту, и Марина Раскова повисла в 5 метрах от земли. Она обхватила ногами дерево, перерезала стропы парашюта и спустилась на землю.

Вокруг неё — густой, непроходимый лес. Нигде не видно просвета. Над головой совсем низко пролетел её самолёт. Моторы не работали, слышна была только сирена, которая гудит на машине, предупреждая, что надо выпускать шасси. Потом всё стихло. Одна в глухой тайге!

Вдруг донёсся звук выстрела, второй, третий… Раскова засекла по компасу направление выстрелов. Но тут — то и произошла ошибка. Эхо от сопок отнесло звук выстрела в противоположном направлении, и Раскова пошла не туда, куда следует.

Идти было очень тяжело. Сучья бурелома цеплялись за меховой костюм, приходилось переползать через поваленные на землю деревья.

На 5-е сутки Раскова вышла к большой мари, покрытой густой, высокой травой. Неосторожный шаг с кочки на кочку, и Марина Раскова провалилась. Сначала по пояс, потом но горло. Вода холодная, как лёд. Первый раз за время скитаний почувствовала она себя совсем одинокой. Никто не придёт на помощь, надо спасаться самой. Вспомнила виденный когда-то фильм, героиня которого выбралась из болота с помощью палки, и поступила точно так же. Положила свою палку на несколько кочек и стала подтягиваться. С трудом удалось выбраться из воды. Всё на ней промокло до нитки. Надо обсушиться, благо выдался солнечный день. Сушка продолжалась до вечера.

В первый день, когда Раскова рассчитывала быстро добраться до самолёта, она съела пол-плитки шоколада. На второй день решила быть осторожней и съела только четверть плитки. А под конец своих странствий дошла до нормы в… один квадратик и одну мятную лепешку. Временами она находила клюкву, грибы. Недостаток пищи приходилось возмещать даже берёзовыми листьями.

На 7-й день блужданий по тайге Раскова решила поджарить найденные ею два гриба и разожгла костер. От пламени вспыхнул валежник, загорелась трава и стволы сухих деровьев. Пришлось бежать от огня. В это время она услышала шум моторов. Это был самолёт, искавший её.

Не раз она встречалась с «хозяевами тайги» — бурыми медведями и пугала их выстрелами из пистолёта.

Утром 10-го дня Раскова увидела самолёты и отчётливо услышала выстрелы. Преодолевая сильную слабость, она пошла по направлению выстрелов. Она еле шла, опираясь на палку. На ней был шерстяной свитер с орденом Ленина на груди, одна нога в унте, вторая — босая.

Увидев Раскову, люди, находившиеся около самолёта, бросились ей навстречу. Товарищи хотели взять её на руки. Она отказалась и сама дошла до самолёта…

Москва торжественно встречала первых женщин Героев Советского Союза. На Белорусский вокзал был подан салон — вагон, в котором приехали Гризодубова, Осипенко, Раскова, которая несла в руках клетку, в котрой прыгала белка. Это она везла подарок пионеров Комсомольска своей маленькой дочке.

По улице Горького, усыпанной цветами и листовками, мимо толп рукоплещущих москвичей открытая машина с героинями проехала в Кремль…

Заканчивая рассказ о довоенной деятельности Марины Расковой хочется предложить Вашему вниманию отрывок из довольно редкой книги «Испытатели ВВС» (В. К. Муравьёв, М:. «Воениздат», 1990), в которой описывается очень интересный факт, долгое время скрываемый в открытой печати:

Marina-Raskova«Блистательный перелёт героического экипажа АНТ-37 «Родина» Валентины Гризодубовой, Полины Осипенко и Марины Расковой, как известно, закончился 25 сентября посадкой в тайге. Были организованы поиски этого экипажа. Руководство группой поиска командование ВВС возложило на комдива Якова Васильевича Сорокина. До 50 разнотипных самолётов с утра и до захода солнца «прочёсывали» с воздуха тайгу на огромном пространстве — от Читы до Сахалина. Неустанно работали и наземные поисковые партии. Исключительно напряжённая работа, продолжавшаяся более недели, завершилась успехом: «Родина» была обнаружена лётчиком Михаилом Сахаровым 3 октября. Она лежала, именно лежала, ибо посадка была совершена на «живот», иа открытой болотистой местности в районе посёлка Керби. На следующий день туда отправилась группа самолётов для выброски парашютного десанта — врачей, техников, радистов и других специалистов, а также корреспондентов.

Тогда же и произошла катастрофа: столкнулись самолёты ДС-3, командиром которого был Николай Лесников, а штурманом Александр Бряндинский, экипаж из НИИ ВВС, и ТБ-3 с десантом на борту. При этом ДС-3 таранил по хвосту ТБ-3. Погибло 16 человек. Четверым с ТБ-3 — Наумову, Шаркову, Хоркину и Рапохину удалось спастись. В считанные секунды они сумели выпрыгнуть из беспорядочно падающего самолёта и благополучно приземлиться среди таёжных деревьев.

Невольными очевидцами этой трагедии стали экипаж и десант другого ТБ-3 — третьего самолёта, находившегося в этом районе.

Молодой военврач Пётр Тихонов видел, как самолёты сходились… В своей короткой медицинской практике он успел насмотреться всего, видел и смерть. Но катастрофу… Глаза видят, а сознание не воспринимает — нет, не может быть! ДС-3 двумя моторами врубился в заднюю часть фюзеляжа и в хвост ТБ-3 и, разламываясь, дымящимся факелом устремился к земле. ТБ-3, крутанувшись волчком, опустил нос, перевернулся на спину, затем на живот, опять на спину… И вдруг один за другим вспыхнули белые «блинчики» парашютов!.. Слава богу!.. Сколько? Три… четыре… Четыре! Только четыре…

Спустя почти полвека генерал-майор медицинской службы в отставке Пётр Семёнович Тихонов сказал: «Потрясение в тот момент было настолько сильное, что не прошло и сейчас».

Приоткрывая завесу над трагедией, которая произошла при спасении экипажа «Родина», следует отметить, что многие годы некоторые факты были покрыты тайной.

…Бурное ликование, вызванное блестящей победой героического экипажа «Родины» и тем, что отважных лётчиц удалось найти, охватило всю нашу страну. Поэтому, чтобы не портить праздника, никаких сообщений о случившемся ни в газетах, ни по радио сделано не было. Мало того, даже не были захоронены останки погибших. Спустя 30 лет, в 1968 году, местные охотники наткнулись на обломки разбитых самолётов и на лежащие вблизи них останки. Только летом 1969 года в район катастрофы вылетела экспедиция, возглавляемая полковником Индуцким. Останки были собраны и с почестями похоронены у посёлка Дуки, недалеко от места катастрофы. На месте захоронения установлен деревянный безымянный обелиск. Безымянный, поскольку имена захоронённых оставались всё ещё неустановленными. Но теперь мы их знаем, сегодня мы можем войти в фонд Хабаровского крайпартархива, раскрыть дело №91-А и на пожелтевших его страницах прочитать фамилии: Сорокин, Земцов, Mapценюк, Морозов, Заботкин, Андреев, Сосков, Климов, Медведев, Лещиков, Раппопорт, Бряндинский, Лесников, Шевченко, Черепахин, Микусев».

…В октябре 1941 года, когда фронт приближался к Москве, в коридоре управлении Военно-Воздушиых Сил появилась Герой Советского Союза майор Раскова. Она решила сформировать для фронта отдельную женскую авиационную часть.

— Я уверена, что девушки будут хорошо воевать, — уверяла Раскова. — Как жаль, что с нами нет сейчас Полины Осипенко, как пригодился бы её опыт!

12 (1)Раскова разыскивала по всей стране воспитанниц аэроклубов и лётных школ Гражданской авиации. Когда узнали, что создается женская лётная часть, Раскову стали осаждать девушки — комсомолки из вузов, старших классов средних школ, с фабрик, заводов, из различных учреждений. У многих из них не было никакой авиационной специальности, но было горячее желанно защищать родную страну. И в некоторых случаях этого было достаточно. Из них стали готовить техников и вооруженцев.

Наконец первый в мире женский лётный полк был сформирован. В составе его были только женщины — от командира до обслуживающего персонала. И первый приказ по полку обязывал весь личный состав коротко подстричься. Пожалуй, ни один приказ не выполнялся так неохотно, как этот — трудно было расстаться с косами и локонами. Но командир женского авиаполка капитан Евдокия Бершанская была непреклонна.

В маленьком городке на Волге за 3 месяца упорного, напряжённого труда, тревог, бессонных ночей был пройден курс учёбы, на который в мирное время полагалось 3 года. Ночной лёгкобомбардировочный полк был готов к отправке на фронт.

Марине Расковой не суждено было повести в первый бой своих питомцев. Ей было поручено формировать новый женский полк, на этот раз скоростных бомбардировщиков. И она отбыла на завод, где должны были получить самолёты Пе-2. Каждый день, рискуя собой, она поднималась в воздух на новых бомбардировщиках.

«Для того чтобы хорошо командовать, — говорила Раскова, — нужно самой хорошо летать и, конечно, в совершенстве знать машины, на которых летают твои подчинённые».

А вскоре вся страна узнала печальную весть: вылетев во главе нового полка к месту дислокации, самолёт Расковой в сложных метеоусловиях потерпел аварию и весь экипаж погиб…

Кроме её первенца, ставшего к концу войны 46-м Гвардейским Краснознамённым Таманским ордена Суворова 3-й степени ночным лёгкобомбардировочным авиационным полком, на фронтах успешно сражались ещё две женские авиационные части: 125-й Гвардейский бомбардировочный полк и 586-й истребительный.

Голанчикова Любовь Александровна

f760a84ee700Многочисленные зрители и участники международных авиационных состязаний в ноябре 1912 года на аэродроме под Берлином были ошеломлены неожиданным сообщением спортивных комиссаров о том. что русская авиатрисса Голанчикова установила новый мировой рекорд высоты полета для женщин — 2200 метров.
Для того времени это был выдающийся полет. Голанчикова почти втрое превысила прежний рекорд — 805 метров — немецкой летчицы Безе.
Кем была она. рекордсменка из России?
Девушке из бедной петербургской семьи, Любе Голанчиковой уже в юные годы приходилось задумываться над тем. как зарабатывать на жизнь. По настоянию отца Голанчикова поступила на бухгалтерские курсы. Однако конторская служба не привлекала девушку со строптивым характером и незаурядной внешностью. Ее куда больше влекло в Народный дом, где она пела, танцевала, участвовала в любительских спектаклях. Однажды в Народном доме ее увидел антрепренер эстрадной группы «Фолли Бержер», гастролировавшей в находившемся вблизи Коломяжского ипподрома ресторане -Вилла Роде» Он пригласил ее в труппу. Недолго думая, девушка согласилась
— Только вам придется сменить имя,— сказал антрепренер
И вскоре на афишах появилось новое имя — Молли Море.
…К радости петербуржцев, день 27 апреля 1910 года выдался по-весеннему ясным и солнечным. В полдень на Коломяжском ипподроме состоялось торжественное открытие «Первой русской авиационной недели» с участием «королей воздуха»—иностранцев Латама, Христианса, Эдмондса. Морана, Винцерса, баронессы де ла Рош и русских авиаторов, тогда еще мало кому известных
С самого утра улицы, ведущие к ипподрому, были запружены народом. Здесь же была и Молли Море с подружками.
Не недепю. а восемнадцать дней шли на Коломяжском ипподроме состязания пилотов. Главные призы завоевал молодой русский авиатор Попов. Успех «Недели» был настолько велик, что ее устроители уже через четыре месяца организовали «Всероссийский праздник воздухоплавания». Он открылся на новом, Комендантском аэродроме, по соседству с Коломягами. Теперь здесь задавали тон русские авиаторы. Ефимов, Уточкин. Лебедев, военные летчики Руднев, Горшков. Ульянин.
Авиационный праздник взбудоражил Петербург. Кругом только и было разговоров о полетах и об авиаторах. «Заболела» авиацией и Молли Море. Она запоём читала все. что имело отношение к авиации. Ей удалось познакомиться со многими авиаторами. Эти «люди-птицы», как их назвал Куприн, были молоды, как и она сама. Их смелость и отвага вызывали восхищение. Больше всех пришелся ей по душе Михаил Ефимов, бывший одесский электромонтер и велогонщик.
Она упросипа Ефимова покатать ее на самолете и в ясный осенний день впервые поднялась в воздух.
Накопив за зиму деньги, Молли Море весной 1911 года поступила в летную школу «Первого российского товарищества воздухоплавания», в группу инструктора И. В. Евсюкова.
Ей теперь живется трудно. На рассвете она мчится на поезде в Гатчину, на аэродром. К обеду надо поспеть в город на репетицию, а вечером—концерт, кончающийся далеко за полночь.
Инструктор Евсюков быстро обнаружил у девушки исключительные способности к летному делу: точная координация движений в полете, чуткое понимание машины, поэтому ей легко даются маневры в воздухе. Самолет она сажает так. будто это не многопудовая, несущаяся на большой скорости к земле машина, а легчайшее перышко.
56a4b9f03c86Осенью 1911 года Любовь Александровна Голанчикова успешно сдала экзамены и получила пилотский диплом, который давал право летать на самолетах типа «Фарман». Она добилась своего, стала авиатриссой и мечтала поступить на какой-нибудь авиационный завод, где теперь требовались летчики-сдатчики. Увы! Все попытки были тщетны. Ей вежливо намекали, что полеты—совсем не женское дело. В авиации для нее оставался открытым лишь один путь: стать летчиком-спортсменом, подобно Михаилу Ефимову, Сергею Уточкину и другим. Но для этого надо было иметь собственный аэроплан и солидный капитал. Переезды из города в город, аренда ипподромов, жалованье антрепренерам, мотористам, ремонт аппарата—все это требовало немалых расходов. Почти все авиаторы-спортсмены попадали в пожизненную кабалу к ростовщикам-банкирам. Так что же делать? Оставаться на сцене, имея хоть небольшой, но верный заработок, или сменить все это на ненадежный, вечно изменчивый воздушный океан?
Но небо уже не отпускало ее. Ранней весной 1912 года имя «Молли ‘Море» навсегда исчезает со столичных афиш. Зато, на рекламных тумбах разных российских городов все чаще стало появляться имя мало кому известной авиатриссы: «Любовь Голанчикова», а чуть ниже фотография: затянутая в кожаный костюм женщина опирается на крыло старенького «Фармана».
Женщина-авиатрисса—это ново и любопытно. Публика охотно посещала ее воздушные представления.
В Риге стряслась беда. Петербургский репортер передавал: «Падение авиатора из-за озорства зрителей. 19 апреля в Риге авиаторша Голанчикова. совершая круговой полет, упала с аппаратом. При этом она получила общее сотрясение и ушибы, неопасные для жизни. Катастрофа произошла вследствие брошенной из среды даровых зрителей, ради озорства, толстой палки».
В конце лета Любовь Голанчикова снова появляется на Комендант­ском аэродроме. Близился «Второй военный конкурс аэропланов*. В Петербург прибывали русские и иностранные конструкторы и летчики с новыми машинами.
Опираясь на палку, чуть прихрамывая, Люба медленно бредет мимо самолетных стоянок. Ничто так высоко не ценится авиаторами, как мужество, ну, а если его выказывает молоденькая девушка, совсем недавно перенесшая аварию и все же рвущаяся опять в полет, такое мужество ценится вдвойне. Ее приглашают на самолетные стоянки, показывают новые машины Время от времени, когда летчики испыты­вают аппараты после регулировки или ремонта, она получает возмож­ность подняться в воздух. За короткий срок ей удается «перепробовать» самолеты нескольких типов.
Летная интуиция, которая в те времена во многом заменяла нынешние приборы, позволяла Голанчиковой точно определять присущие тому или иному самолету недостатки. К ее замечаниям начинают прислушиваться конструкторы. Даже надменный Антонни Фоккер, которого мировая пресса превозносит как крупнейшего новатора авиационной техники, просит «фройлен Галанчикову» полетать на его новом аппарате и высказать свое мнение о нем.
Фоккер, прищурившись, наблюдает за машиной. Голанчикова взлетает, делает один круг над аэродромом, другой. Все идет хорошо Вдруг у Фоккера замирает сердце: машина резко кренится влево. «Сейчас аппарат начнет кувыркаться—и в землю!» От этой мысли он буквально холодеет. Но машина, ровно гудя мотором, плавно описывает несколько глубоких виражей, выравнивается, кренится на другое крыло и теперь столь же изящно виражит в другую сторону Фоккер. наконец, приходит в себя вот, оказывается, на что в умелых рукахспособна его машина. Он и сам этого не предполагал. «Фройлен» рекламирует аппарат гораздо лучше, чем все его летчики, вместе взятые.
В то время основы высшего пилотажа, без которого невозможно себе представить современного летчика, только еще закладывались. Л. Голанчикова была одним из зачинателей этого вида летного мастерства. Мировая пресса восторженно пишет о ее полетах, которые открывают перед авиацией новые возможности.
…Любовь Голанчикова в Германии! Триумфальные полеты русской летчицы подтвердили Фоккеру. что, пригласив ее. он сделал верный ход. И Фоккер предложил Голанчиковой остаться работать в его фирме-Любе ужасно хотелось домой. На целый год оторваться от близких казалось ей невыносимым. Но она знала: дома ее ни на один завод летчиком не возьмут. У Фоккера же она сможет скопить нужный капитал, который позволит ей, вернувшись домой, открыть курсы, на которых она будет учить летать всех желающих и в первую очередь женщин. Ради этого, может быть, и стоит год промаяться на чужбине? Военные заказы подстегивали развитие авиации. Фирма «Фоккер» гоняла Голанчикову по всей Европе. Газеты сообщали: «Любовь Александровна… является шеф-пилотом фирмы «Фоккер>-. совершая полеты… ради рекламирования аппаратов».
Летом 1913 года Голанчикова получает предложение, от которого отказаться была просто не в силах. Известный французский авиакон­структор Моран решил организовать на новом двухместном самолете «Моран-Солнье» международный перелет Берлин—Париж.
Тысячеки­лометровая трасса пролегала над горно-лесистой местностью, часто укрытой плотными облаками или туманами, сквозь которые почти не проглядывались земные ориентиры, а техника «слепого» полета в ту пору еще не была разработана. Леденящие дожди, сильные ветры и изнурительная болтанка крайне осложняли полет. В случае отказа мотора пилотов ожидала неминуемая беда: благополучно посадить машину в горах было безнадежным делом. Охотников летать по этой трассе не находилось, а Морану очень важно было доказать, что на его новом самолете безопасно летать и здесь. В случае успеха он рассчитывал на выгодные заказы для своей фирмы. Морану удалось уговорить опытного французского авиатора Летора согласиться на перелет.
— Кого бы вы хотели навигатором?—спросил его Моран.
— Разумеется, мадмуазель Голанчикову.—ответил Летор.—У нее глаза, как у кошки; ночью видит землю, словно днем,— пошутил он.
На рассвете двухместный «Моран-Солнье» с пилотом Летором и штурманом Голанчиковой на борту поднялся с аэродрома Иоганисталь и взял курс на Париж.
…Из бортового журнала Голанчиковой:
*5.30. Мы несколько раз попадаем в воздушные ямы. и нас порядком швыряет. Под нами огромный лес и вода.
6.50. Под нами ничего не видно. Идет сильный дождь. Скорей бы долететь нам до Ганновера.
7.05. Наконец, Ганновер. Но где искать аэродром! Дождь и туман так сильны, что ничего не видно. Летор. увидав большое поле, выключает мотор и спускается.
5.00 вторых суток. …Мы находимся на высоте 1500 метров. Вот уже полчаса прошло, как мы летим над облаками. Когда я так долго вижу под собой облака, а землю не вижу, становится как-то жутко. Но кто не рискует, тот не выигрывает
6.46. Вот не везет: мы снова попадаем под дождь. Лицо болит ужасно, капли дождя колют, как булавки»-«…Я приготовилась к спуску,—записывает позднее Голанчикова, — и на всякий случай сняла очки. Перед самой землей аппарат швырнуло и перевернуло. Летор и я лежим под машиной и не можем из-под нее выбраться. Таким образом, мы пролежали минут десять, пока нам не помогли рабочие, которые сбежались на место катастрофы. Мы узнали от рабочих, что находимся в 100 километрах вправо от Парижа».
Почти весь перелет прошел за облаками, в крайне тяжелнх условиях, вне видимости земли, по компасу и карте. Это дало Л. А. Голанчиковой основание закончить записи в бортовом журнагк-следующими словами: «…Этот перелет я совершила исключительно с научной целью и приобрела в нем огромный опыт».
imageАвиаторы Парижа устроили в честь отважных коллег Летора и Голанчиковой большой прием. Возвращаясь в отель, она нашла в. номере корзины свежих цветов, визитные карточки.
Одна из них особенно привлекла ее внимание: Федор Федорович Терещенко, владелец Червоненской аэропланной мастерской, просил о встрече.
Ф. Ф. Терещенко, сын крупного украинского сахарозаводчика, подолгу живал в Париже. Он увлекся авиацией, стал авиаконструктором. В России Терещенко построил несколько самолетов разных типов. За один из них военное ведомство наградило его серебряным нагрудным знаком. В местечке Червонном Ф. Ф. Терещенко открыл аэропланные мастерские и, добившись у военного ведомства заказов, летом 1913 года отправился в Европу закупать оборудование и материалы. Мастерским требовался также летчик-испытатель.
Червоненские мастерские были самыми маломощными в России, но то. что Терещенко первым из русских конструкторов решился пригласить женщину испытывать самолеты, было для Голанчиковой очень дорого: это уже означало признание на родине ее летного мастерства.
1 декабря 1913 года Л. А. Голанчикова и Ф. Ф. Терещенко подписали контракт. Вот строки из него:
«1. Я, нижеподписавшаяся, Любовь Александровна Голанчикова. обязуюсь в течение года от сего числа летать на аппаратах, которые будут даны мне фирмой Червонской аэропланной мастерской, на других же аппаратах производить полеты не представляю себе права*.
Далее в контракте отмечалось:
-…принимаю на себя всю ответственность в случае могущих произойти со мной несчастных случаев, не дай бог, во время полетов…
При полетах с пассажирами я, Голанчикова, должна брать от них подписки о том, что они риски принимают на свой страх и только после получения от пассажиров установленной расписки пассажир может летать».
Через несколько дней первая русская женщина летчик-испытатель, 24-летняя Любовь Голанчикова, поднялась в воздух с Червоненского летного поля, чтобы испытать самолет отечественной конструкции.
Ей многое виделось и мечталось в этом полете. И радость признания на родине, и новые, более совершенные самолеты, и важные для авиации летные эксперименты…
Ни она. ни сотни миллионов других людей не знали, что через несколько месяцев разразится мировая война, которая круто изменит судьбу не только отдельных людей, но и целых народов
…В годы первой мировой войны Л А Голанчикова служила в русской авиации После Октябрьской революции она оказалась с мужем за границей.
Умерла на чужбине в одиночестве и безвестности.

Зверева Лидия Виссарионовна

20877

Лидия Виссарионовна Зверева

Минувший двадцатый век называют по-разному: атомный, космический, компьютерный. Но это еще и век авиации. 14 декабря 1903 года американец Вильбур Райт впервые поднял в воздух над песчаными дюнами местечка Китти-Хоук свой аэроплан с бензиновым двигателем. Полет продолжался всего три с половиной секунды, но этого было достаточно, чтобы авиационная лихорадка охватила земной шар. Создаются авиационные заводы и летные школы, учреждаются призы за рекорды дальности, высоты, продолжительности полета. Вскоре и в России появляются аэропланы, летчики и… летчицы, которых тут же окрестили авиатриссами. Самой первой россиянкой, поднявшейся в небо на аэроплане в качестве пилота, стала Лидия Виссарионовна Зверева.

Полет над публикой

Она родилась в 1890 году в семье генерала, известного героя русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Виссариона Ивановича Зверева. Первый свой полет Лида совершила еще в детстве – съехала с крыши сарая, держась за обычный зонтик. Полет завершился падением в крапиву и родительским внушением. Но спустя несколько лет Лида с разрешения отца уже поднималась на аэростатах из крепости Оссовец и строила модели летательных аппаратов. Генерал поддерживал свою младшую дочь в ее увлечении.

После окончания московского Мариинского института благородных девиц, переехав с отцом, переведенным в гвардию, в Санкт-Петербург, она в апреле-мае 1910 года с восхищением наблюдала за невиданными еще в России состязаниями авиаторов, проходившими над Коломяжским ипподромом. Представим себе это событие. «Полет над почтенной публикой! Полет на высоту! – возвещают огромные афиши, расклеенные по всему городу. — Воль планэ – свободное планирование! Аттерисаж – спуск на землю! Дирекция просит не пугаться шума моторов. В случае аварии уважаемую публику просят оставаться на своих местах»…

На трибунах ипподрома яблоку негде упасть. У странных, похожих на этажерки аппаратов хлопочут авиаторы в модных клетчатых кепках. Публика в нетерпении. Наконец застрекотал первый мотор. Как будто нехотя аэроплан тронулся с места. Быстрее и быстрее бежит он по ровному полю ипподрома. И вдруг…

— Летит! Летит!

Аплодисменты и восторженные крики зрителей заглушают музыку военного оркестра. Аэроплан французского авиатора Морана продолжает набирать высоту. Но неожиданно стрекотание мотора стихает. Аэроплан круто снижается прямо на трибуны. В паническом страхе разбегаются судьи и сигнальщики. Более сообразительные зрители бросаются в канавы. Аэроплан касается земли и врезается в оказавшийся у него на пути аппарат авиатора Христианса. Треск рвущегося полотна. Но Моран цел и невредим…

— Браво, Моран, браво! – кричат трибуны.

Полеты продолжаются. Громовым «ура» встречают зрители полет Николая Попова – единственного русского летчика, принявшего участие в этих состязаниях…

До 2 мая продолжалась коломяжская авиационная неделя. Авиаторы соревновались в установлении всевозможных рекордов и… в бросании апельсинов (необходимо было попасть с высоты не менее 100 метров в круг диаметром 25 сажен). Три приза завоевал в эти дни Николай Попов, в том числе приз за максимальную высоту. Ни один из пилотов-иностранцев не смог подняться выше 150 метров. А результат Попова был 600 метров!

Принимала участие в этих состязаниях и знаменитая французская баронесса Клотильда де Ларош – первая в мире женщина, получившая диплом пилота. Для тогдашней России ее приезд был неслыханной сенсацией. Здесь уже знали женщин-врачей, адвокатов, ученых, успешно выступали представительницы слабого пола на ледяных дорожках, участвовали в велосипедных и автомобильных гонках. Но авиация была монополией мужчин. Женщина за рулями аэроплана – было от чего прийти в изумление!

Птица счастья Гамаюн

ЛИДА Зверева мечтала пойти по стопам баронессы де Ларош. Но где можно было научиться летать? Летных школ в России еще не существовало, первые наши авиаторы учились во французских летных школах. Ехать во Францию? Родители ни за что не отпустили бы дочь за границу.

К счастью, в ноябре 1910 года в Гатчине открылась частная авиационная школа «Гамаюн», владельцем которой был С.С. Щетинин – основатель «Первого русского товарищества воздухоплавания». Лидия Зверева поспешила записаться в эту школу, оказавшись в числе первых трех ее учеников. Она внесла 400 рублей за обучение и 600 рублей – на случай поломок аэроплана и с июня 1911 года приступила к учебным полетам на видавшем виды «фармане-4».

Генерал Зверев скрепя сердце разрешил дочери заниматься сугубо мужским и крайне рискованным по тем временам делом. Ведь только к концу 1910 года в мире погибло 34 летчика и 6 аэронавтов, число же пострадавших в авариях вообще было огромно. «Ужасный случай на аэродроме», «Гибель авиатора», «Тяжелая авария при спуске» — заголовки подобного рода не сходили с газетных полос.

Несколько слов надо сказать о машине, на которой начала свою летную биографию Лидия Зверева. «Фарман-4» был учебной машиной тех лет. Конструкция его состояла из сосновых брусков, планок, проволочных растяжек и полотняной обшивки. Позади пилотского сиденья крепился 50 сильный двигатель типа «гном». Вес «четверки» составлял 580 кг, максимальную скорость полета он развивал до 65 км/ч.

Как видим, скорость «четверки» едва превышала скорость свежего ветра, а он-то и был тогда главным врагом авиатора. Даже незначительный порыв ветра создавал крен, а следовательно, и опасность для аэроплана быть опрокинутым. Пилот должен был мгновенно реагировать на крен. Достигалось это за счет балансирования собственным телом: отклоняясь в ту или иную сторону, пилот достигал нужного перемещения центра тяжести аэроплана и выправлял нарушенное равновесие. Увы, многим это не удавалось сделать вовремя; недаром в списке 112 авиаторов, погибших к 1912 году, в графе «причина аварии» сплошь и рядом значится – «порыв ветра».

zverevaНо опасность не пугала Лидию. 15 июня 1911 года она впервые поднялась в воздух в качестве ученика. Закрытой кабины у «фармана», как мы уже говорили, не было. Инструктор сидел у самого переднего края нижней плоскости на сиденье, напоминающем лукошко. Его правая рука лежала на ручке управления рулем высоты, а ноги ставились на педали руля поворота, расположенные ниже крыла. Позади инструктора в таком же «лукошке» устраивался ученик.

«Снизу было страшно смотреть на маленькую фигурку, сидящую на краю холщовой прозрачной поверхности, с ногами, спущенными в пространство, туда, где уже ничего не было, кроме незримого, подвижного, возмущаемого и ветром, и поступательным движением аэроплана воздуха», — вспоминал писатель Лев Успенский, видевший в те годы полеты «фарманистов».

Инструктором, поднявшим Звереву в небо 15 июня 1911 года, был 23-летний студент Петербургского технологического института Владимир Слюсаренко. Он несколько раньше Лидии начал полеты в школе и получил предложение остаться в ней инструктором. Совершая первый полет с Лидией, Владимир еще не был дипломированным авиатором и только на следующий день сдал экзамен на звание пилота, получив диплом Всероссийского аэроклуба за номером 23.

Молодой инструктор был доволен своей ученицей. Лидия летала уверенно, смело, а главное, с огромным желанием. Ее успехи в летном деле были несомненны, и доказательством тому явилось приглашение Петербургского аэроклуба принять участие в грандиозном по тем временам перелете в Москву.

«Еду пить чай в Первопрестольную!»

СЕГОДНЯ мы уже с трудом представляем, что в 1911 году перелет из Петербурга в Москву, даже с неизбежными посадками, казался предприятием неосуществимым. «От этих слов веет какой-то фантастической сказкой!» — писала одна из петербургских газет, сообщая о готовящемся перелете. В самом деле, давно ли аппарат авиатора Шарского рухнул на лес на перелете Гатчина–Петербург! А тут почти 700 километров над незнакомой местностью, на легких машинах, без навигационных приборов…

Зверева принимала участие в этом перелете в роли пассажира. Фактически же она должна была стать вторым членом экипажа, выполняя обязанности и пилота, и механика, и штурмана. В те времена при перелетах на двухместных машинах пассажир сменял авиатора в полете, вел визуальную ориентировку, помогал при запуске мотора. Тот, кто поставит знак равенства между пассажиром 1911 года и вторым пилотом наших дней, не ошибется. И если Владимир Слюсаренко решился взять в полет до Москвы в качестве пассажира Лидию, которая к тому времени была его невестой, то им наверняка руководили не только чувства…

В 3 часа 15 минут с аэродрома в Коломягах взлетел первый русский авиатор Сергей Уточкин. «Еду пить чай в Первопрестольную!» — крикнул он перед тем, как его аэроплан тронулся с места. За ним стартовали Лерхе, Янковский, Васильев. И вот от земли оторвался «фарман» Слюсаренко и Зверевой.

Сделав положенный круг над аэродромом, машина уходит в сторону Финского залива. Видимость плохая – туманная дымка, поэтому Слюсаренко старается держаться ближе к береговой линии. Через несколько минут под крылом появляется Московское шоссе. Следующий пункт маршрута – Тосно, но в это время мотор начинает резко сдавать. Он то воет на высоких нотах, то неожиданно стихает, отплевываясь черным дымом. Пилоты принимают единственно правильное решение – вернуться на аэродром.

Вторично Лидия уже не смогла стартовать со Слюсаренко: авиатор Константин Шиманский предложил Владимиру свой мотор и как владелец мотора полетел пассажиром. Они стартовали 11 июля, благополучно пересекли залив. Но через 30 минут полета мотор их аэроплана отказал. Слюсаренко предпринял вынужденную посадку, однако приземление пришлось на овраг и оказалось отнюдь не мягким. Подоспевшие к месту катастрофы крестьяне извлекли из-под обломков машины погибшего Шиманского, Слюсаренко же был доставлен в госпиталь с переломами обеих ног.

До Москвы в том перелете 1911 года долетел один Александр Васильев. Через 24 часа 41 минуту 14 секунд он посадил свой аппарат на Ходынском поле.

После ужасного несчастья

НО ВЕРНЕМСЯ к нашей героине. 13 июля Лидия Зверева навестила в госпитале Владимира Слюсаренко, перенесшего тяжелую операцию, а через день проводила в последний путь Константина Шиманского. За два дня до гибели получив диплом пилота, он был 74-м погибшим авиатором мира и 4-м — в России…

Вскоре «Петербургская газета» опубликовала статью, в которой рассказывалось о том, что во Франции разбилась летчица де Ларош. «После ужасного несчастья со Слюсаренко и его другом Шиманским, само собой разумеется, госпожа Зверева разлюбит авиацию», — делал заключение автор статьи. Но этот прогноз не оправдался. Как только позволяла погода, Лидия продолжала тренировки.

zvereva2Ее мечта сбылась 10 августа 1911 года. Экзамены на звание пилота-авиатора были уже делом вполне обычным, но в тот день на Гатчинском аэродроме царило небывалое оживление. Толпы любопытных, репортеры, военные и гражданские пилоты окружили летное поле. Ведь экзаменовалась женщина, а такого еще не видел никто.

В 4 часа утра Лидия Зверева самостоятельно взлетает на «фармане». Достигнута требуемая высота в 50 метров. Аэроплан начинает разворот. Первая «восьмерка», за ней другая… Спортивные комиссары Всероссийского аэроклуба удовлетворены: экзаменуемая пилотирует машину весьма грамотно. Пять «восьмерок» вместо двух описывает в воздухе Зверева. Заход на посадку. Мотор выключен. Еще несколько секунд, и «фарман» касается земли точно в центре 50-метрового круга. Экзамен сдан.

Лидию окружают репортеры, щелкают затворы фотокамер. Корреспондент «Петербургского листка» торопливо делает в блокноте рисунок с натуры и попутно задает вопрос:

— Ваши дальнейшие планы?

— Открывая путь в авиацию для русских женщин, я приглашаю их следовать за мной к полной победе над воздухом.

На следующий день ей был вручен диплом пилота Всероссийского аэроклуба за номером 31.

Пример Лидии Зверевой увлек за собой других. 3 октября 1911 года пилотский диплом был вручен одесситке Евдокии Анатра, а 9 октября того же года пилотский экзамен сдала на Гатчинском аэродроме актриса Любовь Галанчикова. Прошел год, и имя Галанчиковой прогремело по всему миру – она побила мировой рекорд высоты. Прежний рекорд принадлежал немецкой летчице, достигшей на аэроплане «фоккер» 2200 метров. А русская авиатрисса Любовь Галанчикова поднялась на 2400 метров!

«Не верят нам, женщинам-авиаторам…»

А ЧТО ЖЕ Лидия Зверева? Вечером после экзамена она навестила в госпитале Владимира Слюсаренко и сообщила ему радостное известие. Молодые люди нетерпеливо ждали этого дня еще и потому, что решили пожениться только после того, как оба получат пилотские дипломы.

В конце августа 1911 года авиатриссу можно было видеть среди участников царскосельских авиационных состязаний. Не обошлось без неприятностей: какой-то недоброжелатель пытался вывести из строя аэроплан Лидии, подсыпав в двигатель железные опилки.

— Не верят нам, женщинам-авиаторам, — с горечью говорила она корреспонденту «Петербургской газеты», — поэтому я решила совершить ряд полетов в других городах России.

В ту пору летчики нередко демонстрировали полеты на аэропланах перед публикой. Поскольку авиация была в диковинку, люди охотно платили деньги за право увидеть собственными глазами чудо XX века. Вместе с Владимиром Слюсаренко, а также пилотами Петром Евсюковым и Александром Агафоновым Зверева в начале 1912 года отправилась в Баку. Затем всей группой летали в Тифлисе. А в марте она со своим аэропланом уже была в Риге.

Здешний полет 1 апреля чуть не стоил ей жизни. Она поднялась на «фармане» над скаковым полем в пригороде Риги Золитуде. Сильный ветер начал сносить машину к трибунам, заполненным тысячами зрителей. Лидия сделала резкий маневр, пытаясь набрать высоту, но аэроплан опрокинулся. При ударе о землю с высоты 10 метров авиатриссу выбросило вперед и придавило обломками. «У всех невольно вырвался крик ужаса», — писала одна из рижских газет. К счастью, самого страшного не случилось, но последствия падения оказались серьезные. «Еле жива, при падении чуть не сломала ногу, — делилась в письме подруге Лидия. – Совершенно плохо обстоит дело с легкими. Врачи во что бы то ни стало требуют поездки на юг, а я хочу летать. При непослушании сулят скоротечную чахотку. Вот она, судьба авиаторская».

К этому времени Лидия Зверева и Владимир Слюсаренко поженились. Оставаться странствующей авиатриссой Лидии больше не хотелось. Теперь она мечтала сама строить и даже конструировать самолеты, а также обучать пилотов. Весной 1913 года супруги Слюсаренко основали в пригороде Риги Зассенгофе первую в Прибалтике летную школу. Выступая в печати по этому поводу, Лидия Виссарионовна приглашала в свое учебное заведение «главным образом женщин, желающих посвятить себя авиации, а не заниматься ею временно лишь для рекламы и шума». Плата за обучение, включая обычный в ту пору залог на случай поломок, в школе Зверевой – Слюсаренко была на целых двести рублей ниже, чем в других частных авиашколах. Поэтому желающих поступить в рижскую школу оказалось гораздо больше, чем вакантных мест. Инструкторами-пилотами в школе стали сами Лидия и ее супруг.

0_70adb_765bb994_XLПри школе они открыли мастерские по изготовлению аэропланов. Это было первое в России авиационное промышленное предприятие, во главе которого стояли не инженеры, а летчики-практики. Им удалось получить заказ Военного министерства на изготовление французских аэропланов-разведчиков «фарман-16». Примечательно, что машина Зверевой–Слюсаренко представляла собой не копию иностранной конструкции, а собственную модификацию этой машины с внесенными прогрессивными усовершенствованиями. Рижский вариант «фармана-16» был признан приемщиками очень удачным. Он имел одну кабину, укороченные крылья и развивал скорость до 130 км/ч. В октябре 1913 года первые аэропланы этого образца были сданы Военному министерству и превосходно себя показали на испытаниях. В историю отечественного самолетостроения они вошли под названием «Фарман Слюсаренко». Важные изменения Слюсаренко и Зверева внесли и в истребитель «ньюпор-4», изготовление которого также было поставлено у них на поток.

В 1914 году мастерские были перебазированы в Петербург и реорганизованы в Авиационную фабрику Слюсаренко, выпускавшую аэропланы для фронта. Всего за время своей работы это предприятие сдало государству 130 боевых и учебных самолетов, в модели которых было внесено много технических новшеств.

Лидия Виссарионовна в годы войны работала на своем заводе испытателем и конструктором. Но весной 1916 года она заболела брюшным тифом. 2 мая ее не стало. Первая русская авиатрисса ушла из жизни в 26 лет. Похоронили ее на кладбище Александро-Невской лавры. В день похорон над кладбищем кружили «фарманы» — друзья прощались со своим товарищем по авиации… В честь первой российской авиатриссы на бывшем гатчинском аэродроме – ныне это жилой микрорайон – одна из улиц носит имя Зверевой.

Владимир Викторович Слюсаренко намного пережил супругу. После Октябрьской революции он эмигрировал и нашел пристанище в Австралии, в городке Сандгейт на восточном побережье. Работал автомехаником, но с авиацией полностью не расстался. Здесь построил легкий спортивный самолет, который сохранился до наших дней и, по отзывам очевидцев, даже летает… Умер Слюсаренко в возрасте 80 лет в 1969 году.

По словам современного исследователя Г. Черненко, в австралийском Сиднее живет племянник В.В. Слюсаренко, инженер-электрик Саша Уайт. В его семье бережно хранят все, что связано со знаменитыми родственниками – пионерами российской авиации.