Камозин Павел Михайлович

Комментариев нетPosted on 27 мая 201427 мая 2014 by Ринат Валеев

Дважды Герой Светского Союза Камозин Павел Михайлович

Родился 16 июля 1917 года в городе Бежица (ныне в черте Брянска), в семье рабочего. Окончил 6 классов в 1931 году. Работал слесарем на заводе «Красный Профинтерн». С 1937 года в рядах Красной Армии. В 1938 году окончил Борисоглебскую Краснознамённую военную военную авиационную школу лётчиков им. В. П. Чкалова.

С июня 1941 года младший лейтенант П. М. Камозин в действующей армии. По ноябрь 1942 года служил в 246-м ИАП, по май 1943 года — в 269-м ИАП, с октября 1943 года по декабрь 1944 года — в 66-м ИАП, по май 1945 года — в 101-м Гвардейском ИАП.

К карту 1943 года заместитель командира эскадрильи 269-го истребительного авиационного полка (236-я истребительная авиационная дивизия, 5-я Воздушная армия, Северо-Кавказский фронт) младший лейтенант П. М. Камозин совершил 82 боевых вылета на сопровождение бомбардировщиков, прикрытие войск, разведку и штурмовку. В 23 воздушных боях лично сбил 12 самолётов противника.

1 мая 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

1 июля 1944 года командир эскадрильи 66-го истребительного авиационного полка (329-я истребительная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, 2-й Белорусский фронт) капитан П. М. Камозин, за 131 успешный боевой вылет и участие в 56 воздушных боях, в которых лично сбил 29 самолётов противника и 13 в составе группы, награждён второй медалью «Золотая Звезда».

Всего выполнил около 200 боевых вылетов. Проведя 63 воздушных боя, сбил 36 самолётов противника лично и 13 — в составе группы.

20 января 1945 года попал в авиакатастрофу и получил тяжёлые травмы. После излечения был демобилизован по состоянию здоровья. С 1946 года работал в Гражданской авиации. Умер 24 ноября 1983 года. Похоронен в Брянске. Бронзовый бюст установлен на родине. О жизни и боевой деятельности П. М. Камозина написано несколько книг.

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (дважды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени; медалями.

* * *

Фронтовая судьба этого лётчика была яркой и неповторимой, как судьба любого великого воина. По своей «закрученности» интрига его ратной жизни напоминает порой сюжет захватывающего приключенческого фильма.

По словам его товарищей, Камозин был исключительно скромным человеком, небольшого роста, по природе своей очень застенчивый. Придёт он, бывало, в столовую и сядет тихонько в уголок. Сидит и ждёт, пока его заметит официантка. Сам окликнуть её никогда не осмелится. Но в воздухе — это был отважный лётчик, не знающий страха.

Товарищи любили и уважали Павла Михайловича и не было в полку человека, который бы не восхищался его боевым мастерством. Он как-то по-особому дерзко и напористо вёл воздушные бои и всегда одерживал победы. Его почерк быстро узнали и вражеские лётчики, содрогаясь от одной мысли о встрече с воздушным снайпером.

Павел Камозин родился в городе Бежица, вошедшем сегодня в черту Брянска. Окончив 6 классов, поступил в ФЗУ, а в 1934 году, работая слесарем на заводе «Красный Профинтерн», добился приёма в аэроклуб. Как один из самых одарённых учлётов был оставлен там же лётчиком — инструктором. В 1938 году он окончил Борисоглебскую военную авиационную школу пилотов.

Войну Камозин встретил в частях Киевского особого военного округа. 23 июня на самолёте И-16 совершил свой первый боевой вылет, был ранен в ступню навылет. В составе своей части был направлен на переучивание на новый истребитель ЛаГГ-3, и вновь его изящное безошибочное пилотирование не осталось незамеченным: Камозина назначили инструктором. На фронт ему довелось вернуться только через год. Его назначили командиром звена.

7 октября 1942 года, во второй половине дня, лётчикам 246-го ИАП пришлось выдержать очень напряжённую схватку. Смешанная группа из 5 ЛаГГ-3 этого и пары Як-1 из 518-го ИАП вылетела на прикрытие войск 18-й армии. Вёл группу командир звена младший лейтенант П. М. Камозин. К району патрулирования подошли двумя группами: внизу, на высоте 2000 метров пара Як-1 и на 500 — 600 метров выше — 5 ЛаГГ-3. Связь между группами поддерживалась по радио.

В 14 часов 25 минут в 10 километрах восточное села Шаумян была замечена большая группа вражеских самолётов: 11 пикирующих бомбардировщиков Ju-87, 4 истребителя-бомбардировщика Ме-110 и 6 прикрывающих их истребителей Ме-109. Камозин приказал ведомым сомкнуть строй и приготовиться к атаке. Пятёрка «ЛаГГов» устремилась навстречу вражеским истребителям. Поймав ведущего первой пары «Мессеров» в прицел, Камозин с 200 метров ударил из пушки и пулемёта по кабине и мотору самолёта противника. Ме-109 опрокинулся и заштопорил к земле. Почти сразу же за ним стал падать и его напарник, сбитый одним из ведомых Камозина, который, не теряя времени, ринулся в атаку на следующую пару Ме-109. Сблизившись с самолётом врага, он меткой очередью сбил и его.

Тем временем пара «Яков» атаковала вставшие в круг для бомбометания Ju-87. Лейтенант С. М. Колесников и старший сержант Ф. Б. Варфоломеев уничтожили по «Юнкерсу», но и сами были сбиты. В разгар боя к противнику подошло подкрепление: 6-7 Ме-109 (по другим данным 15-16). Началось то, что лётчики называют «собачьей свалкой». Боевой порядок окончательно рассыпался, каждый лётчик действовал самостоятельно. Постепенно бой перешёл на виражи, где «ЛаГГи» имели некоторые преимущества перед Ме-109. После меткого удара Тоичкина заштопорил к земле очередной «Мессер», как факел, вскоре вспыхнул другой. Но и нашим лётчикам пришлось нелегко. С резким снижением увёл в сторону моря свою подбитую машину младший лейтенант А. И. Дагаев, выбросился на парашюте из кабины горящего «ЛаГГа» старший сержант К. К. Поздняков.

Вся воздушная схватка продолжалась 10 минут. Несмотря на численное превосходство врага, советские лётчики сбили 8 немецких самолётов (6 Ме-109 и 2 Ju-87). В этом бою 3 вражеских машины уничтожил Камозин, 2 — Тоичкин и по 1 Варфоломеев, Калмыков и Колесников. Наши потери — 4 самолёта. Не вернулся командир звена А. Дагаев.

Когда Камозин приземлился и вылез из кабины, к самолёту подошёл командир полка полковник Смирнов и крепко обнял Павла.

Эта победа, одержанная над врагом, вселила в Камозина уверенность в своих силах. Окреп его командирский авторитет. Подчинённые увидели в нём человека, на которого можно положиться в трудную минуту. За первый месяц боёв Павел сбил 4 неприятельских самолёта. Несколько раз ему довелось вылетать на боевые задания вместе с Дмитрием Каралашем — в довоенное время известным лётчиком-испытателем, отважным воздушным бойцом, заслужившим в годы войны звание Героя Советского Союза и погибшим в одной из схваток. Павел Камозин любил повторять слова подполковника Калараша: «Лётчик должен иметь сердце из стали, тогда и с деревянной спинкой сиденья он не дрогнет в бою». Таким был сам Павел Камозин…

Вскоре после знаменательного боя Камозин был назначен заместителем командира эскадрильи в 296-м ИАП. После тяжёлых боёв полк, потерявший значительную часть боевой техники, был отправлен в тыл на переформирование. А затем снова начались бои.

…6 советских истребителей под руководством Павла Камозина сопровождали группу бомбардировщиков. В районе цели наши лётчики были атакованы истребителями противника. Несмотря на численное превосходство врага, Камозин смело повёл свою группу в бой. Одна за другой следовали атаки наших пилотов. Выбрав удобный момент, Павел ринулся на один из Ме-109. Когда до ведомых донеслась команда командира: «Прикройте!», — он был уже рядом с немцем. Прицельная очередь — и «Мессер» полетел вниз. И снова атака. Прошло всего несколько минут, и второй Ме-109, охваченный пламенем, рухнул на землю. От своего командира не отставали и ведомые, которые в этот момент сбили 3-ю машину врага. Понеся потери противник был вынужден выйти из боя.

Младший лейтенант Камозин выполнял боевые задания не только по прикрытию наших штурмовиков и наземных войск. Он был и хорошим разведчиком. За время боевой работы не было случая, чтобы данные, доставленные им, не подтвердились.

10 января 1943 года во время разведывательного полёта Камозин обнаружил на аэродроме в Краснодаре до 50 самолётов противника. Он немедленно сообщил об этом командованию. Через некоторое время в воздух поднялись наши штурмовики. По данным, доставленным Камозиным в этот день, было уничтожено около 20 вражеских самолётов.

Однажды 5 советских истребителей, возвращаясь с боевого задания, обнаружили группу из 13 «Юнкерсов», следовавших на бомбёжку наших войск. Младший лейтенант Камозин внезапно атаковал и рассеял самолёты противника, вынудив их сбросить бомбы на свои же войска. «Юнкерсы» стали разворачиваться и уходить, но не успели. Метким ударом Павел сбил один из них и подбил 2 других. Его ведомые сбили ещё 2 самолёта.

Быстро росло мастерство лётчика, вскоре Камозину доверили командование эскадрильей. Его боевая слава умножилась в боях за освобождение Севастополя. Эскадрилья, которой он командовал, уничтожила в знойном крымском небе 63 вражеских самолёта. Лично Павел Камозин сбил 12 самолётов противника.

За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 мая 1943 года младший лейтенант Камозин Павел Михайлович удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 1148).

Много подвигов совершил Павел Камозин в годы войны. Оперативный дежурный штаба Южного фронта, лётчик-инструктор, командир звена, заместитель командира эскадрильи, командир эскадрильи — таков его послужной список с начала войны до 1 мая 1943 года, когда Камозину за боевые заслуги было присвоено звание Героя Советского Союза.

К лету 1943 года старший лейтенант Камозин выполнил более 100 боевых вылетов на ЛаГГ-3, одержал 17 личных побед — второй результат, показанный в советских ВВС на машине этого типа (первый — у А. Кулагина).

Летом 1943 года, одним из первых в запасном полку освоив новую технику (истребитель Р-39 «Аэрокобра»), Павел добился разрешения отправиться на фронт. Он получил назначение в 66-й авиационный полк (329-я истребительная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия) и вскоре начались новые бои. В первом же боевом вылете в новом полку, на новой для себя «Аэрокобре», Камозин сбивает FW-189 — «раму», висевшую над передним краем, при этом и его самолёт был серьёзно повреждён яростным огнём зенитной артиллерии, и лётчик приземлил его на нейтралку, прямо у окопов своего боевого охранения…

Особенно ярко проявился его талант в боях за Крым. Только в сражениях за Севастополь лётчики его эскадрильи сбили 64 вражеских самолёта, 19 из них записал на свой боевой счёт комэск.

В конце 1943 года, в тяжёлом бою над Керчью, он уничтожил 2 неприятельских истребителя. Второй самолёт был сбит уже на горящей машине. На малой высоте Камозин покинул самолёт, рванув вытяжное кольцо на парашюте, и через несколько секунд упал в холодную воду. Выплыл и был подобран моряками. 12 января 1944 года в 2-х вылетах ему удалось уничтожить 2 «Юнкерса», доведя тем самым число лично сбитых им машин до 30.

…В районе Керчи и Эльтингена, ещё занятого противником, высадились наши десантники. Они захватили небольшой плацдарм и закрепились там. Этот с трудом завоеванный клочок земли насквозь простреливался врагом, который любым способом стремился сбросить десантников в море. Откуда-то над плацдармом появились даже бомбардировщики Не-111, которых до этого никто и не видел на крымских аэродромах.

В последний день 1943 года Павел Камозин вместе со своим ведомым Владимиром Ладыкиным вылетели на разведку. Перед ними стояла задача — установить место базирования «Хейнкелей». Когда наши лётчики возвращались на аэродром, над селом Семь Колодезей они заметили транспортный самолёт, который, как на параде, шёл под экскортом 6 Ме-109. У Камозина сразу возникло решение — атаковать с ходу. Передав ведомому команду, Павел на максимальной скорости устремился к цели. Истребители охранения не успели опомниться, как длинная очередь прошила охраняемый ими транспортник. Задымив, тот перевернулся и беспорядочно пошёл к земле. А Камозин с напарником словно растворились в сгущавшихся вечерних сумерках…

Лишь через 3 с лишним месяца, после освобождения Крыма, стало известно, что на борту сбитого Камозиным самолёта находилось 18 немецких генералов. Они везли с собой Железные Кресты, которые должны были вручить наиболее отличившимся воякам. Но вместо запланированных новогодних торжеств и наград — получился траур. По словам жителей села, целую неделю немцы ходили с чёрными повязками на рукавах…

Ошеломляющими, дерзкими атаками капитан Камозин часто застигал своих противников врасплох. Он в совершенстве владел техникой пилотирования и из любых фигур высшего пилотажа умел выбрать в нужный момент наиболее выгодную. Порой казалось, что цель сама по себе попадает под его разящие трассы.

С каждым днём войны обогащался боевой и командирский опыт Камозина, но он по-прежнему отличался скромностью и трудолюбием. Он стремился использовать малейшую возможность для повышения лётного и огневого мастерства. Сколько раз оно выручало Камозина и его товарищей в бою! Товарищи Павла вспоминали, как однажды он спас от неминуемой гибели лейтенанта Тоичкина. Молодой лётчик не заметил, как в хвост ему пристроился «Мессер». Секунда, другая — и самолёт Тоичкина полетит к земле, объятый пламенем. Но прицельной очереди врага не последовало: в последнее мгновение фашист был сбит Павлом Камозиным. За этот подвиг лётчика наградили орденом Отечественной войны 1-й степени.

Немало боёв провёл Камозин и с численно превосходящим противником. Однажды возглавляемая им пятёрка вступила в бой с 27 истребителями Ме-109. Первой же очередью Павел сбил ведущего. Оставшись без лидера, противник нарушил строй, стал мешать друг другу. Камозин, мгновенно оценив ситуацию, решил довести схватку до победного конца. Умело руководя действиями своих подчиненных он добился своего — 8 самолётов уничтожили наши лётчики в этом бою, не потеряв ни одного своего!

Бывали в его жизни и неудачи. Приходилось «приводнять» подбитый истребитель в море (был спасён медпостом с косы Тузлы), «тянуть» за линию фронта в расположение своих войск охваченную пламенем машину, капотировать на разбитой снарядами ВПП и попросту падать вместе с машиной после отказа мотора… Всякое случалось. Противник был силён и коварен, победы давались нелегко. Но Павел умел делать правильные выводы из любого успеха или неудачи, анализировать сложившуюся ситуацию и выбирать правильные решения, позволяющие успешно бить врага.

12 января 1944 года. В этот день старший лейтенант Павел Камозин сделал несколько боевых вылетов. Как всегда, он появлялся в точно указанное время в районе патрулирования и по первому сигналу станции наведения уверенно устремлялся на врага. 13 «Юнкерсов» шли двумя группами под прикрытием 4 Ме-109. Первую группу в лоб атаковал подполковник Смирнов, вторую в хвост — старший лейтенант Камозин. Атака обоих увенчалась успехом. И тот и другой сбили по одному самолёту врага. После этого Камозин завязал бой с парой Ме-109, но те поспешили удрать, не приняв вызова советского аса.

Во втором боевом вылете Павел Камозин во главе группы истребителей снова прикрывал советские наземные войска. Немецкие бомбардировщики решили пройти линию фронта под облаками, чтобы избежать встречи с советскими истребителями. Но Павел Камозин и его боевые друзья были начеку. Они сумели разгадать замысел врага и встретили фашистов при выходе из облаков меткими сокрушительными атаками. Камозин первым атаковал флагмана вражеской группы и почти в упор расстрелял его кинжальными очередями. «Юнкерс» загорелся и, перевалившись на крыло, полетел вниз. Сражённая лётчиком Владыкиным, упала на землю ещё одна вражеская машина. Но бой не затихал, бой продолжался.

В это время станция наведения передала Камозину: «На бреющем полёте под вами идёт ещё одна группа бомбардировщиков. Перехватить!» Старший лейтенант Камозин устремился на перехват второй группы бомбардировщиков. На пути он встретил 2-х «Мессеров» и с ходу атаковал одного из них. Вражеская машина загорелась. Тогда Камозин устремился на отражение налёта бомбардировщиков.

В тот день, в упорных и жестоких воздушных схватках, Павел Камозин сбил 2 немецкие машины. На счету Героя стало 30 лично сбитых самолётов врага. Армейская газета «Крылья Советов» в эти дни призывала на своих страницах:

«Истребитель, дерись, как Павел Камозин! Почему же Камозин дерётся успешнее других, в чём его сила? Она кроется в стремительности атаки. Шансы на победу в бою у того лётчика, который первым заметит врага. Это прекрасно понимает Камозин. Его зоркий глаз всегда ищет и первым находит противника. Именно этим отважный лётчик создает себе преимущество над врагом».

Газета разъясняла, что умелый поиск цели, разумеется, ещё не означает победу. Она, как известно, сама не приходит. Её завоевывает Павел Камозин благодаря другому замечательному качеству — мастерству атаки. Настойчивость в достижении цели, дерзость, исключительная меткость огня, искусный маневр — вот что обеспечивает успех отважному лётчику — истребителю.

Павел Камозин всегда был верен испытанному правилу истребителя-аса: он бил врага с близкой дистанции, короткой прицельной очередью. Он не пугал фашистов, а в упор расстреливал их. Именно так были уничтожены им в последних боях 5 вражеских самолётов.

К середине лета 1944 года командир эскадрильи 66-го истребительного авиационного полка капитан П. М. Камозин совершил 131 успешный боевой вылет, участвовал в 56 воздушных боях, в которых лично сбил 29 самолётов противника и 13 в составе группы.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1944 года Камозин Павел Михайлович награждён второй медалью «Золотая Звезда» (№ 23).

В одной из последних воздушных схваток Павел Камозин оказался в исключительно трудном положении. Ему одному пришлось вступить в бой и драться с группой истребителей FW-190. Но и в таком положении Камозин не оборонялся, а нападал, атаковал. Советский лётчик выстоял в неравном бою и вышел из него победителем, сбив 2 «Фоккера».

В 1944 году Камозина сняли с должности командира эскадрильи 66-го полка и перевели на должность заместителя командира эскадрильи в 101-й Гвардейский ИАП. Вспоминает бывший лётчик этого полка Борис Степанович Дементьев:

«Когда мы перелетали на фронт в конце 1944 года, погода была паршивая. Камозин со своей эскадрильей сел в Бобруйске, и они долгое время там сидели. Начпрод их плохо кормил. За это он его побил. После этого его перевели заместителем командира эскадрильи к Морозову. Конечно, была у него слабость — любил за воротник заложить, но это был дисциплинированный, грамотный мужик, умело и храбро воевавший, умевший управлять людьми.

Помню, раз сменяли его четвёрку. Подлетаем к линии фронта. Со станции наведения передают: «Камозин, внимательно. Вылетела пара «Мессов». — «Хорошо, пусть идут». Дальше — тишина. Мы подходим, набираем высоту, наладили связь со станцией наведения. Слышим: «Паша, смотри, заходит «худой». — «Вижу, пусть заходит». И больше ни слова. Обычно в бою какие-то команды, мат, а тут тихо. Я смотрю — где он ходит, самолётов пока не вижу — ещё далеко. Проходит минуты полторы, и слышу, он передает: «Вон, «худой» горит. Зашёл, понимаешь…» И всё. Тут уж я и сам увидел дымный шлейф. Вот так спокойненько он его снял.

Он был честным и всегда говорил правду в глаза. Это не нравилось начальнику штаба полка майору Гейко, с которым они постоянно ругались. После войны было такое указание, что лётчиков, нарушающих дисциплину, вне зависимости от их заслуг, можно увольнять из армии. Видимо, Гейко написал на Камозина докладную, и Красовский подписал приказ уволить того по пункту «е». Как сказал у нас один лётчик, пункт «е» означает «ешь сам». Это значит, что тебя увольняют без пенсии, на гражданке на работу не примут. Уже в 1948 году я лично слышал, как Красовский высказывал командиру полка Павликову, что его обманули и он уволил Камозина фактически по навету. Связь мы с ним поддерживали. Поначалу его никуда не брали. Ходила такая байка, что он, дважды Герой, сидел на ступеньках здания Наркомата обороны и просил милостыню, но, когда мы с ним встречались, он сказал, что такого не было, но по начальству он много ходил. Потом всё-таки он устроился в ГВФ».

Немало воздушных боёв Павел Камозин провёл в составе 101-го Гвардейского истребительного авиационного полка в паре с младшим лейтенантом В. Масловым (115 боевых вылетов, 5 лично сбитых самолётов). В своей ратной жизни Камозин провёл более 60 воздушных боёв, одерживал победы над «Мессерами» и «Фоккерами», «»Юнкерсами» и «Хейнкелями».

20 января 1945 года при выполнении очередного боевого вылета из-за обрыва шатуна двигателя мотор его «Аэрокобры» заглох, и машина упала на землю, скапотировав и развалившись на части… Павел нашёл в себе силы выбраться из обломков, знаками запретить посадку ведомому на неровной, сильно пересечённой местности…

От травм, полученных в этой аварии, до конца оправиться он так и не смог. Врачи настаивали на ампутации левой ноги, но непреклонность, мужество и сила воли позволили Камозину избежать этой калечащей операции. День Победы он встретил в госпитале…

Сражаясь на Южном, Закавказском, Северо-Кавказском и других фронтах, Гвардии майор П. М. Камозин совершил около 200 боевых вылетов, в жестоких воздушных схватках одержал 49 побед — 36 вражеских самолётов сбил лично и 13 в группе с товарищами. В группе — потому, что он был не только лётчиком-асом, но и командиром, водившим в бой молодых бойцов. И 36 самолётов противника, числившиеся на его личном счету, были далеко не все, которые он сбил в действительности…

После войны Павел Михайлович демобилизовался. Работал в Гражданском Воздушном Флоте. Вёл общественную работу. Умер в Брянске 24 ноября 1983 года.

Народ не забыл своего Героя. В Брянске установлен бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза П. М. Камозина. В 1985 году постановлением Совета Министров РСФСР его имя присвоено Брянскому авиационно-спортивному клубу ДОСААФ, членом этого клуба Павел Михайлович являлся с 1934 года. Имя Героя носит одна из улиц города Брянска, а в городской средней школе № 11 открыт музей Героя.

Клубов Александр Федорович

Комментариев нетPosted on 21 мая 201410 февраля 2019 by Ринат Валеев

Дважды Герой Советского Союза Клубов Александр Федорович

Родился 18 января 1918 года, в деревне Яруново Вологодской области. Окончив неполную среднюю школу, переехал в Ленинград. В 1935 году получил специальность токаря, окончив школу ФЗУ при заводе «Большевик» (ныне СПТУ № 39). Работал настройщиком станков на карбюраторном заводе, учился в аэроклубе. В 1940 году окончил Чугуевскую военную авиационную школу лётчиков.

С августа 1941 года младший лейтенант А. Ф. Клубов в действующей армии. По октябрь 1941 года сражался в 10-м ИАП; по май 1943 года — в 84-А ИАП; по ноябрь 1944 года — в 16-м Гвардейском ИАП. Воевал на Южном, Северо-Кавказском, Закавказском, 1-м, 2-м и 4-м Украинских фронтах.

К концу 1942 года выполнил около 250 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 4 самолёта противника лично и 18 в группе с товарищами, ещё 16 уничтожил в составе группы при штурмовке вражеских аэродромов.

С мая 1943 воевал в составе 16-го Гвардейского истребительного авиационного полка, был заместителем командира эскадрильи. К началу сентября 1943 года совершил 310 боевых вылетов, провёл 84 воздушных боя, лично сбил 14 и в группе 19 самолётов противника.

13 апреля 1944 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К ноябрю 1944 года помощник командира по воздушно-стрелковой службе 16-го Гвардейского истребительного авиационного полка (9-я Гвардейская истребительная авиационная дивизия) Гвардии капитан А. Ф. Клубов совершил 457 боевых вылетов, принял участие в 95 воздушных боях, уничтожил 31 самолёт лично и 19 в группе с товарищами. 1 ноября 1944 года, погиб при аварии на аэродроме Сталева-Воля (Польша). Похоронен во Львове на Холме Славы.

27 июня 1945 года посмертно удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (дважды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени; медалями.

На круглом постаменте из розового гранита — бюст прославленного лётчика Александра Фёдоровича Клубова. Волевое, мужественное лицо. На груди две «Золотые Звезды» и другие знаки воинской доблести. На постаменте начертан Указ Президиума Верховного Совета СССР: «За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, дающее право на получение звания Героя Советского Союза, наградить Героя Советского Союза Гвардии капитана Клубова Александра Фёдоровича второй медалью «Золотая Звезда».

Памятник А. Ф. Клубову в селе Кубенском открыт 5 ноября 1949 года, в канун 32-й годовщины Великого Октября. На митинге собрались однополчане и земляки пилота. Они говорили о том, что Александр Фёдорович любил жизнь и прожил её как герой. Застыв в почётном карауле, пионеры дали торжественное обещание быть такими, как Клубов.

Александр Фёдорович Клубов прожил всего 26 лет, но остался в памяти людей как мужественный человек, бесстрашный воздушный боец. Это о нём сказал его командир и друг, прославленный мастер ведения воздушного боя, трижды Герой Советского Союза Маршал авиации Александр Иванович Покрышкин: «Он был беззаветно предан Родине, авиации, дружбе, — умный и прямой в суждениях, горячий в споре и тонкий в опасном деле войны… Он был чистый, могучий человек…»

В этом рассказе об А. Ф. Клубове мы не раз будем обращаться к воспоминаниям А. И. Покрышкина, так как становление молодого лётчика-истребителя проходило под его непосредственным руководством. Александр Клубов из когорты прославленных питомцев покрышкинской школы по 9-й Гвардейской истребительной авиационной дивизии, по праву считался лучшим воздушным воином, отличным «охотником» и асом истребителей. Лётчики дивизии под командованием А. И. Покрышкина уничтожили во время боёв 1147 самолётов противника, много живой силы и боевой техники врага. 56 лётчиков этой дивизии стали Героями Советского Союза, а 4 — дважды, в их числе и А. Ф. Клубов.

В боевых действиях против немецко-фашистских захватчиков Александр Клубов участвовал с 10 августа 1942 года по 1 ноября 1944 года. За этот период Клубов произвёл 457 успешных боевых вылетов, из них: на штурмовку войск и техники противника — 25, прикрытие наземных войск — 224, расчистку воздуха- 19, прикрытие штурмовиков и бомбардировщиков — 146, разведку войск противника — 16 и на «свободную охоту» — 17. Провёл 95 воздушных боёв, в ходе которых лично сбил 31 самолёт противника и в группе — 19. В воздушных боях Александр Фёдорович показывал мужество, героизм, отвагу и готовность к самопожертвованию.

О мастере воздушных атак Александре Клубове написаны книги. Вот скупые строки из его биографии.

Готовность отдать себя людям, думается, сформировалась у Александра в трудные годы детства, когда его семья, потеряв кормильца, не осталась один на один с горем, а получила поддержку и помощь от односельчан, воспринявших беду Клубовых как свою собственную.

Из биографии Героя известно, что родился Александр в бедной крестьянской семье в деревне Яруново Кубено-Озёрского района Вологодской губернии и рос в постоянной нужде. Его отец, в прошлом матрос с легендарного крейсера «Аврора» и активный участник Октябрьской революции, был зверски убит кулаками в первые годы коллективизации. Саше было в ту пору 3 года.

Рано потеряв отца, Саше с малолетства пришлось познать нелёгкий крестьянский труд. В автобиографии Клубов писал, что самостоятельно начал работать с 8 лет. С 1926 по 1928 год работал по найму, с 1928 по 1934-й учился в сельской школе по месту рождения, закончил 7 классов средней школы, жил на стипендию.

По окончании семилетки деревенский паренёк поехал в гости к родным в Ленинград, да там и остался. В то время при крупных промышленных предприятиях создавались школы фабрично-заводского ученичества. Саша решил стать металлистом. В 1934-1935 годах он учился в школе ФЗУ. Окончив её с отличием, начал работать на заводе «Большевик» токарем. В цехе его хвалили. С 1936 по 1939 год, до ухода в Красную Армию, работал настройщиком автоматических станков на карбюраторном заводе им. В. В Куйбышева.

Именно там, на заводском дворе и увидел он впервые планер, приобретённый заводской ячейкой ОСОАВИАХИМА, впервые занял место в кабине пилота. Этот день решил его судьбу — 3 раза в неделю после работы Александр стал заниматься в городском аэроклубе, программу которого освоил с отличными оценками.

В октябре 1938 года в газете «Карбюратор» Клубов, вместе с другими заводскими спортсменами, писал: «Мы готовы в любую минуту, если потребуется, пересесть с учебного самолёта на боевой».

В 1937 году Александр Клубов по комсомольской путёвке был принят в Чугуевское военное авиационное училище. Знания, полученные в аэроклубе, помогли в короткий срок войти в курс армейской жизни, освоить несколько типов боевых самолётом, стать лётчиком-истребителем. В характеристике командования училища отмечались высокие качества курсанта: «Дисциплинирован на земле и в воздухе. В полётах вынослив. Наставления знает хорошо. Трудолюбив. К материальной части относится бережно, знает её хорошо и грамотно эксплуатирует».

По окончании училища в октябре 1940 года младшего лейтенанта А. Клубова направили для дальнейшей службы в Закавказье, в 84-й истребительный авиационный полк. Снова занятия. Молодые пилоты совершали полёты в сложных метеорологических условиях, производили разведку и штурм перевалов, разыгрывали воздушные бои. В этой части он служил до мая 1943 года в должностях лётчика, командира звена и заместителя командира эскадрильи.

Наступил июнь 1941 года. Фронт был ещё далеко, но лётчики постоянно находились в боевой готовности, круглые сутки патрулировали вдоль воздушной полосы.

Свою боевую деятельность Александр Клубов начал в августе 1942 года, на Северном Кавказе, летая на устаревшем биплане И-153. Трудное это было время — немецкие танкисты уже заливали радиаторы водой из Терека, а Люфтваффе имело многократное превосходство в небе… Здесь 24-летний лётчик открыл свой боевой счёт, здесь же получил первый орден.

Александру Клубову особенно запомнился первый бой. По сигналу с командного пункта поднялось 6 советских истребителей. Набрав высоту, они направились в указанный район. Из-за облаков неожиданно показалось 8 немецких бомбардировщиков. Командир полка, участник боёв на Халхин-Голе, лично возглавлявший группу, подал команду: «В атаку!» Обойдя гору, истребители внезапно ударили по врагу сзади. Впереди — сам командир. Подойдя на короткую дистанцию к «Юнкерсам», первой же очередью он сразил ведущего.

Фашистские бомбардировщики заметались, начали поспешно освобождаться от бомбового груза и, видимо, рассчитывали скрыться. Клубов бросился на перехват. Сделав крутой разворот, нажал на гашетку. Огненные струи прошили «Юнкерс». Охваченный пламенем, он закружился в штопоре и камнем рухнул вниз. Второй бомбардировщик отвернул в сторону. Клубов прицелился, но дал промах.

Преследуемый советским истребителем, враг маневрировал, хитрил, пытался уклониться от боя. Тогда Клубов решил обойти его и ударить в лоб. На предельной скорости он повел ястребок вперед, вверх и развернулся. В это время произошло совершенно неожиданное — пилот «Юнкерса» сделал крутой разворот и врезался в скалу.

Когда Клубов посадил изрешечённый пулями самолёт на аэродром, навстречу ему уже бежали товарищи. Они поздравляли лётчика с первой победой. А тот, усталый и возбужденный, говорил: «Не так страшен, чёрт, как его малюют. Душонка у фрицев трусливая. Видели, как стервятник влетел в каменный склеп?»

Первый успех окрылил молодого лётчика. Вскоре на его счету появилось ещё несколько вражеских самолётов. За ним прочно закрепилась слава воздушного аса.

2 ноября 1942 года, в одном из жестоких боёв над Mоздоком, его «Чайка» была подбита. Самолёт загорелся и Kлубову пришлось воспользоваться парашютом, но пламя сильно обожгло его лицо и руки. Несмотря на многие недели, проведённые в госпитале, следы ожогов на коже всё же остались.

Всего за период службы в 84-м ИАП (только в составе Северо-Кавказского фронта) Клубов произвёл 242 боевых вылета, из них 151 — на штурмовку войск противника. Штурмовыми действиями им было уничтожено и повреждено: 16 танков, 37 автомашин с боеприпасами и грузами, 12 зенитно-пулемётных точек, 2 бронемашины, до 240 солдат и офицеров противника. Он участвовал в 5 штурмовых налётах на аэродромы неприятеля, в результате которых было уничтожено до 16 самолётов врага. Принял участие в 56 воздушных боях, в результате которых лично сбил 4 самолёта противника (3 Ме-109 и 1 Ju-87) и 18 уничтожил в группе с товарищами. 19 октября 1942 года его наградили орденом Красного Знамени, а 3 мая 1943 года — орденом Отечественной войны 1-й степени.

В конце мая 1943 года 15 лётчиков полка, среди них и Александр Клубов, были переведены в знаменитый 16-й Гвардейский истребительный авиационный полк. Попавшие в 1-ю эскадрилью прошли основательную подготовку под руководством А. И. Покрышкина. Он же пристально проследил за их учебными полётами и первым из вновь прибывших взял в бой Клубова. Тот сразу зарекомендовал себя бесстрашным и в то же время творчески мыслящим воздушным бойцом. Вскоре, когда Покрышкин стал заместителем командира полка, лейтенант А. Ф. Клубов был назначен заместителем командира эскадрильи.

Экзамен на зрелость Клубов сдавал в боях над Таманским полуостровом и выдержал его с честью. Он быстро освоил новую материальную часть и технику пилотирования «Аэрокобры» и успешно вёл боевую работу.

Большой успех сопутствовал Клубову в боях на Северном Кавказе. В конце августа 1943 года лётчики-гвардейцы получили приказ преградить путь фашистским бомбардировщикам к переднему краю. Скоростные машины взмыли в воздух. Но вот с юго-запада показались Ju-87 в сопровождении Ме-109. Сколько их — трудно сосчитать.

При первой же атаке 6 советских истребителей строй бомбардировщиков раскололся. Клубов увязался за ведущим «Юнкерсом» и дал по нему длинную очередь. Немец начал ответную стрельбу. Казалось, машины вот-вот столкнутся. Но советский лётчик знал, что этого не произойдёт. Немцы не терпели тарана. Мгновенно оценив обстановку, Клубов спикировал и сразу дал очередь по врагу. «Юнкерс» начал падать, а «ястребок» снова пошёл в атаку. Вот уже и второй бомбардировщик, задымившись, рухнул на землю…

В последующие дни Александр сбил ещё 4 вражеских самолёта. Командир полка поздравил лётчика с успехом: «Хватка у тебя геройская. Значит, и быть тебе Героем».

Анализируя, как всегда, результаты боя, Клубов записал в своём дневнике: «Немцев было больше, но на стороне наших лётчиков мастерство и стойкость. Пользуясь известной формулой воздушного боя, мы завладели высотой, на большой скорости налетели на вражеские самолёты и с близкой дистанции открыли по ним прицельный огонь».

За 3 месяца боёв в составе 16-го ГвИАП (с 31 мая по 3 сентября 1943 года) Александр Клубов произвёл 68 боевых вылетов, участвовал в 28 воздушных боях, в которых лично сбил 10 самолётов противника и 1 в составе группы. Он был удостоен ещё двух наград — орденов Красного Знамени и Александра Невского.

Александр Клубов был одним из молодых лётчиков, которые стали гордостью 16-го ГвИАП. Он сочетал в своем характере черты, казалось бы, совершенно непримиримые — исключительную взвешенность и расчётливость с храбростью и рискованностью. В своей книге «Небо войны», А. И. Покрышкин посвятил много строк молодым лётчикам. И больше всех именно Клубову:

«Решительный, смелый, он разумно строил бой, и его группа всегда добивалась успеха. Он видел всех и вовремя отдавал команды. Его мужество, сообразительность и воля связывали группу в единый мощный кулак. Спокойный и немного флегматичный на земле, в воздухе он преображался, становясь дерзким, решительным и инициативным бойцом. Клубов не ждал, а искал противника. У него был дух настоящего истребителя. Он был смел, но не бесшабашен. Мог в нужную минуту пойти на риск больший, чем кто-либо другой».

Порой считают, будто лётчику нужны только смелость и хладнокровие. Но бой требует, прежде всего, мысли и душевной окрылённости. Совершенствуя лётное мастерство, Клубов вносил в каждый поединок с врагом что-то своё, новое. Именно он положил начало высотному перехвату самолётов противника, который в конце войны широко применяли советские лётчики. В последующих сражениях советский ас приумножил боевой счёт. Прикрывая наземные войска, он громил врага на Украине и Кубани, в Крыму и Молдавии, а затем — в Румынии и Венгрии.

Заместитель командира эскадрильи 16-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии капитан А. Ф. Клубов особо отличился в боях на Кубани и в битве за Днепр. Часто сбивал по несколько машин в одном бою. Так, в боях на Кубани над городом Осипенко он сбил 3 Ju-87, в конце сентября 1943 года в районе Большого Токмака ещё 3 Ju-88.

13 июля 1943 года в районе Славянска Клубов провёл труднейший бой с четвёркой Ме-109 и сбил одного из них. По возвращении на аэродром его «Аэрокобру» трудно было узнать — машина деформировалась от перегрузок так, что восстановлению не подлежала (подробно об этой схватке рассказано в статье — «Поединок с «блондинами»).

15 августа 1943 года Клубов исключительно точно организовал бой своей шестёрки с двумя «рамами», прикрытыми четырьмя парами Ме-109. «Карпов! Ты — правую», — скомандовал он ведомому. И в стремительной атаке в мгновение ока были сбиты оба немецких разведчика… В боях за Мелитополь Клубов сбил несколько самолётов противника и был представлен к званию Героя Советского Союза.

Ожесточённые воздушные бои шли над Перекопом и над понтонной переправой через Сиваш, протянувшейся к небольшому плацдарму, который захватили наши войска в восточной части Крымского полуострова. Немецкое командование стремилось любой ценой уничтожить переправу, чтобы не допустить сосредоточения советских войск на плацдарме. Волна за волной шли пикирующие бомбардировщики Ju-87 на эту важную для противника цель. Группами по 20-30, а то и более, прикрытые «Мессерами», бомбардировщики совершали по 2-3 налёта в день. Так что нам почти непрерывно приходилось «висеть» в воздухе над переправой, чтобы во что бы то ни стало защитить её.

Здесь, в Аскания-Нова, проанализировав воздушную обстановку в районе Сиваша и используя радиолокатор, командир 16-го Гвардейского авиаполка А. И. Покрышкин принял решение: наряду с дежурством в воздухе вылетать на боевое задание из положения дежурства на аэродроме. Был составлен график дежурств, по которому лётчики поочередно занимали места в кабинах истребителей и находилась в готовности №1. Дежурили группами по 6-8 лётчиков в течение одного часа. Затем происходила смена. Сигналом на взлёт служила ракета с КП полка заранее обусловленного цвета. Задание и информацию об обстановке лётчики получали по радио, когда уже находились в воздухе.

Герой Советского Союза Г. Г. Голубев, неоднократно вылетавший на боевые задания с Клубовым, писал:

«Вылеты из положения дежурства на аэродроме по данным радиолокационной станции были делом новым и непривычным. Не всем нравилось подолгу просиживать в кабине истребителя в напряженном ожидании сигнала на взлёт. Нередко такие «сидения» оставались бесцельными. Больше других не нравилось такое пассивное ожидание Александру Клубову — человеку горячему, энергичному, жаждущему сражаться».

1 ноября 1943 года в боях над Перекопом Клубов уничтожил двух «Лаптёжников» — пикировщиков Ju-87 и довольно редкую «птицу» — двухмоторный многопушечный штурмовик «Хеншель-129».

Весной 1944 года он был назначен командиром 3-й эскадрильи.

Особенно тяжёлые бои пришлись на долю Гвардейцев летом 1944 года под Яссами и на Висле. Немецкое командование, создав несколько «кочующих» эскадрилий, перебрасывало их с одного участка фронта на другой… Смысл этих нововведений состоял в том, чтобы вырвать у советских войск инициативу и стать хозяевами положения.

Разгадав замысел врага, советская авиация навязывала противнику беспрерывные бои. В этот период хорошо раскрылся талант Александра Клубова. Используя до предела боевые возможности своего истребителя («Аэрокобра» с бортовым номером «45»), он только за 5 дней уничтожил над Яссами 9 и подбил 3 вражеских самолёта. Недаром отважного лётчика стали называть героем Ясского неба.

На высоту боевых полётов Клубова поднимали сотни заботливых рук. То были рабочие карбюраторного завода «Большевик», где он начинал свой разбег, потом — преподаватели авиационного училища и боевые друзья. Теплоту их сердец Александр ощущал всегда. «На друзей и наставников мне везло, — говорил Клубов. — В одном строю со мной сражались такие рыцари пеба, что драться плохо было просто невозможно. Да и воспитывали меня люди храбрые, мудрые, многоопытные. Взять хотя бы Покрышкина. Именно у него я научился науке побеждать».

Учитель тоже тепло отзывался о своём ученике и верил в него. Они были хорошими боевыми друзьями. В совместном полёте с Покрышкиным Клубов сбил свой 50-й, юбилейный, самолёт.

13 апреля 1944 года за мужество и отвагу ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

В начале мая 1944 года в полку произошёл весьма неприятный инцидент. После перебазирования на новый аэродром, не дождавшись прибытия техсостава, исполняющий обязанности командира полка Г. А. Речкалов, разрешил учебные вылеты. В одном из них по нелепейшей случайности погиб боевой лётчик командир эскадрильи Олиференко. После похорон Клубов наткнулся в темноте на солдата-моториста. Завязалась перепалка, а затем Клубов выстрелил поверх головы моториста, в воздух.

Однако по данным, отправленным из штаба дивизии в военную прокуратуру, солдат погиб. Благодаря стараниям Покрышкина, последовавшее разбирательство установило истину — солдат остался жив и даже извинился перед Клубовым за недостойное поведение. Один из лучших лётчиков дивизии был оправдан и вскоре снова приступил к боевым вылетам.

Однажды, во время грустных послеполётных посиделок, товарищи Клубова узнали, что их блестящий комэск, немногословный и сдержанный, знает наизусть десятки пушкинских и есенинских стихотворений, помнит строки Тютчева и Блока…

Летом 1944 года Клубов продолжил счёт своих побед. Специальный корреспондент «Вечерней Москвы» 10 июня 1944 года о боевых действиях Александра Клубова над Яссами сообщал:

«Ведущий группы советских истребителей Герой Советского Союза Гвардии капитан Александр Клубов принял сигнал. 16 скоростных истребителей мгновенно полетели на перехват вражеских машин. Ещё 2-3 секунды, и Клубов со своей группой врезается в строй фашистских самолётов. Дерзкой атакой он разбивает их боевые порядки. В рядах немецких лётчиков начинается паника. Часть бомбардировщиков отворачивает в сторону, пытаясь выйти из боя, всюду их настигают меткие очереди Гвардейцев. Бой длится недолго. В воздушной схватке победу решают доли секунды. Этими долями секунды умело воспользовался Клубов. Его группа, насчитывающая 16 истребителей, одержала верх над 50 бомбардировщиками и 15 истребителями прикрытия и сбила 12 машин. Сам же Клубов уничтожил в этом бою 4 самолёта.

Этот бой далеко не единственный, в котором Клубов ещё и ещё раз показал себя великолепным истребителем. За последние 4 дня он увеличил свой солидный боевой счёт на 12 самолётов. О своём последнем бое он рассказывает:

— Когда мы подошли к цели, я увидел, что в воздухе барражируют 6 вражеских истребителей. Вскоре к этому месту подошли 15 бомбардировщиков в сопровождении 8 истребителей. Завязался бой. Мы не поддались на удочку вражеских истребителей и вовремя разгадали замысел немцев, которые различными маневрами пытались оттянуть наши самолёты от цели.

Я развернулся и повёл свою группу в лобовую атаку. Вражеские лётчики не выдержали, дрогнули и бросились наутёк, беспорядочно сбрасывая бомбы на свои же войска. В этом бою моя группа, насчитывавшая 8 истребителей, сбила 10 самолётов противника».

А. Клубов, Г. Речкалов, А. Труд и А. Покрышкин (слева направо)

В годы войны истребитель Клубова летал и над степями Украины, разил врага в небе над Яссами, над Днестром, затем над Вислой. Смелый атакующий стиль, точные стремительные удары всегда приносили победу в боях этому отважному лётчику и его боевым друзьям.

Александру Клубову не довелось дожить до дня Победы. 1 ноября 1944 года, после выполнения тренировочного полёта с польского аэродрома Сталева-Воля на истребителе Ла-7, которыми предполагалось перевооружить дивизию, Клубов погиб. На его Ла-7 оказалась неисправна гидравлическая система, самолёт выкатился за пределы аэродрома и скапотировал. На всю жизнь запомнили его соратники, как уже в конце пробега машину вдруг слегка развернуло и подняло на нос, как на несколько мгновений она застыла вертикально, как, дрогнув, медленно завалилась на «спину»… Александра Клубова спасти не удалось. Он умер в польской больнице через полтора часа.

Возможно, из-за этого случая и не состоялось намеченное перевооружение 9-й ГвИАД с «Аэрокобр» на «Лавочкины». Сам Покрышкин и его ведомый Г. Г. Голубев получили новенькие Ла-7, можно сказать, лично из рук С. А. Лавочкина. Однако боевых вылетов на Ла-7 Покрышкин не выполнял, хотя отзывался об истребителе очень хорошо.

Справедливости ради следует отметить, что причиной гибели отважного лётчика стал не только отказ матчасти самолёта, но и безответственность командира 16-го ГвИАП ( Григория Андреевича Речкалова ), при организации учебных полётов. Плохо отремонтированная бетонная полоса аэродрома, подорванная противником при отступлении, и сильный боковой ветер не гарантировали безопасность посадок даже на исправных самолётах. Проводить полёты в таких условиях было по крайней мере неразумно…

В полку тяжело переживали гибель отважного пилота. «В моей жизни Клубов занимал так много места, я так его любил, что никто из самых лучших друзей не мог возместить этой утраты, — писал А. И. Покрышкин. — Он был беззаветно предан Родине, авиации, дружбе — умный и прямой в суждениях, горячий в споре и тонкий в опасном деле войны».

Спустя некоторое время Президиум Верховного Совета СССР посмертно наградил Гвардии капитана А. Ф. Клубова второй медалью «Золотая Звезда».

Родина не забыла своего отважного сына. На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР в селе Кубенское Вологодской области 6 ноября 1949 года установлен бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза А. Ф. Клубова. У подножия памятника — всегда живые цветы, свидетельство неувядаемой любви советских людей к подвигу защитников Отчизны.

Во Львове на воинском кладбище, названном Холм Славы, покоится прах многих героев, павших на полях сражений. Среди множества имён, высеченных на могильных плитах, есть и имена бесстрашных воинов-лётчиков — дважды Героя Советского Союза Александра Фёдоровича Клубова и Героя Советского Союза Василия Денисовича Шаренко.

Смирнов Алексей Семенович

Комментариев нетPosted on 17 мая 201417 мая 2014 by Ринат Валеев

Дважды Герой Советского Союза Смирнов Алексей Семенович

Родился 7 февраля 1917 года в деревне Пальцево, ныне Рамешковский район Тверской области, в семье крестьянина. После окончания средней школы, работал слесарем на станции Калинин. В 1937 году окончил Калининский аэроклуб, а в 1938 году — Oдесскую военную авиационную школу лётчиков.

В составе 153-го истребительного авиационного полка принимал участие в Советско — Финляндской войне 1939 — 1940 годов.

С началом Великой Отечественной войны лейтенант А. С. Смирнов в действующей армии. Сражался на Ленинградском, Воронежском, Северо-Западном, Калининском, 1-м и 2-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах.

К августу 1943 года заместитель командира эскадрильи 28-го Гвардейского истребительного авиационного полка (5-я Гвардейская истребительная авиационная дивизия, 6-я Воздушная армия, Северо-Западный фронт). Гвардии капитан А. С. Смирнов совершил 312 боевых вылетов, в 39 воздушных боях лично сбил 13 самолётов противника. 28 сентября 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К сентябрю 1944 года командир эскадрильи тех же полка и дивизии (11-й истребительный авиационный корпус, 3-я Воздушная армия, 1-й Прибалтийский фронт). Гвардии майор А. С. Смирнов совершил 396 боевых вылетов, лично сбил 31 самолёт противника, за что 23 февраля 1945 года награждён второй медалью «Золотая Звезда».

Всего совершил 457 боевых вылетов (из них — 100 на штурмовку). В 72 воздушных боях уничтожил 35 вражеских самолётов лично и 15 — в группе с товарищами.

После войны продолжал служить в ВВС. Окончил Высшие лётно-тактические курсы усовершенствования офицерского состава в 1947 году. Командовал истребительным авиационным полком, затем был лётчиком-инструктором по технике пилотирования ВВС Московского военного округа.

Награждён орденами: Ленина (дважды), Красного Знамени (пять), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды; медалями. Бронзовый бюст установлен в городе Рамешки. Его имя присвоено самолёту МиГ-23П из состава 28-го Гвардейского ИАП.

* * *

Самолёт горел. Чёрный дым врывался в кабину. Пот и слёзы мешали смотреть. Огонь, языкастый, жаркий, неумолимо подступал к лётчику. Знойное дыхание пожара с каждой секундой приближало трагическую развязку…

А внизу — стремительно приближающаяся, исковерканная земля, занятая врагом. «Нет, гады, не ждите моей смерти, не сдамся!» — решил Алексей Смирнов. Он крепко вцепился в штурвал, собрал последние силы. Нестерпимо болели ноги. Глаза застилала дымная пелена, и горло перехватывало от волнения. «Ну, ещё немного, тяни до наших, до наших недалеко».

Советский истребитель падал с огромной высоты всё круче. Пехотинцам и танкистам, находившимся на передовой линии, он казался горящим факелом. Сожалея о погибающем «ястребке», воины на земле, отбивающие в июльский зной атаки врага, ещё не знали, что на горящем самолёте возвращается победитель. Всего каких-нибудь полчаса назад по сигналу с командного пункта шестёрка истребителей поднялась в воздух. И там, за облаками, Алексей увидел клинья «Юнкерсов», идущих бомбить наши позиции. Их сопровождали «Мессеры». Он бросился в бой и сразу же подбил ведущего бомбардировщика. И, когда ринулся на второй, перед ним внезапно возник Ме-109. Завязался бой, короткая смертельная схватка, в которых редко выпадает ничья. И вот Алексей почувствовал, что его самолёт подбит, но не растерялся, решив мстить, наступать до последней возможности. Он позабыл о себе, он помнил одно — сдаваться нельзя, надо биться до последнего. И Алексей направил подбитый «ястребок» на фашистского аса.

С каждым мгновением самолёты сближались. Казалось, вот-вот они столкнутся. Это был поединок на выдержку, на веру, на бессмертие. В последнюю секунду противник не выдержал, изменил курс, лёг на крыло, увёртываясь от яростного натиска советского истребителя. Алексей воспользовался этим мигом и прошил противника. «Мессер», объятый пламенем, кувыркаясь, полетел вниз, а его «ястребок» тоже горел, но он не хотел сдаваться, воля его не сломлена, и Алексей всё ещё управлял летящим факелом. Всё его существо устремилось вперёд: «Только бы добраться до своих, только бы не взорвались баки!»

И, когда зелёная земля приблизилась вплотную, Алексей отстегнул ремни и перевалился через борт. Повиснув на парашюте, он услышал стрельбу. С немецкой стороны по нему били из автоматов, а наши пехотинцы и танкисты открыли ураганный огонь по врагу, чтобы защитить его. Ему опять — который уже раз — повезло: ни одна пуля не задела его, а парашют ветром подвинуло к своим.

Алексея приняли в дружеские объятия танкисты и отвезли в расположение авиационного полка, где однополчане Смирнова собирались уже с болью сердечной внести его в списки погибших. Это произошло 23 июля 1942 года на Воронежском фронте. Позади был напряжённый год войны, неравных боёв с превосходящими силами противника.

Поостынув от опасного полёта и отдохнув, Алексей Смирнов рассказал подробно все детали боя, возвращения на землю и вспомнил о таком же случае в начале войны, под Ленинградом. Немецкая авиация тогда господствовала в воздухе. Схватки происходили ожесточённые, и частенько наши лётчики не возвращались на базу.

В июле 1941 года его шестёрка истребителей прикрывала группу наших бомбардировщиков, получившую важное задание. На большой высоте появились Ме-109. Они ринулись к бомбардировщикам, чтобы сбить их с курса. Алексей повёл свою шестёрку наперерез врагам. Завязался бой. В ушах звенело от стука моторов, от треска выстрелов. В голубом небе замелькали пунктиры огненных трасс. Смирнов схлестнулся с «Мессером», не раз атаковывал его, но всё безуспешно. Оставалось только одно — пойти на опасное сближение. Алексей прибавил скорость, настиг врага и расстрелял его. «Мессер» загорелся и, объятый чёрным дымом, вошёл в штопор. И в этот момент вражеские пули прошили плоскости «Чайки» Смирнова.

Резкая боль оглушила пилота, в глазах помутнело. «Неужели всё?» — мелькнула мысль. Самолёт, накренившись, падал к земле. Стараясь не потерять сознания, напрягая последние силы, он выровнял машину, овладел управлением и повёл «Чайку» к линии фронта. От большой потери крови навалилась тупая усталость, забытье. И опять он заставил себя взбодриться, собрать всю волю, чтобы продержаться ещё хотя бы секунды. Ему всё-таки хватило последних усилий, чтобы перетянуть повреждённую машину за передовую линию и посадить её на своей земле.

Именно в те дни он написал на тетрадном листке заявление в партбюро полка: «В эти суровые и тяжёлые для Отчизны дни я имею огромное желание стать коммунистом. За великое и правое дело, за торжество коммунизма готов отдать все свои силы, а если потребуется, и свою жизнь».

Карельский перешеек, аэродром Кексгольм. Второй слева — А. С. Смирнов, в центре А. Ф. Авдеев, справа — А. Ф. Костюк, стоит — Ю. Минаев. 1941 год.

Залечив рану, молодой коммунист снова поднялся в воздух. Там, на Ленинградском фронте, лейтенант А. С. Смирнов получил первую награду — орден Красного Знамени. Так за год войны он дважды горел в воздухе и каждый раз мог погибнуть, не справившись с израненным самолётом и сам раненный. «Тебе везёт!» — говорили ему друзья. Не все понимали, что дело не только в удаче. Смирнов обладал лучшими качествами прекрасного истребителя, советского аса. Знание техники, слитность с машиной, мгновенная реакция, точный расчёт, помноженные на храбрость, и, конечно, железная выдержка и воля к победе — всё это сочеталось в простом, скромном, белокуром парне…

В томительные дни бездействия, находясь на излечении или в ожидании новой машины, он писал письма самому дорогому человеку — матери. Писал и снова возвращался в мир детства и юности.

Родился Алексей в бедной крестьянской семье. Мать, воспитывавшая без мужа 7 детей, никак не могла свести концы с концами. В лесной деревушке Пальцево семья Смирновых бедствовала больше других. Алеше рано пришлось впрягаться в тяжёлую работу. Ему хотелось учиться, но нужно было помогать матери, и у паренька хватало времени и на то, чтобы ходить в школу, и работать в своём хозяйстве, и нянчить ещё за кусок хлеба соседских ребятишек. Окончив Бобровскую школу колхозной молодёжи, Алексей уехал в Калинин, где некоторое время работал кочегаром на паровозе, а потом поступил в трест «Сантехстрой».

18-летний юноша переступил впервые порог Калининского аэроклуба, увидел самолёт, поднялся в небо и, счастливый, открыл для себя самое любимое дело, дело всей жизни. В начале 1938 года он получил направление в Одесскую военную авиационную школу, что одновременно означало призыв в Красную Армию. Через 7 месяцев школа была окончена, Смирнов получил направление в строевую часть и через год получил боевое крещение в штурмовках финских войск на Карельском перешейке.

Начало Великой Отечественной Войны он встретил на Ленинградском фронте, где летал на разведку, штурмовку и прикрытие своих самолётов. В Июле 1941 года, на биплане И-153, одержал первую победу — сбил истребитель Ме-109. В тот день четвёрка «Чаек», которую он возглавлял, получила задание подвергнуть штурмовке мотоколонну противника. Они вышли ив цель, рассредоточились перед тем, как войти в пике, и в ту же минуту сзади и выше Алексей увидел 8 вражеских истребителей.

«Успеем», — решил командир и направил машину на колонну врага. Ведомые повторили маневр. Удар оказался точным, бомбы попали в цель. На выходивших из атаки «Чаек» набросились истребители противника. Начался бой. Сманеврировав, Алексей повёл звено в лобовую. Так они сходились трижды. Две первые атаки не достигли цели. Но при третьей Смирнов уничтожил вражеский самолёт. Лётчик Иван Тищенко в этом бою тоже сбил один Ме-109. На свой аэродром звено вернулось без потерь.

Шли фронтовые дни, недели. До перевооружения полка на И-16 он сбил 4 самолёта.

14 сентября 1941 года группа советских истребителей встретилась с 17 вражескими самолётами. В числе их было 8 «Мессершмиттов». Наши лётчики первыми навязали противнику бой и закрутилась бешенная карусель. Итог ей подвели пехотинцы. Они сообщили в полк: сбиты 3 «Юнкерса» и 2 Ме-109.

В этом бою особенно отличился старший лейтенант Алексей Смирнов. Он уничтожил 2 вражеских самолёта. Но и его не миновал огонь противника. Пришлось прыгать с парашютом. Приземлился он между нашими и немецкими позициями, на ничейной полосе. Возможно, парню пришлось бы туго, не окажись поблизости танковой бригады. Командир распорядился немедленно послать к попавшему в беду лётчику три бронированные машины. Гвардейцы вызволили Алексея и 3 дня держали в гостях. Потом на танке доставили в полк, где его ожидала награда — орден Ленина.

Однако ранение, полученное в этом бою, оказалось достаточно серьёзным — более месяца Алексей пролежал в госпитале. После лечения, в конце октября, он вернулся в полк.

В начале 1942 года его звено было направлено на Волховский фронт, где с воздуха прикрывало Ладожскую «Дорогу Жизни». Когда в марте 1942 года полк был выведен на пополнение и перевооружение, на счету Алексея Смирнова было уже 4 победы, одержанные им на биплане И-153 «Чайка».

Летом 1942 года 153-й авиаполк отправили на Воронежский Фронт, к тому времени Смирнову уже присвоили звание «Старший лейтенант». 30 июня 1942 года 153-й ИАП, где он служил, одним из первых в Советских ВВС был перевооружён на американские P-39 «Аэрокобра» и укомплектован по штату: 2 эскадрильи, 20 самолётов. На этих машинах Алексей Смирнов добился значительных успехов в боях на Воронежском, Северо-Западном, Калининском и 3-м Белорусском Фронтах, став настоящим воздушным асом.

23 июля 1942 года Смирнов повёл 6 «Аэрокобр» на перехват группы Ju-87 прикрываемой истребителями около Землянска. Внезапной атакой он уничтожил одну «Штуку» и повредил Ме-109. Но и «Аэрокобра» Смирнова была подбита, и вновь, долетев до линии фронта, он выбросился с парашютом. Немцы обстреляли его с земли, но счастье было на стороне лётчика — ветер отнес его в сторону своих. В те тяжёлые, полные испытаний, горечи и потерь дни судьба сделала Смирнову подарок: в полк вернулся Пётр Углянский (к концу войны одержал 14 побед) — его близкий друг и ведомый, раненный и сбитый в воздушном бою почти год назад. Отныне их пара была неразлучной.

В одном из боёв в районе Старой Руссы пара Смирнова, прикрываемая парой Грачёв — Родин, в сложном маневренном бою, используя облачность, сумела зайти в хвост четвёрке Ме-109 и, одновременно открыв огонь, сбить все 4 истребителя.

22 ноября 1942 года 153-й авиаполк был преобразован в 28-й Гвардейский и перемещён на северный участок фронта. Там, 15 марта 1943 года, Смирнов провёл победоносные бои, сбив 2 новейших немецких истребителя FW-190. Не считая «ничьей» Углянского, случившейся в феврале, когда он сбил «Фоккер» в лобовой атаке, но и сам был вынужден приземлить повреждённый самолёт на лед озера Круглое, это были первые сбитые полком «Фокке-Фульфы».

Схватка Алексея оказалась необычайно напряжённой. Бой шёл на горизонталях. У обеих машин — «Аэрокобры» Смирнова и немецкого «Фоккера» — оказалось одинаковое время виража. Получалось, что немец не мог зайти в хвост «Кобре», а Смирнов — в хвост FW-190. И тогда Алексей использовав свой богатый опыт в технике пилотирования, пустил в ход триммера, использовав приём внешнего скольжения… Сократив до предела радиус виража, он зашёл в хвост неприятелю и сбил его. Весной 1943 года он стал Гвардии кaпитаном и командиром эскадрильи. К маю 1943 года общий счёт уничтоженных им самолётов подходил уже к 20. Он стал одним из лучших асов полка.

2 мая 1943 года… С утра плотный туман закрыл аэродром. Но через некоторое время сквозь белую пелену начало проглядывать солнце. Командир эскадрильи Алексей Смирнов получил задание вылететь на разведку в паре с ведомым Петром Углянским. И вот они а воздухе. Курс на запад. Не доходя до Старой Руссы, пересекли линию фронта.

— По возможности в бой не вступайте, — предупредил Смирнова командир перед вылетом. — Главная задача — разведка аэродромов. Если подтвердится, что немцы перебросили в этот район группу бомбардировщиков, будет организован налёт. Данные передавайте по радио.

…Вдали показался аэродром. Алексей осмотрелся. Небо было чистым, противника не видно. «Положив» машину на крыло, увидел самолётные стоянки и два пыльных хвоста от бежавших по полосе истребителей.

— На точке № 1 около 30 истребителей, — доложил он на командный пункт.

До аэродрома Волот, следующего пункта, было не больше 40 километров. Неотступно за командиром шёл его ведомый Пётр Углянский. Алексей любил его, своего верного боевого товарища. Это был опытный лётчик, упорный в бою: если уж зашёл в хвост самолёта противника, не упустит его.

Смирнов посмотрел вниз. Сверкало, отражая лучистое солнце, озеро Ильмень, дымилась Старая Русса. Несколько дней назад в этом районе вместе с Углянским они схватились с парой FW-190. С первой же атаки Алексей уничтожил ведущего. Потом сбил «Фоккера» и его ведомый.

Смирнов посмотрел на часы. Скоро должен показаться аэродром Волот. Далеко впереди лётчик увидел пару Ме-109. Они находились на той же высоте, что и наши разведчики.

— Видишь? — спросил Алексей ведомого.

Осмотревшись, он заметил ниже метров на 700 ещё четвёрку врагов.

— Вижу, — ответил Углянский. — и верхних, и нижних.

— Атакуем и сразу уходим! — скомандовал ведущий.

И они устремились на верхнюю пару. Один из «Мессеров» стал беспорядочно падать. Оторвавшись от группы фашистских самолётов, Смирнов доложил по радио о результатах разведки. На аэродроме Волот, кроме небольшого количества истребителей, лётчики ничего не обнаружили.

«Значит, главная цель впереди», — подумал Алексей и, довернув самолёт, взял курс на Гривочки. При подходе к аэродрому Алексей увидел, что его прикрывало несколько пар вражеских истребителей. Разогнав до предельной скорости свой самолёт, он направил его в свободное от «Мессеров» пространство, надеясь проскочить заслон без воздушного боя. Но немцы метнулись за ним. Алексей изменил решение.

— Бьём с ходу, — скомандовал он ведомому.

Напасть первым, ошеломить противника — излюбленный способ действий Смирнова, не раз проверенный опытом, приносивший ему победу. Алексей направил свой самолёт на ближайшую пару Ме-109. Один из фашистов отвернул, другой немного замешкался, и Смирнов ударил по нему меткой очередью. Оглянувшись, убедился, что немцы за ним не гнались. «Значит, попытаются перехватить на обратном пути», — подумал Алексей. Предположения его оправдались. Недалеко от линии фронта они встретили 4 Ме-109, но в бой вступать не стали. Горючее было на исходе. Пара советских разведчиков благополучно вернулась на свой аэродром, Смирнов доложил командиру:

— На аэродроме Гривочки не менее сотни бомбардировщиков…

Это был лишь один из боевых вылетов, совершённых отважным воздушным бойцом Алексеем Смирновым.

Уверенные победы Смирнова сняли ту психологическую напряжённость, которая присуща людям перед ожидаемой встречей с неведомым. За 8 месяцев боёв (с 1 декабря 1942 года по 1 августа 1943 года) из 63 сбитых лётчиками полка вражеских самолётов 23 были FW-190.

3 августа 1943 года северо-западнее Витебска Алексей Смирнов, во время «свободной охоты», внезапно атаковал и уничтожил один из 8 FW-190, направлявшихся в тыл советских войск. Hемецкий истребитель упал и взорвался, похоронив под обломками известного немецкого аса, командира I-й Группы JG 54 майора Герхарда Хомута, имевшего к тому времени 63 победы.

19 августа группа Гвардии капитана А. С. Смирнова вновь сошлась в воздушной схватке с лётчиками «Grunherz». Однако на этот раз противники имели равный состав — 12 против 12 и разошлись только после полной выработки горючего, потеряв 2 «Аэрокобры» и 2 «Фокке — Вульфов».

В этот день попал в плен командир 5-го штаффеля обер-лейтенант Макс Штоц (189 побед), выбросившийся из горящего «Фоккера» на парашюте. Другой ас — оберфельдфебель Хейнрих Коллер (49 побед) — погиб.

Однако, летом 1943 года такие результаты боя уже не удовлетворяли командование 28-го Гвардейского ИАП, поэтому, сразу же после возвращения группы, был устроен тщательный разбор тактических ошибок допущенных лётчиками.

Знаменитые на Восточном фонте корректировщики FW-189, известные как «Рамы», лёгкой добычей никогда не считались. Тем не менее, в августе 1943 года лётчики полка сбили 2 «Рамы».

17 августа 1943 года Гварди капитан Смирнов и Гвардии лейтенант Козловский вылетели на перехват самолёта FW-189 в районе аэродрома Дрегло. На высоте 2000 метров рацией с земли они были наведены на FW-189 в районе Отвидно, который шёл по линии фронта курсом 360°. При подходе наших истребителей, самолёт противника развернулся с курсом 270°, и ушёл вверх в облачность. Гвардии лейтенант Козловский последовал за ним, а Гвардии капитан Смирнов остался под облачностью. Самолёт противника FW-189, выйдя над облачностью, увидел, что его преследует истребитель и снова резко пробил облачность и вышел ниже неё на 150 — 200 метров, где был атакован Смирновым. После первой атаки сзади сверху FW-189 задымился, но продолжал уходить на свою территорию. После этого наши лётчики произвели поочередно 3 последовательных атаки сзади сверху и снизу. Последнюю атаку Гварди капитан Смирнов произвёл с бреющего полёта под ракурсом 2/4 после чего FW-189 горящим упал в районе станции Перетёрка.

«Аэрокобры», хотя и не часто, выполняли штурмовку наземных войск и топили плавсредства противника в озере Ильмень. Так, 21 августа 1943 года Кисляков и Быковец потопили в озере Ильмень (это озеро иногда называют Русским морем) 7 лодок.

28 сентября 1943 года за 13 личных побед, одержанных в 39 воздушных боях и 312 боевых вылетах (по данным на август 1943 года), Алексею Смирнову было присвоено Звание Героя Советского Союза.

В начале октября полк принимал участие в Невельской наступательной операции, в результате которой части Калининского фронта освободили город Невель и вышли на подступы к Витебску. В ходе Невельской операции боевой счёт 28-го Гвардейского ИАП пополнился 60 сбитыми самолётами противника, собственные потери составили: 1 пилот и 8 самолётов. Запись из Журнала боевых действий:

«10 октября (в 14:50) 8 самолётов «Аэрокобра» под командованием капитана А. С. Смирнова вылетели для прикрытия своих войск. В 15:00 на высоте 3000 метров в районе города Невель встретили 4 FW-190, с которыми завязался воздушный бой. После двух лобовых атак истребители противника вышли из боя. Через 5 минут встретили ещё 2 FW-190. Атаковав противника, лётчик Смирнов сбил одну машину, которая упала в 10 км западнее города Невель. Второй самолёт сбил лётчик Козловский. Через 5 минут вновь встретили 2 фашистских истребителя. В результате 4-й атаки одного сбил майор Исаев, второй «Фоккер», уклонившись от боя, ушёл с набором высоты.

В 15:30 на высоте 4000 метров в районе Воронино встретили 12 Не-111. Вновь — атаки. В результате одного фашистского бомбардировщика сбил Исаев, другие, рассыпавшись и сбросив беспорядочно бомбы, ушли за линию фронта. В этом же бою, отсекая от бомбардировщиков сопровождавших истребителей, наши лётчики сбили 5 немецких самолётов. Преследовать бомбардировщиков не стали из-за исхода горючего».

Осенью 1943 года Гвардии капитану А. С. Смирнову повезло, как редко кому везло на войне — он летал и сражался с врагом над своим родным домом: деревней Пальцево Рамешковского района Калининской области.

Самым удачным днём для Смирнова стало 9 октября 1943 года, когда он сбил 4 немецких самолёта и был награждён орденом Александра Невского, 3-мя днями спустя. В конце 1943 года полк перебросили уже на 1-й Прибалтийский Фронт…

Летом 1944 года в операции по освобождению Белоруссии в полках 11-го ИАК состоялись комсомольские собрания, на которых обсуждались вопросы: «Честь эскадрильи — моя честь», «Умножим боевую славу полка», «Чему обязывают нас боевые подвиги Героев» и другие. С докладами выступали отличившиеся в боях лётчики, командиры эскадрилий и полков, Герои Советского Союза. В 28-м ГвИАП, например, на комсомольском собрании эскадрильи с повесткой дня: «Героические подвиги комсомольца Логвинова» выступил командир эскадрильи Герой Советского Союза Гвардии майор А. С. Смирнов. Он говорил о характерных чертах героя воздушных боёв, о его отваге, высокой дисциплинированности, отличном знании техники, умелом применении новых приёмов в боях. Чувство взаимной выручки у Логвинова — на первом плане. Лётчик-истребитель комсомолец Логвинов сбил 14 вражеских самолётов лично и 1 в паре.

— Учитесь воевать у отважного воздушного бойца Логвинова, — призвал Гвардии майор Смирнов молодых лётчиков.

Комсомольцы эскадрильи решили использовать опыт своего товарища в боях, быть такими же бесстрашными, как Иван Иванович Логвинов. Многие комсомольцы просились летать на боевые задания в паре с ним, чтобы в бою следовать его приёмам и метко бить врага.

23 февраля 1945 года Гвардии майор А. С. Смирнов был награждён второй медалью «Золотая Звезда» за 31 личную победу, одержанную в 396 боевых вылетах (по данным на сентябрь 1944 года).

В январе 1945 года он принял командование полком и участвовал в заключительных боях над Берлином.

Бесхитростный, застенчивый и скромный, как большинство его соратников, Смирнов удивлял нечастых гостей своей неподдельной искренностью. Один из них, автор Государственного гимна, писатель Сергей Михалков под впечатлением своего знакомства написал простое и запоминающееся стихотворение «Смирновы», которое посвятил ему:

«…В одном из полков, в боевой эскадрилье,
Лихой истребитель, Смирнов по фамильи…»

В воздухе, однако, от земной простоты и застенчивости лётчика не оставалось и следа: его атаки и приёмы боя были предельно агрессивны, коварны и расчётливы. Свой опыт по заданию командования он сжато изложил в книге «Слагаемые победы», изданной в Ленинграде в 1944 году.

В начале 1945 года полк был перемещён сначала на 3-й, затем на 2-й Белорусский фронт, а командир эскадрильи Гвардии майор А. С. Смирнов назначен заместителем командира 28-го Ленинградского Гвардейского истребительного авиационного полка.

Свой последний, 457 боевой вылет и 72 воздушный бой он провёл в небе Восточной Пруссии. Летая на И-153, с 30 Июня 1942 года, на «Аэрокобре» Р-39D-2, а с 1 августа 1943 года — на «Аэрокобре» Р-39Q, Алексей Семёнович Смирнов сбил 35 вражеских самолётов лично и 15 — в составе группы.

После войны он командовал полком, затем служил в ВВС МВО лётчиком — инструктором по технике пилотирования. Освоил реактивные самолёты МиГ-15 и МиГ-17, имел классность «Военный лётчик 1-го класса».

В 1954 году по состоянию здоровья демобилизовался. Жил и работал в Москве. Умер 7 августа 1987 года.

Глинка Дмитрий Борисович

Комментариев нетPosted on 28 апреля 201428 апреля 2014 by Ринат Валеев

Дважды Герой Советского Союза Глинка Дмитрий Борисович

Родился 12 декабря 1917 года в семье рабочего, в селе Александров Дар, ныне посёлок Рахмановка Днепропетровской области. Окончил неполную среднюю школу. С 1937 года в Красной Армии. В 1939 году окончил Качинскую военную авиационную школу лётчиков.

С января 1942 года лейтенант Д. Б. Глинка в действующей армии. Боевое крещение получил в Крыму, в составе 45-го ИАП. Отличился в боях на Кубани.

К апрелю 1943 года помощник командира воздушно-стрелковой службы 45-го истребительного авиационного полка (216-я смешанная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, Северо-Кавказский фронт) старший лейтенант Д. Б. Глинка совершил 146 боевых вылетов и сбил 15 самолётов противника.

24 апреля 1943 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К августу 1943 года помощник командира по воздушно-стрелковой службе 100-го Гвардейского истребительного авиационного полка (9-я Гвардейская истребительная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия) Гвардии капитан Д. Б. Глинка совершил 183 боевых вылета, провёл 62 воздушных боя и лично сбил 29 самолётов противника.

24 августа 1943 года награждён второй медалью «Золотая Звезда».

После окончания войны продолжал служить в ВВС, командовал полком. В 1951 году окончил Военно-Воздушную академию. Был заместителем командира истребительной авиационной дивизии. С 1960 года Гвардии полковник Д. Б. Глинка — в запасе. Жил в Москве, работал в Гражданской авиации. Депутат Верховного Совета СССР 2-го созыва. Умер 1 марта 1979 года. Бронзовый бюст установлен в Кривом Роге. Его имя присвоено улице в городе Брянка Ворошиловградской области.

Награждён орденами: Ленина (дважды), Красного Знамени (пять), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды (дважды); медалями.

*** * ***

Он родился в семье шахтёра 10 декабря 1917 года, в селе Александров Дар Екатеринославской губернии. В 13 лет пришёл на шахту имени МОПРа, где работали отец и старший брат. Здесь в тяжёлых, однообразных буднях сверкнуло однажды радостное слово — авиация.

Вслед за бойким, одержимым полётами братом Борисом в Криворожский аэроклуб приняли и молчаливого увальня Дмитрия, а через 3 года, в 1939 году, он закончил тогда уже знаменитое Качинское Краснознамённое лётное училище.

«…Высокого роста, волевой взгляд из-под коротких бровей придавал лицу строгое, даже суровое выражение, и мы, молодые, откровенно побаивались этого взгляда. Мастер воздушного боя, Дмитрий очень метко стрелял с коротких дистанций, пилотировал с большими перегрузками, чаще всего не предупреждая о своём маневре по радио», — вспоминал о своём ведущем Герой Советского Союза, генерал-полковник авиации Г. У. Дольников.

«ДБ», как по инициалам окрестили на фронте этого великого бойца, отличался исключительной пытливостью и упорством, с терпеливым упрямством, снова и снова бросал он самолёт в сложные, тяжёлые для лётчика фигуры или в упорном сосредоточении мысли, подобно древним философам, пытался докопаться до первопричины вещей и действий.

Незаурядный воздушный боец, Дмитрий Борисович Глинка был доброжелательным и очень терпеливым наставником, отличался педагогическим тактом и выдумкой.

Его ученик Герой Советского Союза Григорий Устинович Дольников позднее вспоминал: «Иронией он заменял окрики и внушения, и действовала она лучше всяких выговоров».

В отличие от большинства асов первой десятки Дмитрий Глинка не прошёл инструкторской школы, но до января 1942 года, когда наконец попал на фронт, была служба в строевой части, несколько сот вылетов на истребителе И-16.

Боевое крещение Дмитрий получил в Крыму, в составе 45-го истребительного авиаполка, укомплектованного самолётами Як-1. Там он сделал почин, сбив Ju-88.

В тяжёлых боях на 4-х фронтах (Крымском, Южном, Северо-Кавказском, Закавказском) с 9 января по 19 сентября 1942 года полк потерял 30 самолётов и 12 лётчиков, уничтожив 95 самолётов противника. Дмитрий Глинка сбил тогда 6 вражеских машин.

В мае был подбит и ранен. Очнулся на руках пехотинцев, не помня, как спускался с парашютом. Контузия оказалась настолько серьёзной, что врачи наотрез запретили ему летать. Около 2-х месяцев он провёл в госпиталях.

Его возвращение совпало с прибытием в часть молодых лётчиков, и, внимательно приглядевшись к пополнению, он выбрал своим ведомым худенького парнишку, похожего на цыганёнка, — Ивана Бабака.

Бывали дни, когда они совершали по 4-5 боевых вылетов. Вскоре Дмитрий стал первым асом в полку, ему поручили водить в бой большие группы истребителей.

В январе 1943 года полк перевооружили на «Аэрокобры», и 10 марта он был брошен в сражение на Кубани. Здесь полк стал Гвардейским — 100-м ГвИАП, а помощник командира по воздушно — стрелковой службе Гвардии капитан Д. Д. Глинка проявил себя выдающимся мастером вертикального маневра. Летая на «Аэрокобре» с бортовым номером «21», Дмитрий сеял настоящий ужас среди пилотов противника. В течение нескольких недель (к маю 1943 года) он сбил 21 вражеский самолёт, став одним из самых результативных лётчиков в этой битве.

За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 апреля 1943 года удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Человек большой физической силы, выносливости и азарта, в упорнейших апрельских боях он совершал по нескольку боевых вылетов в день, однажды доведя их число до 9! После этого он проспал почти полтора суток и с диагнозом «сильное переутомление» на неделю был отстранён от полётов.

Здесь же, на Кубани, в большом бою, где участвовало более 100 самолётов с обеих сторон, Дмитрий, атакуя сзади — снизу, с горки, последовательно сбил 2 бомбардировщика Ju-88, но и сам был сбит второй и последний раз за войну, ранен, выбросился с парашютом. Через неделю он вернулся из госпиталя ещё в бинтах.

В конце апреля 1943 года старший лейтенант Д. Д. Глинка сбил 3 пикировщика Ju-87 в одном вылете, причём 2 из них в неотразимой 5-секундной атаке. Через несколько дней, 4 мая, при штурмовке аэродрома Сарабуз, сжёг на земле 2 Ме-109 и сбил идущий на посадку транспортный Ju-52.

Манера ведения им воздушного боя при любых обстоятельствах была атакующей, открытой, без маскировки, с предельными нагрузками для лётчика и самолёта, с резкими эволюциями.

«Он умел исключительно эффективно использовать складывающуюся обстановку в любой схватке с врагом, хорошо организовал взаимодействие внутри группы… отличался исключительным искусством ведения боёв на вертикалях» — эта краткая характеристика Дмитрия Глинки принадлежит Ивану Бабаку, а ведь едва ли кто лучше ведомого может характеризовать работу лётчика-истребителя.

30 апреля 1943 года в «Красной Звезде» появился очерк о Дмитрии Глинке поэта И. Сельвинского — «Чувство неба». Описание героя автор начал с упоминания о творческом методе художника — портретиста В. Серова, который искал в человеке внешнее сходство с каким — либо зверем или птицей, что позволяло неожиданно раскрыть человека, увидеть в обычном необычное. В фигуре лётчика, в его профиле явно проступало сходство с красавцем орлом.

Став в августе 1943 года дважды Героем Советского Союза, Дмитрий трудно переживал испытание славой. Его смущали портреты в газетах, корреспонденты и операторы, десятки писем от незнакомых людей, ежедневно доставляемых ему. Неуравновешенный характер Дмитрия становился ещё более неровным. С одной стороны, фронтовое братство требовало непринуждённого общения, предельной честности и искренности, с другой, — положение обязывало нести высочайшее, по заслугам, звание. Временами Дмитрий становился нарочито серьёзным, даже суровым, но чаще возраст брал своё, и он оставался весёлым, чуть неуклюжим 23-летним парнем.

Дмитрий Глинка продолжал много летать и одерживать победы. После боёв на Кубани полк без перерывов участвовал в Миусской операции, в боях на реке Молочной, в Перекопском сражении.

«Чем больше врага — тем легче бить его» — этот афоризм Дмитрия Глинки скорее характеризует автора, чем точно отражает реальность.

В начале сентября, после получения второй «Золотой Звезды», Дмитрий едва не погиб, забавляясь с немецкими трофейными гранатами-«лягушками». Из-за взрыва упавшей поблизости гранаты он получил множественные лёгкие ранения ног. Несмотря на досадную случайность, к 5 декабря 1943 года, Дмитрий записал на свой счёт ещё 8 машин врага.

После почти полугодового отпуска, учёбы и пополнения, лётчики 100-го Гвардейского авиаполка приняли участие в Яссо-Кишиневской операции на южном отрезке фронта. Во время этих боёв лётчиками полка было сбито около 50 самолётов противника, а личный счёт Дмитрия Глинки вырос до 46 побед. Так, в мае 1944 года, в одном из боёв группы из 12 «Аэрокобр» с 45 пикировщиками Ju-87 и прикрывающими их истребителями, Дмитрий сбил сразу 3 самолёта. Всего же, за неделю напряжённых боёв под Яссами, он одержал 6 побед.

В июле 1944 года, вылетев на транспортном Ли-2 в составе 5 лётчиков 100-го Гвардейского ИАП за отремонтированными самолётами, Дмитрий Глинка едва не погиб в авиационной катастрофе. Прибыв на аэродром за несколько минут до вылета, Глинка и его спутники расположились на самолётных чехлах в хвосте Ли-2 (все места в салоне были уже заняты). Во время полёта самолёт зацепил за вершину Кремецкой горы, закрытой облаками, и разбился. Погибли все члены экипажа с пассажирами. Осталась в живых лишь пятёрка лётчиков из группы Глинки, которых спасло лишь то, что они расположились в самом хвосте машины. Все они получили тяжёлые ушибы и ранения. Особенно пострадал Дмитрий. Он несколько дней находился без сознания и лечился почти 2 месяца.

После выздоровления Дмитрий Глинка продолжил боевую деятельность и одержал ещё много побед. Так, в ходе Львовско-Сандомирской операции он сумел уничтожить 9 немецких машин. В боях за Берлин сбил 3 самолёта в один день, а свою последнюю победу одержал 18 апреля 1945 года, в упор, с 30 метров, расстреляв истребитель FW-190.

Войну Дмитрий Глинка закончил совершив около 300 боевых вылетов и проведя более 100 воздушных боёв. На счету отважного лётчика 50 лично сбитых им самолётов противника (9 из них — на Як-1, остальные — на «Аэрокобре»).

После войны Дмитрий Борисович ещё долго служил в авиации, командовал полком, затем был заместителем командира авиационной дивизии. В 1951 году закончил Военно-Воздушную академию. В 1960 году демобилизовался в звании Гвардии полковника. Жил в Москве.

Многие прославленные боевые лётчики, накрепко связав свою судьбу с авиацией, сменили кабины грозных истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков на кабины вертолётов и самолётов пассажирской, санитарной и сельскохозяйственной авиации. За штурвал пассажирского лайнера сел и один из прославленных асов Великой Отечественной войны дважды Герой Советского Союза Д. Б. Глинка.

«Я долго прослужил в частях ВВС. В июльское утро 1945 года я был в рядах тех, кто бросал к подножию Мавзолея В. И. Ленина вражеские знамена. Я мог бы уйти на пенсию, собирать грибы, охотиться, слушать любимую музыку, отдаться чтению книг. Но жить без неба, жить без штурвала — не могу», — говорил Дмитрий Борисович Глинка. Эти слова прославленного воздушного рыцаря как нельзя лучше характеризуют его неугомонное сердце, его любовь к Родине, к авиации.

*** * ***

Кубанская «этажерка».

Весной 1943 года на Кубани немцы предприняли наступление с Таманского полуострова. За так называемой «Голубой линией» противник сосредоточил массу своих войск, а на аэродромах Таманского полуострова, в Крыму и на юге Украины — большое количество бомбардировочной и истребительной авиации. В небе Кубани развернулось грандиозное воздушное сражение.

В конце марта 1943 года мы прилетели на Кубань из тыла. В один из первых вылетов мы шли восьмёркой «Аэрокобра» в боевом порядке «фронт» на высоте 2000 метров с задачей прикрытия своих войск от станицы Крымской до Небережаевской. Вскоре над станицей Крымская на большой высоте были замечены Ме-109, и наша группа одновременно восьмёркой стала набирать высоту.

Заметка в «Огоньке»

Но оказалось, что за время нашего вывода на высоту 7000 метров замеченные нами бомбардировщики противника отбомбились по нашим войскам со средней высоты под нами. По возвращении на аэродром на коротком разборе была отмечена ошибочность наших действий, и было решено разбиться на 2 группы: на ударную и прикрывающую.

В тот же день вылет был снова повторен в составе восьмёрки. Патруль был построен теперь уже так: ударная группа состояла из 6 самолётов и должна была находиться на 2000-2500 метров с задачей уничтожать только бомбардировщики противника, а группа прикрытия — верхняя пара, идущая на 700 метров выше ударной, должна была драться в основном с истребителями противника.

Этот вылет прошёл удачно. Ударная группа выполнила свою задачу, расстроила бомбардировщиков, не допустив их к нашим войскам, а верхняя пара сковала боем 4-х истребителей противника.

В последующих вылетах мы стали выделять по 2 — 3 пары на прикрытие ударных групп. Иногда уменьшали состав ударной группы, чтобы обеспечить несколько слоёв прикрытия. Так появился тактический приём, прозванный лётчиками Кубанская «этажерка». В чём заключается этот приём.

Ударная группа самолётов патрулировала на высоте вероятного подхода бомбардировщиков противника с задачей не допустить бомбометания.

Строй ударной группы состоял из 2-х пар и строился по фронту с интервалами между парами 250-300 метров. В парах самолёты строились так: интервал до 200 метров, дистанция 50 — 75 метров.

При обнаружении бомбардировщиков противника на встречных курсах ударная группа выстраивалась по фронту на уменьшенных интервалах и по команде ведущего открывала огонь по бомбардировщикам; последние, как правило, рассыпались. Остальные 2-3 пары имели превышение над ударной группой до 1000 метров. Они строились с таким расчётом, чтобы верхняя пара могла видеть следующую ступень нижней пары или ударную группу. В тех случаях, когда бомбардировщики противника шли без прикрытия, верхние пары также могли всегда вступить в бой — поддержать ударную группу.

Для борьбы с истребителями противника такой строй также себя оправдал. Если была атакована ударная группа, то при выходе из атаки истребители противника попадали под огонь верхних пар. Если же воздушным боем были связаны верхние пары, то одна пара ударной группы или вся группа по парам могла набрать высоту выше воздушного боя и быть хозяином положения. Такой порядок широко применялся при патрулировании над войсками.

Эшелонирование «этажерки» чаще всего производилось так: одна пара на высоте 4000 метров; вторая пара — на 5000 метров и в стороне на 300 метров, сзади на 200 метров; третья пара — 6000 метров и в стороне на 300 метров, сзади на 200 метров; четвёртая пара — на 7000 метров и в стороне на 300 метров, сзади на 200 метров. Пары в строю — «фронт». Расстояние между самолётами 150-200 метров в сторону и 40-50 метров сзади. Все пары держат между собой зрительную и радиосвязь. Радиосвязь держат только ведущие пар с ведущими восьмёрки. Этот строй не дает сразу обнаружить противнику количество нашего патруля и дает полную возможность отразить любую внезапную атаку.

Такой боевой порядок мы применяли до конца войны, изменяя по обстановке состав ударной и прикрывающей групп. Когда же противник начал применять истребителей как бомбардировщиков, в прикрывающую группу выделялась только одна пара, а ударная группа возрастала до 3-4 пар. В тех случаях, когда ударная группа была из 4 пар, она разбивалась на 2 ударные подгруппы, которые находились одна от другой с превышением до 1000 метров и в стороне до 600 метров.

( Из сборника — «Сто сталинских соколов в боях за Родину». Москва, «ЯУЗА — ЭКСМО», 2005 год. )

*** * ***

ОСВОБОЖДАЯ РОДНУЮ КУБАНЬ…

…Шли ожесточённые бои на Кубани. Внизу, на земле, была сложная обстановка. Одна наша часть ещё находилась в движении и не успела окопаться, когда в небе показались «Юнкерсы». Наши наблюдатели насчитали 60 вражеских самолётов и сбились со счёта. Не потому, что плохо считали, а потому, что строй немецких бомбардировщиков неожиданно рассыпался. И небе всё перемешалось.

Братья Глинки — Дмитрий и Борис

Затеял эту «карусель» Дмитрий Глинка. Шестёрка истребителей под его командованием очутилась лицом к лицу с чёрной тучей немецких самолётов. Но не успели наши истребители ринуться на врага, как сами были атакованы «Мессершмиттами». Фашистские лётчики хотели отвести удар от «Юнкерсов», дать им возможность отбомбиться. Это вовремя учёл Дмитрий Глинка.

Рванувшись вперёд как вихрь сквозь завесу немецких истребителей, Глинка врезался в центр группы бомбардировщиков и сраму расколол их строй. За ним стали охотиться «Мессершмитты». Но он экономил боеприпасы. Ложными маневрами он сбивал с толку вражеские истребители, а сам в это время снарядами и пулями угощал бомбардировщиков.

Так он сбил один ведущий «Юнкерс», отправил вслед за ним ведущего второго звена, затем третьего. Видя как один за другим падают и горят их собратья, немецкие лётчики растерялись.

У страха глаза велики. Немцам показалось, что на них напала целая эскадрилья советских самолётов. Не долетев до цели, они пустились наутёк, бросая бомбы куда попало.

В этом бою был сбит и самолёт Дмитрия Глинки. Что стало с лётчиком, никто не знал. Вскоре весть о печальном происшествии облетела весь полк. Узнал об этом и старший брат Дмитрия — Борис Глинка. Он как раз незадолго перед этим был переброшен в тот самый полк, где служил Дмитрий.

Борис решил жестоко отомстить немцам за брата. Он и его товарищи тотчас же поднялись в воздух и стремительно напали на появившиеся в небе вражеские самолёты. Меткими пулемётными очередями Борис Глинка расстреливал немецких воздушных бандитов. Два «Юнкерса» развалились от его ударов на части.

Не отставали от Бориса и другие лётчики. Полк, где воевали братья Глинки, сбил в тот день 20 немецких самолётов.

Это была большая удача. Но потеря Дмитрия Глинки омрачала радость, печалила сердца лётчиков. Крепко любили в полку этого широкоплечего, богатырского телосложении человека. Всем хотелось верить, что он ещё вернётся, что он снова поведёт в бой свою крылатую машину. Их надежды оправдались.

Вот что случилось с Дмитрием Глинкой. Выбросившись с парашютом, он опустился невдалеке от горного селения и потерял сознание. Здесь его и нашли местные жители. Они бережно уложили лётчика на белый шёлк его парашюта и понесли на руках через горы и леса.

Лётчик всё ещё был в забытьи, когда горцы подошли к нашим частям. Гром пушек привёл Глинку в сознание, и он вспомнил подробности боя. Врачи пробовали его удержать в госпитале, но он рвался в свою часть. Он пришёл в полк оборванный, загорелый, но, как всегда, бодрый и неусидчивый, готовый с утра до вечера сражаться с воздушным врагом.

Весной 1943 года в непрерывных и жестоких боях на Кубани Дмитрий Глинка сбил ещё до десятка фашистских машин. Слава о его подвигах дошла до самого сердца страны — до Москвы. Президиум Верховного Сонета СССР издал Указ о присвоении старшему лейтенанту, ныне капитану, Дмитрию Глинке звания Героя Советского Союза.

Спустя некоторое время и старший брат, Борис Глинка, был также удостоен звания Героя Советского Союза. Беззаветно сражаясь за нашу Советскую Родину, братья Глинки к этому времени сбили 31 немецкий самолёт. Дмитрий сбил 21 немецкую машину, и Борис — 10.

Нет сейчас человека на Кубани, который бы не слышал о подвигах братьев Глинок. Люди беззаветной храбрости и отваги, они стали гордостью советской авиации.

Зайцев Василий Александрович

Комментариев нетPosted on 26 апреля 201426 апреля 2014 by Ринат Валеев

Дважды Герой Советского Союза Зайцев Василий Александрович

Родился 10 января 1911 года в деревне Семибратское, ныне Коломенского района Московской области, в семье крестьянина. В 1927 году получил специальность формовщика — литейщика, окончив школу ФЗУ (ныне СПТУ № 6 Московского областного управления профтехобразования). С 1932 года в рядах Красной Армии. В 1933 году окончил Луганскую военную школу пилотов, в 1936 году — курсы усовершенствования командиров звеньев в Борисоглебске.

С сентября 1941 года капитан В. А. Зайцев в действующей армии. По декабрь 1943 года служил в 129-м ИАП; по 1944 год — в Управлении 207-й ИАД; по май 1945 года — в Управлении 2-го Гвардейского ИАК. Командовал эскадрильей, был штурманом и заместителем командира истребительного полка, в 1942-1944 годах — командиром 5-го Гвардейского истребительного полка, а в 1944-1945 годах — заместителем командира истребительно авиационной дивизии.

К январю 1942 года штурман 5-го Гвардейского истребительного авиационного полка ( Калининский фронт ) Гвардии майор В. А. Зайцев совершил 115 боевых вылетов, провёл 16 воздушных боев, в которых сбил 12 самолётов противника.

5 мая 1942 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К августу 1943 года командир 5-го Гвардейского истребительного авиационного полка (207-я истребительная авиационная дивизия, 3-й смешанный авиационный корпус, 17-я Воздушная армия, Юго-Западный фронт) Гвардии подполковник В. А. Зайцев совершил ещё 299 боевых вылетов, в которых уничтожил 22 самолёта противника. 24 августа 1943 года награждён второй медалью «Золотая Звезда».

Всего выполнил 427 боевых вылетов, провёл 163 воздушных боя, в которых сбил лично 34 самолёта противника и 19 — в группе с товарищами, 2 вражеских самолёта посадил на свой аэродром.

В 1946 году, по состоянию здоровья, был уволен в запас. Работал начальником Коломенского аэроклуба, директором завода. Умер 19 мая 1961 года. Похоронен в Коломне.

Награждён орденами: Ленина (дважды), Красного Знамени (трижды), Богдана Хмельницкого 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени; медалями. В городе установлены бронзовый бюст, а также мемориальные доски на зданиях аэроклуба и завода имени Куйбышева.

* * *

«Храбр тот, кто умеет повиноваться… Старайся перехитрить врага… Первый увидел — победил… Атаковать внезапно, используя всё: солнце, облачность, высоту, складки и фон местности… Воюй с горячим сердцем и холодной головой… Береги в бою своего товарища… Знай самолёты врага, в каком ракурсе выгоднее всего сбить… Главное, не трусить, струсишь — сам будешь сбит… Важное условие победы — непрерывная учёба, бой — это проверка выучки огнём. Кто учится — победит, отстанет — будет сбит», — эти наставления, вобравшие в себя премудрости тактики лётчика — истребителя и рыцарского кодекса, принадлежат крестьянскому сыну из — под Коломны, не имевшему даже среднего образования, выдающемуся воздушному бойцу, одному из первых дважды Героев Советского Союза, лично и в группе сбившему 53 вражеских самолёта, мудрому воинскому воспитателю, командиру блестящего 5-го Гвардейского истребительного авиаполка Василию Александровичу Зайцеву.

24 августа 1943 года, когда в газетах был опубликован Указ о присвоении В. А. Зайцеву звания дважды Героя Советского Союза, 17-летняя Рая Озираёва — бригадир цеха нынешнего Коломенского тепловозостроительного завода имени В. В. Куйбышева — собрала девушек своей бригады, рассказала им об отважном лётчике.

«А теперь самое главное, — сказала она. — Знаете ли вы, что раньше он работал на нашем заводе, в нашем цехе, и, может быть, на этом самом месте, где мы стоим с вами ?.. И вот что я думаю: давайте попросим, чтобы нашей бригаде присвоили имя дважды Героя Советского Союза Василия Зайцева. Мы докажем, что достойны этого имени». Просьба бригады была удовлетворена. А через месяц, 25 сентября 1943 года, газета «Московский большевик» опубликовала статью «Ваши земляки». Коломенцы, обращаясь к герою, писали:

«…Когда вы летаете, товарищ Зайцев, в тревожном военном небе, знаете ли вы, сколько людей тут, на земле, в Коломне, думают о вас! Работает не покладая рук бригада вашего имени. Дети в школе расспрашивают учителей, каким вы были в детстве, чтобы быть точно такими же. Художники пишут ваши портреты… чтобы люди в цехах, глядя на вас, говорили: «Да, это он, это наш — коломенский».

Командиру удалось сохранить и укрепить в полку ту благоприятную морально — психологическую атмосферу, которая позволяла каждому лётчику поверить в свои силы и максимально раскрыть возможности в воздушном бою. И хотя срок «стажировки» в полку для новичка, имеющего несколько часов налёта, был краток — не больше месяца, но её насыщенность и основанная на индивидуальности методика давали прекрасные результаты. 18 бойцов его получили Золотую Звезду Героя. Лётчики уничтожили около 700 вражеских самолётов.

Труднее всего далось Василию Александровичу испытание «медными трубами» — переход к мирной жизни. Прекрасный организатор воздушного боя, один из лучших асов Второй Мировой войны, он не нашёл в себе сил на послевоенную службу, когда расположение начальства, умение выслуживаться ценились порой выше чести, опыта и ума.

Он родился 10 января 1911 года в деревне Семибратское Коломенского уезда Московской губернии, в семье бедных крестьян. Детство Василия было коротким, как у всех ребят беднятских семей. Четыре года проучился он в сельской школе. Дальше учиться не пришлось — стал помогать отцу по хозяйству.

В 1926 году его постигло огромное горе: тяжело заболел и вскоре скончался отец. Спустя 4 месяца умерла и мать. Вася остался круглым сиротой. Много бессонный ночей провёл подросток, прежде чем решил уехать в город. Оставив меньших братьев на попечение родных, он отправился в Коломну искать работу.

Коломенский райком комсомола помог сельскому пареньку поступить в школу ФЗУ завода «братьев Струве», известного ныне как Коломенский тепловозостроительный завод имени В. В. Куйбышева (школа ФЗУ теперь известна как среднее ПТУ № 6 имени Героя Советского Союза К. К. Исаева). Учёба шла трудно: знаний не хватало. Но паренёк оказался с характером. Часами сидел он над учебниками, отказываясь от самых соблазнительных приглашений сверстников, и в положенный срок окончил ФЗУ по специальности формовщика — литейщика.

В 16 лет поступил Василий на Коломенский машиностроительный завод, в чугунный цех. Здесь он увидел целый мир новых для него предметов и механизмов. Когда же блеснул перед ним расплавленный металл, он сразу загорелся страстным желанием стать литейщиком. Пять лет проработал Зайцев на заводе. В 1932 году, по путёвке комсомола, он был направлен в Луганскую военно — авиационную школу пилотов. Там быстро обратили внимание на немногословного, хорошо скоординированного и толкового парня «с руками» и оставили его лётчиком-инструктором. В 1936 году, на 3-м году службы инструктором, Зайцев попал в Борисоглебскую военную авиационную школу, на Курсы усовершенствования командиров звеньев, после окончания которых получил направление в строевую авиационную часть.

Война застала капитана В. А. Зайцева в Прибалтике. Подняв свою эскадрилью в воздух в первые минуты войны, он сохранил её боеспособность в тяжелейших приграничных сражениях. Свой боевой счёт он открыл 5 июля 1941 года, сбив в воздушном бою первый фашистский самолёт.

Под Вязьмой судьба привела его группу на аэродром 129-го ИАП, и вскоре ослабленный полк пополнился опытнейшей эскадрильей капитана Зайцева. Уверенный в себе, ищущий противника воин, человек беспредельной отваги, тактически грамотный лётчик, в чьих руках даже тяжёлый ЛаГГ-3 превосходил юркого Ме-109, остроумный собеседник и скромный товарищ, он сразу завоевал авторитет среди соратников.

Вскоре полк был направлен на Западный фронт, к Смоленску. И здесь Василий Александрович Зайцев во всём блеске продемонстрировал своё воинское мастерство.

Первый бой. Он ждал его с нетерпением. В жизни каждого лётчика он является событием исключительной важности: это проба сил, испытание лётных и боевых качеств пилота. Вот как описан этот бой во фронтовой листовке:

«Это было 5 июля 1941 года. Группа лётчиков-истребителей во главе с Зайцевым впервые встретилась над линией фронта с немецкими самолётами. Их было 10: два «Мессершмитта» и восемь «Юнкерсов».

— Иду на «Мессеров», остальным с короткой дистанции атаковать «Юнкерсы», — передал Зайцев по радио приказ и пошёл в атаку…

Ещё в лётной школе выработал лётчик свою тактику боя на короткой дистанции. Но ни разу не проверял её в настоящей боевой обстановке. И вот этот час наступил.

С большой высоты Зайцев спикировал на вражеский самолёт. Расстояние между ними уменьшалось с головокружительной быстротой. Ещё секунда, и машины столкнуться. Но в этот момент Зайцев дал короткую очередь по противнику и мгновенно изменил курс. Атака удалась. Немецкий самолёт был подбит, хотя ещё держался в воздухе. Зайцев снова обрушился на врага с короткой дистанции. Теперь «Мессер» вспыхнул и камнем полетел на землю.

Первая победа! В этом бою Зайцев открыл не только свой личный счёт, но и боевой счёт своего истребительного полка. В сражении получила блестящую проверку на деле тактика Зайцева — бой на короткой дистанции.

По примеру своего командира товарищи Зайцева вслед за ним атаковали врага и, открыв огонь почти в упор, сбили ещё 2 неприятельских бомбардировщика.

Удачно завершив свой первый воздушный бой, наши истребители благополучно вернулись на базу».

Десятки раз поднимались в воздух истребители Василия Зайцева, защищая и небо Москвы. В сентябре 1941 года враг всё ближе подходил к столице. Уже пришлось оставить аэродром под Ярцевом. Бои в воздухе становились все ожесточённее.

— Мы защищаем Москву, — говорил Зайцев лётчикам эскадрильи перед каждым боевым вылетом, и все воспринимали эти слова как клятву.

Осенью 1941 года командование наградило Василия Зайцева первым орденом. Это был орден Красного Знамени. Награждение совпало с моментом, когда лётчик записал на свой счёт 6-й сбитый самолёт противника. Это был хороший счёт для того времени. Но Зайцев, принимая орден, поклялся ещё сильнее горомить врага.

Славной страницей в боевую историю полка вошёл вылет группы истребителей, ведомой майором В. А. Зайцевым, 29 декабря 1941 года. Перехватив 3 девятки Ju-88, летевшие к Москве, они сорвали их замысел. Надо заметить, что бомбардировщики Ju-88, в начале войны часто ходившие без прикрытия, обладали, наряду с высокой, до 500 км/час, скоростью, значительной огневой мощью: 3-4 пулемёта MG-15 или даже двуствольные MG-81 и 1-2 MG-131 калибром 13-мм.

12 «ЛаГГов», ведомые Зайцевым, сбили в этом бою 11 Ju-88. Сам В. Зайцев и И. Мещеряков уничтожили тогда по 2 самолёта, по одному — Онуфриенко, Истомин, Песков, Ловейкин, Дмитриев, Городничев и Дохов. Методика атак была принята ещё на земле: подлёт снизу на форсаже, длинная очередь из пулемётов по подфюзеляжной гондоле, «выключающая» стрелка и с короткой дистанции очередь из пушки по кабине или по одному из моторов.

За образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом мужество и отвагу 5 мая 1942 года В. А. Зайцеву было присвоено звание Героя Советского Союза. В представлении к этому высокому званию командир 5-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии подполковник Ю. М. Беркаль писал:

«С начала Великой Отечественной войны командовал группой и потом работал заместителем командира полка. Свой практический опыт умело и грамотно передаёт подчинённым, научил не одного молодого лётчика, как нужно находить и уничтожать хитрого и коварного врага. За период военных действий имеет 115 боевых вылетов, из них: 2 — на штурмовку аэродромов и войск противника, 14 — на разведку и остальные — на сопровождение, прикрытие и перехват противника.

Провёл 16 успешных воздушных боёв, в которых сбил 12 самолётов противника: 1 — ФВ-187, 1 — Хе-111, 1 — Ме-110, 1 — До-17, 1 — четырёхмоторный неизвестного типа, 1 — Ме-109, 1 — Хш-126, 3 — Хе-113 и 2 — Ю-87.

Количество сбитых самолётов подтверждено оперативными сведениями штаба 47-й авиационной дивизии и ВВС Западного фронта.

…Товарищ Зайцев всегда находит и беспощадно уничтожает противника. В настоящее время работает штурманом полка, сам лично всегда готовит боевые экипажи к выполнению заданий, что обеспечивает отличное их выполнение в сложных метеоусловиях».

В непрестанных боях шло время. Зайцев дрался на Калининском фронте, на Северо-Западном. Участвовал в наступательных боях зимой 1942 года, когда Красная Армия разгромила Сталинградскую группировку противника. Чуть ли не каждый день он вылетал на боевые задания в дни, когда шли бои за освобождение Донбасса…

В сентябре 1942 года Гвардии майор В. А. Зайцев был назначен командиром полка, ставшего к тому времени 5-м Гвардейским ИАП. Теперь ему приходилось помимо личного участия в боях заниматься и с молодыми лётчиками, прибывающими в полк.

Когда же приходило время выпускать новичков на боевое задание, с ними летел и сам Зайцев. Доверие командира, его железная воля, умение в трудную минуту собраться и смело бить врага помогли обрести уверенность в своих действиях многим молодым пилотам.

В ноябре 1942 года полк перевооружается на новенькие Ла-5. Василий Зайцев первым взлетает на новой машине, и уже во втором вылете проделывает на ней сложный каскад фигур, чётко сажает её и бросает подбежавшим к самолёту лётчикам: «Теперь нам будет легче!»…

Днём и ночью шли над Доном тяжело гружённые фашистские самолёты, стремясь пробиться на помощь своим окружённым частям. Они пытались создать «воздушный мост». Этот «мост» разрушили наши зенитчики и истребители. В боях в средней излучине Дона, над Кантемировкой, когда за месяц с 16 декабря 1942 по 16 января 1943 года полк одержал 45 побед, весомым оказался и вклад его командира, сбившего 6 самолётов (2 Не-111, 2 Ju-52, Ju-88, Ме-109). Позднее, под Харьковом и Белгородом, выполняя задачи по прикрытию штурмовиков, Василий Александрович сбил ещё 8 самолётов противника (2 Ju-87, Ju-88, 4 Ме-109 и FW-190).

На самые ответственные задания Зайцев водил лётчиков полка лично. «Группу поведу я !» — этими словами часто заканчивал Зайцев свою речь ставя задачу лётчикам на очередной вылет. Все подчинённые любили своего командира — за личную храбрость, высокое лётное мастерство. Василий Александрович был для них умелым воспитателем, требовательным командиром, сам водил их в бои и неизменно одерживал победы. Он был мастер бить врага с короткой дистанции наверняка. Этому учил и своих подчинённых.

Однажды разведка установила, что на двух аэродромах фашисты сконцентрировали большое количество самолётов. Разделив отряд на две группы, Зайцев, несмотря на яростный огонь зенитных батарей противника, подвёл свои самолёты прямо к цели. Большое число вражеских самолётов было выведено из строя. В другом бою группа из 6 истребителей, ведомая В. А. Зайцевым вступила в бой с 31 вражеским самолётом. Уничтожив 9 машин противника, группа без потерь вернулась на свой аэродром. В одной из фронтовых листовок писалось:

«…В воздушных боях с немцами Зайцев приобрёл большой опыт, стал умелым лётчиком, точным, расчётливым, изобретательным. Его постоянно тянуло к боевым встречам с врагом.

Однажды во время особенно напряжённых воздушных боёв наши лётчики сбили немецкого аса — подполковника. На допросе он заявил, что на этот участок фронта прибыла из Берлинской школы высшего пилотажа сильная группа пилотов.

Подполковнику Василию Зайцеву страстно захотелось встретиться с ними в воздухе, помериться силой. Он отобрал 8 лучших летчиков. Усаживаясь в самолёт и с улыбкой оглядев своих орлов, Зайцев сказал: «Посмотрим, что запоют Берлинские асы!»

Поднялись в воздух. Подошли к линии фронта. И вот, словно по сговору, в небе появились 6 Ме-109 с нарисованными тузами на фюзеляжах. Четвёрка наших самолётов, летевшая в первом эшелоне, устремилась в атаку. Немецкие асы резко пошли вверх, чтобы занять выгодную позицию для боя. Но не тут — то было! Зайцев и его ведомый Ефремов, Герой Советского Союза, в точности повторив маневр противника, нагнали их с такой быстротой, какой никак не ожидали надменные асы. Два «Мессера» тут же попали под огонь наших лётчиков и, обьятые пламенем, рухнули на землю.

На помощь противнику пришли ещё 10 истребителей. Завязалось ожесточённое сражение. Два наших самолёта были подбиты. Теперь против нашей шестёрки в воздушном бою действовало 14 самолётов врага. Но Зайцев и его боевые товарищи не дрогнули. Командир, как всегда, уверенно вёл бой, направлял, показывал товарищам образцы мастерства и отваги.

Вот он на предельной скорости сошёлся на встречном курсе лоб в лоб с одним из немецких асов. Ближе, ближе… И в самый последний момент враг не выдержал, отвернул. Прицельной очередью Зайцев сбил его. Самолёт Берлинского аса камнем полетел к земле. Потеряв ведущего, противник повернул назад и скрылся за линией фронта».

В дни июльских боёв на Орловско-Курском направлении лётчики Гвардии подполковника В. А. Зайцева помогли наземным войскам удержать занимаемые рубежи, а затем вместе с ними перешли в наступление против группировки войск противника.

24 августа 1943 года за выдающиеся личные подвиги и высочайшие образцы руководства боевой деятельностью 5-го Гвардейского истребительного авиаполка его командиру, Гвардии подполковнику В. А. Зайцеву Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание дважды Героя Советского Союза. К тому времени Василий Зайцев совершил уже более 300 боевых вылетов и лично сбил 27 самолётов противника.

Вручение награды происходило в Москве. Принимая вторую «Золотую Звезду» из рук М. И. Калинина, прославленный лётчик дал слово беспощадно громить врага. Бесстрашный авиационный командир сдержал свою клятву… Снова в эфире звучал его властный приказ: «В атаку, за мной!»

В самом конце 1943 года, по настоянию командующего 17-й Воздушной армией генерал-лейтенанта В. Судца, Зайцев был назначен заместителем командира 207-й истребительной авиационной дивизии, а спустя полгода Гвардии полковник В. А. Зайцев стал заместителем командира 1-го Гвардейского смешанного авиационного корпуса (позднее 2-й ГвИАК).

За годы Великой Отечественной войны Василий Александрович Зайцев совершил 427 боевых вылетов, участвовал в 163 воздушных боях, сбил 34 самолёта противника лично и 19 — в группе с товарищами, принудил к посадке на советском аэродроме 2 немецких самолёта. Свою последнюю победу он одержал на истребителе Ла-7 в феврале 1945 года, сбив FW-190 на встречных курсах, а последний боевой вылет выполнил 8 мая 1945 года. И закончился этот вылет для него крайне неудачно…

Несмотря на фактическое окончание войны с остервенением отчаянья армейская группа противника, пытавшаяся уничтожить Прагу, старалась прорваться на юго — запад, к американцам, сдаться в плен только там. Советская авиация бомбила и штурмовала главную автомагисталь, по которой отступали отборные части немецких войск.

Заместитель командира авиакорпуса Гвардии полковник В. А. Зайцев вёл истребители, прикрывавшие действия штурмовиков. Выбрав скопление бензозаправщиков, он открыл по одному из них огонь. В этот момент немецкие зенитчики получили по радио команду перенести весь огонь на ведущего группы истребителей.

В то мгновение, когда «Лавочкин» Зайцева пронёсся над охваченным пламенем бензозаправщиком, лётчик почувствовал острую, невыносимую боль в позвоночнике… С трудом развернул самолёт в сторону от шоссе, к своим, и после посадки потерял сознание.

Около 2-х лет пролежал Василий Зайцев в госпиталях. Лишь в феврале 1947 года начал ходить, сильно прихрамывая. Из армии его демобилизовали…

Летать ему было нельзя. Но не мог он представить себя вне привычной авиационной обстановки. Добился разрешения продолжать любимую работу: его назначили начальником родного Коломенского аэроклуба. Он учил молодёжь тому, что так хорошо знал. Увлекаясь, летал даже тогда, когда врачи просили его отдохнуть. И случилось непоправимое: однажды сразу же после посадки его увезли в госпиталь, а там медицинская комиссия вынесла окончательное решение — больше ему не летать никогда.

Началась новая, теперь уже «земная», жизнь. Окружённый любовью земляков, Зайцев стал вести большую общественную работу. Но и это не удовлетворило его. Он обратился в Горком партии с просьбой дать ему настоящую работу. И вот в январе 1957 года Василий Александрович был назначен директором Коломенского шиноремонтного завода.

Предприятие было не из лёгких, завод систематически не выполнял плановые задания. Но Зайцев взялся за дело всерьёз. Он подходил к рабочим, мастерам, инженерам. Не стесняясь, спрашивал о том, чего не понимал. Определяя слабые места производства, новый директор ломал привычки, приносившие вред, постепенно наводил порядок на заводе. Прошёл всего год и когда-то отстающий Коломенский шиноремонтный завод вышел на первое место в городе…

Выйдя в 1959 году на пенсию, В. А. Зайцев продолжал работу в различных общественных организациях города. Избирался членом Коломенского горкома КПСС, депутатом городского Совета народных депутатов. Он умер в Коломне в середине мая, когда старинные дома города исчезают в кипени молодой листвы и сирени, струящийся воздух прозрачен, а ветер с Оки особенно мягок и свеж. Ему едва минуло 50…

Сейчас в центре Коломны, в сквере, который носит имя прославленного земляка, возвышается бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза Василия Александровича Зайцева (авторы — скульптор В. М. Терзибашьян, архитектор Г. А. Ткачёва). В память о В. А. Зайцеве в городе установлена стела. В чугунолитейном цехе Коломенского тепловозостроительного завода имени В. В. Куйбышева открыта мемориальная доска. Его именем в Коломне названа одна из улиц.

Скоморохов Николай Михайлович

Комментариев нетPosted on 25 апреля 201425 апреля 2014 by Ринат Валеев

Дважды Герой Советского Союза Скоморохов Николай Михайлович

Родился 19 мая 1920 года в селе Лапоть, ныне село Белогорское Саратовской области, в семье крестьянина. В 1930 года жил в Астрахани. Окончил 7 классов и школу ФЗУ. С 1937 по 1939 год работал токарем на судоремонтном заводе. С 1940 года в рядах Красной Армии. В 1942 году окончил Батайскую военную авиационную школу лётчиков.

С ноября 1942 года сержант Н. М. Скоморохов в действующей армии. По апрель 1944 года служил в 164-м ИАП; по май 1945 года — в 31-м ИАП.

К концу декабря 1944 года командир эскадрильи 31-го истребительного авиационного полка (295-я истребительная авиационная дивизия, 9-й смешанный авиационный корпус, 17-я Воздушная армия, 3-й Украинский фронт) капитан Н. М. Скоморохов совершил 483 боевых вылета, провёл 104 воздушных боя, сбил лично 25 самолётов противника (в том числе 17 истребителей) и 8 — в составе группы.

22 февраля 1945 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Всего совершил более 605 боевых вылетов, провёл 143 воздушных боя, сбил лично 46 и в группе 8 самолётов противника, ещё 3 уничтожил на земле.

18 августа 1945 года награждён второй медалью «Золотая Звезда».

После войны продолжал служить в ВВС. Командовал авиационной частью, соединением. В 1949 году окончил Военную академию имени Фрунзе, в 1958 году — Военную академию Генерального штаба. С 1973 года был начальником Военно-Воздушной академии имени Гагарина. Заслуженный военный лётчик СССР (1971 год), Маршал авиации (1981 год), Депутат Верховного Совета СССР 6-8 созывов. Автор книг: «Служение Отчизне», «Боем живёт истребитель», «Резерв высоты», «Тактика в боевых примерах».

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (пять), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени; медалями и иностранными орденами. Бронзовый бюст установлен на родине. Его именем назван пассажирский теплоход.

* * *

Получив боевое крещение в 1942 году младшим сержантом, Скоморохов прошёл всю войну, закончил её майором, Героем, вскоре ставшим дважды, одержал 46 личных побед, не потерял в бою ни одного своего самолёта, не получил ни одного ранения… Фатальна его гибель в 1994 году в автокатастрофе на 38-м километре Горьковского шоссе, напротив ворот Военно-Воздушной академии, которую он возглавлял много лет.

Николай Михайлович родился 19 мая 1920 года на Волге, в селе Лапоть (ныне село Белогорское) Саратовской губернии. Ему едва минуло 10 лет, когда в поисках заработка семья переехала в Астрахань. Здесь он закончил ФЗУ, работал на заводе имени III Интернационала. Когда в вечерней школе он получил 7-классное образование, его приняли в библиотечный техникум, а вскоре и в Астраханский аэроклуб. Здесь в декабре 1940 года юноша был призван в армию и получил направление в Батайскую военную авиационную школу. Сразу после окончания лётной школы младший сержант Скоморохов был направлен в 164-й ИАП, вооружённый самолётами ЛаГГ-3.

Николай Скоморохов на фронт попал только в ноябре 1942 года, когда шли ожесточённые сражения на Волге у Сталинграда и в горах Кавказа. Первые боевые вылеты он совершил над Черноморским побережьем Кавказа, когда 164-й истребительный авиаполк (295-я истребительная авиационная дивизия под командованием Героя Советского Союза Николая Баланова), базировался на Адлерском аэродроме.

На боевые операции посылались опытные лётчики, а ему, новичку, чаще всего приходилось в паре с кем-то совершать разведывательные полёты. И хотя они были тоже ответственными боевыми заданиями, Николаю хотелось настоящего дела. В одном из вылетов он едва не погиб, когда его истребитель отсекли от группы своих самолётов и зажали «Мессеры». Лишь исключительная природная одарённость Скоморохова как пилота позволила ему тогда уйти от преследователей. Наиболее ярко выраженной была его способность пространственной ориентации, основанная на особой устойчивости вестибулярного аппарата и оптимальной вазомоторной реакции организма в критических условиях.

Свой боевой счёт Николай открыл в январе 1943 года одном из вылетов над горами севернее Лазаревской. Над линией фронта Скоморохов обнаружил разведчик FW-189 и атаковал его сверху. Казалось, длинная очередь изрешетила «Раму». Но когда Николай развернулся, чтобы проследить за падением вражеской машины, то с удивлением заметил, что она держится в воздухе и даже маневрирует, уклоняясь от очередной атаки. Поединок длился несколько минут. Наконец Скоморохов, нацелив свой ЛаГГ-3 в лоб противнику, расстрелял его. Как ему тогда показалось, он нашёл ключ к победе.

Но… шли дни, росло число боевых вылетов, а количество сбитых вражеских самолётов оставалось прежним — один. Уже несколько воздушных боёв закончились для него безуспешно. Пришлось, в нелётные дни, засесть за учёбу — вникать в схемы и физические рассчёты, глубже познавать теорию стрельбы. И это принесло ему успех. Число побед стало быстро рости.

В марте 1943 года, до перевооружения на новые истребители Ла-5, он сбил на «ЛаГГе» 3 вражеских самолёта — FW-189, Ju-87 и Ме-109. Как ас он был признан 14 июня 1943 года, после боя над своим аэродромом — Нижней Дуванкой, когда, как в пропагандистском фильме, поднялся в воздух прямо с партсобрания, где обсуждали его кандидатуру в партию. Используя невысокую облачность, он с ведомым В. Шевыриным сбил 2 FW-190 и в мокрой от боя гимнастёрке менее чем через час вновь предстал перед импровизированным президиумом.

В боях на Курской дуге Скоморохову довелось сбить 2 Ме-109. Один из них в критической, смертельно опасной ситуации, когда ему удалось запустить заглохший в воздухе двигатель и расправиться с уже предвкушавшим лёгкую добычу противником. В конце августа забытому в сержантах лётчику было наконец присвоено звание младшего лейтенанта.

Среди тех, кто оказал на него, как на истребителя, наибольшее влияние Скоморохов всегда называл командира 31-го ИАП Г. Д. Онуфриенко. Отважный воздушный боец, сильный пилотировщик, тактически грамотный и гуманный командир, обаятельный «сталинский сокол» Герой Советского Союза Григорий Онуфриенко вызывал восхищение большинства общавшихся с ним людей. В скромном и застенчивом, немного нескладном парне он разглядел будущего аса, воспринял его как равного, по возможности опекал его на земле и в воздухе.

Вскоре Николай был назначен командиром звена, стал летать в качестве ведущего группы. Первое же задание во главе четвёрки Ла-5 Скоморохов выполнил блестяще. Вот что записано об этом боевом вылете в личном деле героя:

«4.12.1943 года. Выполнял задание на сопровождение группы Ил-2. В районе цели штурмовики были атакованы 8 самолётами Ме-109. Несмотря на численное превосходство противника, Скоморохов смело вступил в бой. Дерзкими атаками, с большим риском для жизни, он расстроил боевые порядки вражеских истребителей, сорвал их замысел и дал возможность «Ильюшиным» полностью выполнить боевое задание. В воздушной схватке Скоморохов лично сбил 2-х «Мессеров», принудив остальных покинуть поле боя. Лётчики 951-го штурмового авиационного полка, вернувшись на аэродром, устроили старшему лейтенанту Скоморохову торжественную встречу».

В боях над Днепром и в Запорожье Скоморохов продолжил список сбитых им «Мессеров» и «Фоккеров», одержал свою 13-ю победу.

В начале 1944 года из лучших лётчиков 295-й ИАД была создана «эскадрилья охотников», заместителем её командира (Николая Краснова) был назначен Николай Скоморохов. В эскадрилью вошли такие асы, как В. Кирилюк, О. Смирнов, А. Володин. Эскадрилья базировалась на одном аэродроме с 31-м ИАП, тесно взаимодействуя в воздухе с его лётчиками. За 3 месяца своего существования эскадрилья уничтожила в воздушных боях несколько десятков самолётов противника, но была расформирована, поскольку полки, давшие туда лучших бойцов, понесли в боях тяжёлые потери, и командиры настояли на возвращении своих «орлов». Скоморохов был переведён на должность комэска первой эскадрильи в 31-й ИАП, которым командовал Онуфриенко.

В Ясско-Кишинёвской операции старший лейтенант Скоморохов сбил несколько Ме-109. В конце августа ему было поручено сопровождать Ли-2, где летел Маршал Жуков. У Скоморохова уже был опыт подобных полётов: ранее он сопровождал самолёт Василевского и даже решительно обстрелял «Як», сделавший попытку приблизиться к нему. Жуков высказал неудовольствие внешним видом пообносившихся асов, попенял на отсутствие плана прикрытия…

В боях за освобождение Украины и Донбаса, в небе Молдавии и на Балканах, он совершает сотни боевых вылетов, в десятках воздушных боев оттачивает свою боевую выучку. Ему доверяют лично и во главе группы вести воздушную разведку. Здесь в полной мере проявились его организаторский талант и тактическое мастерство.

В конце 1944 года Скоморохов участвует в освобождении Румынии и Болгарии. В ноябре в небе Югославии четвёрка Ла-5 под командованием Скоморохова получила задание прикрыть наступавшие наземные войска в районе Апатина. На виду тысяч бойцов сухопутных войск «Лавочкины» ринулись на армаду истребителей — бомбардировщиков FW-190. В течение 10 секунд Скоморохов сбил 2 из них, смешав строй и сорвав бомбометание. За этот бой он был награждён орденом Александра Невского.

Особенно успешными были его бои в Венгрии, где интенсивность воздушных схваток может быть сравнима с напряжённостью боев на Кубани, Курской дуге, над Днепром. В декабре 1944 года в бою над Секешфехерваром, в долгой изматывающей дуэли с Ме-109, пилотируемым немецким асом, на высоте более 9000 метров в 3-й лобовой атаке он сбил «Мессер», его лётчик спасся с парашютом и был пленён. Через несколько дней в первом же боевом вылете на первом в дивизии Ла-7 Н. Скоморохов и его ведомый И. Филиппов, последовательно атаковав 3 группы «Фокке-Вульфов», сбили 5 из них…

К концу декабря 1944 года на боевом счету командира эскадрильи 31-го истребительного авиаполка капитана Н. М. Скоморохова числилось уже 25 вражеских самолётов, сбитых им лично, и 8 — в составе группы. Бесстрашный ас к этому времени носил 3 ордена Красного Знамени, ордена Александра Невского и Отечественной войны 1-й степени…

Вскоре Николаю Скоморохову пришлось вести воздушный бой, каких не знает история Великой Отечественной. 16 января 1945 года капитан Скоморохов в паре вылетел на свободную охоту. В районе Таряй, северо — западнее Будапешта, лётчики встретили в воздухе 3 группы транспортных самолётов Ju-52 (16 машин) и 38 истребителей прикрытия Ме-109. Двое против 54! В результате смелых атак ведущий лично сбил 2 Ju-52 и один истребитель, а его ведомый уничтожил ещё 2 машины.

Позднее, в боях за Будапешт, Скоморохов сбил 16, а за Вену — ещё 9 вражеских самолётов.

При сопровождении штурмовиков для ударов по танкам и мотопехоте противника, Николай и его подчинённые провели немало блестящих боёв и без потерь возвращались на свой аэродром. Так сопровождая группу «Илов» в район севернее Будапешта, капитан Скоморохов во главе шестёрки «Лавочкиных» вступил в бой с группой истребителей противника. В непродолжительной, но упорной борьбе на вертикалях наши лётчики сбили 8 вражеских машин, не потеряв ни одной. При этом, 3 самолёта вогнал в землю лично Николай Скоморохов.

Характеризуя Скоморохова, командир 31-го истребительного авиационного полка подполковник Г. Д. Онуфриенко писал:

«В воздушных боях Николай Михайлович нетороплив, но решителен, расчётлив и хладнокровен. Требователен к себе и подчинённым. Пользуется исключительным авторитетом среди всего личного состава полка. В боевой работе не знает усталости…»

В боевых действиях Скоморохова было много нового, оригинального. Он был рьяным поборником новых боевых порядков истребителей основу которых составляло не звено из 3-х самолётов, а пара и звено из 4-х машин. Его эскадрилья первой в полку перешла к боевым порядкам, эшелонированным по высоте и рассредоточенным по фронту. Знаменитое правило: «истребитель обороняется только нападением» — было законом в боевой работе советского аса и его питомцев.

14 января 1945 года командующий войсками 3-го Украинского фронта Маршал Советского Союза Толбухин и член Военного Совета генерал-полковник Желтов утвердили представление командования 17-й Воздушной армии о присвоении капитану Н. М. Скоморохову высшего знака воинской доблести — звания Героя Советского Союза. 22 февраля 1945 года, за умелое командование эскадрильей, мужество и отвагу, проявленные в боях, это звание ему было присвоено.

К марту 1945 года капитан Н. М. Скоморохов, находясь в том же полку, совершил 520 боевых вылетов, провёл 119 воздушных боёв, сбил лично 35 самолётов противника.

10 апреля 1945 года, уже в бою над австрийскими Альпами, ас атаковал несколько плотных групп FW-190. Двух «Фоккеров» Скоморохов «свалил» в первой же атаке в течение нескольких секунд: первого — с ходу сзади — сверху, второго — резко изменив траекторию полёта, снизу. Продолжая атаковать истребителей — бомбардировщиков, лётчик сбил ещё один самолёт. Хотя господство советской авиации в воздухе было безусловным, бои велись исключительно упорные и кровопролитные. В одном из них погиб ведомый Скоморохова — младший лейтенант Филиппов. Сам Николай с трудом сумел посадить свою машину, получившую повреждения от огня зениток и ставшую в конце пробега на попа.

Последний «Фоккер» был сбит Скомороховым в районе Брно, в Чехословакии, в ходе «провозного» полёта, когда, продемонстрировав молодым лётчикам мастерскую атаку, он провёл затем «практическое занятие», выведя новичка на дистанцию эффективного огня…

За время войны Николай Скоморохов прошёл все ступени авиации — был пилотом, старшим пилотом, командиром звена, заместителем командира и командиром эскадрильи. Воевал на Закавказском, Северо — Кавказском, Юго — Западном и 3-м Украинском фронтах. За это время он совершил более 605 боевых вылетов, провёл 143 воздушных боя, сбил лично 46 и в группе 8 самолётов противника, а также уничтожил на земле 3 бомбардировщика. Невероятно, но сам Скоморохов ни разу не был ранен, его самолёт не горел, не был сбит, за всю войну не получил ни одной пробоины.

18 августа 1945 года, за боевые заслуги проявленные при освобождении Венгрии и Австрии, он был награждён второй медалью «Золотая Звезда».

После войны Н. М. Скоморохов окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. Командовал авиационными частями и соединениями. Летал на разных типах боевых реактивных самолётов. В 1958 году он закончил Военную академию Генерального штаба. В 39 лет стал Генералом. В 1973 году был назначен начальником Военно — Воздушной академии. Защитил диссертацию доктора военных наук. В 1981 году Н. М. Скоморохову было присвоено звание Маршала авиации. Заслуженный военный лётчик СССР. Автор многих книг — воспоминаний. Трагически погиб в автомобильной катастрофе 16 октября 1994 года.

Попков Виталий Иванович

Комментариев нетPosted on 24 апреля 20142 мая 2018 by Ринат Валеев

Дважды Герой Советского Союза Попков Виталий Иванович

Родился 1 мая 1922 года в Москве, в семье рабочего. После окончания средней школы № 94 и аэроклуба Ленинградского района в 1940 году зачисляется в Чугуевскую военную авиационную школу лётчиков, которую оканчивает в 1941 году. Служит лётчиком-инструктором, в 1942 году оканчивает Батайскую военную авиационную школу пилотов и в мае, когда положение на фронте осложняется, после 6-го рапорта направляется в действующую армию.

К августу 1943 года командир звена 5-го Гвардейского истребительного авиационного полка (207-я истребительная авиационная дивизия, 3-й смешанный авиационный корпус, 17-я Воздушная армия, Юго-Западный фронт) Гвардии младший лейтенант В. И. Попков совершил 168 боевых вылетов, участвуя в 45 воздушных боях, сбил лично 17 самолётов противника.

8 сентября 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К концу войны командир эскадрильи 5-го Гвардейского истребительного авиационного полка (11-я Гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-й Гвардейский истребительный авиационный корпус, 2-я Воздушная армия) Гвардии капитан В. И. Попков совершил 475 боевых вылетов, провёл 117 воздушных боёв, лично сбив 41 самолёт противника.

За мужество и героизм, проявленные в боях с немецкими захватчиками, 27 июня 1945 года он был награждён второй медалью «Золотая Звезда».

После войны продолжил службу в ВВС. В 1951 году окончил Военно-Воздушную академию, в 1964 году — Военную академию Генерального штаба. С 1980 года преподавал в Военно-Воздушной инженерной академии. В 1989 году вышел в запас.

Награждён орденами: Ленина (трижды), Красного Знамени (дважды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды) и 2-й степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени; медалями. Заслуженный военный лётчик СССР. Почётный гражданин города Москвы. Бронзовый бюст установлен на Самотечной площади.

* * *

Виталий Иванович Попков — один из тех немногих людей, кому суждено было увидеть рукотворный памятник самому себе. Он был поставлен ему как дважды Герою в столице, на Самотеке. Рассказывают, что однажды, когда ветераны собрались в сквере, у памятника, по какому-то юбилейному поводу и по-фронтовому разлили по 100 грамм, нагрянул постовой. Велико же было его изумление, когда в одном из предполагаемых нарушителей правопорядка он узнал увековеченного в бронзе лётчика…

Попков родился в Москве 1 мая 1922 года. По окончании московской школы № 94 и аэроклуба Ленинградского района был направлен в Чугуевское военное училище. На его выбор, конечно же, оказала влияние редкая и почётная профессия отца, шофёра-механика, бывшего водителем бронеавтомобиля ещё в Гражданскую войну. Виталий Попков прошёл все ступени лётной подготовки: от кружка авиамоделистов к планерной школе, затем аэроклуб и, наконец, Чугуев. Закончить училище ему довелось в фантастическом выпуске 1941 года, где было 59 будущих Героев Советского Союза! Его однокашниками были Кожедуб и Лавриненков, Боровых и Лихолетов, Кустов и Шишкань… Профессиональная одаренность молодого пилота, его дисциплинированность, аккуратность и исполнительность не остались незамеченными даже на блестящем фоне курсантов училища, и он был назначен на должность инструктора…

С началом войны любимая служба стала в тягость, и после 6-го рапорта, весной 1942 года, когда военное положение вновь стало стремительно осложняться, сержант Попков был направлен на фронт, в славный 5-й Гвардейский истребительный авиационный полк (207-я истребительная авиационная дивизия, 17-я Воздушная армия) на Юго-Западном фронт.

Его представление командирам было необычным. Добравшись на перекладных к аэродрому, он не в силах совладать с понятным интересом забрался в ещё не виданный им ЛаГГ-3, откуда был извлечён часовым. Комэск Герой Советского Союза В. Ефремов отнёсся к восторженному новичку с пониманием и, невзирая на крайнюю непритязательность его внешнего облика, а одет он был в видавшую виды шинель невыясненных цвета, размера и принадлежности, предложил летать ему на подсменку. Предложение было с благодарностью принято, к огорчению наземных членов экипажа истребителя во главе с техником Д. Скородкиным, чья нагрузка возрастала отныне вдвое.

Свою первую победу в огненном небе Виталий Иванович запомнил навсегда. Это случилось в начале июня 1942 года в окрестностях города Холм — на истребителе ЛаГГ-3 он сбил бомбардировщик Do-217. Вспоминает сам В. И. Попков:

«Первый мой сбитый самолёт, это был «Дорнье-217», — целая история. Началось всё с нарушения лётной дисциплины: во время тренировок я с перехлёстом поупражнялся на малой высоте. И меня назначили вечным дежурным по кухне. Я рвусь в бой, а мне: бой лихачей не терпит. Однажды ранним июньским утром над аэродромом внезапно появляются 2 «Дорнье» и 2 Ме-109, которые прикрывали бомбардировщики. Их густые очереди бьют по стоящим на взлётных полосах «ЛаГГам». А если взлететь им навстречу?

В самолёт вскочил в фартуке, в котором чистил картошку. «Дорнье» сбил с первого захода. Немцам это не понравилось, и они ушли. Я приземляюсь, море восторга. Объясняю, что сбить самолёт для меня — всё равно, что плюнуть. Командир полка кричит: «Что же ты тогда ещё и «Мессеров» не прихватил?!»

В ответ, я возьми да и ляпни: «Так вы, товарищ командир, своим нижним бельём мне всех фрицев распугали!» Рубанул я правду-матку. Утро-то раннее было, и командир на поле выбежал, что называется, не по форме. Комполка чертыхнулся, но дорогу в небо мне открыл…»

Молодой лётчик быстро «вписался» в коллектив. Он рвался в бой, но отсутствие боевого опыта не могло, в полной мере, компенсироваться даже яростным стремлением уничтожать врага. Неумение разгадать вражеские уловки, а значит, избрать наилучший тактический приём порой оканчивалось самыми плачевными результатами. Вот как вспоминает об одном из своих первых воздушных боёв Виталий Попков:

«…Вдруг увидел пару «Мессеров». Они шли в правом пеленге ниже нас на попутно — пересекающемся курсе. Лучшего положения для атаки невозможно придумать… но произошло неожиданное. «Мессеры» словно наткнулись на какую-то преграду. Они разом рванули вверх и мгновение спустя одновременно веером разошлись.

Вот так фокус! Ведомый с крутым набором шёл в нашу сторону. Мной овладел охотничий азарт… Резко двинув рычаг газа вперёд до упора… Дальность между самолётами быстро сокращалась… В моём сознании не было ничего, кроме предвидения грядущей победы… И тут же последовал сильный удар. Скрежещущий звук металла резанул слух. Мотор остановился. Пахнуло едким дымом, а затем из-под приборной доски показались языки пламени…

Видели ли нас тогда фашисты? Конечно, видели. Они же резко с набором высоты разошлись веером. Расчёт был прост. Когда кто-то из наших бросится за одним из них, позарившись на лёгкую добычу, второй, выполнив маневр, нанесёт удар сзади».

Постепенно, в напряжённых воздушных схватках, он набирался мастерства. Росло и число его побед. Через несколько дней в бою «6 против 30» ему удалось уничтожить ещё один бомбардировщик. В боях под Ржевом, в августе 1942 года, Виталий сбил 5 самолётов. В одной из схваток он был подбит и выпрыгнул с парашютом.

Тогда, в круговерти позиционного боя, он сумел поймать в прицел и поразить истребитель противника, мгновение спустя исчезнувший в облаке взрыва, и тут же ясно, как на картинке, увидел другой «Мессершмитт-109», аккуратно пристраивающийся в хвост машины его ведущего Гвардии майора В. Ефремова. Резко сманеврировав, так, что сквозь надсадный рёв мотора, казалось, был слышен жуткий хруст перегруженных лонжеронов, Попков бросил свой «ЛаГГ» между «худым» и самолётом командира…

Несколько снарядов потрясли его машину, из-под капота показался голубоватый огонь, сменившийся растущим жёлтым пламенем… Секунды — и пожар проник внутрь, загорелись комбинезон, перчатки, жаркие языки лизнули лицо… Уже теряя сознание, лётчик перевернул самолёт и вывалился из кабины…

Прогоревшее полотнище парашюта не держало, оно лишь замедлило падение, и, если бы не болотце, куда упал Виталий, в Москве было бы одним памятником меньше.

В конце августа, по словам самого Виталия Ивановича, им был сбит один из известнейших немецких асов:

«Под Сталинградом 26 августа 1942 года я выиграл воздушный поединок у Германа Графа (9-й ас Люфтваффе, 212 заявленных побед). Порядочный лётчик. После того как его сбил, он провёл несколько лет в наших лагерях. Когда вернулся в Германию, стал убеждённым антифашистом, значительно позже даже баллотировался в Бундестаг от восточных областей ФРГ. Мы с ним неоднократно встречались. Так вот он согласился со мной, что «по честному», в «рыцарских поединках», он не сбил бы и десятой доли того, что есть на его счету…»

Весной 1943 года Попков, одним из первых в полку, освоил новый истребитель Ла-5. В июле 1943 года, в период боёв под Харьковом, одержал свою 25 победу. Пилотом оказался ас из 52-й истребительной эскадры немцев, летавшим на раскрашенном Ме-109: кок с белой спиралью, жёлтые кончики крыльев, пиковый туз рядом с бегущим по волнам корабликом. Ас попал в плен, а крашеные обломки рассыпались по степи под Харьковом. Недаром яркая раскраска и приметные эмблемы были непопулярны среди большинства лётчиков. Сам Виталий Иванович вспоминает об этом случае так:

«Под Харьковом против нас сражалась знаменитая немецкая 52-я истребительная эскадра. Так вот там особенно нас допекал Вильгельм Батц (6-й ас Люфтваффе, 237 заявленных воздушных побед), охотился на молодых пилотов. Однажды он, ведя «охоту», подкараулил нашего новичка, зашёл ему в хвост и… похоронив его, мы решили отомстить Батцу.

Он прилетел на третий день. Мы взлетели с Александром Пчёлкиным с разных сторон аэродрома. Немцы на время растерялись, и уже вскоре я заходил в хвост Батцу. Он «на все 100» использовал маневренные возможности Ме-109, пытаясь уйти от преследования. Только я к тому времени уже не мальчик был, знал почём фунт лиха, 24 немецких самолёта грохнул. Вот Батц нырнул к земле, думал уйти. Я — за ним. Вспорол «Мессер», когда до земли оставалось метров 30. Пробил бензопровод. Батца спасло чудо: ему удалось обмануть крестьян деревеньки, где он приземлился, и убежать.

После войны мы встретились. Напоминая Вилли Батцу о бое возле украинского совхоза «Динамо», а он шарахнулся в сторону, распсиховался и выскочил из здания. Только после того, как немецкие газеты на другой же день сообщили о том, что русский ас напугал аса Люфтваффе, Батц нашёл возможность извиниться перед мной, даже книгу свою подарил. Я прочитал её — поднаврал он там много. Бог ему судья…»

В годы войны советский писатель Алексей Толстой писал: «В воздушном бою нет шаблона. Каждый бой — искусство». Таким искусством в совершенстве владел и Виталий Иванович. К августу 1943 года, когда позади остались бои на Калининском фронте, в низовьях Дона и на Курской дуге, командир звена 5-го Гвардейского истребительного авиаполка Гвардии младший лейтенант В. И. Попков совершил 168 боевых вылетов, участвуя в 45 воздушных боях, сбил лично 17 самолётов противника.

В боевой характеристике Попкова говорилось:

«Тихий и скромный на земле, он со всей ненавистью и упорством сражается в воздухе, громит фашистских захватчиков и всегда выходит победителем из самых трудных воздушных схваток.

Первую правительственную награду, орден Ленина, получил 28.08.1942 года за 1 сбитый самолёт противника. Вторую награду — орден Отечественной войны 1-й степени — получил 23.05.1943 года за 4 сбитых самолёта противника. Третью награду — орден Красного Знамени — получил 30.07.1943 года за 5 сбитых самолётов противника. Четвертую награду — орден Александра Невского — получил 17.08.1943 года за 14 сбитых самолётов противника.

Тов. Попков все задания в качестве ведущего выполняет грамотно, умело командует группой по радио в воздушном бою и при штурмовках. Своими действиями наносит большой урон противнику».

8 сентября 1943 года, в дни сражения за Донбас, ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

В каких только переделках не довелось побывать Виталию! Тяжёлые бои пришлось вести нашим лётчикам под Орлом и Белгородом в дни беспримерного сражения на Курской дуге. Готовясь к наступлению, немецкое командование отдало приказ нанести максимальный урон советской авиации. Фашистские бомбардировщики целыми армадами стали появляться в небе над нашими аэродромами, и со стороны истребителей потребовались огромные усилия, чтобы сорвать замысел врага.

Однажды Виталий Попков в кабине своего Ла-5 нёс боевое дежурство. Рядом самолёты боевых друзей — Василия Семёнова, Анатолия Белякова, Алексея Долгова, Владимира Игнатьева. Обстановка напряжённая, всё внимание лётчиков обращено к небу, где каждую минуту может появиться противник. С командного пункта взвивается сигнальная ракета. Радио дублирует: «Взлёт дежурной восьмёрке!»

Пока стремительные «Лавочкины» один за другим взмывали в высоту, к границам аэродрома уже приблизилась большая группа фашистских самолётов: 9 бомбардировщиков и 18 истребителей. Бомбовозы шли острым клином, истребители прикрывали их сверху несколькими ярусами.

Виталий первым бросается на противника. В прицеле — несколько маленьких крестообразных силуэтов. Они быстро растут, раздвигаются, и вот уже один фашистский самолёт в светящемся поле прицела. Чуть довернув свою машину, Попков жмёт на гашетки. Трасса пронзает цель, самолёт вспыхивает, перевернувшись, кометой несётся к земле…

Моментально отвалив в сторону, Попков ищет новую цель. Всё повторяется: стремительное сближение, чёрный крест в прицеле, огонь. Фашист валится на крыло, пытается восстановить горизонтальный полёт, но, получив, дополнительную порцию свинца, падает в отвесное пике, волоча за собой хвост дыма… Попков огляделся. Небо то тут, то там прорезалось пушечными и пулемётными трассами, на землю падали всё новые «Юнкерсы» и «Мессершмитты».

10 машин не досчитался противник после этого боя. Попков и Семёнов сбили по 2 вражеских самолёта, по одному записали на свой боевой счёт его товарищи: Беликов, Долгов, Игнатьев, Сивцов, Кучеренко и Глинкин.

Фашистская армада была рассеяна на подходе к аэродрому. Ошеломлённые дерзкой атакой советских лётчиков, противник побросал бомбы куда попало и еле-еле унёс ноги. По поводу этого боя командующий фронтом Р. Я. Малиновский издал специальный приказ, начинавшийся такими словами:

«В последние дни вражеская авиация пыталась несколько раз нанести удары по коммуникациям и аэродромам фронта. Все попытки нападения дорого обходятся фашистским стервятникам. Наши лётчики-истребители зорко несут воздушную вахту, смело атакуют и уничтожают воздушных бандитов, вгоняя их в землю».

В этом приказе всем участвовавшим в бою лётчикам объявлялась благодарность, а Попков и Семёнов, кроме того, были награждены именными часами.

В конце августа 1943 года боевой счёт 5-го Гвардейского полка подходил к 500. Среди лётчиков началось своеобразное соревнование: кто собьёт 500-й фашистский самолёт? 28 августа Виталий Попков сбивает 499.

— Чей следующий? — спрашивает Гвардии подполковник Зайцев на партийном собрании.

Кто-то с задней скамейки предлагает:

— И 500-й поручим Попкову!

— Нет, — возражает другой. — У каждого из нас на счету по 10 и более вражеских машин. Хорошо бы получить «юбилейный» самолёт от нашей молодёжи, от комсомольцев.

Каждый, безусловно, понимал, что невозможно планировать сбитые самолёты, но все были приятно обрадованы, когда 500-ю победу принёс комсомолец Николай Мирисанов. Уничтоженный Ju-88 был уже 6-м самолётом на его личном боевом счету.

— В своего учителя пошёл, в Попкова, — говорили в полку.

В судьбе Попкова немало событий, где его поступки вырастают до масштаба ратного подвига. Здесь и поединок 23 июля 1943 года, когда терпеливо, по крупицам набирая преимущество, он провёл бой и сбил подряд 2 истребителя новой модификации — Ме-109G-2; и схватка подо Львовом, где, успешно атаковав вражеские бомбардировщики, уничтожив 3 из них, Попков вместе со своим ведомым А. Пчёлкиным (387 боевых вылетов, 61 воздушный бой, 14 личных и 2 групповые победы), уже не имея ни единого патрона, сумел вырваться из клещей восьмёрки немецких истребителей; и перехват над Глогау 16 февраля 1945 года, где он сбил 2 Ju-87 и FW-190…

В боях на правом берегу Днепра командир эскадрильи Виталий Попков увеличил личный боевой счёт до 30 сбитых вражеских самолётов.

6 марта 1944 года состоялась торжественная передача лётчикам 5-го Гвардейского истребительного авиаполка эскадрильи самолётов, построенных на средства комсомольцев Дальстроя. В полк прибыли представители Днепропетровского и Харьковского областных комитетов комсомола. И вот на аэродроме у развернутого боевого Знамени выстроились лётчики, техники, весь личный состав 5-го и 106-го Гвардейских авиационных полков.

Митинг открыл командир 1-го Гвардейского смешанного авиационного корпуса генерал-лейтенант авиации В. И. Аладинский. В своём выступлении он отметил высокие патриотические чувства тружеников тыла, которые, экономя во всём, отдают свои сбереженные трудовые копейки на постройку самолётов, танков, орудий и другой техники. От имени лётчиков, техников, механиков, всего личного состава Генерал поблагодарил комсомольцев Дальстроя за замечательный подарок и дал слово, что Гвардейцы будут ещё крепче громить врага.

Выступивший на митинге секретарь Днепропетровского обкома ЛКСМ Украины Остапчук передал воинам горячий привет от комсомольцев области, рассказал о подвигах трудящихся при восстановлении разрушенных врагом фабрик, заводов, жилищ, призвал авиаторов усилить удары по ненавистному врагу, быстрее изгнать его с советской земли.

Сразу же после митинга взвились в небо ракеты. Истребители с надписью на борту «Комсомолец Дальстроя» отправились в полёт. Их повёл в бой Герой Советского Союза В. И. Попков.

5-й Гвардейский авиационный истребительный полк прекрасно показал себя и в последующих операциях 1-го Украинского фронта — при прорыве обороны противника на Сандомирском плацдарме и в дальнейших наступательных действиях за Одером.

В Висло-Одерской операции войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов получили мощную авиационную поддержку. В ходе наступления самые разнообразные задачи возлагались на лётчиков — истребителей: они прикрывали наземные войска от ударов фашистской авиации, сопровождали штурмовиков и бомбардировщиков, блокировали вражеские аэродромы, прикрывали переправы через водные рубежи, перехватывали и уничтожали самолёты противника на подходе к переднему краю. То и дело завязывались воздушные бои, из которых советские лётчики неизменно выходили победителями. Лучшие лётно — тактические данные наших самолётов, господство их в воздухе, высокие морально — боевые качества и непревзойдённое боевое мастерство пилотов определяли успех.

11 февраля 1945 года Виталий Попков вёл группу из 5 Ла-5 на свободную охоту. При выходе к Шпротау заметил немецкие FW-190. Врагов вдвое больше — 10 самолётов. Несмотря на это, он без колебаний подал команду:

— Приготовиться к атаке!

5 советских истребителей свалились сверху на строй фашистских самолётов. Стремительная атака ошеломила противника, фашисты заметались. С первого же захода Попков поразил одного из них, и он горящим врезался в землю. Затем прикрыл атаку своего ведомого. Тот также сбил вражеский самолёт. Действия перехватчиков были настолько дерзкими и умелыми, что враги даже не пытались оказать сопротивление. Потеряв 4 самолёта, группа противника поспешно ретировалась на запад. Наши истребители без потерь вернулись на свой аэродром.

В среде фронтовых авиаторов Попкова называли по-разному: «рыцарем воздуха», «асом высшего класса», «неуловимым»… И в каждом из этих почётных прозвищ была дань мастерству, боевому азарту и бесстрашию, которые отличали этого замечательного бойца: он всегда был на острие атаки.

На боевом счету Попкова числилось наибольшее в полку количество сбитых вражеских самолётов. Он ни разу не возвратился из полёта «с пустыми руками». Если не случалось встреч в воздухе, снаряды посылались в наземного противника. Когда в штабе подсчитали, сколько фашистов уничтожил Попков на земле, получилась внушительная цифра.

К февралю 1945 года командир эскадрильи 5-го Гвардейского истребительного авиационного полка (11-я Гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-й Гвардейский штурмовой авиационный корпус, 2-я Воздушная армия, 1-й Украинский фронт) Гвардии капитан В. И. Попков совершил 325 боевых вылетов, провёл 83 воздушных боя, лично сбил 36 самолётов противника.

За то время, когда он командовал эскадрильей, его лётчики совершили 562 боевых вылета, сбили 27 вражеских самолётов. В эскадрилье выросло 10 Героев Советского Союза.

К концу войны, по официальным данным, он совершил 475 боевых вылетов, 38 раз ходил на штурмовку вражеских аэродромов, переправ, живой силы и техники противника. 117 воздушных боёв провёл отважный лётчик, сбил лично 41 самолёт противника, последний 1 мая 1945 года — в небе Берлина. Сражаясь в небе Калинина, Калача, Харькова, Одессы, над берегами Днепра, Вислы и Одера отважный советский ас уничтожил почти полтора вражеских авиаполка. На его счету один воздушный таран. Вспоминает Виталий Иванович:

«Весной 1945 года я, из-за озорства, завалил таранным ударом «Юнкерс». Горяч был, вот и сбил его просто на спор…

К таранам в нашем полку относились как к последнему оружию лётчика. Мы считали, что у противника нужно выигрывать чисто. Раз тебе вручили самолёт, так надо его использовать умело — уничтожить на нём несколько машин врага. Был у нас один лётчик, имевший на своём счету сразу два тарана. Я с ним поспорил: чуть искуснее действуй и таран не нужен. Потом взорвался и говорю: «В первом же бою докажу, что для аса таран — дело нехитрое !». А слово я привык держать. На следующий день у всех на глазах я рубанул по хвосту Ju-88. Тот сразу вошёл в штопор и упал. А я еле живой, весь в крови, сумел всё-таки сесть на своём аэродроме.

Докладываю командиру полка, что, мол, сбил немецкий самолёт тараном. Интересные слова я услышал от дважды Героя Советского Союза полковника Василия Александровича Зайцева…

Тот самолёт мне в воспитательных целях не засчитали. Так что мой официальный счёт воздушных побед ниже фактического. Но к кому тут предъявишь претензии? Теперь-то я понимаю, что с моей стороны было проявлено настоящее воздушное хулиганство. Последний свой самолёт противника я сбил над Берлином, разменяв уже пятый десяток личных побед…»

На счёт «пятого десятка личных побед» — вопрос конечно интересный. Скорее всего, имеется в виду общий счёт воздушных побед. Кроме того, не всё ясно и с групповыми победами — в различных источниках их число варьируется от 1 до 17. Так что точных данных, к сожалению, пока так и нет. Однако, весной 2005 года, в ознаменование 60-летия Победы в Великой Отечественной войне, телеканал «Культура» опубликовал цикл передач — интервью с некоторыми Героями Советского Союза, ещё живыми участниками той далёкой войны. В одной из передач выступил и В. И. Попков. По его собственным словам, за годы войны он сбил 42 самолёта лично (видимо, с учётом официально незаписанного на его счёт протараненного «Юнкерса») и ещё 13 самолётов «срубил в групповых боях». На этих цифрах мы и остановимся…

Когда закончилась война, Виталию Попкову было всего 23 года. Но, несмотря на молодость, он был одним из прославленных асов, которых газеты военных лет называли воздушными снайперами. Лёгкий в общении и выдержанный, покладистый и самоотверженный, требовательный к самому себе, Попков был образцовым боевым товарищем и другом. Он был желанным ведомым у сложившихся мастеров воздушного боя — В. Ефремова и И. Лавейкина, за ним, уже ставшим комэском, смело шли младшие лётчики. Заметим, младшие по должности, по воинской субординации, ибо до конца войны Попков оставался не только в полку, а во всей плеяде советских асов одним из самых молодых по возрасту.

За мужество и героизм, проявленные в боях с немецкими захватчиками, 27 июня 1945 года Виталий Иванович Попков был награждён второй медалью «Золотая Звезда». Он был участником Парада Победы 24 июня 1945 года в Москве.

После войны Виталий Иванович продолжил службу в ВВС. Служил командиром эскадрильи, позднее — командиром авиаполка, затем — командиром истребительной авиадивизии ВМФ, помощником командующего ВВС Балтийского флота. В 1951 году окончил Военно-Воздушную академию, в 1964 году — Военную академию Генерального штаба. В 1968 году ему присвоено звание генерал-лейтенант авиации. Освоил многие реактивные истребители, среди них все типы «МиГов» — от МиГ-9 до МиГ-21, Су-7, Су-9, Су-15. Свой последний вылет совершил в 1979 году.

С 1980 года преподавал в Военно-Воздушной инженерной академии. После увольнения в запас, занимается общественной деятельностью. Почётный член 3-х престижных ветеранских организаций: Российского клуба асов, американского Клуба орлов и немецкого клуба лётчиков-истребителей. Прославленный воздушный ас скончался 6 февраля 2010 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Ворожейкин Арсений Васильевич

Комментариев нетPosted on 23 апреля 201423 апреля 2014 by Ринат Валеев

Дважды Герой Советского Союза Ворожейкин Арсений Васильевич

Родился 28 октября 1912 года в деревне Прокофьево, ныне Городецкий район Нижегородской области, в семье крестьянина. С 1931 года в рядах Красной Армии. Окончил Харьковское военное лётное училище.

Боевое крещение получил летом 1939 года в небе над Халхин-Голом. Комиссар эскадрильи 22-го ИАП А. В. Ворожейкин совершил более 160 боевых вылетов, провёл 30 воздушных боёв, сбил 6 самолётов лично и 13 в группе. Награждён орденом Красного Знамени.

Участник Советско-Финляндской войны 1939-1940 годов, был военкомом авиационной эскадрильи. В 1942 году окончил Военно-Воздушную академию.

С сентября 1942 года старший политрук А. В. Ворожейкин в действующей армии. По июль 1944 года служил в 728-м ИАП; по август 1944 года — в 32-м ИАП; по май 1945 года — в ГУ ФА ВВС РККА. Сражался на Калининском, Воронежском, 1-м Украинском и других фронтах.

4 февраля 1944 года командир эскадрильи 728-го истребительного авиационного полка (256-я истребительная авиационная дивизия, 5-й истребительный авиационный корпус, 2-я Воздушная армия, 1-й Украинский фронт) капитан А. В. Ворожейкин за 20 личных побед удостоен звания Герой Советского Союза.

19 августа 1944 года командир 32-го истребительного авиационного полка, той же 256-й истребительной авиационной дивизии, майор А. В. Ворожейкин за 45 воздушных побед награждён второй медалью «Золотая Звезда».

После войны командовал полком, дивизией, был первым заместителем командующего ПВО Черноморского флота. В 1952 году окончил Военную академию Генерального штаба. С 1957 года генерал-майор авиации А. В. Ворожейкин — в запасе. Жил в Москве. Умер в 1997 году.

Автор книг: «Рядовой авиации», «Под нами Берлин», «Солдаты неба» и других. Его бюст установлен в городе Городец, а одна из улиц носит его имя.

Награждён орденами: Ленина (дважды), Красного Знамени (четырежды), Суворова 3-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды (дважды); медалями и американским «Крестом за боевые заслуги».

* * *

Один из выдающихся советских лётчиков периода Великой Отечественной войны, Арсений Ворожейкин обладал своей собственной, неповторимой манерой боя. Например, для улучшения обзора он почти до конца 1943 года летал с открытым фонарём кабины. Осторожный в безрассудстве, Ворожейкин не был сторонником лобовых атак, шаблонно приписываемых советским пилотам, и всегда старался выйти из них в последний момент. Мастер пилотажа, он не боялся резких маневров, от которых темнело в глазах, и часто использовал различные уловки для введения противника в заблуждение. Отличная стрельба с короткой дистанции дополняла его характеристику.

Его исключительные способности воздушного снайпера, посылавшего в мишень-«конус» снарядов в 10 раз больше, чем требовалось для отличной оценки, были заложены в детстве: в их основе была бедность, в какой он рос, когда простенькое ружьишко в мальчишечьих руках становилось не забавой, а кормильцем.

Родился Арсений Васильевич в 1912 году в селе Прокофьеве Нижегородской губернии. Рано оставшись без отца, погибшего на Гражданской войне, он познал сиротскую долю, голод и нужду. В 1931 году, 18-летним пареньком, он был призван в Красную Армию. Три года служил в кавалерийской части. После демобилизации из армии был послан на учёбу в комвуз, а оттуда по спецнабору — в Харьковское военное лётное училище. В те дни он и полюбил небо.

Боевое крещение Ворожейкин получил в боях с японскими захватчиками летом 1939 года в небе над Халхин-Голом. Там же пришла к нему слава лётчика-истребителя, с первой очереди без промаха сбивающего воздушного противника. В одном из боёв он был тяжело ранен, но, досрочно выбравшись из госпиталя и «потеряв» справку о списании с лётной работы, браво рапортовал о возвращении в часть. Комиссар 5-й эскадрильи 22-го ИАП Арсений Ворожейкин совершил более 160 боевых вылетов, провёл 30 воздушных боёв, сбил 6 самолётов лично и 13 в группе. За эту компанию награждён орденом Красного Знамени.

…Остался в прошлом вагон спецпоезда, станция в Забайкалье, где собирали из прибывших в ящиках узлов самолёты, промежуточный аэродром, на котором облётывали новенькие истребители И-16.

Лётчики, истосковавшиеся за время пути по полётам, с нескрываемой радостью садились в пахнувшие ещё заводской краской истребители, обживали кабину, изучали новый самолёт. Всем нравилось вооружение — 2 пулемёта ШКАС и 2 пушки ШВАК, стоявшие на И-16, — сила, которой они ещё не видали. Эскадрилья, в которой Ворожейкин был комиссаром, перелетела в Монголию из Забайкалья, когда японцы уже вели военные действия в районе реки Халхин-Гол. Выполняя условия договора о взаимопомощи, заключённого ещё в 1936 году, наше командование перебросило сюда некоторые воинские части. Враг наращивал силы, и с нашей стороны были приняты ответные меры. В частности, эскадрилья, о которой идёт речь, приземлилась в Монголии, влившись в состав 22-го истребительного авиаполка.

Монголия… Полуденное до рези в глазах яркое солнце слепит, на горизонте колеблется золотистое марево, вокруг ни домика, ни дерева, всё голо, пустынно. Лётчиков разместили в юртах. Комиссар эскадрильи в первый же день на боевом аэродроме организовал открытое партийное собрание. На повестке один вопрос: «Задачи личного состава эскадрильи в боевой обстановке». Потом состоялись встречи с опытными боевыми лётчиками, воевавшими с японцами в небе Китая, Героем Советского Союза Григорием Кравченко и Александром Николаевым, а также героями боёв в Испании Иваном Лакеевым, Сергеем Грицевцом.

Арсений Ворожейкин с жадностью ловил каждое слово боевых лётчиков, каждый их жест, имитирующий тот или иной маневр истребителей, старался понять его, осмыслить. Особенно запомнились слова, которые любил повторять майор С. Грицевец:

— Кто не умеет видеть в воздухе, тот не истребитель, а летающая мишень. Увидел врага первым — опередил. А опередил — победил. Прозевал — обречён на поражение. Никогда не смотри в одну точку, постоянно крути головой на все 360…

Первый воздушный бой, крещение огнём. Для комиссара эскадрильи Арсения Ворожейкина это событие произошло 22 июня 1939 года. По сигналу эскадрилья в плотном строю устремилась к Халхин-Голу. Вскоре впереди вырисовывалась большая группа японских самолётов. Ворожейкин определил: больше 50. Летели они уверенно, стройно, как хозяева монгольского неба.

Сердце учащённо забилось. Эскадрилья шла в лобовую атаку на врага. Но что это? На вражескую группу откуда-то сверху обрушилась лавина краснозвёздных истребителей, их удар оказался эффективным. Десятки машин перед глазами Арсения завертелись в бешеной карусели. Групповой организованный бой распался на множество одиночных схваток. Наши лётчики атаковали на виражах, увертывались от врага, вновь пытались зайти в хвост противнику. Арсений стрелял по врагу из пулемётов и пушек, сам получал порции металла. Он отличал вражеские самолёты И-97 от своих по их белизне, неубирающимся шасси и каким-то особенным плавным движениям. В воздухе то и дело вспыхивали самолёты и, дымя, падали вниз, на барханы.

К врагу подоспело подкрепление, ещё несколько десятков истребителей, и бой ужесточился. Тупоносые И-16 крутились, словно волчки, а И-15бис, несколько уступавшие по скорости японским лёгким истребителям, предпочитали драться на крутых виражах. Арсений врезался в самую гущу боя, бросался врагу вдогонку, прицеливался, стрелял, уклонялся от вражеских атак. Вскоре стало ясно, что противник не выдерживает яростного боя, начинает уходить. Это поняли даже новички. Ворожейкин, заметив уходящий японский самолёт, зашёл ему в хвост, догнал, изготовился к стрельбе, но пушки и пулемёты молчали: кончились боеприпасы.

Приземлившись на аэродроме, Арсений долго не мог понять свершившееся, не вылезал из кабины, находясь всем своим существом ещё там, в раскалённом небе, среди рёва моторов, грохота боя.

— С боевым крещением, товарищ комиссар, — сказал Ворожейкину его боевой друг техник Васильев. И добавил, разглядывая плоскости машины: — Да, порядочно всадили.

— Пробоины? — тревожно, словно просыпаясь, спросил Ворожейкин.

— Они самые, — ответил техник, — Дюжина, товарищ комиссар. Говорят, эта цифра счастливая. Долго воевать будете. А эти пробоины я быстро залатаю, скоро можно в бой, ведь машина цела.

Вспоминая о своём боевом крещении, впоследствии Арсений Ворожейкин скажет: «Человек, впервые бухнувшийся в бассейн и ушедший под воду, закрывает глаза. Он ничего не видит, только ощущает. Так и лётчик в первом воздушном бою. Он чувствует и схватывает лишь то, с чем непосредственно соприкасается, не проникая вглубь, не охватывая общей картины. А вообще-то говоря, восстановить динамику воздушного сражения, в котором участвовало с обеих сторон более 200 истребителей, было бы трудно даже очень опытному боевому командиру».

И всё же многое запомнилось Ворожейкину. И как нелепо был сражён один из наших самолётов, лётчик которого, видимо, зазевался, и как другой лётчик на И-16 расчётливым маневром зашёл в хвост японцу и короткой очередью свалил его на землю. Словом, понюхал пороха, глянул смерти в глаза и сделал вывод: думай, учись, Ворожейкин.

Поздно вечером лётчики узнали итог того сражения: враг потерял около 15 самолётов, наши потери — 10. Завершая разбор, Григорий Кравченко сказал:

— Победа наша, но какой ценой! Дорогой, очень дорогой. Учиться будем каждый час, каждую минуту передышки. И в бою — тоже. Наш класс — земля и небо.

Воздушная битва в монгольском небе разгоралась день ото дня. Японцы, имея численное превосходство в истребителях, поднимали в воздух большие группы. Наши лётчики с зари до зари не покидали своих кабин, вели бои, обретая опыт. Многому научился в воздушных схватках комиссар эскадрильи Арсений Ворожейкин. Его энергии хватало на всё: и на боевые вылеты, и на работу с людьми, и на обобщение опыта лучших воздушных бойцов, среди которых он занял ведущее место.

Летали много, этого требовала обстановка. Битва за господство в воздухе шла ожесточённая. Ворожейкин поднимался в бой по 3, 4, а то и 5 раз за длинный летний день. Много атак провёл, немало пуль и пушечных снарядов влепил в японские самолёты. Но в одном из боёв и самому пришлось получить порцию горячего металла и раненым на дымящем истребителе скапотировать в монгольской степи. Сказалась усталость: в тот день он полетел уже на 4-ю схватку, силы лётчика ослабли, его движения были не точны, рефлексы запаздывали. Физическое перенапряжение, а не ошибка или беспечность, оказалось роковой причиной поражения.

Окровавленного, беспамятного, с еле прослушиваемым пульсом Ворожейкина подобрали в степи монгольские пограничники. Самолётом переправили тяжелораненого в Читу, в госпиталь. Врачи поставили диагноз: ранение левой руки, повреждение позвоночника, в трёх местах пробит череп, в затылке сидит металлический осколок. При таких повреждениях, после выздоровления ставится категорическое заключение: к полётам не годен. Арсений, узнав о грозящем ему приговоре, решил во что бы то ни стало вернуться в строй. Переносил адские боли, но тренировал тело нещадно и добился своего: в конце Июля вернулся в родной полк на новом истребителе.

Вновь стал летать на воздушные бои, разведку, штурмовку вражеских бомбардировщиков, оказывая помощь наземным войскам.

Особенно запомнился Ворожейкину один из разведывательных полётов. Было это в то время, когда наши войска замкнули кольцо окружения вражеской группировки. Поднявшись в воздух, Арсений обнаружил на правом фланге фронта скопление вражеских танков, автомашин и артиллерии. Эти сведения немедленно передали в штаб армейской группы. Последовал приказ: перепроверить. Снова — в небо. Картина была прежней, только свежих окопов стало больше. Ворожейкина вызвали на командный пункт для личного доклада.

На горе Хамар-Даба располагался командный пункт армейской группировки. Здесь лётчика встретил заместитель начальника ВВС комкор Я. В. Смушкевич.

— Пойдёмте со мной к командующему, — не теряя времени сказал Смушкевич.

Ворожейкин был представлен командующему Дальневосточным фронтом Г. М. Штерну и командующему армейской группой Г. К. Жукову. Лётчик доложил о том, что обнаружил на правом фланге во время разведывательных полётов.

— Вы уверены, что это японцы? — переспросил Г. М. Штерн.

— Это японцы, — ответил Ворожейкин. — У наших грузовиков кабины узкие, а у тех, которые я обнаружил, кабины во весь кузов.

С затаённым дыханием слушал Арсений размышления высоких общевойсковых начальников о действиях противника и запомнил вывод, сделанный Жуковым.

— Я полагаю, что на правом фланге появились последние резервы японцев, которыми они сейчас располагают для помощи окружённым войскам. Раньше утра начать наступление противник не сможет… — Обращаясь к лётчику, командующий сказал: — Спасибо вам за очень ценную информацию. Но сегодня после захода солнца и завтра на рассвете ещё раз слетайте и внимательно просмотрите. Ну, пока.

Сведения, добытые Ворожейкиным, оказались верными. По вражеской группировке ещё до её наступления рано утром наши бомбардировщики нанесли мощный удар, а наземные войска успешно отразили все атаки японцев, пытавшихся пробиться к окружённой группировке. Через несколько дней эта группировка была уничтожена. А в середине сентября блестящей победой советских войск завершились бои на Халхин-Голе.

После боевой страды выдалось время, чтобы осмыслить множество вопросов: как воевали, что было хорошо, что плохо и почему. Склонный к аналитике по своему характеру, Арсений Ворожейкин на лётно-тактических конференциях высказал немало из того, что наболело на душе, с чем нельзя было мириться. Ну, например, почему в штабах имеются специалисты различных профилей, но нет главнейшего — специалиста по изучению, обобщению, внедрению передового опыта в тактике воздушного боя? Почему нет радио на самолёте? Без него управлять групповым боем невозможно? Почему в звеньях не утверждается новый боевой порядок — пара? И многое другое.

— На учёбу надо тебе, Арсений, в академию, — сказал ему при расставании ставший одним из первых дважды Героем Советского Союза майор С. И. Грицевец. — А предложения твои дельные. Доложим по команде.

Быстро промчались осенние месяцы, а лютой зимой Арсений Ворожейкин вновь взлетал с полевых аэродромов на воздушные схватки, на сопровождение бомбардировщиков в операциях против белофиннов. Будучи военкомом авиационной эскадрильи, он вновь продемонстрировал высокое лётное мастерство и отвагу. Правда, участвовать в воздушных боях пилотам его эскадрильи практически не пришлось — занимались штурмовкой вражеских войск, ведением разведки, сопровождением бомбардировщиков. Об одном из эпизодов той войны вспоминает сам Арсений Васильевич:

«Получил я как-то задание: вылететь на бомбардировку небольшого железнодорожного узла Лахти. Лечу, смотрю — финская деревушка под крылом, вся в снегу, дымки к небу тянутся. Какой, думаю, тут узел?.. Упадут бомбы на крыши — сколько беды у людей будет! Словом, взял да чуть в сторонке и сбросил бомбы, в лесок какой-то. И вот тут как рванёт что-то, мой самолёт, словно щепку, швырнуло высоко вверх — едва удержал его. Как потом оказалось, угодил я в склад боеприпасов. За такую работу впору к ордену представить, а признаться нельзя. Так и решили, что чьи-то бомбы случайно в сторону отнесло…»

И только после окончания боевых действий на Карельском перешейке его направили на учёбу в Военно-Воздушную академию, которую успешно закончил летом 1942 года.

Начало Великой Отечественной войны Ворожейкин встретил на посту командира эскадрильи истребительного авиаполка, размещённого под Ереваном. Однако в этой должности он продержался недолго.

В конце июня 1941 года истребители И-153 эскадрильи Ворожейкина, поднятые по тревоге, перехватили девятку наших бомбардировщиков ДБ-3. Тёмный камуфляж двухмоторных самолётов запутал всё дело, а груз бомб не позволил тяжёлым машинам произвести посадку по требованию Ворожейкина. Предупредительные очереди, выпущенные ведущим «Чайки», один из лётчиков истребителей принял за атаку и изрешетил замыкающий ДБ-3, убив хвостового стрелка. Эпизод, в конце концов, был замят командованием, но командиров бомбардировочной и истребительной эскадрилий, участвовавших в конфликте, отправили, на всякий случай, на учёбу в академию…

В итоге, в действующую армию Ворожейкин попал только в сентябре 1942 года, назначенный с понижением, якобы из-за отсутствия фронтового опыта, старшим политруком 728-го истребительного авиаполка. К тому времени он был уже «стреляным воробьём», по его собственным словам «…лишь боевого налёта имел около 200 часов, из них четверть — фронтовых».

До конца войны Ворожейкин сражался на Калининском, Воронежском, 1-м Украинском и других фронтах. Его путь в небо — это путь отважного и мужественного человека. Его не волновали ни должности, ни звания. Главная цель, к которой он всеми силами стремился, — это овладение наивысшим мастерством пилотажа и воздушного боя.

До марта 1943 года 728-й ИАП летал на И-16. В первом же вылете на сопровождение штурмовиков на «ишачке» Ворожейкина не убралось шасси. Несмотря на это, пилот продолжил полёт, а когда разгорелся воздушный бой, сумел в одиночку продержаться в поединке с 6 Ме-109, пока не подоспела помощь.

Прекрасный воздушный боец, Ворожейкин в полной мере проявил свои боевые качества в сражениях над Курской дугой, куда был переброшен 728-й ИАП, получивший новые истребители Як-7Б. С первых дней боев он стал практически основным ведущим сводных групп вскоре поредевшего истребительного полка.

На земле и в воздухе шли ожесточённые бои. Лётчикам-истребителям приходилось взлетать по 4-5 раз в день, сражаясь с врагом от ранней утренней зари до поздних вечерних сумерек. Эскадрильи истребителей прикрывали действия бомбардировщиков, штурмовиков, очищали от вражеских самолётов фронтовое небо.

Возглавив эскадрилью, майор А. Ворожейкин зарекомендовал себя не только искусным пилотажником, но и снайпером. Авторитет его утвердился сразу же после первых боевых вылетов.

Утром 12 июля Ворожейкин во главе 6 Як-7Б вылетел в район Богородицкого. Погода не баловала лётчиков. Облачность была почти сплошной, с редкими разрывами. Ведущий вывел шестёрку за верхний ярус облаков почти над линией фронта и сразу увидел группу вражеских самолётов. Зоркий глаз бывалого воздушного бойца сразу определил: идут «Юнкерсы», их более 30. А где их прикрытие? Ещё несколько взглядов в небесную высь, и «Мессеры» обнаружены. Их около десятка.

— Бьём «Юнкерсы», — скомандовал Ворожейкин и с высоты начал пикировать на ведущего.

Вот он, вражеский бомбардировщик, в перекрестье прицела. Но нажимать на гашетку рано, надо подойти ближе. И, когда до врага осталось всего 25-30 метров, грянул залп. Короткий, экономный, разящий намертво. Есть один! Арсений вывел машину из атаки, набрал высоту, по радио приказал одной паре связать боем «Мессеров», а сам повёл четвёрку в новую атаку на вражеские бомбардировщики. Он знал, что они шли бомбить наши наземные войска, значит, главная его задача — сорвать их планы. И это ему удалось.

Потеряв ведущего, девятки «Юнкерсов» сломали боевой порядок, а вторая атака разметала их в стороны. Ещё 2 бомбардировщика загорелись и дымящими факелами устремились к земле. Остальные стали беспорядочно сбрасывать бомбовый груз и уходить назад. Главная задача шестёрки «Яков» выполнена, и Ворожейкин повел свою четвёрку на помощь паре, отчаянно дравшейся с «Мессерами». И в схватке с вражескими истребителями он добился победы, поджёг один из них, ударив по мотору с короткой дистанции пушечным залпом. «Мессеры» вынуждены были покинуть район боя.

Эскадрилья Ворожейкина вернулась на свой аэродром без потерь. Пока техники заправляли машины, заделывали пробоины, комэск произвёл короткий разбор. Он поблагодарил лётчиков эскадрильи, дал несколько рекомендаций по выполнению атак, осмотрительности.

— Лейтенант Выборнов сбил один «Юнкерс». Молодец, действовал хорошо, но можно лучше, — спокойно сказал комэск. — Я спросил техников самолётов, с каким боезапасом мы вернулись из боя. У некоторых кое — что осталось, а у Выборнова ни единого снаряда, ни единого патрона. А если бы возле аэродрома на нас налетела плюгавенькая пара «Мессеров», чем бы нам отбиваться?

Лётчики понимающе переглянулись, каждый вспомнил, сколько раз и почему он открывал огонь. Для острастки? Видимо, да. Они знали от техников, что сам комэск Ворожейкин, свалив 2 самолёта врага, израсходовал лишь треть боекомплекта. Вот что значит разящий удар с близкой дистанции по наиболее уязвимому месту машины.

Может быть, успех в том бою у комэска случаен? Но вот буквально через день эскадрилья вновь встретилась в воздухе с вражескими самолётами. Общее число: 18 против 6 в пользу немцев. И опять Ворожейкин сумел первым увидеть врага, занял своей шестёркой «Яков» более выгодное положение и обрушился на противника. Вначале удар он нанёс по «Юнкерсам», сбил один, потом второй, расстроил их боевой порядок и обратил в бегство. После этого вступил в схватку с «Мессерами», уничтожил 1 из них сам, ещё 2 сбили лётчики его шестёрки. И вновь техники на аэродроме обнаружили, что комэск израсходовал лишь половину боекомплекта.

Доставалось и ему. 14 июля, во второй половине дня, он был подбит — всего 2 пули немецкого стрелка вывели из строя мотор «Яка» и заклинили сдвижную часть фонаря кабины. Чтобы избавиться от горячего пара, проникшего к лётчику, пришлось разбить остекление фонаря выстрелами из пистолета.

Счёт его побед рос довольно быстро и вскоре ему было разрешено самому формировать группы для выполнения боевых заданий. Уже тогда Ворожейкин пользовался в полку исключительным авторитетом. При формировании групп и организации ведения боя он далеко не всегда считался с мнением даже командира полка В. С. Василяки.

С августа 1943 года полк принял участие в контрнаступлении советских войск на Белгородско-Харьковском направлении. 4 августа, прикрывая с воздуха танковые колонны, Ворожейкин сбил в одном бою 3 пикировщика Ju-87 и тут же выдержал поединок с разукрашенным черноносым «Мессером». Намеренно «клюнув» на приманку в виде одиночного Ме-109, Ворожейкин позволил немецкому асу зайти в хвост своему самолёту и придал «Яку» скольжение на крыло, чтобы помешать противнику целиться. А когда вражеский лётчик отвернул для повторного захода, выполнил крутой разворот и сразу открыл огонь. Попавший в прицел «Мессершмитт» взорвался…

Через несколько дней, напав сверху четвёркой на большую группу двухмоторных бомбардировщиков Не-111, советские истребители потеряли один самолёт. В отчаянии Ворожейкин принял решение атаковать в лоб немецкие бомбардировщики. Тройка оставшихся «Яков» в сомкнутом строю легла на боевой курс. Далее лётчик вспоминал:

«Бомбардировщики ложатся в прицел большим прямоугольником… Держу небольшую скорость, а сближение всё равно идет быстро. Ведущий «Хейнкель» у меня на перекрестии прицела. Целюсь в верхний обрез кабины.

«Огонь!» — подаю команду с очень большой дистанции. Пучок сплошных красных, оранжевых и зелёных нитей потянулся ниже ведущего бомбардировщика, впиваясь в задние и пропадая в них. По мере приближения струи огня поднимаются всё выше и выше. Вот трассы на какое-то мгновение упираются в головной самолёт. «Хейнкель» как-то внезапно вырос передо мной в такого великана, что стало жутко. Я рванул ручку на себя и на миг закрыл глаза…»

После первого захода из немецкой формации выпали два самолёта. Но лишь вторая самоубийственная атака, в ходе которой Ворожейкин почти решился на таран, позволила разметать по небу ведущую девятку «Хейнкелей», беспорядочно сбросивших бомбы в поле…

В ходе Курской наступательной операции Арсений Ворожейкин по несколько раз ежедневно водил свою эскадрилью на прикрытие советских войск, штурмовку наземных объектов противника, сопровождение наших штурмовиков и бомбардировщиков.

За 2 месяца воздушных боёв на Курской Дуге, с 20 июля по 20 сентября 1943 года, лётчики его 3-й эскадрильи совершили 254 боевых вылета, делая в среднем по 4 вылета в день. Проведя более 100 воздушных боёв, сбили около 70 вражеских самолётов. Напряжение огромное, но оно было по силам воздушным бойцам, а пример в этом лётчикам показывал бывший комиссар, ставший командиром, майор А. Ворожейкин. За эти же 2 месяца он совершил 78 боевых вылетов, провёл 32 воздушных боя и лично уничтожил 19 самолётов противника.

Пример комэска взяли на вооружение лётчики не только его эскадрильи, но и всего полка. Его ведомые Емельян Чернышов, Дмитрий Аннин старались во всём подражать командиру. Любил Ворожейкин повторять в минуты затишья своё незыблемое правило из области тактики воздушного боя:

— Воюй по закону лётчика — истребителя: всегда атакуй первым. Замечай врага первым, высоту набери первым, атакуй первым, а если ещё со стороны солнца, то совсем хорошо. Помни: эффективность первых залпов решает успех всего боя. Первый — хозяин неба.

В конце августа, постоянно меняя аэродромы, полк расположился на освобождённой территории Украины. Здесь Ворожейкин получил небольшой отпуск по ранению: во время посадки его «Як» подожгла пара немецких «охотников» FW-190. Вновь включившись в боевые действия, он в одном из поединков сбил за 1 минуту 2 Ме-109.

Очередные баталии разгорелись в воздухе, когда войска Красной Армии начали форсирование Днепра. Бои на правобережье шли ожесточённые. Эскадрилья Ворожейкина решала многие задачи: прикрывала переправы, сопровождала штурмовики, очищала небо над Днепром от вражеских самолётов, летала на разведку. Успехи наземных войск радовали лётчиков, их наступательный порыв был высоким, а мастерство росло день ото дня.

С октября 1943 года полк действовал на Киевском направлении. При этом, Ворожейкин часто сбивал по несколько самолётов за вылет. Так, в одном из вылетов на прикрытие своих войск он сбил сразу 2 истребителя Ме-109 и 1 бомбардировщик Ju-88. В этот день Ворожейкин одержал свою 22 победу.

В ожесточённых схватках быстро возрос список побед советского аса. В октябре 1943 года, прикрывая переправы через реку, шестёрка Як-7Б под командованием Ворожейкина разогнала четыре девятки Ju-87 в сопровождении истребителей. Предприняв атаку снизу сзади, Ворожейкин обстрелял бомбардировщик первой группы — его пилот в испуге врезался в своего соседа. В следующей девятке он быстро сбил замыкающий «Юнкерс» и сразу же перенёс огонь на другие машины. Всего же в этом бою немцы потеряли 9 Ju-87. При возвращении к переправе был повреждён «Фоккерами» и самолёт Ворожейкина — лётчику пришлось сажать его на одно колесо.

3 ноября 1943 года Ворожейкин снова схватился в воздухе с немецким асом. В течение 2-3 минут боя никто не мог одержать верх, а когда советский пилот попытался нажать на гашетку оружия, враг увернулся и бросил свой FW-190 в отвесное пикирование, надеясь таким образом стряхнуть с хвоста более лёгкий «Як». На предельно допустимой скорости Ворожейкин продолжил преследование:

«Фашист, пытаясь скрыться от меня, резко, штопором, поворачивается в противоположную сторону и уменьшает угол пикирования. Чтобы не потерять «Фоккера», я повторяю за ним маневр. «Як», сжатый воздухом, поворачивается с трудом. На моём самолёте открытая кабина. Для улучшения обзора я снял среднюю часть фонаря, поэтому упругие струи воздуха, хлестнув мне в лицо, сорвали очки. Глаза застилает мутная пелена. Противника уже не вижу. Обхитрил? Вырвался? Нет!»

Немецкий истребитель всё ещё находился ниже, а высота быстро уменьшалась. Схватив ручку управления обеими руками и уперевшись ногами в педали, Ворожейкин начал выход из пикирования. Огромная перегрузка навалилась на пилота — дышать было почти невозможно. Наконец «Як» медленно поднял нос и пролетел над самыми верхушками деревьев. Взрыв позади завершил карьеру пилота Люфтваффе — FW-190, имевший большую массу, врезался в землю. Возвратившийся на аэродром Як-7Б был настолько деформирован, что пришлось отправить его на слом.

В канун годовщины Великого Октября, 6 ноября 1943 года, наши войска освободили Киев и устремились дальше, в глубь правобережья. В тот памятный день комэск Ворожейкин, получив задачу на боевой вылет, собрал накоротке летчиков, поздравил их с наступающим праздником и закончил речь уточнением предстоящего задания.

— Нам приказано прикрыть наступающие войска в районе Белгородка, Плесецкое, Васильков. Нет сомнения, что фашисты обязательно будут пытаться бомбить их. Сорвать планы врага — наш долг, наша святая обязанность. Итоги этого боевого вылета — наш подарок Родине в честь годовщины Великого Октября. Понимаете, какая ответственность легла на нас?

Взлетели семёркой. Ворожейкин повел её вверх, верный своему правилу: кто выше, тот хозяин в воздухе. Была ясная погода. Вдали, на горизонте, где виднелись контуры Киева, висели косматые облака дыма от ещё не угасших пожаров. Впереди угадывались кварталы деревянных домов Василькова.

Не прошло и минуты, как с пункта наведения ему передали приказ:

— «Тридцатый», с юго-запада идет цель. Курс… высота… Атаковать!

Мгновенный взгляд на карту, вправленную в планшет, короткий расчёт времени, курса, места встречи с ожидаемым противником, и Ворожейкин, изменив свой курс, повёл семёрку снова вверх, навстречу осеннему солнцу. Вскоре показались девятки «Юнкерсов», шедшие под прикрытием 16 истребителей. В подобной обстановке Ворожейкин, как всегда, атаковал «Юнкерсы» со стороны солнца, и с первой же атаки лётчики его эскадрильи сбили сразу 3 бомбардировщика. Враг, видимо, не ожидал удара, он не мог видеть «Яки», обрушившиеся со стороны солнца. Ошеломлённые дружной и разящей атакой истребителей с красными носами, немецкие лётчики растерялись и стали бросать бомбы на свои же войска, торопясь выйти из — под удара.

Не сразу оценили обстановку и лётчики «Мессеров», а когда поняли, в чём дело, было уже поздно. Пришлось и им покинуть район боя. Используя замешательство в рядах противника, эскадрилья Ворожейкина в этой схватке уничтожила 9 вражеских самолётов. Кроме этого, несколько машин со шлейфами дыма ушли за линию фронта, спасаясь от очередной пулемётно — пушечной очереди. Семёрка «Яков» вернулась на свой аэродром без потерь.

Следует отметить, что во время этого боя Ворожейкину удалось сбить 3 «Юнкерса», доведя число своих личных побед до 30. По примеру командира решительно действовали и другие лётчики. По некоторым источникам, в этом бою было уничтожено 11 самолётов противника. На свой аэродром Арсений Ворожейкин еле добрался — кончилось горючее. Израненную машину, умело спланировав, посадил благополучно.

Интересно отметить и тот факт, что с 6 ноября 1943 года, по предложению Героя Советского Союза Игоря Кустова, носы самолётов эскадрильи до самого крыла были выкрашены в красный цвет. Несколько удачных боёв, проведенных на них, создали лётчикам известность. Но вскоре на «красноносые» пересела молодежь, схватки обострились, и потери стали расти. Чтобы не привлекать излишнего внимания, капоты были перекрашены в стандартный цвет.

Всего же в боях за Киев, Арсений Васильевич одержал 10 воздушных побед. Ещё одну победу на его официальный боевой счёт командир полка записывать не стал. Этот самолёт, сбитый Ворожейкиным над Днепром, оказался советским бомбардировщиком Ил-4 (случайно залетевшим в район воздушной схватки). Идя в облаках, он был атакован и сбит. К счастью, экипажу удалось совершить вынужденную посадку и остаться в живых…

К концу 1943 года полк был оснащён новыми истребителями Як-9, и очередной жертвой Ворожейкина стал опять истребитель FW-190.

4 февраля 1944 года командир эскадрильи 728-го истребительного авиационного полка капитан А. В. Ворожейкин был награждён медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.

В марте 1944 года он атаковал разведывательный биплан «Хеншель» Hs-123, после чего посадил подбитый истребитель на вражеской территории. Друзья не оставили товарища в беде: присланный ими У-2 приземлился на небольшой площадке, подобрал Ворожейкина и переправил его обратно в часть.

31 марта 1944 года облётывая новую машину Як-9Т с мощной мотор-пушкой НС-37, он встретил в районе Тернополя трёхмоторный транспортный самолёт Ju-52. Подлетел к нему. «Юнкерс» вёл себя мирно: турельные пулемёты были задраны вверх, курс изменён, он шёл в сторону советских войск. Ворожейкин с ведомым сблизились с транспортником, даже разглядели лётчиков, поднимающих руки, и множество лиц в иллюминаторах. Короткой очередью указав направление, Ворожейкин повёл свой истребитель рядом. Можно представить себе его удивление, когда более десятка огненных трасс протянулись к нему с борта «Юнкерса»: стрелки и пассажиры, усыпив его бдительность, открыли огонь.

Мгновенно среагировав, Ворожейкин «провалил» машину, выполнил боевой разворот и длинной очередью сзади буквально растерзал противника. Позднее, в этом же вылете, он сбил ещё 2 Ju-52 и Не-111. Если считать по количеству моторов, уничтоженных в этом бою, то это был, по-видимому, самый «урожайный» вылет в истории советских ВВС: на 4 сбитых самолётах было 11 моторов.

18 апреля 1944 года Ворожейкин сбивает 3 пикировщика Ju-87. А вскоре, 28 апреля 1944 года, одерживает свою 45-ю победу — уничтожив истребитель Ме-109.

Дорогой великого наступления вместе с другими частями продвигался и 728-й Шумско-Кременецкий Краснознамённый истребительный авиационный полк. В его составе правофланговой неизменно была эскадрилья, возглавляемая искусным тактиком, виртуозным пилотажником, снайпером огня, мудрым воспитателем подчинённых Арсением Ворожейкиным. Его боевой счёт рос от боя к бою, и друзья искренне поздравляли его.

В июле 1944 года Ворожейкину присваивают очередное воинское звание «Майор» и назначают командиром 32-го авиационного полка, в той же 256-й истребительной авиадивизии.

19 августа 1944 года А. В. Ворожейкину было присвоено звание дважды Героя Советского Союза. К этому моменту на его личном счету числилось 46 побед, а летал он уже на новом истребителе Як-9 с номером «44».

В ноябре 1944 года Арсений Ворожейкин был назначен Старшим инструктором-лётчиком управления боевой подготовки фронтовой авиации. Вылетая на фронт для инспектирования частей, он продолжал подниматься в небо и участвовать в воздушных схватках с противником.

Свой последний бой провёл на новом самолёте Як-3 за несколько дней до конца войны над Берлином, когда атаковал 4-моторный реактивный «Арадо» Ar-234. Немецкий самолёт, поражённый пушечной очередью, окутался дымом и скрылся в облаках. Его дальнейшая судьба неизвестна, поэтому эта победа не была официально записана на его личный счёт.

Всего за период боевой деятельности Арсений Ворожейкин совершил более 300 боевых вылетов, провёл 90 воздушных боёв, сбил 51 самолёт противника лично и 14 в группе с товарищами. Но заслуги Ворожейкина не ограничиваются лишь его многочисленными личными подвигами. Они состоят и в том, что он воспитал целую плеяду отважных и метких воздушных бойцов. Своих воспитанников он учил действовать инициативно, смело, подходить к врагу вплотную и бить его наверняка…

Примечательно, что Ворожейкину довелось совершить последние вылеты в небе поверженного Берлина. А один из полётов его группы стал символически победным, вошедшим славной страницей в историю нашей авиации. Было это по — праздничному торжественно, ибо полёт состоялся 1 мая 1945 года.

В тот день лётчики 2-й Воздушной армии изготовили 2 красных полотнища с надписями: на одном — «Победа», а на другом — «Да здравствует 1 Мая!». С этими знамёнами поднялись 2 самолёта в сопровождении 16 истребителей. Над Рейхстагом знамена были сброшены с парашютами. Развеваясь в дымном Берлинском небе, они медленно опустились в расположении наших наземных войск, штурмовавших Берлин…

Отсалютовав нашим войскам, поздравив их с Первомаем, краснозвёздные самолёты ушли на свои аэродромы. Кто же пилотировал истребители? Все эти лётчики были кавалерами геройских «Золотых Звёзд»: В. Н. Буянов, И. П. Лавейкин, П. И. Песков и другие. В группе победителей летел и дважды Герой Советского Союза подполковник А. В. Ворожейкин.

Апрель 2024
Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
1	2	3	4	5	6	7
8	9	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30