Крамаренко Сергей Макарович

kramarenko

Герой Советского Союза Крамаренко Сергей Макарович

Сергей Крамаренко родился 10 апреля 1923 года в селе Калиновка Ромненского района Сумской области. Отец, Макар Иванович (1890-1967), и мать, Надежда Григорьевна (1901-1982), занимались сельским хозяйством. В школьные годы, как и сотни тысяч его сверстников, Сергей занимался в оборонных кружках Осоавиахима, был даже руководителем одного из них. Но о военной карьере никогда особенно не задумывался.

После десятилетки поступил в Московский институт железнодорожного транспорта в 1940 году. Однако учёбу пришлось оставить. По комсомольской путёвке Сергей вскоре оказался в Дзержинском аэроклубе. После его окончания он был зачислен в Борисоглебскую военно-авиационную школу пилотов. Теория ему давалась легко. Практические полёты осваивались на УТ-2 и И-16. Здесь его и застала Великая Отечественная война.

В июне 1942 года школу со станции Поворино перевели далеко в глубь страны. А 8 наиболее подготовленных курсантов, в числе которых оказался и Крамаренко, направили в 1-й запасной авиаполк, который находился в Арзамасе.

С августа 1942 года молодой лётчик участвовал в боевых действиях в составе 523-го истребительного авиационного полка 303-й истребительной авиадивизии на Западном фронте в районе города Сухиничи. Летал на Ла-5. За год совершил более 80 вылетов. В неравных боях с вражеской авиацией сержант Крамаренко сбил вражеский самолёт и, как довесок к нему, аэростат. Проявил себя смелым и инициативным пилотом, пользовался уважением и любовью своих товарищей.

kramarenko2В те дни его приняли в партию, перевели в 19-й истребительный авиаполк или, говоря языком того времени, полк «охотников». Вскоре он сменил сержантские погоны на офицерские с маленькой звёздочкой. После перелёта под Бердичев новоиспечённый младший лейтенант чуть не погиб. 19 марта в воздушном бою неподалёку от Проскурова его Ла-5 жарко вспыхнул. Немцы схватили обгоревшего лётчика и бросили в лагерь для военнопленных, где поместили в лазарет. К счастью, плен длился недолго. На 7-й день в город ворвались наши танки. Немцы вынуждены были бежать, успев захватить с собой лишь военнопленных и легкораненых. Сергея и нескольких его соседей по лазарету оставили. Их освободили подоспевшие пехотинцы и сразу же определили в ближайший госпиталь.

Здесь на младшего лейтенанта навалилась ещё одна напасть: он подхватил сыпной тиф, а вслед за ним — воспаление лёгких. Только к маю начал кое-как ходить. И первое, что сделал, побывал на аэродроме, где неожиданно встретил своих однополчан. Его отвели к командиру. Тот, не долго думая, связался с главнокомандующим ВВС, и чуть ли не на другой день Крамаренко оказался в Центральном авиационном госпитале, что в Сокольниках. Долго ещё, вплоть до сентября, приводили его медики в нормальное состояние.

На врачебную комиссию Сергей пришёл, опираясь на палку, но оставил её в коридоре, не показав виду, что ступать нестерпимо больно. И комиссия, правда с трудом, признала его годным к лётной работе. Он получил направление в незнакомую часть, куда ему совсем не хотелось ехать.

И тут случайно узнал, что родной полк находится в Бресте. Знакомый лётчик перебросил его в бомболюке до Барановичей. А там по железной дороге «дезертир» самостоятельно добрался до Бреста. Только своих там не нашёл: часть уже воевала в небе Польши. Зато нашёл связной самолёт полка, на котором и добрался до места. В конце октября 1944 года, вернувшись в свой 176-й Гвардейский истребительный авиаполк, что называется с ходу, вошёл в боевые будни части. Несколько раз на новом Ла-7 ему довелось быть ведомым у прославленного аса Ивана Кожедуба. Тут Крамаренко сбил один вражеский самолёт лично. Но чаще всего он летал со штурманом полка Героем Советского Союза майором А. С. Куманичкиным, помог ему вывести из строя 12 вражеских машин. А в групповых боях с его участием было уничтожено ещё 10 стервятников.

Из Германии часть перебросили под Москву. Теперь всё время отнимала повседневная служба, подготовка и участие в воздушных парадах. Через несколько лет, когда началась американская агрессия в Корее, в полк приехал заместитель командующего ВВС округа набирать добровольцев.

Желание изъявили все. Но отобрали 30 человек, наиболее подготовленных, имеющих боевой опыт. Вскоре они, в том числе и заместитель командира эскадрильи Гвардии капитан Крамаренко, железнодорожным составом отправились на Дальний Восток.

Обосновались на территории Китайской Народной Республики. Лётчиков переодели в китайскую форму и усиленно тренировали. Затем перебросили поближе к Корее на аэродром Аньдунь, где и закончилось формирование 324-й истребительный авиационной дивизии под командованием прославленного советского аса трижды Героя Советского Союза Гвардии полковника И. Н. Кожедуба.

kramarenko3Поздней весной 1951 года началась боевая работа, появились потери. Особенно жаркими были бои в районе железнодорожного моста через реку Яундзян. Это был важный стратегический узел и американцы упорно пытались вывести его из строя. 10 апреля 48 бомбардировщиков B-29 в сопровождении 100 истребителей F-84 совершили очередной налёт. Комдив немедленно поднял на перехват все свои машины. «МиГи» буквально врезались в боевые порядки американцев. И закрутилась в небе карусель…

В коротком бою было сбито 12 «летающих крепостей». Правда, янки списали 27. Видимо, дополнительные 15 были так изрешечены, что не поддавались восстановлению. Более 100 лётчиков с подбитых самолётов воспользовались парашютами и попали в плен. Сгорели в небе и 4 истребителя F-84. Крамаренко своей шестёркой «МиГов» не дал им защитить бомбардировщики и сбил ведущего группы F-84.

Американские лётчики назвали этот день «чёрным вторником» и около 3 месяцев их бомбардировщики В-29 не показывались к небе Кореи в дневное время суток (перейдя на полёты исключительно ночью). Что касается нашей стороны, то в тот день не было потеряно ни одной машины.

В корейском небе командир эскадрильи 176-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии капитан С. М. Крамаренко лично сбил 13 неприятельских самолётов. Ещё 2 его воздушные победы не получили официального подтверждения.

12 апреля 1951 года тяжело повредил F-80 № 49-1842, пилот которого А. Шервуд (36-я АЭ), хоть и долетел до Сувона и посадил повреждённую машину, но его списали на металлолом. В этот день, иначе называемый «чёрный четверг» ВВС США, в ходе отражения налёта бомбардировочной авиации США на Аньдунский мост на реке Ялуцзян было сбито 10 B-29 и 2 F-80 (подтверждено командованием США).

2 июня 1951 года тяжело повредил F-86A № 49-1180 из 336-й АЭ 1-го лейтенанта Т. К. Хансона, разбившийся при вынужденной посадке на авиабазе в Сувоне (пилот погиб).

15 июня 1951 года одержал громкую победу — тяжело повредил F-86A №49-1281 аса ВВС США, командира 4-го ИАКр подполковника Глена Иглстоуна (18,5 побед во Второй мировой войне), дотянувшего до Сувона и совершившего вынужденную посадку. Машину списали.

23 июня 1951 года в районе Тэйсю сбил F-86. Однако ВВС США не подтверждают потери «Сейбров» в этот день.

11 июля 1951 года в районе Сянренкан сбил F-86A № 48-0297, пилот которого К. Аллард погиб.

29 июля 1951 года в районе Тэйсю тяжело повредил F-86A № 49-1098, пилот которого дотянул до Сувона, где и катапультировался, не рискуя сажать повреждённую машину.

9 августа 1951 года в районе Ансю тяжело повредил F-80 № 49-677 из 8-й ИБАГ, разбившийся при посадке на базе в Кимпо (пилот погиб).

12 сентября 1951 года сбил F-80. Всего в этот день пилоты 64-го ИАК заявили 11 побед над F-80, однако США признал 3. Входит ли победа Крамаренко в это число — трудно сказать.

22 сентября 1951 года в районе Ансю — Хакусен сбил F-86. Всего за этот день корпусом заявлено 2 победу над F-86, однако ВВС США признали лишь повреждение 1 F-86A № 49-1158, который впоследствие восстановили.

1 декабря 1951 года сбил Gloster «Meteor» Mk.8 77-й АЭ Королевских ВВС Австралии. В ходе того же боя сбил ещё один Gloster «Meteor» Mk.8, причём в ходе атаки самолёт загорелся, а пилот катапультировался. Всего пилоты 176-го ГвИАП заявили 9 побед над «Метеорами». Австралийцы признали потерю 3-х машин и повреждение 1, впоследствие восстановленной. Так что, учитывая обстоятельства боя, одна победа у Крамаренко точно подтверждается. После этого разгрома вопрос о «Метеоре», как компетентном истребителе был закрыт.

kramarenko412 января 1952 года в районе Супхун ГЭС на реке Ялуцзян разгорелись бои лётчиков 64-го корпуса с пилотами 51-го крыла США. В первом утреннем бою, в котором участвовали до 30 МиГ-15 из 176-го ГвИАП и 17-го ИАП, лётчики 17-го полка провели безрезультатный воздушный бой с 14 F-86. А вот лётчики 176-го полка сбили 2 F-86. Отличились капитан С. М. Крамаренко и старший лейтенант Н. К. Мороз. Во втором сражении участвовали лётчики 176-го полка, которые в районе Сенсен — Тайсен встретили до 20 F-86. По самолётам противника стреляли 3 лётчика. Капитан С. М. Крамаренко сбил один F-86, и старший лейтенант И. Н. Гулый сбил другой F-86. В итоге за день боёв лётчиками 64-го корпуса сбито 4 F-86 без своих потерь. У нас был повреждён в бою самолёт старшего лейтенанта П. З. Чуркина из состава 523-го ИАП, который благополучно вернулся на свой аэродром.

16 января 1952 года американцы организовали налёт своей ИБА в район «Аллеи «МиГов». Впереди они выслали крупный заслон из «Сейбров» 51-го ИАКР, за ними шли группы «Тандерджетов». В отражении этого налёта участвовали обе дивизии 64-го корпуса. В первом утреннем сражении, которое состоялось в районе 8 часов утра, наши лётчики сбили 2 «Сейбра», но потеряли один самолёт и лётчика (старший лейтенант Б. П. Сапожников погиб, сбив один «Сейбр»).

Второе сражение состоялось в первом часу дня, и в нём участвовали обе дивизии корпуса. Лётчики 17-го полка провели воздушный бой с 12 F-86, а вот лётчики 176-го ГвИАП в районе Тайсю встретили ещё одну группу «Сейбров» и провели успешный воздушный бой с ними. В период 12:32 — 13:28 майор К. Я. Шеберстов сбил один F-86, который упал восточнее Фуциори 10 км, капитан С. М. Крамаренко сбил другой F-86, который взорвался на земле в районе 10 км восточнее Тайсю, — это была 13-я и последняя победа капитана Крамаренко в небе Кореи. Всего по самолётам противника стреляли 5 лётчиков полка. Кстати, это был последний результативный бой лётчиков 324-й ИАД в небе Кореи, и после этого больше побед лётчики этой дивизии до своего отъезда в Союз не одерживали.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 октября 1951 года за высокое воинское мастерство, мужество и отвагу, проявленные в схватках с врагами, ему было присвоено почётное звание Героя Советского Союза.

kramarenko5А 17 января 1952 года Крамаренко не повезло. В ходе воздушного боя он атаковал «Сейбр», добился попаданий в него, но сам был сбит атакой сзади. Пришлось катапультироваться. Американский лётчик сделал попытку добить его в воздухе, но, к счастью, промахнулся. Эта победа Крамаренко засчитана не была. А вскоре полк и дивизия отбыли в Союз, разместились в Калуге.

В том же году Крамаренко стал слушателем Военно-Воздушной академии, которую окончил в 1955 году. Началась повседневная служба. Сначала в Белоруссии, потом в Грузии. Был командиром истребительного авиаполка, в Новосибирске получил назначение на должность заместителя командира дивизии. Последовательно летал на МиГ-17, МиГ-21 и Су-9. Вскоре его перевели в Москву старшим лётчиком-испектором службы безопасности ВВС страны. Затем был назначен в Читу на должность заместителя начальника штаба 23-й Воздушной армии. В 1970 году работал военным советником в Ираке и Алжире. В 1979 году он стал генерал-майором. В 1981 году Сергей Макарович вышел в отставку.

Ныне С. М. Крамаренко продолжает вести активную общественную работу. Он почётный профессор Российской академии естественных наук, заместитель председателя правления Клуба Героев Советского Союза, Героев Российской Федерации и полных кавалеров ордена Славы.

Артёменко Анатолий Павлович

artemenko

Герой Советского Союза Артеменко Анатолий Павлович

Анатолий Артёменко родился на Украине, в селе Старая Кантакузенка (ныне Прибужаны). Его отец, Артёменко Павел Васильевич (1886 — 1973), и мать, Артёменко Мария Марковна (1888 — 1981), были крестьянами, трудились в колхозе. Два старших брата, Иван и Николай, всю войну были на фронте, вернулись в родное село.

В 1934 году, получив неполное среднее образование в сельской школе, Анатолий поступает в Николаевский строительный техникум, по окончании которого работает на одном из заводов конструктором. В 1938 году юноша становится курсантом Херсонской авиационной школы, а через год — инструктором аэроклуба в городе Николаеве. Затем последовало обучение в Херсонской военной истребительной авиашколе, после чего Анатолий становится инструктором 19-й военной авиашколы. С началом войны молодой лётчик рвется на фронт, но его направляют в Куйбышевскую область командиром звена 43-й запасной авиабригады. Он осваивает Ил-2 и обучает молодых пилотов. На повторные рапорты о направлении на фронт ответ короткий: выполняй приказ, ты нужен здесь!

Лишь в мае 1943 года, когда в район базирования запасной авиабригады прилетели его товарищи по учёбе, принимавшие участие в Сталинградской битве, Анатолий Артёменко упросил их «похитить» его, или, иными словами, дезертировал на… фронт. И они на одном из своих самолётов доставили его в 93-й Гвардейский штурмовой авиаполк, который в это время вёл подготовку к Курской битве. В первых же боях сержант Артёменко, назначенный командиром звена, показал себя умелым и бесстрашным воздушным воином. Но беглеца разыскали, в 93-й полк прилетел начальник политотдела. «Дезертира» выручило лишь то, что к этому времени сержанту Артёменко присвоили звание лейтенанта и он уже был удостоен ордена Красного Знамени. Начальнику политотдела ничего не оставалось, как только поздравить бывшего подчинённого с офицерским званием, высокой наградой и вручением гвардейского значка.

Впереди были новые бои, новые боевые награды — уже в качестве командира 1-й эскадрильи, которая в ходе боёв не потеряла ни одного лётчика и в которой четверо отважных пилотов стали Героями Советского Союза. В их числе и капитан Артёменко.

Особо запомнилась Анатолию Павловичу Висло-Одерская операция. Шёл январь 1945 года. Комэска Артёменко вызвал комполка подполковник Шуйский и приказал поднять все 12 самолётов эскадрильи и нанести удар по скоплению немецких войск.

Они взмыли в небо и взяли курс на запад. Вот и означенная на карте точка для штурмового удара. Местность хорошо просматривается, но противника обнаружить не удалось. Возвращаться на аэродром с боеприпасами равносильно невыполнению боевого задания. Единственно возможное решение принято: искать врага. Kомэск приказал лётчикам следовать за ним. Вскоре была обнаружена крепость.

Артёменко снижает самолёт и замечает, что здесь сосредоточены и техника, и живая сила противника. По команде Капитана эскадрилья выстраивается в круг и наносит сокрушительный удар по врагу.

Когда все самолёты вернулись на аэродром, комдив генерал-майор Коломиец приказал построить эскадрилью. Он подошёл к Артеменко и крепко пожал ему руку: «Спасибо, капитан! И от меня, и от командования стрелковой дивизии. Мне только что сообщили, что пехотинцы, поддержанные нашими штурмовиками, заняли крепость».

…Апрель 1945 года. Берлинская операция. На помощь немецким войскам, обороняющим Берлин, прибывает подкрепление. 5-й Гвардейской штурмовой авиадивизии поставлена задача: уничтожить группировку противника. Первой в воздух поднимается эскадрилья Артёменко.

artemenko2

Артеменко А.П. (внизу) с сослуживцами

Комэск уточняет цель. «Цель прежняя», — слышит он. И вдруг женский голос: «Ваша цель южнее на 5 километров». Что за наваждение? И снова тот же голос. Тогда Артёменко называет свой пароль, просит указать отзыв. Молчание. Все ясно: это голос врага, попытавшегося сбить эскадрилью, а за ней полк, возможно, и всю дивизию с намеченной цели. Артёменко снижает самолёт над целью. Немецкая колонна в панике. После того, как все «илы» дивизии завершили операцию, от противника не остались и следа…

Последние бои комэск провёл 11 мая в районе Праги, куда дважды вылетал на задания. Война была закончена.

24 июня 1945 года, в день подписания Указа о присвоении Анатолию Павловичу Артёменко звания Героя Советского Союза, он торжественным маршем проходит по Красной площади.

В 1949 году майору А. П. Артёменко предлагают поступить в Военно-Воздушную академию. Но у него открылась язва желудка. Командовать, но не летать? Этого он не допускал и мыслях. Выход был найден: он поступает в Военно-Политическую академию имени В. И. Ленина, и в 1953 году ему вручают диплом об окончании академии с отличием.

Около 3-х лет Артёменко был заместителем командира 448-го штурмового авиационного полка по политчасти. Затем он — инспектор Политуправления ВВС. В 1957-1959 годах был инструктором Отдела административных органов ЦК партии, откуда направляется начальником политотдела истребительного авиационного корпуса Группы советских войск в Германии.

В 1966 году получает звание генерал-майора авиации. И снова Москва. Генерал А. П. Артёменко — заместитель командира и начальник политотдела НИИ авиационной и космической медицины.

В 1970 году Анатолий Павлович направляется в Военно-Политическую академию имени В. И. Ленина начальником авиационного факультета. Через 6 лет он выходит в запас. С этого момента занимается общественной деятельностью. Работал во Всесоюзном обществе «Знание», где возглавлял секцию военно-патриотического воспитания молодёжи. Затем А. П. Артёменко — председатель Совета ветеранов войны и труда микрорайона. В настоящее время живёт в Москве. Главные увлечения — охота и рыбалка.

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (дважды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах» 3-й степени, орденами ГДР и Румынии; многими медалями.

Евтеев Михаил Иванович

evteev1

Герой Советского Союза Евтеев Михаил Иванович

Родился 11 ноября 1920 года в деревне Карповка, ныне Верховского района Орловской области, в семье крестьянина. Окончил школу фабрично-заводского ученичества. Работал слесарем треста «Союзмонтаж» в Москве. С 1938 года в Красной Армии, год спустя окончил Борисоглебскую военную авиационную школу. Участник Советско-Финляндской войны 1939 — 1940 годов.

С июня 1941 года младший лейтенант М. И. Евтеев в действующей армии. Служил в составе 44-го ИАП (впоследствии — 11-й Гвардейскийо ИАП), который с июня 1941 года входил в состав авиации ПВО и базировался под Ленинградом. На вооружении полка были самолёты ЛаГГ-3.

К июлю 1943 года командир эскадрильи 11-го Гвардейского истребительного авиационного полка (7-й истребительный авиационный корпус, Ленинградская армия ПВО) Гвардии капитан М. И. Евтеев совершил 285 боевых вылетов, в 65 воздушных боях сбил лично 10 и в составе группы 6 вражеских самолётов.

28 сентября 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Всего уничтожил в воздушных схватках 22 самолёта противника.

После войны окончил Высшую офицерскую авиационную школу штурманов ВВС, служил в войсках ПВО страны. С 1953 гда полковник М. И. Евтеев — в запасе. Жил в Ленинграде. Умер 21 июля 1971 года.

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (дважды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени; медалями.

*     *     *

После войны друзья долго не могли привыкнуть к тому, что Михаил Евтеев ходит в штатском костюме. Казалось, пиджак сидит на нём не совсем ладно, и фетровая шляпа будто ему не к лицу. Наверное, всё это потому, что его больше привыкли видеть в лётном комбинезоне и кожаном шлеме. Впрочем, нет, однажды — это было в начале октября 1941 года — он появился на аэродроме в стареньком, видавшем виды пиджачке, таких же поношенных штанах с заплатами на коленях и в кепке с замусоленным козырьком. Шёл он прихрамывая, как будто стоптанные парусиновые полуботинки были ему не по ноге.

Не мудрено, что товарищи не сразу узнали Евтеева. Да его уже и не ждали. Ведомый видел, как он выпрыгнул из горящего самолёта и как немецкие истребители сопровождали его пулемётными очередями до самой земли.

Это произошло над Стрельной 17 сентября 1941 года. Евтеев догнал и зажёг корректировщик Hs-126, но тут же незаметно, со стороны солнца, появилось 8 немецких истребителей. Самолёт Евтеева загорелся, и ничего другого не оставалось, как выброситься с парашютом. Евтеев надеялся, что, подтягивая стропы, он заставит парашют скользить к линии фронта. Однако ветром белый купол отнесло в противоположную сторону.

Без Миши Евтеева в эскадрилье стало сиротливо. Лётчики старались не глядеть на его аккуратно заправленную койку. Табуреток в землянке не хватало, и, когда все возвращались с аэродрома, приходилось садиться на кровати. К постели Миши Евтеева никто не прикасался. Так койка стояла, будто только сейчас застелённая.

В первые дни в полку надеялись, что он вернётся: от Стрельны, над которой его сбили, до Ленинграда — рукой подать. Но Евтеев не возвращался, и все решили, что его постигла участь командира эскадрильи капитана Боголюбова, которого немецкие лётчики убили, когда, выпрыгнув из горящего самолёта, он спускался на парашюте.

И вдруг на 17 день Евтеев, которого уже перестали ждать, появился на аэродроме. Узнать его было трудно не только из-за необычного костюма. И даже не потому, что лицо его осунулось. Другими стали глаза Миши Евтеева. Исчезли всегда искрившиеся в них смешинки. Глаза глядели сухо и твёрдо. Оттого, должно быть, он стал казаться намного старше. Трудно было поверить, что этому прихрамывающему человеку с запавшими глазами идёт лишь 21 год.

Вернувшись в полк, Михаил Евтеев рассчитывал, что через несколько дней начнёт летать. В конце концов то, что он малость прихрамывал, не играло существенной роли. Но каждый раз, когда он заводил разговор о полётах, ему отвечали: «Погуляй, ещё налетаешься».

evteev2…В первый боевой вылет Евтеев пошёл ведомым у Савушкина. Задание было простое — патрулировать. До конца патрулирования оставалось 15 минут, а противник не появлялся.

Евтеев уже представлял себе, как, вернувшись на аэродром, они с Савушкиным доложат, что задание выполнено, что встреч с вражескими самолётами не было. Их выслушают и скажут: «Пока отдыхайте». В лётную книжку, конечно, запишут ещё один боевой вылет, но сам он не будет считать его боевым. Просто-напросто сжёг горючее, и всё.

Конечно, немецкие самолёты не появились именно потому, что видели воздушный патруль, и, значит, задание действительно выполнено. И всё равно Евтееву было обидно. Первый вылет после такого перерыва грозил оказаться по существу холостым. А ведь всё в руках Савушкина. Нет воздушных целей — можно ударить по земным. Надо выскочить к вражеским траншеям и как следует благословить сидящих там вражеских солдат.

Евтеев даже обозлился на Савушкина за то, что он аккуратно выписывает «восьмёрки». Обозлился, хотя отлично знал: при таком маневре лучше всего видно, что делается вокруг.

Не завершив очередной «восьмёрки», Савушкин неожиданно резко отвернул вправо. Евтеев повторил маневр командира и, щурясь от слепящих лучей солнца, начал всматриваться в появившиеся вдали точки. И тут же всё стало ясно — немецкие истребители. Четыре штуки.

Замысел врага был не лишён хитрости. Бросившись в атаку именно сейчас, они получали двойной выигрыш. К концу патрулирования горючего у советских истребителей оставалось в обрез, и, значит, вести длительный бой они не могли. Это во-первых. Во-вторых, до появления новой патрульной пары было достаточно времени, чтобы вчетвером быстренько разделаться с этой. Дальше всё выглядело совсем просто: вызвать по радио с ближайшего аэродрома «Юнкерсы», и они беспрепятственно отбомбятся.

Расчёт на то, что два советских лётчика, располагающих к тому же ограниченным запасом горючего, не выдержат атаки 4 немецких истребителей, не оправдался. Вместо того чтобы уходить, Савушкин и Евтеев развернулись прямо на атакующих. Сближение было таким стремительным, что Евтееву показалось, будто самолёт командира вот-вот столкнется с «Мессером» и разлетится вдребезги. Враг, однако, успел отвернуть, самолёты разошлись в нескольких метрах.

«Мессершмиттам» удалось вклиниться между Савушкиным и Евтеевым, и теперь каждому из наших лётчиков пришлось драться против 2 немецких самолётов. Но неожиданно вместо двух возле Евтеева оказалось четыре. Он подумал, что сбили Савушкина и освободившиеся Ме-109 присоединились к первым двум. Осмотрелся — Савушкин продолжал драться, только не с двумя «Мессерами», а с тремя… К неприятелю подошла подмога.

evteev3Увертываться от атак стало совсем тяжело. Чувствуя, что его ловят в прицел, Евтеев рванул самолёт вверх. Перед глазами заходили разноцветные круги, но зато он не только вышел из-под удара, а даже очутился над «Мессером». Длинная очередь — и тот, загоревшись, пошёл к земле. А в это время появилась и смена. Противник не стал продолжать бой, не было смысла.

*     *     *

В годы войны многие офицеры стали боевыми агитаторами. Увлекательно проводил беседы с лётчиками и молодой кандидат в члены партии Михаил Евтеев из 44-го истребительного полка. Он зарекомендовал себя боевым лётчиком, своей смелостью, готовностью в любой обстановке придти на помощь товарищу завоевал всеобщее уважение. У него всегда находилась в кармане газета. Появится свободная минута, он вынимает газету: «Посмотрим, что творится в мире…» И вокруг собираются товарищи, а вскоре завязывается горячая беседа.

*     *     *

…Мартовским утром 1942 года лётчики заботились лишь о том, чтобы почище выбриться, подшить беленькие подворотнички, надраить видавшие виды сапоги. В этот день действовал только один приказ: приготовиться к торжественному построению. По тревоге взлетали другие полки, с других аэродромов.

Настроение у всех было праздничное: полк получал Гвардейское знамя. Теперь он был уже 11-м Гвардейским ИАП. Крепко сжав древко, подполковник В. С. Благовещенский от имени всего полка давал клятву.

11-й Гвардейский клялся храбро сражаться с врагом, беспощадно бить его в воздухе и на земле. Клялся, как святыню, пронести это знамя через все битвы до полной победы. И вот знамя на правом фланге. Все замерли. Ни шороха. Лица сосредоточенны. Многие наверняка думали о тех, кого уже нет… Где-то почти рядом со знаменем надо бы стоять командиру первой эскадрильи старшему лейтенанту Яшину. Его эскадрилья за один только первый месяц войны сбила 11 вражеских самолётов. Из них на счету Ивана Яшина — 4. Но его не было в строю. Он взлетел, когда противник уже кружил над аэродромом, вступил в бой и погиб.

evteev6Возле него должен был стоять лейтенант Андреев — парторг и храбрейший лётчик эскадрильи. Это он, Михаил Андреев, прикрывая поезд, в котором ехал главнокомандующий Северо-Западным направлением Маршал Ворошилов, сбил 2 «Юнкерса», пытавшихся разбомбить состав. Это он, Михаил Андреев, дрался на повреждённой машине и сбил «Мессершмитт». Это он, уже оставшись без патронов, не вышел из боя и, задержав врагов, погиб сам…

Чуть дальше, должен был стоять капитан Боголюбов. Его тоже не было. В своем последнем бою он один дрался против 6 «Мессершмиттов». Двух сбил, но и сам должен был оставить горящий самолёт. Немецкие пилоты расстреляли его, когда он спускался с парашютом. Пуля попала прямо в сердце…

Всё это только казалось. Полк принимал Гвардейское знамя без них. Но с их победами. Когда на торжественном митинге говорилось, что полк сбил 68 вражеских самолётов, это говорилось и о победах Яшина, Боголюбова, Андреева… 68 самолётов сбито, 20 подбито. А кто сосчитает, сколько вражеских машин сожжено на аэродромах, сколько захватчиков полегло при штурмовках вражеских войск?

И лётчики, давшие в тот день клятву беспощадно бить врага, выполнили своё обещание. Они бесстрашно вступали в бой с превосходящими силами противника и одерживали победы. В один из налётов вражеской авиации на Ленинград (это произошло 30 сентября 1942 года) на перехват вылетела четвёрка наших истребителей, где ведомым одной из пар был Михаил Евтеев. В районе Невской Дубровки они встретили 18 бомбардировщиков Ju-88 под прикрытием 12 истребителей Ме-109. Не задумываясь, отважная четвёрка вступила в неравный бой. Евтеев быстро сбил одного Ме-109. Тогда немцы вызвали помощь и на четвёрку храбрецов набросилось уже 20 истребителей. Неравный бой длился около 40 минут, но враги проиграли его. Они потеряли 5 самолётов, и бомбардировщики своей задачи не выполнили.

Летом 1943 года за 16 сбитых вражеских самолётов Михаил Иванович Евтеев был представлен к званию Героя Советского Союза. Осенью, когда в газетах появился Указ о награждении, на боевом счету командира эскадрильи капитана Евтеева числилось уже 20 побед.

Бывает же так: когда лётчики поздравляли командира с Золотой Звездой — раздался сигнал на вылет. Евтеев поспешил к машине, но лейтенант Мигаль задержал его:

— Хоть в такой-то день отдохните, товарищ капитан. Разрешите мы с Лебедевым слетаем. Не подведём учителя…

Вернувшись на аэродром, Мигаль после официального доклада о выполнении боевого задания сказал Евтееву:

— В честь присвоения вам высокого звания примите, товарищ Гвардии капитан, подарок от своих учеников. Совсем горяченький!

Подарок и в самом деле был «горяченьким»: неподалёку от линии фронта догорал только что сбитый ими Ме-110. А спустя некоторое время Евтеев сделал своим ученикам «ответный подарок» — в одном бою сбил сразу 2 немецких самолёта.

Он закончил войну имея на боевом счету 13 самолётов противника сбитых лично и 9 в группе с товарищами.

Улитин Иван Семёнович

ulitin2

Герой Советского Союза Улитин Иван Семёнович

Самый юный среди советских асов, Иван Улитин поднял свой Ла-5 навстречу врагу, когда ему едва минуло 19 лет. Окончив Зерноградскую военную школу пилотов в 1941 году и в течение полутора лет прослужив там лётчиком-инструктором, он был направлен в 116-й ИАП. В полку молодого лётчика заметил выдающийся мастер воздушного боя — Николай Краснов. От теоретического анализа, через учебные воздушные бои, к первым боевым вылетам провёл Краснов молодого лётчика. Школа его была исключительно эффективной, и вскоре Улитин одержал свои первые победы.
Будущий ас родился 30 декабря 1923 года в деревне Ясенки Тульской губернии (ныне Щёкинский район Тульской области) в семье крестьянина. По окончании семилетней школы, а затем Тульского железнодорожного техникума и Тульского аэроклуба поступил в Черниговскую школу лётчиков. «Моя мечта — летать — осуществилась. Авиационную школу должен закончить с отличаем. Ждите, приеду вас навестить», — писал Иван Улитин родителям в начале июня 1941 года.
Но не удалось ему прибыть в 1941 году родную деревню. Началась Великая Отечественная война.
Улитин, как милионны его сверстников, рвался на фронт. Но что бы успешно бить врага, лётчик-истребитель должен обладать высокими профессиональными качествами. Улитина направили в глубокий тыл. Лишь на исходе 1942 года старший сержант И. С. Улитин прибыл на Юго-Западный фронт.
Первый воздушный бой он провёл в канун нового 1943 года. Вскоре за сбитый самолёт противника и отличное выполнение боевых заданий Иван Улитин был награждён орденом Красной Звезды.
Затем, уже за 5 сбитых немецких самолётов, он получил вторую боевую награду — орден Отечественной войны 1-й степени.
28 января 1943 года, выполняя в составе группы Ла-5 задание по прикрытию штурмового удара, Улитин вёл неприрывный воздушный бой с 4 Ме-109.
22 августа Улитин заметил 6 «Юнкерсов», шедших под прикрытием 2 «Мессеров». Ведущий пары лейтенант Школин атаковал бомбардировщиков, а лейтенант Улитин сковал боем вражеские истребители. Вскоре противник повернул назад.
К ноябрю 1943 года заместитель командира эскадрильи 116-го истребительного авиационного полка (295-я истребительная авиационная дивизия, 9-й смешанный авиационный корпус, 17-я Воздушная армия, 3-й Украинский фронт) лейтенант И. С. Улитин совершил 202 боевых вылета, в 64 воздушных боях сбил 17 самолётов противника.
За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 февраля 1944 года, в самый разгар боёв за Правобережную Украину, удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 3221).
Несколько строк, посвящённых Ивану Улитину, можно найти в сборнике «17-я Воздушная армия в боях от Сталинграда до Вены»:
«В середине июля 1943 года по-гвардейски били фашистских стервятников многие лётчики-истребители, в том числе и 9-го смешанного авиационного корпуса — коммунисты Н. И. Горбунов, И. С. Улитин, А. А. Пантелькин, А. И. Володин, В. В. Кирилюк…
В сентябре 1943 года наши лётчики героически сражались в воздухе и успешно наносили удары по аэродромам противника. Результативными были удары 175-го штурмового авиационного полка… Мастерски выполняли боевые задания и лётчики-истребители 116-го авиационного полка В. Мещеряков, Н. Каспорян, М. Школин, И. Улитин, И. Ковалёв».
20 мая 1944 года, патрулируя в районе Одессы, он вступил в бой с группой вражеских самолётов, пытавшихся штурмовать транспортную колонну. Пройдя сквозь боевые порядки немцев, сбил лидирующий бомбардировщик, но и сам был подбит. Пожар быстро охватил истребитель Улитина, и горящей машиной он таранил Ме-109. При взрыве погиб…
За 15 месяцев своего участия в боях старший лейтенант И. С. Улитин успел провести 300 боевых вылетов на Ла-5, уничтожить 23 самолёта противника.
Награждён орденами: Ленина, Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды; медалями.
Отважный воздушный боец похоронен на центральной площади города Одессы, на аллее Славы. Именем Героя в 1957 году названа одна из улиц посёлка Первомайский Щёкинского района — проспект Улитина, где установлена мемориальная доска. В Туле на памятнике Героям-замлякам высечено и его имя.

Савушкин Александр Петрович

savushkin

Герой Советского Союза Савушкин Александр Петрович

Родился 5 февраля 1918 года в деревне Пышелицы, ныне Шатурского района Московской области, в семье крестьянина. Окончил 7 классов средней школы и аэроклуб. Работал слесарем на Московском электроламповом заводе. С 1938 года в Красной Армии, окончил Борисоглебскую военную авиационную школу лётчиков.

Участник Советско-Финляндской войны 1939-1940 годов.

С началом Великой Отечественной войны лейтенант А. П. Савушкин в действующей армии. Сражался в составе 44-го ИАП (11-го Гвардейского ИАП).

Штурман 11-го гвардейского истребительного авиационного полка (7-й истребительный авиационный корпус, Войска ПВО страны) гвардии капитан А. П. Савушкин совершил 373 боевых вылетов, участвуя в 79 воздушных боях сбил 18 самолётов противника.

17 мая 1943 года погиб в авиационной катастрофе.

2 сентября 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (дважды), Красной Звезды; медалями. Похоронен в Санкт-Петербурге, его имя носит улица и расположенная на ней средняя школа.

*     *     *

…Она очень хороша, эта улица. Плохо лишь, что нет самого Александра Савушкина — чудесною человека, отважного воздушного бойца.

Боевое крещение он получил в Советско-Финляндской войне 1939-1940 годов. За боевые подвиги был награждён орденом Красного Знамени.

На фронтах Великой Отечественной войны с первого её дня, воевал в составе 44-го истребительного авиаполка. Почти все свои воздушные бои Александр Савушкин вёл с численно превосходящим противником. Основные качества лётчика — бесстрашие и быстрота действий, проявились у него в полной мере.

Впервые о Александре Савушкине заговорили в период августовских боёв летом 1941 года. Воздушные бои тогда шли беспрерывно. Нашим лётчикам-истребителям приходилось ежедневно делать по 5-6 боевых вылетов. К концу дня лётчики от изнеможения еле держались на ногах. Но 18 августа прославленные лётчики Александр Петрович Савушкин и Дмитрий Ефимович Оскаленко сбили каждый по 3 самолёта. Трудно представить, какую нагрузку вынесли в этот день наши лётчики!

Он, даже раненный, не вышел из боя. Когда после посадки врач перевязал ему рану и собрался отправить в госпиталь, Савушкин упросил оставить его на аэродроме.

— Если я мог с такой раной вести воздушный бой, значит, на аэродроме тем более могу посидеть.

Врач махнул рукой:

— Всё шутите, а могло получиться и хуже.

— Другого выхода не было, — ответил Савушкин. — Не мог же я бросить товарища. Один он бы не управился с 7 «Мессерами». Да и прикрывали мы важный обьект. Там разгружают хлеб для ленинградцев.

Нет, Александр Савушкин никогда не отступал. Заметив однажды, что к нашему переднему краю приближаются 18 бомбардировщиков, он, несмотря на то что с ним было лишь несколько лётчиков, пошёл в атаку. Его решительность лишила противника уверенности. Немцы отказались от намерения бомбить наши войска. Зато появились их истребители. Эти, даже потеряв один самолёт, дрались упорно. Бой с ними длился 30 минут. И хуже всего, что врагов становилось не меньше, а больше. Савушкин потом говорил:

— Было похоже, что дерёмся мы со Змеем Горынычем. Отрубишь ему голову — другая появляется, а то и две сразу. Галлюцинация, и только.

Дело, однако, не в галлюцинации. Хотя действительно, после того как Савушкин и его ведомые сбили несколько «Мессеров», количество их не сократилось, а наоборот — возросло. Под конец пришлось драться уже не с 4, а с 12 истребителями. Враг посылал в район боя всё новые и новые самолёты. Но победы он всё равно не добился. Группа Савушкина сбила 4 самолёта. Немцы ушли.

Осенью 1942 года, понеся большие потери в самолётах, фашисты применили тактику двойного прикрытия своих бомбардировщиков. Одна группа истребителей выходила в район цели за несколько минут раньше бомбардировщиков с задачей связать боем наши истребители. Вторая же группа сопровождала бомбардировщиков. Наши авиаторы противопоставили ей свою тактику, позволившую даже в условиях количественного превосходства врага наносить удары по его бомбардировщикам. Радиолокационные станции своевременно обнаруживали подход вражеской авиации. Навстречу ей поднималась группа в 16 самолётов. Эта группа делилась на сковывающую и ударную. Сковывающая появлялась над полем боя на 3-5 минут раньше и завязывала бой с вражескими истребителями. Ударная же группа обрушивалась на бомбардировщиков.

Нередко применялся и другой приём: наши самолёты обходили истребительный заслон и атаковали бомбардировщиков. Успешно такой приём применяла группа истребителей под командованием гвардии капитана Александра Петровича Савушкина. В одном из боёв она удачно обошла истребительный заслон и пошла в атаку на бомбардировщиков, направлявшихся бомбить советские войска. Сразу же загорелись 2 вражеские машины. Одну из них сбил А. П. Савушкин. Остальные, беспорядочно сбросив бомбы стали уходить. Им на помощь поспешили истребители прикрытия, но было уже поздно. С ними вступили в бой наши лётчики. Капитан А. П. Савушкин и лейтенант М. И. Евтеев сбили по «Мессеру». Наша группа потерь не имела.

savushkin_01Много неравных боёв пришлось вести Савушкину. 11 сентября 1942 года во главе четвёрки истребителей Александр по тревоге вылетел на перехват противника. 12 вражеских бомбардировщиков шли к намеченной цели. Отважная четвёрка, не задумываясь, бросилась на них в атаку. Боевой строй противника смешался: бомбардировщики вынуждены были сбросить бомбы на собственные войска. В бою с советскими лётчиками они потеряли 2 самолёта. Одного из них сбил Савушкин. Второй раз, вылетев четвёркой, лётчик вступил в бой с 14 истребителями противника. И снова вернулся с победой, сбив одного Ме-109F.

На другой день после этого боя, во главе 5 наших истребителей, он вылетел навстречу 16 вражеским самолётам, пытавшимся бомбить позиции наших войск. Дерзкой атакой Савушкин рассеял немцев, не дав им сбросить ни одной бомбы на боевые порядки нашей пехоты, и сбил 3 самолёта противника.

Только за эти 3 боя группа Савушкина сбила 6 немецких машин. А через две недели в одном бою — 4. Дралась же пятёрка Савушкина тогда против 8 бомбардировщиков и 15 истребителей.

А. П. Савушкин в тех сражениях не раз показывал образцы высокого боевого мастерства и отваги. Молодые лётчики считали большой удачей, если вылетали на задание под командованием гвардии капитана Александра Савушкина. Рядом с опытным и отважным лётчиком они чувствовали себя увереннее, сильнее. Они знали: командир всё видит и добьётся победы.

Савушкин личным примером показывал им, как надо бить врага. 29 сентября 1942 года он провёл 5 воздушных боёв, за день сбил 2 вражеских самолёта лично и 2 — в группе с товарищами. Произошло это так.

Прикрывая боевые действия наших войск в районе Невской Дубровки, пятёрка истребителей под командованием Александра Савушкина навязала бой 8 бомбардировщикам Ju-88, заставила их сбросить бомбы в болото и повернуть обратно. Савушкин, как всегда, первым атаковал врага и сбил «Юнкерс». В это время подоспели 15 вражеских истребителей. Завязался ожесточённый бой: 5 против 23. Савушкин схватился с Ме-109 и поджёг его. Воодушевлённые примером командира, отважно сражались и его ведомые — из вражеской стаи одна за другой падали на землю объятые пламенем «Юнкерсы» и «Мессеры». Смелость, взаимовыручка, умение разгадать тактику врага обеспечили нашим лётчикам победу.

Да, он умел превратить небольшую группу лётчиков в сильный коллектив. Ученик и ведомый Александра Савушкина, тоже Герой Советского Союза, Михаил Евтеев вспоминал:

— С Савушкиным мы чувствовали себя уверенней, сильней. Когда впереди был Савушкин — казалось, будто нас вдвое больше. Мы знали, что он всегда найдёт выход из любого тяжёлого положения и никого в обиду не даст.

Это всё сущая правда. Ведь и ранен он был именно в тот момент, когда выручал товарища. Зато и боевые друзья готовы были рисковать жизнью ради своего командира. А он, заметив, что ребята готовы для него на всё, сказал однажды:

— Не обо мне думайте в бою, а о том, как врага сбить.

— Вы ведь всегда выручаете нас, — возразил молодой лётчик. — Чуть что, смотришь — капитан тут как тут.

Савушкин улыбнулся:

— Мне по штату положено. На то я и командир…

В 79 проведённых воздушных боях отважный лётчик не имел ни одного поражения. Атаки его всегда отличались высоким искусством. Александр Петрович Савушкин был трижды ранен, но каждый раз, лёжа в госпитале, безудержно стремился в свою часть. Однажды, находясь на излечении и ещё не оправившись от ран, он ушёл из госпиталя и прибыл на аэродром. Несмотря на протесты товарищей, Савушкин сел в самолёт и по тревоге во главе звена вылетел на боевое задание. Ему пришлось вести бой с 6 истребителями. И одного из них он сбил.

В воздушных боях Савушкин проявлял исключительную боевую взаимовыручку. Так, 7 марта 1943 года, выполняя задание, он заметил, как истребитель противника зашёл для атаки по самолёту командира полка. Решительным маневром лётчик поспешил на выручку и своим самолётом прикрыл командира.

На боевом счету Александра Савушкина числилось 18 сбитых вражеских самолётов и 1 аэростат-корректировщик.

Savuskin_A_P_np17 мая 1943 года, во время артиллерийского обстрела, с аэродрома расположенного на окраине Ленинграда, поднялся транспортный самолёт Ли-2. Савушкин летел на нём в качестве пассажира. Летел в тыл получать новые самолёты. Но из-за спешки (поблизости от аэродрома рвались снаряды) в подготовке машины к вылету была допущена ошибка. Она оказалась роковой: самолёт потерпел катастрофу. Экипаж и все пассажиры погибли…

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 сентября 1943 года штурману 11-го Гвардейского истребительного авиационного полка гвардии капитану Савушкину Александру Петровичу посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Савушкин как-то сказал:

— Я москвич, люблю столицу. Но и Ленинград стал мне дорог. Разобьём врага, — может, и жить останусь в Ленинграде. Думаю, земляки на меня не обидятся.

Не довелось… И всё же он остался в Ленинграде. В Сосновке над могилой Героя воздвигнут памятник.

Ещё лучший памятник ему — новая улица, на которой Александр Савушкин прописан навечно.

Барсуков Василий Николаевич

barsukov

Герой Советского Союза Барсуков Василий Николаевич

Василий Барсуков родился в 1922 году в Тверской области. До Октябрьской революции и после, до 1928 года, родители занимались сельским хозяйством, затем переехали в Москву. Отец работал бухгалтером, мать — швеёй. С 8 лет Василий пошёл учиться. В 1938 году, окончив 7 классов Реутовской средней школы, поступил в школу фабрично-заводского ученичества при заводе «Точизмеритель».

Они всегда были друзьями, отец и сын Барсуковы. Отец, Николай Николаевич, воспитывался в рабочем коллективе одного из заводов Петрограда, юношей участвовал в штурме Зимнего дворца, был красногвардейцем. Немногословный, всегда чем-нибудь занятый, Барсуков-старший зорко и любовно следил за сыном, неназойливо указывал на его ошибки, одобрял хорошие поступки. Барсуков-младший учился в ФЗУ и в то же время с детства мечтал стать художником. Вот почему, наряду с учёбой, он посещал изостудию ВЦСПС, неплохо рисовал, даже руководил кружком начинающих живописцев на заводе. Однажды отец заметил новое увлечение Василия — авиацию. В доме появились книги о самолётах, о лётчиках. По путёвке комсомола в 1940 году Василий пришёл в аэроклуб Метростроя.

— Война не за горами, — сказал Николай Николаевич. — Ты выбрал грозное оружие. Учись, овладевай им в совершенстве, а я по-стариковски пойду в бой с трёхлинейкой…

Когда началась война, отец и сын ушли из дома почти одновременно: Николай Николаевич — на фронт, а Василий — в Черниговское лётное военное училище. Изредка сын получал от отца маленькие солдатские треугольники. «Жив. Здоров. Помаленьку наводим шорох в тылах фашистов», — читал курсант. Отец наказывал: «Не посрами нашу фамилию». В ответ Василий написал: «Или вернусь героем, или погибну». Отец быстро ответил кратко и категорично: «Вернись и живым и героем».

Случилось так, что курсанта Барсукова, отлично окончившего в апреле 1942 года обучение, оставили инструктором в запасном авиационном полку. Он бурно воспротивился назначению, откровенно сказал командиру полка: «Как же так? Я отцу клятву дал. Он — бывший красногвардеец, воюет на фронте, а я тут, в тылу, буду?» И его отправили на фронт…

Первый боевой вылет Василий Барсуков сделал на Ржевском направлении в паре с капитаном Тузовым.

— Для начала, — сказал тот перед полётом, — как и в тренировочных вылетах, старайся при любом маневре сохранять свое место в строю. Ну а если придётся атаковать, сближайся до тех пор, пока не увидишь заклепки. Тогда ни одна очередь не пройдёт мимо. Точность залпа — вот в чём соль…

Испытания на мужество начались с первых же вылетов. Первые 2-3 боевых вылета прошли без приключений. Василий освоился с манерой пилотирования Тузова, стал понимать его, как говорится, с полуслова. Это-то в сочетании со стремлением «увидеть заклёпки» и помогло ему одержать первую победу.

— Знаете, что меня больше всего поразило тогда? — вспоминал тот бой Василий Николаевич. — Мои пули рвут дюраль вражеского самолёта! Значит, и хвалёные Ме-109G можно сшибать на «Яке».

Однако вторая схватка с врагами закончилась не так успешно. 24 апреля 1943 года в районе Спас-Демянска сержант Барсуков схлестнулся с «Мессером» на встречных. Вражеский лётчик оказался не из робкого десятка. Стрелял почти до столкновения. Но в последнее мгновение не выдержал, отвернул. Василий нажал на гашетки. «Мессер» задымился и вошёл в штопор. И только тогда Василий почувствовал жжение на груди и голове. В глазах на мгновение потемнело.

— Барсуков, что с тобой? — открытым текстом запросил Тузов.

— Всё в порядке, пристраиваюсь, — ответил сержант. Но когда приземлился на своём аэродроме и вышел из кабины, силы покинули его.

После двух сбитых вражеских самолётов молодой пилот лично убедился в лживости вражеской пропаганды, о том, что немецкие самолёты намного превосходят наши и что они господствуют в небе.

А потом было затишье. «На Западном фронте идут бои местного значения», — передавало Совинформбюро. Барсуков отказался лечь в госпиталь. Лечился в дивизионном лазарете.

— И не зря, — вспоминает ветеран. — Скоро приехали вербовщики из 18-го Гвардейского ИАП. Листали наши тощие личные дела, проверяли технику пилотирования. Одним словом, отбирали достойных. Поехали Владимир Баландин, два Николая — Пинчук и Даниленко (все они потом стали Героями Советского Союза), да мы с Мишей Чихуновым. Знали: едем в один из лучших полков фронта, но не ведали, что придётся воевать крылом к крылу с французской эскадрильей «Нормандия».

Василий получил назначение в эскадрилью старшего лейтенанта Ивана Заморина. О Заморине в полку ходили легенды. Дрался четвёркой против 50 «Хейнкелей» и 12 «Мессеров». Горел в воздухе. Был списан с лётной работы, но сумел «оживить» обгоревшие руки и снова вернулся в строй.

— За одного битого двух небитых дают, — весело сказал он Василию и тут же добавил: — Беру ведомым.

Заморин ни разу не пожалел о своем выборе. За Барсуковым скоро закрепилась слава надёжного лётчика. Он стал уже командиром звена, а комэск на сложные задания продолжал брать его ведомым. Даже после войны, спустя десятки лет, он с благодарностью вспоминал надёжную защиту задней полусферы своего самолёта, которую обеспечивал Василий Барсуков.

Когда Заморин узнал, что его ведомый прекрасно рисует, его радости не было конца.

— Теперь разборы у нас в эскадрилье будут с картинками, — сказал он, подмигивая Василию.

Разборы боевых вылетов Заморин проводил мастерски. Они являлись прекрасной школой тактической выучки молодых лётчиков. Ещё более ценными были указания командира полка Анатолия Голубова, который обычно заканчивал своё выступление так:

— Меньше говорить, больше делать. Белые молнии и красные звёздочки на фюзеляже за нас всё скажут. Такая уж традиция сложилась в полку. Блюдите её!

*     *     *

barsukov2Интенсивная боевая работа началась летом 1943 года, накануне Курской битвы. Пара Заморин-Барсуков чаще всего летала на разведку.

В конце июня 1943 года Василий подал заявление о приёме в члены ВКП(б). 3 июля партийная комиссия полка собралась у его самолёта, когда пилот в боевой готовности №1 сидел в кабине. В это время в небо взвилась зелёная ракета — сигнал на вылет. Был налёт вражеской авиации на город Казельск. При отражении немецких пикировщиков Ju-87 в тот памятный день Василий сбил 2 вражеских самолёта (из 5-ти, уничтоженных нашими лётчиками в том бою)…

17 июля 1943 года, уже в период напряжённых боёв на Курской дуге, он уничтожил двухмоторный многоцелевой самолёт Ме-110.

Его ведущим в то время часто был Михаил Никитович Чехунов. Спокойный и уравновешенный лётчик он был в бою расчётлив и смел. «Братья старшины» называли их в полку, потому что были они неразлучны на земле и в небе. Свой последний бой Михаил провёл 2 сентября 1943 года, вылетев по вызову с КП Воздушной армии, в район Ельни, без своего ведомого (Барсуков в то время находился на станции наведения).

Чехунов в паре с Замковским дерзко атаковал восьмёрку FW-190 и с первой же атаки сбил вражеский самолёт. В этом бою он был тяжело ранен и потерял сознание, неуправляемая машина понеслась к земле, ударилась о верхушки деревьев и развалилась на части. Лётчик чудом остался жив и, спустя некоторое время, вернулся в полк, но летать больше не мог — осколком снаряда был серьёзно поражён правый глаз.

Немногословны фронтовые характеристики и аттестации, но за каждой строкой видится подвиг: «Гвардии старший лейтенант Чехунов Михаил Никитович с июля 1944 года назначен адъютантом эскадрильи 18-го ГвИАП с должности старшего лётчика после ранения в воздушном бою и лечения в госпитале. В период Отечественной войны произвёл 164 успешных боевых вылета, провёл 40 воздушных боёв, в которых лично сбил 10 самолётов противника и 1 в группе, ещё 1 — уничтожил на земле при штурмовке… Награждён орденами Красного Знамени, Отечественной войны обеих степеней и Красной Звезды…». Таков вклад в победу Михаила Чехунова.

В 1943 году Василия Барсукова постигло большое горе. Он получил извещение о гибели на фронте отца. О Барсукове-старшем сохранилась заметка в военной газете «Сталинский пилот»:

«В боях за родную русскую землю он был до конца русским. В редкие минуты затишья Николай Барсуков по-солдатски неприхотливо усаживался на дно окопа и, затянувшись дымком, вполголоса запевал «Ермака». На ложе автомата он зарубками вёл счёт уничтоженных фашистов. У стен Сталинграда Барсуков делал зарубки уже на металлических частях автомата. Однажды темной ночью Николай Барсуков пошёл в логово врага… Последнюю отметку на его автомате сделали его друзья. Этот автомат они приковали к каменной глыбе, водружённой на могиле героя как символ доблести и бессмертия. Степное героическое сталинградское эхо отозвалось в смоленском небе. Счёт мести продолжает вести сын Барсукова — Василий. Он высоко держит честь фамилии Барсуковых».

Василий, узнав о гибели отца, самого дорогого человека на земле, всё время рвался в бой. Но капитан Заморин был начеку. На первых порах он сократил для своей пары боевые вылеты, а потом направил Барсукова в наземные войска авианаводчиком.

— Правильно поступили, — одобрил действия Заморина командир полка подполковник Голубов. — Вам растёт хорошая замена. Поберечь Барсукова надо.

Командировка в наземные войска не только встряхнула Барсукова, но и многое ему дала, многому научила. Лётчик, что называется, нутром понял, как трудно танкистам и пехотинцам даже после артиллерийской подготовки прорывать линии укрепления врага, с боями продвигаться вперед. На второй или третий день пребывания в пехоте он стал свидетелем жесточайшего боя за населённый пункт.

Десять раз поднималась наша пехота на приступ. И десять раз атака захлебывалась под ураганным огнём противника. По просьбе командира батальона Барсуков через лётчиков своего полка, находившихся в воздухе, пытался вызвать на поле боя группу штурмовиков.

— Ни одной машины, — ответила земля. — Хотя подождите. Четвёрку можно перенацелить. Но учтите — на один заход.

— И на том спасибо, — ответил Барсуков. Штурмовики сделали своё дело, но на выходе из атаки их подкараулили 4 «Мессера». И тут случилось невероятное. Откуда-то появился «Як» с белой молнией (опознавательный знак 18-го Гвардейского ИАП) на фюзеляже. Он дерзко и неожиданно ударил по врагам, и те сразу же бросили «Илов» и перешли к обороне.

Стрельба на земле прекратилась. И немецкие, и наши солдаты внимательно наблюдали за тем, что происходило в небе. Тем временем штурмовики — видимо, у них кончалось горючее — пересекли линию фронта, а «Мессеры» опомнились. Они скопом ринулись на одинокий «Як». Барсуков по бортовому номеру самолёта и виртуозности пилотирования узнал лётчика.

— Держись, Борис, — передал он открытым текстом. — Опасность справа. Боевой!..

Выручил штурмовиков Борис Ляпунов, один из лучших лётчиков полка. Он мгновенно среагировал на команду Барсукова и в упор расстрелял Ме-109.

— Ура! — пронеслось по траншеям.

Но силы были явно не равными. Врагам удалось поджечь машину Ляпунова.

— Прыгай, Борис, прыгай! — закричал Барсуков.

Ляпунов не отвечал. Его «Як», медленно и неуклюже переваливаясь с крыла на крыло, скользнул в сторону передовой. Немцы, открывшие было огонь с земли, притихли. Благо их истребители повернули на запад. У них, очевидно, тоже кончалось горючее.

Самолёт Ляпунова упал рядом с окопами наших пехотинцев. Стрелки бросились к нему. Лётчик был смертельно ранен. Когда открыли фонарь кабины, он сказал только четыре слова: «Я выполнил долг гвардейца» — и умер.

Что тут началось! Через минуту слова лётчика знал весь батальон. Пехотинцы поднялись в 11-ю атаку. Ни плотный огонь, ни укрепления врагов не остановили яростного порыва советских воинов. Населённый пункт был освобождён. Вместе с погибшими пехотинцами был похоронен и славный лётчик-истребитель Борис Ильич Ляпунов, сбивший 9 немецких самолётов лично и столько же — в группе с товарищами.

*     *     *

barsukov3В родной полк Василий Барсуков вернулся преображенным. Трагические события на земле и в воздухе, коллективный подвиг людей, которые до этого даже ни разу не видели друг друга, вдохнули в него мужество, как бы подняли над личным горем. Он снова стал расчётливым воздушным бойцом, умелым тактиком, метким стрелком. Лишь за 2 месяца — сентябрь и октябрь 1943 года — гвардии капитан Барсуков, один из лучших истребителей полка, сбил 9 немецких самолётов.

Летать ему приходилось и во взаимодействии с лётчиками эскадрильи «Нормандия».

— С французскими лётчиками, — рассказывал Василий Николаевич, — у нас всё время шло негласное соревнование. Не хочу умалить их мастерства и мужества, но воевать они учились у нас. И вроде бы странное дело: я, сын красногвардейца, часто вёл бой рядом с бароном Де ля Пуалом. Но стоит вспомнить, что мы сражались с фашизмом, и всё встанет на свои места. Каждый из нас дрался за свободу и независимость своей родины.

В начале 1944 года капитан Заморин стал штурманом дивизии, а Василий Барсуков принял эскадрилью. На его счету уже значилось более 200 боевых вылетов и около 15 сбитых за годы войны самолётов врага. С января 1944 года лётчики его эскадрильи совершили 879 боевых вылетов и в 69 воздушных боях сбили 42 самолёта, 7 из них сбил сам командир.

Так, 28 июня 1944 года Василий Барсуков патрулировал в районе города Борисова, в паре с лейтенантом Григорием Репиховым. Встретив восьмёрку немецких самолётов, наши лётчики смело бросились в бой. Гвардии капитан Барсуков сбил тогда 3 истребителя FW-190, его ведомый — ещё один. Биться вдвоём против 8 FW-190 и четырёх из них сбить — такое не часто случалось на войне!

В наградном листе к присвоению Барсукову звания Героя Советского Союза записано: «Проявленные им образцы мужества и отваги служат примером для всего личного состава полка». При этом упоминается и памятный для лётчика бой 28 июня 1944 года. Что произошло в небе, Василий Николаевич сам описал так:

«Пройдя Толочан, я заметил 8 немецких истребителей FW-190, идущих навстречу. Предупредил по радио свой аэродром и пошёл на сближение с ними. Конечно, было немного не по себе идти на восьмёрку врага, но воодушевляло то, что небо-то наше и не пристало гвардейцам пасовать, да и раздумывать было уже некогда.

Немцы, видимо, были очень удивлены тем, что одинокая пара советских истребителей сама лезет в пекло. Уверенные в легкой победе, они атаковали нас спокойно с разных направлений. Одним словом, не торопились разделаться с нами. Играли, как кошка с мышкой. Мы атаковали. Противник стрелял короткими очередями. Вроде не хотел расходовать на нас много снарядов. Но мы всё чаще и чаще заставляли их шарахаться в стороны. Смотрю, одна четвёрка врага стала отваливать в сторону. Наконец мне на боевом развороте удалось вписать в перекрестие прицела одного из них. И чёрный шлейф дыма начал размазываться по чистому голубому небу.

После первого сбитого как-то на душе полегчало. Нет, думаю, так-то просто с нами не разделаетесь. Но тут и началось самое страшное…

Увидев бесславную кончину одного из своих товарищей, немцы остервенели. Трудно словом, даже самым ёмким, передать те мгновения воздушного боя. В момент горячей схватки все моральные и физические силы предельно сосредоточены. В разгар воздушного боя кажется, что в один клубок смешались крылья, фюзеляжи, винты. От перегрузок темнеет в глазах, прикованных к прицелам, а пальцы судорожно сжимают гашетки.

В это время вновь появилась ушедшая четвёрка вражеских самолётов. Началась охота за нами. Были моменты, когда я не сознавал, где земля, а где небо. Немец, которого я преследовал, вдруг решил из левого боевого разворота перейти в правый и тут вспыхнул, как факел, от моей очереди. Теперь их оставалось 6, а мы были по-прежнему вдвоём. Делали такие фигуры высшего пилотажа, каких нет ни в одном наставлении, да и сами мы едва ли могли их объяснить. Но эта «воздушная акробатика» сбивала с толку наших врагов. Они не могли разгадать наш очередной трюк. Один из «Фоккеров» подставил на вираже свой хвост, и Гриша метров с 20-ти тоже отправил в него меткую очередь. «Фоккер» вышел из виража и, медленно заваливаясь на крыло, пошёл вниз…

— Три! Три! — закричал я, но тут пулемётная очередь ударила по моей кабине и приборной доске. Аж в глазах зарябило. Чем-то резко ударило по голове. Пули или осколок? Схватился рукой за шлемофон, крови нет. Значит, порядок!

Чувствую, что боекомплект на исходе, а немцев ещё 5. Вырвавшись из клещей крутым виражом, я оказался в хвосте немецкого истребителя. В него-то мне и удалось послать последнюю очередь. Теперь с нами дралась только четвёрка, но я был уже безоружен. И в это время «Фоккер» ударил по самолёту Гриши. Я видел, как полетели из радиатора соты — и сразу самолёт Гриши запарил. Но тут появились «Яки» нашей «Нормандии», как раз вовремя успели французы. Немцы бросились наутёк. А Гриша пошёл на посадку. К его машине подбежали наши солдаты, обступили, помогли выбраться. Когда появилась среди солдат голова Гриши с белым подшлемником, я со спокойной душой взял курс на свой аэродром».

Гвардии старший лейтенант Григорий Прокопьевич Репихов совершил в годы войны около 100 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 8 самолётов противника, уничтожил 4 паравоза, много вагонов с боеприпасами и боевой техникой врага. Будучи подбит в конце 1944 года, он направил свой горящий «Як» в железнодорожный состав противника…

Позже Василий Барсуков воевал на Западном и 3-м Белорусском фронтах, где успешно провёл десятки воздушных боёв. Он воевал на всех типах истребителей — «Яков», прошёл путь от от рядового лётчика до командира эскадрильи. Исключительная наблюдательность, острота зрения, зрительная память и талант рисовальщика определяли высочайшее качество проводимых им воздушных разведок. Это было отмечено командованием, и в 1944 году приказом командующего 1-й Воздушной армии Т. Хрюкина он был переключён на ведение воздушной разведки.

Однако так же умело он продолжал вести и воздушные схватки с врагами, одерживать новые победы, уже на новейшем истребителе Як-3: утром 16 октября 1944 года сбил FW-190, а вечером того же дня — ещё один, 18 октября — снова сбил FW-190. 12 апреля 1945 года в небе Восточной Пруссии уничтожил сразу 2 «Фоккера».

19 апреля 1945 года за лично сбитые 20 самолётов противника и неоднократно проявленные в боях мастерство и отвагу, Василий Николаевич Барсуков был удостоен звания Героя Советского Союза. Свой последний воздушный бой он провёл в районе санатория «Светлогорск».

К концу войны командир 2-й эскадрильи 18-го Гвардейского Витебского Краснознамённого ордена Суворова истребительного авиационного полка гвардии капитан В. Н. Барсуков участвовал в 380 боевых вылетах, провёл около 70 воздушных схваток с врагом, из которых всегда выходил победителем — он уничтожил 22 вражеских самолёта лично и 7 группе с товарищами. Наказ отца Василий исполнил: стал Героем и вернулся с фронта живым!

По окончании войны Василий Николаевич недолго служил в ВВС. В 1947 году по состоянию здоровья (ранение на фронте) был демобилизован из рядов Вооружённых Сил. Потеряв возможность летать, он овладел мирной профессией, чтоб не жить прошлыми заслугами, а всегда быть полезным людям, своей стране.

В 1948 году он окончил 10 классов Реутовской вечерней средней школы и в 1949 году поступил в Московский юридический институт, который заочно окончил в 1953 году.

В 1951 году, в связи с восстановлением состояния здоровья, Барсуков обратился к члену Военного совета ВВС с просьбой о призыве его в кадры Советской Армии. Просьба была удовлетворена, и до 1958 года он продолжал служить, вначале в Главном штабе ВВС, затем в ПВО страны.

barsukov4После выхода в запас, Барсуков жил в Москве (на Сиреневом бульваре). Более 20 лет проработал он ведущим инженером в Центральном научно-исследовательском радиотехническом институте. Свободное время, как и в годы войны, посвящал живописи.

Свой талант рисовальщика Василий Николаевич сполна раскрыл, создав серию иллюстраций к своей книге — «Крылом к крылу». Его работы, увековечившие перипетии воздушных боёв, наряду с картинами А. Закалюка, имеют особую ценность, поскольку сделаны художниками — непосредственными участниками запечатленного действа. Названия картин говорят сами за себя: «Огненный таран Григория Репихова», «Точная атака Ивана Заморина», «Воздушный таран Николая Пинчука»…

— Мне не нужно придумывать сюжеты, — говорил Василий Николаевич. — Я это видел своими глазами…

Василий Николаевич умер 26 сентября 1990 года.

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени  ( дважды ), Александра Невского, Отечественной войны 1-й и 2-й степени; медалями.

Падалко Борис Михайлович

padalko

Герой Советского Союза Падалко Борис Михайлович

Родился 16 марта 1921 года в станице Приморско-Ахтарская, ныне город Приморско-Ахтарск Краснодарского края, в крестьянской семье. Образование среднее. С 1939 года в рядах Красной Армии. В 1941 году окончил Таганрогское военное авиационное училище.

С июня 1941 года на фронтах Великой Отечественной войны.

К январю 1945 года командир эскадрильи 683-го штурмового авиационного полка (335-я штурмовая авиационная дивизия, 3-я Воздушная армия, 1-й Прибалтийский фронт) капитан Б. М. Падалко совершил 142 успешных боевых вылета, в 23 воздушных боях в составе группы сбил 10 самолётов противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм капитану Падалко Борису Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

С 1946 года капитан Б. М. Падалко — в запасе. Жил в городе Куйбышев  (с 1991 года и ныне — Самара). Работал в «Главнефтеснабе». Скончался 8 апреля 1986 года. Похоронен в Самаре на кладбище «Рубежное».

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (четырежды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды); медалями.

Имя Героя носил пионерский отряд школы № 137 города Куйбышев.

Ковзан Борис Иванович

kovzan

Герой Советского Союза Ковзан Борис Иванович

Родился 7 апреля 1922 года в городе Шахты, ныне Ростовской области, в семье служащего. Окончил 8 классов в городе Бобруйске и аэроклуб, Одесскую авиационную школу в 1940 году.

На фронтах Великой Отечественной войны с 1941 года. Участник обороны Гомеля. Лётчик-истребитель старший лейтенант Б. И. Ковзан — один из немногих в мире пилотов, таранивший 4 вражеских самолёта: 29.10.1941 года над гордом Зарайск Московской области, 22.2.1942 года над городом Торжок Калининской области, 9.7.1942 года над станицей Любница и в августе 1943 года у города Старая Русса Новгородской области.

Всего совершил 360 боевых вылетов, провёл 127 воздушных боёв, сбил лично и в группе с товарищами 28 самолётов противника.

24 августа 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

С декабря 1958 года — подполковник запаса. Жил в Рязани.

*     *     *

kovzan2Борис Ковзан, как и многие другие его сверстники, летать научился в местном аэроклубе. В 1939 году был призван в ряды Красной Армии, год спустя окончил Одесскую военную авиационную школу лётчиков.

С первых же дней Великой Отечественной войны на фронте. Свой боевой счёт младший лейтенант Ковзан открыл уже в Августе 1941 года, сбив вражеский бомбардировщик «Дорнье-215». Вспоминает сам Борис Иванович:

— Сердце обливалось кровью, когда я узнал, что в первый день войны несколько бомб было сброшено и на родной Бобруйск. На третий день войны немецкие «стервятники» были замечены в небе над Гомелем, где я служил. Попросил разрешения на взлёт… Нагло вёл себя фашистский Ас. Это ещё больше меня «взвинтило»! Ну, думаю, сейчас покажу тебе, где раки зимуют. Выбрал удобное положение и открыл огонь. Вспыхнул ас и пошёл вниз…

А на таран вражеского самолёта он впервые пошёл уже в битве под Москвой, 29 октября 1941 года, сражаясь в составе 42-го истребительного авиаполка. В тот день Борис Ковзан на самолёте МиГ-3 вылетел на сопровождение штурмовиков в район города Зарайска Московской области:

— Я обстреливал вражескую колонну, вдруг заметил «Мессершмитт-110», который «прикрывал» своих. Решил атаковать. Я знал, что самолёты этого типа имеют сильное наступательное вооружение и спаренный пулемёт, защищавший заднюю полусферу. Тем не менее, мне удалось поразить стрелка, но тут закончились боеприпасы, да и горючее было на исходе. Тогда и пошёл на таран… Сам же благополучно приземлился на своём аэродроме.

За этот подвиг он был награждён орденом Красного Знамени. 22 февраля 1942 года старший лейтенант Ковзан в районе Вышнего Волочка на истребителе Як-1 вновь таранил бомбардировщик противника. И опять произвёл посадку на повреждённом самолёте.

…Шли ожесточённые бои. Лётчикам-истребителям приходилось за день делать по 6-7 боевых вылетов. В этот день, кажется, выдалось затишье. Но нет, враг не дремал. На аэродроме прозвучала боевая тревога. Ковзан в воздухе. По радио авианаводчик передал: идти к населённому пункту Вины. Не долетая Вин, Борис перехватил семёрку Ju-88 и завязал с ними бой. В это время подошла шестёрка истребителей прикрытия. Он вступил в схватку: один с тринадцатью…

— Бой был своеобразный: атакуешь бомбардировщик, смотришь, на тебя заходит истребитель. Один «Мессер» заходит в хвост моей машины. Я, чтобы выйти из-под удара, резко снизился, потом взял ручку на себя, перевёл машину на спину и убрал резко газ. Истребитель, который атаковал меня сзади, проскакивает под моей машиной. Я из такого перевернутого положения заметил, что другой «Мессер» переходит в лобовую атаку. С дистанции 1200 метров открываю огонь. Самолёт противника летел-летел, потом клюнул, пошёл вниз. Смотрю, выбрасывается парашютист…

Один советский истребитель вёл бой против 13 самолётов врага 45 минут. Ковзан, которому было всего 19 лет, сбил подполковника немецкой армии, которому было 54 года. Матёрый воздушный волк бомбил в 1936 году города Испании, летал в 1941 году на Лондон, потом его перебросили с Берлинской ПВО на наш Северо-Западный фронт.

Как нужна в бою крепкая дружба, надёжное плечо товарища! И пехотинец без неё пропадёт, и танкист, и разведчику она нужна, и, конечно, крылатым людям там, в небе, высоко над землёй.

Лётчик Манов, любил пошутить над своим другом. Но когда он смеялся над «Мухой» (так звали в полку Ковзана) на земле, то знал — в воздухе надёжнее Бориса друга нет.

kovzan39 июля 1942 года, группа советских бомбардировщиков взяла курс на немецкий аэродром Демьянск. Восемь наших истребителей прикрывали тяжело гружённые машины. Ковзан в паре со старшим лейтенантом Мановым получил приказ находиться выше всей группы истребителей и отвлекать противника при его появлении на пути полёта. Не долетая 20 километров до аэродрома, Борис заметил 2 немецких истребителя, которые перешли в атаку на Манова. Чтобы спасти товарища, он резко развернул машину и дал заградительный огонь впереди вражеских самолётов.

Немецкие лётчики применили такую тактику: один старался зайти в хвост машины Ковзана, другой пошёл в лобовую атаку. На втором заходе немец пробил водно-масляную систему в машине Ковзана. Борис еле держал её на крыле и всё-таки смог нанести удар своим крылом по крылу противника на встречных курсах. Случилось это в районе села Любница Новгородской области.

Удар был настолько сильным, что из глаз посыпались искры — красные, чёрные. Когда Ковзан пришёл в себя, его машина с отрубленным крылом неслась к земле. Напрягая последние силы, ему удалось перейти в горизонтальный полёт, перетянуть шоссейную дорогу и сесть на «живот», не выпуская колёс. Вспоминает Борис Иванович:

— Когда таранил врага третий раз, мой самолёт уже имел несколько пробоин, но всё ещё слушался меня. Немецкий лётчик выпрыгнул с парашютом, но тот запутался в обломках вспыхнувшего самолёта… Я же, кое-как, но сел на разбитой машине. Жители деревни Демьяник, над которой проходил бой, наблюдали за поединком. Детишки гурьбой подбежали ко мне: «Дядечка, дядечка…»   Какой я вам дядечка, — говорю им, — мне ж всего 20-й год пошёл… Хоть я был страшно уставший, оставлять машину не рискнул. Знал, что местные жители могли растащить ценные детали. Дождался участкового милиционера…

После его возвращения, на аэродроме был митинг. Друзья поздравили Ковзана с очередной победой. Но не всем было суждено дожить до светлого дня Победы. Вот фотография 1942 года. На ней боевые друзья Ковзана, 16 лётчиков-истребителей. Из них остались в живых только трое…

Григорий Конев. Был награждён тремя орденами Красного Знамени. Провёл много воздушных боёв. На его счету было 28 сбитых самолётов. В одном из воздушных боёв погиб.

Саша Берко. Сбил 24 самолёта. Машину его подожгли. Выпрыгнул на парашюте. Был пленён и повешен в городе Смоленске.

У Ивана Самсонова было 12 сбитых самолётов. Погиб при выполнении боевого задания.

Грустно всегда становилось в землянке, когда друзья узнавали: и эта постель сегодня будет пустовать… Хозяин уже не вернётся, каждый понимал, что произошло. Ночь тянулась долго. Утром сумрачные друзья погибшего снова уходили на истребителях через линию фронта мстить за смерть товарища.

Бывали и радостные минуты у лётчиков, когда приходилось поздравлять товарища с победой, когда приходили письма из дому. Да, жизнь оставалась жизнью.

Есть такое изречение: «Когда говорят пушки, музы молчат». Наверное, и богиня любви испугается дыма, грохота, огня войны. Неужели наш рассказ о Герое, о бесстрашном человеке останется без лирической странички? Нет, и на фронте помогала любовь солдату и часто шагала с ним рядом в кирзовых сапогах, выносила его, раненого, с поля боя, врачевала его раны.

К 20-летнему Борису она пришла в зимний пасмурный день 1942 года. Он лежал в палате госпиталя в Ельне, с разбитым позвоночником. Когда очнулся от забытья, она стояла в белом халате у его койки: невысокая, хрупкая, с очень живыми красивыми глазами. Звали её Надежда Маркина… Она работала медсестрой, ухаживала за ним.

К середине июля 1942 года лётчик 744-го истребительного авиационного полка (240-я истребительная авиационная дивизия, 6-я Воздушная армия, Северо-Западный фронт) старший лейтенант Б. И. Ковзан совершил 142 боевых вылета, лично сбил 3 самолёта противника и 1 в группе с товарищами.

Из госпиталя его перевели на Северо-Западный фронт. 16 июня 1943 года у Бориса и Нади был знаменательный день: Борис сбил немецкого разведчика, а Надя родила сына. В честь отца его назвали Борисом. Потом родился второй сын — Женя. После войны оба они продолжили традицию отца: стали лётчиками.

…13 августа 1943 года в районе города Старая Русса эскадрилья советских истребителей Ла-5 возвращалась на свой аэродром. Настроение у капитана Ковзана было приподнятое — в только что закончившемся бою он уничтожил очередной вражеский самолёт. Внезапно со стороны солнца на группу обрушилось 11 немецких истребителей. Завязался тяжёлый бой. Борис сбил одного «Мессера», но затем был тяжело ранен — пуля, попав в голову, выбила глаз. Отстегнув ремни и открыв фонарь кабины, Борис направил свой поврежденный самолёт навстречу врагу…

— С этим наглым фашистским пилотом я уже имел встречу. Но тогда он ушёл. В том же бою, я решил не упускать случая. Ни у него, ни у меня уже не было боеприпасов. Я предложил (понятными лётчику знаками) лобовую атаку. Он не струсил, рассчитывал, видно, что я не выдержу… Но не тут-то было. Наши самолёты столкнулись. Конечно, разбились вдребезги…

От удара оба самолёта развалились на куски. Отодвинутый фонарь спас ему жизнь — потерявшего сознание Бориса вышвырнуло из кабины, и он стал падать с высоты около 5 километров… Сознание вернулось к нему всего на несколько секунд. Он увидел — вот она, земля! Борис не знал, сколько до неё оставалось — 200 метров или всего 150. Последним усилием он рванул вытяжное кольцо и … снова потерял сознание.

Есть хорошая поговорка — везёт в жизни только настойчивым и упорным! Ковзану нельзя было отказать ни в том, ни в другом. И ему невероятно повезло. Упади Борис на луг или на лес, он бы неминуемо разбился насмерть даже при раскрытом парашюте. Но он угодил в зыбкую трясину. При падении сломал бедро, руку, несколько ребер. Но остался жив, чуть жив. Белорусские колхозники, наблюдавшие за воздушным боем, вытащили Бориса из трясины, в копешке прошлогоднего сена привезли к партизанам. А уж оттуда, с лесного аэродрома, так и не пришедшего в сознание лётчика переправили в Москву.

24 августа 1943 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами, Борису Ивановичу Ковзану было присвоено звание Героя Советского Союза.

В госпитале Ковзан пролежал целых 10 месяцев. Там ему пришлось выдержать свой самый тяжёлый и упорный бой — за то, чтобы выжить. «Я цеплялся за жизнь зубами», — скажет он потом. Через 2 месяца почти срослось бедро. Ещё скорее зажила сломанная рука. Через полгода затянулась страшная рана на голове. Но глаз! Стеклянный, как ни искусно он сделан, как ни похож на настоящий, он всё равно ничего не видит. Ведь одноглазый человек не способен оценить расстояние, уловить тот «последний дюйм», который так важен для лётчика. Разрешить такому летать — значит взять на себя огромную ответственность за исход боя, за судьбу самолёта и самого человека. Кто взвалит на себя такую ответственность ?

И всё-таки Борис добился своего. Он был выписан из госпиталя с желанной резолюцией: «Годен без ограничений». Герой Советского Союза лётчик Ковзан прошёл войну до конца, в воздушных схватках сбил ещё 6 самолётов противника. Всего же, он совершил 360 боевых вылетов, провёл 127 воздушных боёв, в которых уничтожил 28 вражеских самолётов. Своими легендарными подвигами он доказал, что нравственная стойкость советского человека, мужество, стремление отдать все силы для достижения Победы способны преодолеть, казалось бы, непреодолимые препятствия. Вспоминает герой нашего очерка:

— Справедливости ради, надо заметить, что среди немецких лётчиков тоже попадались отчаянные парни. На некоторых вражеских самолётах вызывающе пестрело по 30-40 и более крестов. Где-то над Африкой, Францией или в начале войны над нашей территорией им легко давались победы. Но вскоре ситуация изменилась. К примеру, как только в воздух поднимались я или мой земляк Фёдор Архипенко, рация перехватывала немецкие позывные: «Ахтунг, ахтунг!»  И далее следовал приказ всячески уклоняться от боя…

В немецких авиационных штабах прекрасно знали фамилии наиболее известных советских лётчиков. А задание сбить Бориса Ковзана или Фёдора Архипенко получали лишь признанные асы лётного дела, стремившиеся получить за воздушные победы побольше Железных крестов. Но… как весело заметил Борис Иванович:

— 28 таких храбрецов удостоились от меня лишь берёзовых крестов! А я, слава Богу, хожу по земле и в небо иногда поднимаюсь — молодых учу…

kovzan4Не о мужестве ли, об упорстве, о железной воле говорит всего одна строка из лётной характеристики на слушателя Краснознамённой Военно-Воздушной академии Бориса Ивановича Ковзана: «С августа 1942 года летает без одного глаза, со значительной потерей слуха, на всех типах истребителей. В 1953 году выпущен на реактивные истребители МиГ-15».

После войны Борис Иванович продолжал службу в авиации. В 1954 году окончил Военно-Воздушную академию. С декабря 1958 года подполковник Б. И. Ковзан — в запасе. Жил в Рязани, работал начальником аэроклуба. Затем полковник в отставке Б. И. Ковзан жил в Минске. Умер 31 августа 1985 года.

За период службы награждён орденами: Ленина (дважды), Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды; медалями.

*     *     *

Мы гордимся Героем Советского Союза Борисом Ивановичем Ковзаном, мастером таранных ударов. 4 раза он бросал свой истребитель на вражеские машины, уничтожал противника, находясь, казалось бы, в безвыходной ситуации.

Однако, столько же таранов числится и на счету японского пилота младшего лейтенанта Ковато Масадзиро. В 18 лет он совершил свой первый таран, сбив В-25 над Рабаулом. Расстреляв в горячке боя весь боекомплект, он снизу направил свой «Зеро» на американский бомбардировщик, сумев спастись на парашюте.

11 ноября 1943 года, вылетев на перехват группы бомбардировщиков, он совершил 2-й таран, но сам при этом получил ранение. 17 декабря 1943 года Ковато атаковал истребитель Р-39. В результате его лобовой атаки оба самолёта взорвались, а японский пилот чудом уцелел, сумев вновь воспользоваться парашютом.

Ковато долго вынашивал мысль о таране тяжёлого многомоторного бомбардировщика. Наконец, 6 февраля 1944 года над Рабаулов ему удалось осуществить задуманное. Он нанёс таранный удар по хвостовому оперению бомбардировщика В-24, уничтожил его, а сам благополучно спасся на парашюте. 9 марта 1945 года, тяжело раненный, он попал в плен к австралийцам, а после войны вернулся в Японию.

Необходимо отметить, что ещё несколько японских пилотов совершили по 2 тарана. Так, 13 и 16 марта 1945 года унтер-офицер Фудзимото Кенди из 246-го сентая уичтожил этим приёмом 2 тяжёлых бомбардировщика В-29 и при этом уцелел сам. 27 января 1945 года сержант Итаги Масао из 244-го сентая таранил свой второй В-29. Как и в первый раз, он сумел выпрыгнуть с парашютом. За этот таран он был представлен ко 2-му ордену «Букосё». Свой первый таран он совершил в ночь на 3 декабря 1944 года, когда вылетев на перехват 80 В-29, направлявшихся к Токио, японские пилоты уничтожили 13 из них, в том числе 6 — таранами. Дважды таранил бомбардировщики и сержант Нобе Сигео из 4-го сентая. Ещё около 20 японских лётчиков произвели по одному воздушному тарану…