Владимир Юринов
(из книги «На картах не значится»)
Ноябрь 1989-го выдался в Орловке суровым. Месяц ещё только начался, а на улице уже злодействовали тридцатиградусные морозы.
Я, вернувшись с ночного дежурства, обнаружил, что в доме нет хлеба, и, захватив авоську, отправился в магазин. Возле хлебных полок я встретил капитана Р.
Капитану Р. только что пришла замена в Венгрию. Замена задержалась. Все заменщики отправились Читать далее…
Владимир Юринов
(из книги «На картах не значится»)
У командира нашего полка полковника Бабича была собака. А точнее, собачка. Белая болонка Чапа – вздорное визгливое существо с невзрачной внешностью и вконец испорченным характером.
Обычно по утрам командир лично выгуливал свою собачку. Выглядело это так.Читать далее…
Владимир Юринов
(из книги «На картах не значится»)
«И началась самая увлекательная из охот – охота на человека…» Это изречение приписывают Киплингу, но на самом деле великий романтик позаимствовал его у кого-то из более ранних. Тем не менее, отталкиваясь от этого известного изречения, я хочу рассказать одну небольшую историю, в которой охота на человека происходила не где-нибудь в джунглях колониальной Индии и не в прериях Дикого Запада, а происходила она у нас, в стране победившего социализма, на шестьдесят девятом году советской власти.
Итак…
Как я уже говорил, солдаты срочной службы Читать далее…
Владимир Юринов
(из книги «На картах не значится»)
Было у нас в Орловском гарнизоне одно место, где рыбы было не просто много, а очень много. Я сейчас имею в виду наш полигон.
Авиационный полигон «Амаранка» располагался километрах в восьмидесяти на северо-восток от нашего аэродрома, в междуречье рек Волчья и Гирбичикан, и представлял собой никак не обозначенный на местности квадрат со стороной в десять километров, по которому в причудливом порядке было разбросано множество разномастных и разновеликих мишеней – для различных видов бомбометания и стрельб.
Место было совершенно Читать далее…
Владимир Юринов
(из книги «На картах не значится»)
В ноябре 85-го к нам в полк приехал Горбачёв.
Нет-нет, не падайте со стула, не Тот Самый Горбачёв, не Михаил Сергеевич. А Костя Горбачёв – лётчик, лейтенант, свежевыструганный выпускник Краснознамённого и орденоносного Качинского училища. Прибыл он к нам не один, а с целой ватагой таких же молодых и зелёных однокурсников.
Хороший руководитель отличается тем, что всегда держит нос по ветру. В этом отношении наш командир полка Читать далее…
Владимир Юринов
(из книги «На картах не значится»)
Существует распространённое заблуждение, что Эпоха Гласности в нашей стране началась с прихода к власти Михаила Горбачёва и провозглашения им так называемой Перестройки. На самом же деле говорить о чём угодно и как угодно можно было ещё задолго до Горбачёва. Во всяком случае, автор, несмотря на свой достаточно немолодой возраст, уже не застал тех времён, когда за неосторожно сказанное слово сажали. Вся прелесть Перестройки заключалась в том, что с её приходом стало можно не только ГОВОРИТЬ, с её приходом стало возможно ДЕЛАТЬ. Чем мы в Орловке, например, сразу же и воспользовались.
А начали мы свою перестроечную деятельность в гарнизоне с того, что на очередных партвыборах «прокатили» секретаря полковой парторганизации майора Давыдова.
Здесь следует пояснить, что в те времена сложилась забавная и парадоксальная ситуация с должностью «освобождённого» секретаря парторганизации. В те времена вообще Читать далее…
Владимир Юринов
(из книги «На картах не значится»)
В декабре 86-го я попал на окружную партконференцию ВВС, проходившую в Хабаровске.
Замполит нашего полка подполковник Великий (просто фамилия такая, на самом деле – ничего особенного) был категорически против моей кандидатуры, ибо, вероятно, спинным мозгом чувствовал, что посылать меня не надо, ни к чему это, зря, знаю я этого Юринова – тот ещё «комсомолец-доброволец», любитель с голой Читать далее…
Владимир Юринов
(из книги «На картах не значится»)
После освоения перехвата воздушных целей нас начали потихоньку натаскивать и на уничтожение целей наземных. Но прежде надо было получить допуск к полётам на малых и предельно малых высотах.
Освоение малых высот шло поэтапно. Вначале мы получали допуск к полётам на минимальной высоте 600 метров. Потом 300. Потом 200. Снижаться ниже двухсот метров нам категорически запрещалось. Кто и когда ввёл этот дурацкий запрет, мы не знали, мы знали только то, что решение на этот счёт было принято давно и что принималось оно Читать далее…