Родилась 8 сентября 1922 года в городе Лубны, ныне Полтавской области, в семье служащего. Жила в Харькове и Киеве. В 1940 году окончила среднюю школу и аэроклуб, в 1941 году — 1-й курс Московского авиационного института. С октября 1941 года в рядах Красной Армии. В 1942 году окончила Энгельсскую военную авиационную школу пилотов.

С мая 1942 года в действующей армии. К декабрю 1944 года старший лётчик 46-го Гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка (325-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, 2-й Белорусский фронт) Гвардии лейтенант Н. Ф. Меклин совершила 840 боевых вылетов на бомбардировку важных объектов в тылу врага, скоплений его живой силы и боевой техники, нанеся ему значительный урон. Во время Белорусской операции 1944 года бомбила скопления войск противника на реке Проня и Днепр, в районе Могилёва, Минска, Гродно.

23 февраля 1945 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоена звания Героя Советского Союза. Всего выполнила 982 успешных боевых вылета.

В 1953 году окончила Военный институт иностранных языков. С 1957 года Гвардии майор Н. Ф. Меклин — в запасе. Живёт в Москве. Почётная гражданка города Гданьск (Польша). Зачислена в члены трудового коллектива цеха № 5 ПО «Оргсинтез» имени 60-летия СССР в городе Волжский Волгоградской области.

Награждена орденами: Ленина, Красного Знамени (трижды), Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды, «Знак Почёта»; 12 медалями. Её именем названы школы в городах Северодвинск, Смоленск, Полтава, Ставрополь.

*     *     *

Школьные годы Наталья провела в Харькове и Киеве, где в 1940 году с отличием окончила среднюю школу № 79. В школе увлекалась спортивной гимнастикой, завоёвала вторые места в соревнованиях среди школьников Киева. Не раз занимала первые места на республиканских соревнованиях по стрельбе из малокалиберной винтовки и пистолета. Среди первых её наград — гитара и чернильный прибор из карельской берёзы.

В старших классах увлеклась планеризмом. Записалась в планерную школу при Киевском Дворце пионеров. После изучения теории ездила с друзьями в пригороды Киева, где с холмов летала на планерах. Поскольку вес у Натальи был небольшой, ей приходилось брать с собой в кабину мешочек с песком, на котором она сидела. Это было необходимо для правильной центровки.

Весной и летом 1940 года продолжила занятия в Киевском аэроклубе. Приходилось вставать ранним утром, чтобы ехать в Святошино на полёты. В это же время в школе были выпускные экзамены, и готовиться к ним Натальи приходилось в трамвае по дороге на аэродром и в промежутках между полётами.

В конце лета Наталья уехала в Москву поступать в авиационный институт. Поскольку она была отличницей, её приняли без экзаменов на 1-й курс самолётостроительного факультета. Поначалу учёба шла не очень хорошо, были «хвосты», которые приходилось пересдавать. В Москве Наталья много ходила в театры, на концерты, в обсерваторию.

В первый же день войны бомбёжке подвергся родной Киев, где остались родители и младший брат, а в начале июля 1941 года большой отряд студентов МАИ отправился копать противотанковые рвы в Орловскую и Брянскую области. В этом отряде была и Кравцова. На длинной трассе рва работали студенты многих вузов Москвы. Копали с утра до позднего вечера с перерывом на обед, который готовили дежурные. Лопатами выбрасывали землю, торф, глину — так, чтобы ров имел в глубину 3,5 метра. Пешком делали большие переходы по 30 — 40 километров с одного места на другое. Шли в жару босиком по пыльным дорогам, а над головой пролетали немецкие бомбардировщики — на Москву…

В институт вернулись в первых числах сентября, проработав 2 месяца вместо нескольких дней. Из Брянска уезжали последним поездом, город горел после бомбёжки.

В начале октября 1941 года стало известно, что знаменитая лётчица Герой Советского Союза Марина Раскова набирает девушек в авиационную часть, чтобы воевать с врагами. Наталья пошла в ЦК комсомола, где проходил набор. Из разных городов прибывали сюда лётчицы из Гражданского Воздушного Флота, аэроклубов, техники, парашютистки.

Почти 2 недели провели в Академии имени Жуковского: здесь всем выдали обмундирование, разделили на группы, и 16 октября, когда немцы уже вплотную приблизились к Москве, лётчиц товарным поездом отправили в Энгельс в лётную школу. Позади остались 7 месяцев напряжённой учебы и тренировочных полётов — и 3 женских авиационных полка (истребительный, полк пикирующих бомбардировщиков и полк ночных лёгких бомбардировщиков) улетели на фронт. Эти полки провоевали всю войну, но единственным чисто женским полком остался полк ночных бомбардировщиков. Командиром полка была назначена Евдокия Давидовна Бершанская, опытный лётчик из гражданской авиации с 10-летним лётным стажем.

В мае 1942 года полк ночных бомбардировщиков У-2 прилетел в Донбасс. Труд Горняка — посёлок под Краснодоном — первая площадка, откуда Наталья Кравцова начала летать на боевые задания. Бомбили немцев на реке Миус, в Донбассе, на Дону. В середине лета под напором немецких танков, которые прорвали оборону, началось большое отступление советских войск. Немцы наступали двумя лавинами: к Сталинграду и к южным нефтяным районам Грозного и Баку. Лётные экипажи, отступая, ночью бомбили врага, а днём перебазировались на новую точку. Иногда срочно улетали ночью, прекратив полёты на задания, когда танки подходили к аэродрому… Так, отступая, полк оказался южнее Терека. Дальше к югу были высокие горы…

За 3 года женский полк прошёл боевой путь от Терека до Берлина. Бомбили немцев в предгорьях Кавказа, на Кубани, на Таманском полуострове, в Крыму, в Белоруссии, Польше и Германии. Летали ночью на лёгких тихоходных самолётах По-2, против которых действовали вражеские прожекторы, зенитки и ночные истребители. Бомбили переправы, огневые точки, скопления войск, укреплённые районы, штабы, железнодорожные станции и эшелоны, автомашины, самолёты на аэродромах… Девушки — лётчицы доставляли врагу столько вреда и хлопот, что они прозвали их «ночными ведьмами».

Полк также нёс немалые потери. Лётчицы погибали от огня зенитной артиллерии и атак истребителей. Самолёт легко загорался в воздухе, и вместе с ним горели экипажи: парашюты они стали брать в полёты только за полгода до конца войны. Всего полк потерял 31 лётчицу, 5 из которых посмертно были удостоены звания Герой Советского Союза. Те же, кто получал ранение, возвращались из госпиталя в полк и продолжали летать.

В настоящее время Н. Ф. Кравцова трудится над своей новой книгой воспоминаний — «Хроника лёгкого ночного бомбардировщика По-2, или 46-й Гвардейский женский полк». Вот как она описывает один из эпизодов своей фронтовой жизни:

«Задание — бомбить Багерово, железнодорожную станцию западнее Керчи. Сюда приходят немецкие эшелоны, подвозят к фронту оружие, снаряды, подкрепления.

…Некоторое время самолёт летел выше облаков. «Пора снижаться,» — сказала мой штурман Нина Реуцкая. Мы вышли из облаков на высоте 500 метров. Перед нами, как на ладони, лежала станция, наш ПО-2 тоже был отлично виден с земли. Я знала, что нам будет жарко: на высотках здесь стоят прожекторы, зенитки. Сейчас они затаились и молчат, выжидают… Это действует на нервы. Пора. Ещё секунда… Нет, две… Что же они медлят?

В таких случаях у меня в желудке появляется ощущение холода, как будто я проглотила лягушку. Лягушка — это страх. Обыкновенный противный страх, который нужно преодолеть: всё равно я пройду через всё то, что меня ждёт.

Включились 4 прожектора. Рявкнула первая зенитка. Вторая… Яркие вспышки приблизились к самолёту. Я выдерживаю курс: Нина бомбит по эшелону. Вокруг самолёта раскатисто, с сухим треском рвутся снаряды. Пахнет порохом, гарью. Бросая самолёт то в сторону, то вниз, стараюсь угадать, где разорвётся следующий снаряд…

Мы уходили на север, в море. Прожекторы не отпускали нас, пока мы не оказались низко над водой. Лучи совсем легли на землю. Наконец, погасли. Нина сказала: «Наташа, посмотри на плоскости». Я увидела 2 большие дыры в нижнем крыле, насквозь просвечивало верхнее, лонжерон перебит, болтались как флаг куски перкали. Но самолёт летел, и все страхи были позади. Вдруг ноги мои затряслись, запрыгали, стуча о пол кабины. Я изо всех сил прижала их руками — не помогло. Постепенно всё прошло. Теперь мы летели в чистом небе — никакой облачности. Мирно светили звезды. Впереди на земле уже виднелись 3 неярких огонька. Там нас ждали. Там был наш дом».

46-й Гвардейский полк ночных бомбардировщиков 4-й Воздушной армии получил почётное наименование Таманского, был награждён орденами Красного Знамени и Суворова 3-й степени, получил 22 благодарности Верховного Главнокомандования. Восемь раз Москва салютовала частям, среди которых назывался и полк подполковника Бершанской. 23 лётчицы получили звание Героя Советского Союза, а 2 — Героя России.

Боевые экипажи полка сделали в общей сложности 24 000 боевых вылетов, сбросили на врага 3 000 тонн бомбового груза. 982 боевых вылета на счету лётчицы полка, командира звена и знаменосца Наталии Кравцовой. Указом от 23 Февраля 1945 года ей было присвоено звание Героя Советского Союза.

После войны Н. Кравцова окончила Военный институт иностранных языков (1948 — 1953 гг.), работала в информационном отделе Управления Генерального штаба Советской Армии переводчиком — референтом, затем в Издательстве военно — технической литературы на иностранных языках переводчиком, редактором. В отставку вышла в звании Гвардии майора.

С 1972 года — член Союза писателей. Ею изданы повести: «От заката до рассвета», «Вернись из полёта !», «Из-за парты — на войну», «За облаками — солнце», «Госпитальная палата», «На горящем самолёте», а также очерки и рассказы. За сборник повестей «Вернись из полёта !» была удостоена медали имени Фадеева.

*     *     *

Знаменосец полка.

В феврале 1959 года в Краснознамённом зале Центрального Дома Советской Армии в Москве состоялась волнующая встреча молодых воинов и представителей общественности с бывшими лётчицами 46-го вардейского Таманского авиационного полка. Зал был переполнен. Под звуки марша в дверях появилось боевое Гвардейское полковое знамя. Его несла, как и в военные годы, знаменосец полка Наташа Меклин  ( ныне Кравцова ). Зал аплодировал. Тяжёлый шёлк знамени мерно колыхался в такт чёткому шагу знаменосца. На алом полотнище блестели два боевых ордена.

Пройдя на сцену, Наташа Меклин застыла около знамени по стойке «смирно». На трибуну вышла бывший заместитель командира полка Серафима Тарасовна Амосова и начала рассказ о боевом пути полка. А Наташа, незаметно коснувшись щекой мягкого шёлка знамени, вспомнила, как она впервые несла его мимо чёткого строя своих боевых подруг, как командир полка Евдокия Давыдовна Бершанская, склонившись на колено, целовала край знамени.

— Упорным трудом, отличной боевой работой завоевали мы звание Гвардейцев… — донеслись до Наташи слова Амосовой.

…В перерыве к Наташе подошла пожилая женщина и, глядя на неё восхищённым взглядом, спросила с удивлением:

— Милая девушка, а сколько же тебе было лет, когда ты пошла на войну? Ты такая юная!

Стоявшая рядом Ира Себрова, самая близкая Наташина фронтовая подруга, посмотрела на неё и подумала: «И в самом деле, надеть бы сейчас на неё гимнастёрку и брюки, которые она носила во время войны, и опять выглядела бы Наташа мальчиком-подростком, каким она казалась в годы войны».

…Наташе Меклин было неполных 19 лет, когда над нашей страной пронеслось страшное слово: «Война!». В то памятное воскресное утро 22 июня 1941 года Наташа, сдав накануне последний экзамен за первый курс в МАИ, проснулась поздно. Проснулась она от ощущения быстрого падения. Ей снилось, будто бы она, как и год назад, летит на самолёте с инструктором. Под крылом блестит Днепр, вдалеке белеет большой красивый город — её родной Киев. Наташе хочется лететь дальше, выше.

«Меклин, ты строишь не «коробочку», а египетскую пирамиду», — слышит она в переговорном аппарате строгий голос инструктора Касаткина. Она глянула вниз. И вот уже нет ни Днепра, ни Киева. Под ней голая, обожжённая земля и одинокая пирамида — совсем как в учебнике по истории. Она хочет получше рассмотреть пирамиду, склоняется за борт, самолёт кренится, входит в крутую спираль и падает, падает…

«Вот странно, — пробудившись, думает она, — сон повторил почти в точности то, что было. Даже египетскую пирамиду — ведь это было излюбленной поговоркой нашего инструктора».

Мысли как-то незаметно настроились на «обратный ход». Наташа вспомнила Киев, школьных товарищей, аэроклуб. Улыбнулась, припомнив свой первый и единственный прыжок с парашютом, когда её, тоненькую, худенькую девчонку, унесло ветром далеко от аэродрома. Её не сразу нашли в густой ржи, куда она приземлилась…

Как хорошо, что утомительные экзамены уже позади и она через несколько дней будет дома, увидит родителей, братишку, будет гулять с подругами по Крещатику, купаться в Днепре… Она весело вскочила с койки, включила радио.

«…Враг вероломно напал на нашу Родину…» — послышалось из репродуктора.

Не сразу дошёл до Наташи весь суровый смысл только что услышанного. Но дальнейшие слова диктора не оставляли никаких сомнений — началась война!…

Через несколько дней Наташа Меклин вместе со многими комсомолками МАИ уехала на трудовой фронт. В течение 3-х месяцев она с лопатой в руках исходила по Орловской и Брянской областям не один десяток километров, участвуя в создании оборонительных сооружений. Работать приходилось от зари до зари. Ныла спина, затекали и немели пальцы рук, горели на ладонях мозоли.

— Молодцы, девчата! — хвалил студенток руководитель работ. — Вы каждый день перевыполняете норму землекопа-мужчины.

«Это, конечно, хорошо, — думала Наташа, — но я хочу не с лопатой, а с оружием в руках участвовать в защите Родины».

Возвратившись в Москву, Меклин пошла в военкомат.

— Отправьте меня на фронт, — попросила она.

Военком удивлённо посмотрел на неё:

— А какая же у тебя военная специальность?

— Я пилот запаса. Окончила аэроклуб. Могу и медсестрой.

Военком, пожилой мужчина с глубокими морщинами на лице, видя, с каким нетерпением и надеждой ждёт его ответа эта несколько смущённая девочка, не захотел огорчать её категорическим отказом и, пытаясь перевести разговор на шутливый тон, сказал:

— Пойдёшь на фронт, дорогая. Только после меня.

— То есть… как? — не поняла Наташа.

— Да так. Что ж, ты думаешь, я девчонок буду отправлять на фронт, а сам буду сидеть вот здесь, в кабинете? Нет, милая, иди пока домой, а то мать небось уже волнуется за тебя.

И «милая» ушла. Только не домой, она записалась на курсы медсестёр.

Однажды, придя из двухдневного тренировочного похода, Наташа с удивлением заметила, что в институте царит какая-то непонятная суматоха.

— Что случилось? — спросила она у знакомой студентки, которая с бумажкой в руках спешила куда-то.

— Институт эвакуируется!

— А ты куда бежишь?

— В ЦК комсомола. Создается женская авиачасть под командованием Расковой. Я иду туда.

— А меня возьмут?

— Не знаю. Попытайся…

На другой день Наташа Меклин была в ЦК ВЛКСМ, где проходил отбор девушек в авиачасть Героя Советского Союза Марины Расковой, а ещё через день она с рюкзачком в руках явилась на сборный пункт. Вечером Марина Михайловна Раскова вызывала по очереди всех девушек к себе в кабинет для беседы, в ходе которой решался вопрос, в какую группу следует определить каждую девушку.

Наташа не без волнения и робости вошла в кабинет. Ещё бы! Ведь она втайне надеялась, что её зачислят в лётную группу. Раскова внимательно посмотрела на неё. Небольшого роста, худенькая, с тонкими, миловидными чертами лица. Спокойный, мягкий взгляд умных серых глаз. Чёткие дуги чёрных бровей. Гладко зачесанные на прямой ряд каштановые волосы. «Совсем ещё девочка», — подумала она с нежностью.

— Я зачислю тебя в штурманскую группу, — сказала в конце беседы Раскова. — Для лётчика у тебя налёт маловат. Согласна?

Наташа понимала, что лётного опыта у неё практически нет. «Хорошо ещё, что штурманом берут, — утешала она себя. — Вон других девушек из МАИ назначили авиамеханиками, а это значит — прощай, небо! Да, штурманом тоже неплохо».

Она поспешно согласилась. Но всё же в самом сокровенном уголке своего сердца она затаила мечту стать лётчицей. И эта мечта сбылась. Правда, не сразу. Прошло больше года, прежде чем Наташа села в переднюю кабину лётчика и взяла управление самолётом в свои руки…

Наташа Меклин с первых же вылетов зарекомендовала себя как хороший, толковый штурман. Она была спокойна в воздухе, без суеты и нервозности выполняла все то, что положено выполнять штурману. И её первая лётчица, Маша Смирнова, строгая, требовательная, была вполне довольна своим «штурманёнком», как иногда ласково называла она Наташу.

Потом её назначили в экипаж Иры Себровой. Девушки быстро сдружились. Наташе всё нравилось в Ире: чуть застенчивая улыбка, открытый взгляд добрых карих глаз, мягкий юмор, спокойный оптимизм, лётный почерк. И Наташе казалось, что нет в полку лётчицы лучше, чем Ира.

Для успешного выполнения боевых заданий очень большое значение имеет слетанность экипажа. Наташа и Ира быстро достигли этого. Однажды — это было на Северном Кавказе — несколько экипажей, в том числе и экипаж Себровой — Меклин, получили задание уничтожить склад горючего, который находился в населённом пункте Малгобек, под Грозным. Наташа с Ирой вылетели первыми. В чёрном южном небе мерцали далёкие звёзды. Но их скупой свет не освещал землю. Над целью Наташа сбросила САБ, земля под самолётом осветилась.

— Ира, я вижу цистерны! — радостно воскликнула Наташа. — Вон они, около белых домиков!

— Ну, давай, Наташа, постарайся.

И Наташа постаралась. Бомбы гулко рванули, а в следующее мгновение на земле вспыхнул пожар, который полыхал всю ночь. Экипажи, бомбившие цель немного позже, добавили жару, и склад был полностью уничтожен.

Через 2-3 дня во фронтовой газете появился очерк о метком ударе ночных бомбардировщиков. Рядом был помещён фотоснимок двух девушек в лётной форме — Наташи Меклин и Иры Себровой.

Часто, возвращаясь с задания, Ира передавала управление самолётом штурману. Наташа всегда с нетерпением ждала момента, когда Ира скажет:

— Ну, бери, Наташа!

Поэтому, когда Меклин сказала ей, что хочет стать лётчицей, Ира не удивилась.

— Что ж поделаешь, жалко мне с тобой расставаться, но тебя ведь всё равно не удержишь. Иди, добивайся. Желаю тебе успеха!

Наташа Меклин и ещё 3 штурмана, мечтавшие стать лётчицами, обратились к заместителю командира полка Амосовой. Она обещала им помочь, тем более что лётчиц в полку не хватало. Составила программу тренировочных полётов и сама взялась за подготовку.

— Только учтите, девушки, что эта переподготовка не освобождает вас от боевых вылетов в качестве штурманов, — предупредила Амосова.

Не зря поётся в песне: «Кто хочет, тот добьётся!» Сбылась мечта Наташи: 18 мая 1943 года она полетела в свой 381 боевой вылет уже лётчицей!

Первые вылеты Наташи в качестве лётчика совпали с трудным периодом в боевой работе полка. Враг упорно сопротивлялся наступлению наших войск на Тамани. Его противовоздушная оборона была насыщена до предела. Он начал применять против самолётов По-2 новую тактику: фашистский ночной истребитель подходил к висящему в лучах прожекторов нашему маленькому самолёту и в упор расстреливал его. Так в одну ночь полк потерял 4 экипажа, погибло 8 девушек…

Наташа вместе со всеми глубоко переживала гибель боевых подруг. Её серые глаза, окаймлённые синевой от усталости и горя, глубоко запали, сделались тёмными.

— Наташа, ты повнимательнее летай, — осторожно советовала ей Ира Себрова.

Наташа понимала беспокойство подруги. Но разве можно уклониться от всех пуль и снарядов? Пробоины и дыры в самолёте стали появляться всё чаще и чаще.

— Не беспокойся, Ириночка, ничего со мной не случится. Я верю, что дождусь конца войны, потому что я очень этого хочу. А ведь мне всегда удавалось добиться того, чего хочу, — шутила Наташа.

В октябре 1943 года немецкие войска были сброшены с Таманского полуострова. За активное участие в боях за Тамань женский полк ночных бомбардировщиков получил наименование «Таманский».

…Крым. Наташа знала его только по рисункам и кинокартинам. Он всегда представлялся ей солнечным, весёлым, в зелени виноградников, садов и пальм, с синей каймой моря, с белыми дворцами-санаториями. А он лежит вот сейчас под крылом самолёта тёмный, настороженный…

Наташа Меклин со штурманом Ниной Реуцкой летят бомбить врага на станции Багерово, под Керчью. Нина ещё моложе Наташи, и это её первые боевые вылеты. Она обожает свою лётчицу и безгранично верит ей.

Ночь лунная, но облачная. Они летят под самой нижней кромкой облаков. Высота — 600 метров.

«Маловато», — с тревогой думает Наташа.

Лётчицы женского полка уже успели узнать, что такое Багерово. Это целый лес прожекторов и шквал зенитного огня. Наташа понимает, что их самолёт заметен на светлом фоне облаков, поэтому время от времени она входит в облака. Вот и станция. Штурман сбрасывает САБ, и обе девушки, склонившись за борт, внимательно смотрят вниз. Станция забита эшелонами.

— Нина, целься точнее. Я ложусь на боевой курс, — говорит Наташа.

Услышав гул мотора в небе, включились прожекторы, нащупали самолёт и зажали его в ярком пучке лучей. Зенитки дружно набросились на освещенную цель. Наташа, стиснув зубы, старалась не отводить взгляда от приборной доски и с напряжением ждала момента, когда штурман сбросит бомбы. Вокруг их самолёта беспрерывно рвались снаряды. Появилось много пробоин в плоскостях.

«Почему это Нина так долго не сбрасывает бомбы? Уж не случилось ли что?» — думает Наташа.

В этот момент бомбы отделились от самолёта и полетели вниз. Девушки увидели сильный взрыв. Наташа стала энергично маневрировать, чтобы выйти из слепящих лучей прожекторов. Она бросает самолёт из стороны в сторону, резко скользит, но ничего не помогает. От всех этих маневров высота быстро падает — 400, 200, 100 метров… Девушки пытаются уйти в море, но ветер встречный, и самолёт, кажется, висит на одном месте.

Но вот и берег. Зенитки уже перестали стрелять. А прожекторы всё ещё держат По-2, хотя их лучи почти лежат на земле. Самолёт уходит всё дальше в море. Один за другим гаснут прожекторы — они уже бессильны. Пройдя ещё немного северным курсом, Наташа разворачивается и идёт с небольшим набором высоты вдоль берега. Опасность, кажется, миновала.

— Ну как? — спрашивает она штурмана. — Страшно?

— Знаешь, Наташа, когда стреляли, то я не думала о страхе, а вот сейчас стало страшно, даже колени дрожат.

— Ничего, это нормально. У меня тоже дрожат.

Когда девушки возвратились, их техник, Галя Пономаренко, осмотрев самолёт, сказала:

— Как это вы долетели на таком решете? Все плоскости изорваны, лонжерон перебит. Больше летать нельзя.

— Есть другой самолёт, — сказала командир полка. — Полетите ещё?

— Конечно, — ответили девушки.

— Только смотрите, чтоб ни одной пробоины не было, а то накажу, — пошутила она.

И девушки опять поднялись в ночное небо.

Они поднимались и сбрасывали бомбы на врага ещё много ночей, пока Крым не был освобождён. В последние дни пребывания в Крыму фашистам пришлось туго. Прижатые к морю южнее Севастополя, они в панике эвакуировались по морю и по воздуху. Единственный аэродром, который ещё оставался в их руках, лихорадочно работал день и ночь. Наша авиация наносила массированные удары по отступавшему врагу. Женский 46-й Гвардейский полк тоже принимал в этом участие. Наташа Меклин не раз вылетала на бомбёжку вражеского аэродрома. Вылеты были успешными и благополучными. Но вот однажды…

Вместе с Ниной Реуцкой они вылетели на задание, когда на землю опустилась ночь. Они решили в этот раз набрать побольше высоту, чтобы спокойно перевалить через горы, и потом с планирования ударить по аэродрому. Ещё на дальних подступах к цели девушки увидели, что включилось множество прожекторов, которые искали кого-то в ночном небе.

— Двадцать четыре прожектора, — подсчитала штурман.

Пора уже и снижаться. Наташа убирает газ и начинает бесшумно планировать. Впереди хорошо обозначается аэродром. Там горят стартовые огни, видно, как самолёты заходят на посадку, — им теперь уж не до маскировки. Огоньки старта подходят всё ближе, ближе… Наташа, увлекшись заманчивой целью, совсем забыла о том, что её самолёт планирует, снижается. И когда она бросила взгляд на высотомер, то не поверила своим глазам — 400 метров! У неё ёкнуло сердце. «Как же это я так увлеклась? — в растерянности подумала она. — Но давать газ нельзя: враг может услышать и помешать точно отбомбиться. Нужно планировать теперь до момента сбрасывания бомб»…

— Сейчас буду сбрасывать бомбы, — слышит Наташа голос своего штурмана.

«Давно пора, — подумала Наташа, — нужно скорее набирать высоту, а то как бы не сесть на вражеском аэродроме».

Бомбы так рванули, что самолёт подбросило: высота была слишком мала. На земле вспыхнул пожар. Наташа включила полный газ. Мотор взревел.

«Ну, сейчас дадут нам жару! — подумала каждая про себя. — Нас теперь и видно и слышно».

Но что за чудо? Прожекторы моментально выключились, перестали бить зенитки.

— Что это они, неужели нас испугались? — с удивлением спрашивает Нина Реуцкая.

— Не думаю. Просто они приняли, наверно, наш самолёт за свой. Мы ведь очень низко идём, нам создали условия для посадки.

— Нет уж, мы лучше пойдём на свой аэродром, хотя для этого нам нужно перелезть через горы, — говорит Нина.

Девушки благополучно вернулись на свой аэродром. А ведь могли бы и не вернуться: такие полёты редко проходят безнаказанно!

Кавказ, Крым, Черное море — всё осталось позади. Полк перелетел в Белоруссию. Несмотря на то что здесь не было ни гор, ни морей, полёты были по-своему трудными, сложными. И так уж отсюда повелось, что всякий раз перед началом напряжённой боевой ночи на аэродром выносилось Гвардейское знамя полка. Его всегда несла Наташа Меклин, крепко сжимая в руках древко. Развернутое знамя стояло потом на КП до самого утра, блестя пурпурным шёлком в скупом свете стартовых огней. А Наташа, уходя в очередной боевой вылет, думала: «Нужно выполнить задание так, чтобы быть достойной нести вперёд наше знамя».

…Это было в Восточной Пруссии. Метёт февральская метель. Полк из-за непогоды не летает уже двое суток. Вечереет… Вдруг раздается команда:

— Боевые экипажи, в штаб для получения задачи!

Через 10 минут командир полка майор Бершанская ставила задачу:

— Нам нужно любой ценой доставить боеприпасы в пункт Н. На этом участке фронта создалась очень сложная обстановка. Вот здесь, — она указала карандашом на карте, — одна наша часть, выдвинувшись вперёд, практически оказалась отрезанной. Узкий перешеек, соединяющий эту часть с нашими войсками, простреливается противником. Бойцы заняли оборону, но у них кончились боеприпасы. Нам нужно сбросить им несколько ящиков с патронами. Сейчас вооруженцы подвешивают груз. Ваша задача: сбросить ящики в точно обозначенное место. Там будут выложены три костра. Полетят… — и Бершанская назвала несколько фамилий, среди которых была и фамилия Меклин.

Через несколько минут Наташа с Ниной Реуцкой были уже у самолёта.

— Что это вы делаете? — с удивлением спросила она вооруженцев, которые верёвками прикрепляли ящики на плоскостях.

— Подвесить груз к замкам бомбодержателей оказалось невозможным, — пояснила подошедшая инженер полка по вооружению Стрелкова, — поэтому пришлось положить ящики прямо на плоскости. Штурману стоит только потянуть за конец верёвки, и они, высвободившись из петли, соскользнут с крыла.

— Вы уверены, что соскользнут? — с сомнением спросила Меклин.

— Да, конечно, — не совсем уверенным голосом ответила инженер. — Во всяком случае, придумывать что-либо другое нам некогда. Время не терпит.

— Ну, хорошо. Садись, Нина, полетим, — сказала Наташа, обращаясь к своему штурману. — Да смотри не забудь: тебе нужно будет дёргать не за шарики бомбосбрасывателей, а за верёвку…

По ночному небу неслись лохматые серые тучи, и лишь кое-где в небольших просветах мелькали бледные звёзды. Минут через 10 пошёл мокрый снег. Самолёт начал покрываться тонкой ледяной коркой, но две девушки продолжали полёт. На крыльях своего маленького самолёта они несли помощь нашим бойцам, попавшим в беду.

— Наташа, подходим к линии фронта, — сообщила штурман.

Впереди еле заметно засветились 3 оранжевые точки.

— А вон и костры, Нина, видишь?

— Да, мы вышли точно на них.

Наташа убрала газ и начала планировать. Штурман держала наготове концы верёвок. Высота — метров 20 — 30. Костры уже под мотором. Штурман дёргает за верёвки, но ящики будто примёрзли к плоскостям, не хотят падать вниз. Меклин разворачивается и снова заходит на цель. Реуцкая ещё энергичнее дёргает за верёвки, а ящики лежат.

— Что же делать? — спрашивает лётчица.

— Знаешь что, Наташа? Я вылезу на плоскость и столкну их. Другого выхода нет.

— Ты с ума сошла! Да тебя сдует с плоскости!

— Не сдует! Я буду держаться!

Реуцкая привстала с сиденья и перекинула ногу через борт кабины.

Наташа понимала, что штурман приняла правильное решение, но она понимала также и то, что из-за одного неосторожного движения Нина могла сорваться и полететь вниз. Но ведь ящики-то надо сбросить!

И Наташа молча согласилась, уменьшила скорость и с огромным напряжением, с величайшей осторожностью стала снова заходить на костры. Оглянувшись, она увидела, как ящики от толчков отважного штурмана соскользнули с трапа. Нина перелезла на другое крыло. Наташа сделала плавный разворот и опять зашла на 3 огонька. На лбу у неё выступил холодный пот, руки онемели от напряжения: трудно пилотировать, когда знаешь, что малейшая неточность может стоить жизни боевой подруге.

Наконец все ящики были сброшены. Штурман села в кабину, и Меклин услышала по переговорному аппарату её голос:

— Всё в порядке, Наташа, можно лететь домой.

Они сделали ещё круг над кострами. Видно было, как внизу бегали люди, махали руками, выражая, наверное, радость и благодарность.

Обратный путь был тоже не лёгок. Повалил густой снег, небо и земля слились в одну серую, густую мглу. Пришлось пилотировать по приборам, а это не так-то легко на По-2. Еле нашли свой аэродром. Мобилизуя всё своё внимание, Наташа зашла на посадку, плавно коснулась лыжами укатанной снежной полосы, которая уже успела покрыться сырым, рыхлым снегом. Едва зарулили они на стоянку, как к самолёту подошла инженер по вооружению, с нетерпением ожидавшая их прилёта:

— Ну как, девушки? Легко сбросились ящики?

Наташа смертельно устала. Теперь, после пережитого волнения и огромного напряжения, всё тело её расслабилось, хотелось покоя, и не было, кажется, сил даже шевелить языком. Она односложно ответила:

— Ваша верёвочная система не сработала. Нина вылезала из кабины. Сталкивала ящики руками. И ногами…

Понимая состояние девушек, инженер молча отошла от самолёта.

Наташа Меклин была достойным знаменосцем полка. Об этом красноречиво говорят боевые ордена и медали, которыми она награждена. Об этом говорит и «Золотая Звезда» Героя Советского Союза. Она получила эту высшую награду 8 марта 1945 года. А через 2 месяца кончилась война. К этому моменту у Наташи на боевом счету было 982 вылета. Она немножко жалела, что ей не удалось «сравнять счёт».

— Ничего, — сказала ей Ира Себрова, — ты вполне свела свои счёты с фашистами, с лихвой отомстила им за свой разрушенный Киев.

982 боевых вылета сложились в подвиг, который совершила Наташа Меклин в годы Великой Отечественной войны.

Р. Е. Аронова. Герой Советского Союза.

(Из материалов сборника «Героини. Выпуск 1.» Москва, Политиздат, 1969 год.)