Штепенко Александр Павлович — штурман эскадрильи 746-го авиационного полка 3-й авиационной дивизии авиации дальнего действия, майор.
Родился 10 октября 1904 года в деревне Великая Михайловка ныне Покровского района Днепропетровской области Украины в крестьянской семье. Украинец. Окончил 7 классов. Вместе с отцом работал кровельщиком высотных сооружений. Оба были знатными работниками по перекрытию колоколен и пользовались большой известностью не только на Днепропетровщине, но и в соседних прилегающих районах других украинских областей.
В Военно-Морском Флоте с 1926 года. В 1927 году окончил электроминную школу по специальности «радист». До 1933 года служил в авиачасти в Севастополе. Затем жил в Москве, работал в научно-исследовательском институте проблем Севера, часто летая на арктических трассах. За освоение Севера награждён двумя трудовыми наградами.
В 1939 году окончил Курсы высшей подготовки штурманов при Военно-воздушной инженерной академии.
Участник советско-финляндской войны 1939-40 годов. Совершил 15 вылетов на бомбардировку военных объектов противника, за что был награждён орденом Красного Знамени. Член ВКП(б)/КПСС с 1941 года.
На фронтах Великой Отечественной войны с июля 1941 года. Служил в авиации дальнего действия.
В августе 1941 года в экипаже командира авиагруппы М.В. Водопьянова Штепенко был флаг-штурманом одного из налётов советских бомбардировщиков на Берлин и, стартовав с фронтового аэродрома, точно вывел группу на фашистскую столицу, первым нанеся удар по её военным объектам.
В одном из боевых вылетов осенью 1941 года Штепенко совершил уникальный штурманский подвиг. Он умудрился при сильном боковом ветре положить 10 бомб точно по длине движущегося эшелона с боеприпасами! Такой гроссмейстерской точности не добивался больше никто.
Штурман эскадрильи 746-го авиаполка дальнего действия капитан Штепенко А.П. к концу апреля 1942 года совершил 28 боевых вылетов на бомбардировку военно-промышленных объектов в глубоком тылу противника, в том числе столицы гитлеровской Германии Берлина и Кенигсберга (ныне Калининград – областной центр).
В мае 1942 года капитан Александр Штепенко в качестве штурмана экипажа (командир майор Пусэп Э.К., второй пилот капитан Обухов В.М., второй штурман капитан Романов С.М.) на бомбардировщике ТБ-7 участвовал в выполнении правительственного задания по доставке советской делегации во главе с министром иностранных дел СССР В.М. Молотовым в США рискованным маршрутом через Германию, Северное море, Атлантику, с промежуточными посадками в Шотландии, Исландии и Канаде.
Возвращение из Америки оказалось ещё труднее. Между Ньюфаундлендом и Гренландией самолёт попал в сложную метеорологическую обстановку. Началось его обледенение, пропала связь с внешним миром. Самолёт пробивался вслепую. Но навигационный «бог» А.П.Штепенко ни разу не уклонился от правильного курса. 12 июня 1942 года уникальная историческая миссия благополучно завершилась на центральном аэродроме Москвы.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июня 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм майору Штепенко Александру Павловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 596).
До победного, 1945 года, штурман 3-й бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия А.П. Штепенко продолжал свою боевую работу, которая закончилась только после капитуляции врага.
После войны отважный лётчик продолжал службу в ВВС СССР. С 1955 года полковник Штепенко А.П. — в запасе. Жил в городе-герое Москве. Скончался 15 января 1972 года. Похоронен в Москве на Введенском кладбище (участок 29).
Награждён 3-я орденами Ленина (20.06.42; 06.12.49; 26.02.53), 3-я орденами Красного Знамени (21.03.40; 1942; 03.04.47), орденами Александра Невского (№ 19518 от 28.05.45), Отечественной войны 1-й степени (1943), Трудового Красного Знамени (№ 2178 от 1937 г.), Красной Звезды (03.11.44), медалью «За трудовое отличие» (1940), другими медалями.
На родине Героя – в Великой Михайловке, его именем названа улица, а на фасаде здания школы установлена мемориальная доска.
Tag Archives: штурман
Романов Сергей Михайлович
Романов Сергей Михайлович – штурман 746-го авиационного полка дальнего действия (Авиация дальнего действия), майор.
Родился 29 мая (11 июня) 1908 года в селе Мытищи Московского уезда Московской губернии (ныне город Московской области). Русский. В 1921 году окончил 5 классов школы, в 1924 году – школу ФЗУ. В 1924-1927 годах работал слесарем-инструментальщиком на Мытищинском вагоностроительном заводе.
В армии с августа 1927 года. В 1931 году окончил Объединённую военную школу имени ВЦИК (в Москве). До мая 1932 года служил командиром взвода в артиллерии (в Московском военном округе).
В декабре 1932 года окончил Оренбургскую военную авиационную школу лётчиков-наблюдателей. До августа 1934 года служил в ВВС штурманом корабля и штурманом отряда (в Украинском военном округе). В мае 1935 года окончил курсы штурманов при Ейской военной школе морских лётчиков и лётчиков-наблюдателей. До 1938 года служил в ВВС штурманом авиаэскадрильи (в Киевском военном округе). С сентября 1938 года обучался в Военно-воздушной академии Н.Е.Жуковского.
Участник советско-финляндской войны: в феврале-марте 1940 – штурман корабля 85-го бомбардировочного авиационного полка. Совершил 11 боевых вылетов на бомбардировщике СБ.
С марта 1940 года продолжил обучение в Военно-воздушной академии (Монино), которую окончил в январе 1941 года. До июля 1941 года служил в ней младшим преподавателем на кафедре аэронавигации.
Участник Великой Отечественной войны: в августе 1941 – июне 1942 – штурман корабля, штурман авиаэскадрильи и штурман 432-го (с декабря 1941 – 746-го) авиационного полка дальнего действия. Участвовал в бомбардировке аэродромов, железнодорожных узлов и других целей в глубоком тылу противника.
29 апреля – 2 мая 1942 года в составе экипажа С.А. Асямова и Э.К. Пусэпа на бомбардировщике Пе-8 совершил дальний перелёт с подмосковного аэродрома Кратово на аэродром Тилинг (района города Данди, Шотландия) и обратно через территорию Германии. С 19 мая по 13 июня 1942 года, выполняя специальное задание по доставке наркома иностранных дел В.М.Молотова в страны антигитлеровской коалиции, на дальнем бомбардировщике Пе-8 под командованием Э.К.Пусэпа совершил перелёт в Великобританию и США через территорию гитлеровской Германии.
За мужество и героизм, проявленные в боях и при выполнении этих перелётов, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июня 1942 года майору Романову Сергею Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
С июня 1942 года – старший штурман 45-й авиационной дивизии дальнего действия (с декабря 1944 – 45-й бомбардировочной авиационной дивизии). Участвовал в Духовщинско-Демидовской, Гомельско-Речицкой, Бобруйской, Минской, Таллинской, Рижской, Восточно-Померанской, Кёнигсбергской и Берлинской операциях. Всего за время войны совершил 63 боевых вылета на бомбардировщиках (49 – на Пе-8 и 14 – на В-25 «Митчелл»).
После войны продолжал службу в ВВС старшим штурманом бомбардировочной авиадивизии и главным штурманом тяжёлобомбардировочного авиакорпуса. С апреля 1947 года – начальник отдела бомбометания штурманской службы Дальней авиации, в декабре 1947 – декабре 1949 – заместитель главного штурмана Дальней авиации (в июле 1948 – марте 1949 исполнял обязанности главного штурмана). В декабре 1949 – апреле 1950 обучался в Военной академии Генштаба. В 1950-1953 – заместитель главного штурмана Дальней авиации, в мае-октябре 1953 – начальник отдела штурманской службы Штаба ВВС.
С октября 1953 года по август 1956 года находился в загранкомандировке в Китае в качестве военного советника по штурманской и бомбардировочной подготовке ВВС армии страны. В ноябре-декабре 1956 – начальник учебной части военной кафедры Московского топографического политехникума, в 1957-1959 – преподаватель военной кафедры Московского лесотехнического института. С марта 1959 года полковник С.М.Романов – в запасе.
В 1959-1961 годах работал на одном из оборонных предприятий, в 1962-1985 – старшим инженером и ведущим инженером в Институте теоретической кибернетики (с 1970 – Научно-исследовательском институте автоматических систем).
Жил в Москве. Умер 16 марта 1999 года. Похоронен на Митинском кладбище в Москве.
Полковник (1944), военный штурман 1-го класса (1950). Награждён 2 орденами Ленина (20.06.1942; 20.04.1953), 2 орденами Красного Знамени (20.20.1942; 6.11.1947), орденом Александра Невского (23.07.1945), 2 орденами Отечественной войны 1-й степени (10.08.1943; 11.03.1985), 2 орденами Красной Звезды (3.11.1944; 31.07.1948), медалями, иностранными наградами.
Пасько Евдокия Борисовна
Евдокия Пасько родилась 30 декабря 1919 года в селе Липенка, ныне Джеты — Огузского района Иссык — Кульской области (Киргизия). В 1938 году окончила среднюю школу, затем 3 курса механико — математического факультета Московского государственного университета. С октября 1941 года в Красной Армии.
С мая 1942 года в действующей армии. К сентябрю 1944 года штурман эскадрильи 46-го Гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка (325-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, 2-й Белорусский фронт) Гвардии старший лейтенант Е. Б. Пасько совершила 780 боевых вылетов на бомбардировку военных объектов, живой силы и техники противника. 26 октября 1944 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, ей было присвоено звание Героя Советского Союза. Всего произвела около 800 успешных боевых вылетов.
С 1945 года — в отставке. Работала старшим преподавателем Московского высшего технического училища. Награждена орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды (дважды), медалями. Живёт в Москве.
* * *
Маленький двукрылый самолёт У-2, ведомый командиром эскадрильи Марией Смирновой и штурманом эскадрильи Евдокией Пасько, с трудом оторвался от земли: подвешенные под крыльями мешки с боеприпасами, медикаментами и продуктами увеличили полётный вес машины, изменили её аэродинамические характеристики.
Самолет взял курс на Керченский полуостров, в район небольшого рыбачьего посёлка Эльтиген, растянувшегося цепочкой вдоль песчаного берега.
Здесь в штормовую ночь на 1 ноября 1943 года высадился советский десант — подразделения 318-й стрелковой дивизии и морской пехоты. Высадку десантников с воздуха поддерживали вместе с другими авиаторами и лётчицы 46-го Гвардейского ночного лёгкобомбардировочного авиаполка.
Одной из первых в ту ночь бомбила врагов у Эльтигена штурман эскадрильи Евдокия Пасько. Условия полёта были сложные. Бомбить прожекторные установки и огневые средства врага пришлось с высоты 300-350 метров. Лётчицы видели, как первый эшелон моряков и пехотинцев, спрыгнув с транспортных судов в воду, под пулями и снарядами устремился к берегу. Вскоре воины ворвались в немецкие траншеи, отбросили неприятеля с прибрежной полосы и заняли посёлок.
Самолёт кидало из стороны в сторону. А к берегу продолжали подходить морские суда. Они то на миг куда — то проваливались, исчезали, то снова появлялись. Несколько мелких судов, на которых перед войной рыбаки ловили тюльку, захлестнуло накатами волны, перевернуло, и они затонули, так и не достигнув берега.
Об одном сожалела тогда штурман Пасько, что в полёт По-2 мог брать только 2 бомбы, а не больше. Но и они наносили немалый урон врагу. В каждом вылете Пасько неизменно точно сбрасывала их на цель.
Зацепившись за узкую береговую полосу, советские воины 36 дней и ночей героически сражались с превосходящими силами врага. И все эти дни и ночи им усиленно помогала с воздуха наша авиация.
Противник бросал на десантников самолёты и танки. Гремела вражеская артиллерия. Цепь за цепью шли в контратаки немецкие солдаты. До 20 контратак за день! Но защитники огненной земли выстояли. Все удары врагов, как волны о скалы, разбивались о нерушимую стойкость советских воинов.
У десантников кончались боеприпасы, продукты питания, медикаменты, нечем было перевязывать раненых. Им пришлось перенести и холод, и голод, и жажду. К несчастью, и погода стала нелётной: плотный туман окутал аэродромы. Поддерживающие десантников бомбардировщики и штурмовики оказались прикованными к своим аэродромам. Осталась одна надежда — «ночники» У-2.
— Хотя погода и нелётная, но пусть попытаются. Возможно, кто — нибудь долетит. Надо обязательно помочь десанту, — просило наземное командование.
Убеждать наших лётчиц в важности задания необходимости не было. Желающих лететь на выручку десантникам оказалось много. Разрешили же пойти в воздух наиболее опытным экипажам. С разными интервалами, один за другим к Эльтигену потянулись лёгкомоторные У-2, нагружённые мешками с сушёной рыбой, сухарями, патронами, медикаментами.
…Мерно рокотал мотор. От напряжённого обзора темноты у лётчиц резало глаза. С моря тянуло сыростью. Вот справа в небе возникло несколько лучей прожекторов, установленных врагами на крымском берегу. Пасько подсчитала их: 5, ещё 2. По прежним полётам лётчицам было известно, что немцы свели свои прожекторы в группы: мощные — по 2-3, более слабые — по 4-5. Группы располагались таким образом, что могли «передавать» друг другу пойманный лучами самолёт.
Миновав узкий участок Керченского пролива, лётчицы изменили курс. Теперь они летели почти вдоль берега. Туман немного поредел. Обошли стороной гору Митридат. Вскоре показался Эльтиген. Беспокойно заметались по небу лучи прожекторов. Словно раскаленные шпаги, они то скрещивались в одной точке, то расходились.
Рядом с самолётами разорвалось несколько зенитных снарядов. Яркие трассы «эрликонов» полосовали небо. Пасько видела, как несколько разноцветных шаров, словно бусы на новогодней елке, потянулись к их самолёту. Маша Смирнова стала энергично маневрировать то вправо, то влево. Машину несколько раз швырнуло из стороны в сторону. И тут же в кабину ворвался запах жжёного пороха. Трудно стало дышать. Жадные щупальца прожекторов продолжали метаться, разыскивая в небе советские самолёты.
— Подходим к цели, — предупредила Пасько командира экипажа.
Внизу — едва различимые россыпи домов посёлка, береговая линия. А дальше — море. Зенитный огонь заметно усилился. Засверкали разрывы снарядов не только в небе, но и на земле. Немцы неистово били по десантникам из пушек и миномётов. Видимо, стреляли и крупнокалиберные пулемёты с курсирующих вдоль берега катеров.
Справа в темноте зажглись 3 слабых огонька. Это был условный сигнал, подаваемый десантниками.
— Маша, справа огни, — предупредила Пасько командира.
— Вижу, — ответила Смирнова и тут же довернула самолёт.
Пасько приготовилась к сбросу груза. Но огни внезапно потухли.
Пришлось сделать второй заход. И когда огни снова зажглись, Смирнова с приглушённым мотором полого спланировала на них. Перевалившись через борт кабины, Пасько набрала в лёгкие побольше воздуха и что было мочи крикнула:
— Полундра! Лови мешки! — И добавила: — Держитесь, братцы!
Когда до земли оставалось не более 50 метров, снова послышался голос штурмана:
— Бросаю!
Евдокия Пасько с силой дернула трос. Замки бомбодержателя открылись. Самолёт вздрогнул, освободившись от груза. Теперь разворот — и на полном газу домой. Противник открыл по низколетящему самолёту бешеную стрельбу. Удачно маневрируя, лётчицы миновали заградительный огонь зениток. Лишь несколько пробоин оказалось в верхнем и нижнем крыльях самолёта. Пасько обернулась: плацдарм остался позади.
Керченский пролив пересекли без препятствий. Ещё раньше Пасько и Смирнова увидели, как на нашем берегу заработал маяк — прожектор. Время от времени его яркий луч внезапно возникал в ночном небе, останавливался на несколько секунд, а затем медленно склонялся к горизонту и вновь устремлялся в зенит. После этого луч прожектора гас, чтобы потом возникнуть снова. Прожектор помогал ориентироваться возвращающимся с боевых заданий лётчицам.
Вот и слегка подсвеченный тусклыми фонарями аэродром. Приземлились. Короткий доклад о выполнении задания. Небольшой отдых. И снова в полёт.
В ту ночь Пасько и Смирнова ещё дважды появлялись над Эльтигеном. Только за несколько дней они сбросили десантникам 24 мешка с боеприпасами, оружием, медикаментами и продуктами.
…Великая Отечественная война застала Дусю Пасько на 3-м курсе механико — математического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова в самый разгар экзаменационной сессии. Война заставила многих студентов закрыть конспекты и учебники. Дуся вместе с подругами поехала на уборку сена в совхоз «Дединово», раскинувший свои угодья в пойме Оки. С небывалым энтузиазмом трудились студенты на уборке скошенных трав. Сотни аккуратно заскирдованных стогов сена поднялись вдоль поймы.
Скупые и тревожные сводки Совинформбюро. Каждый день сообщались нерадостные вести с фронтов. Тревожно и беспокойно становилось на сердце. Враг вступил в Прибалтику, на Украину, смоленскую землю. Горько и обидно было слышать, что наши войска отходят, оставляют города и села.
В Сентябре 1941 года Дуся приступила к занятиям на четвёртом курсе факультета, одновременно посещала организованные при университете курсы медицинских сестёр. А по ночам вместе с подругами дежурила на крышах зданий, тушила зажигательные бомбы, сбрасываемые немецкими лётчиками при ночных полётах.
В Октябре ЦК ВЛКСМ обратился к комсомольцам с призывом о формировании воинских частей из добровольцев. В числе первых откликнулись на этот призыв 9 девушек — студенток механико — математического факультета МГУ, в их числе Катя Рябова, Женя Руднева, Дуся Пасько.
Все они были зачислены во вновь формируемый женский авиационный полк. И уже в Мае 1942 года после упорной учёбы в лётной школе отправились на фронт. Будучи штурманом звена, Дуся Пасько принимала участие в разгроме немецких оккупантов на Северном Кавказе и Кубани, Таманском и Крымском полуостровах, в Белоруссии и Польше.
Памятным для Пасько был боевой вылет в конце 1943 года с лётчицей 3-й эскадрильи Ниной Поздняковой, которая об этом полёте позже вспоминала:
— Под новый, 1944 год я летела на выполнение боевого задания вместе со штурманом эскадрильи Дусей Пасько. Садясь в кабину, Дуся загадала: «Знаешь, Нина, если сегодня нас не собьют, проживём с тобой до 100 лет. Согласна?» — «Согласна, — ответила ей. — Только вот погода скверная». И в самом деле, северную часть неба затянуло облаками. На юге какая — то муть. Взлетели, набрали высоту. Прошли Керченский пролив. Поплыла береговая линия Крыма, его восточная оконечность. Южнее Керчи возвышается гора Митридат. Под ней склады, снабжающие вражескую группировку боеприпасами. Почти месяц полк охотится за ними. Сегодня все экипажи уже совершили по 2 вылета. Мы с Дусей идём в третий. Чем ближе к цели, тем хуже погода. Облачность чуть выше 300 метров. Над Митридатом тучи, словно для нас, поднялись высоко. Мы летим под ними. Однако с запада надвигается туман, и над целью нас встречают хлопья мокрого снега. Усилился обстрел. Вокруг самолёта зависли знакомые кроваво — красные шары разрывов зенитных снарядов. Опускающаяся облачность прижимает самолёт к земле. Плоскости покрываются льдом, и машина теряет устойчивость.
Наконец сбросили бомбы. До нас дошла взрывная волна, и мы почувствовали, что летим неведомо куда. Сквозь хлопья снега нельзя было разобрать, где земля, где небо. Лучи прожекторов, упираясь в низкие облака, отражались в чёрной, как смола, воде Керченского пролива. Чтобы не потерять положения, я уткнулась в приборы. От движений, которые делала при маневре, заныли руки, а от яркого света прожекторов, то и дело стегавших по глазам, перед приборной доской поплыли красные круги. Будто издалека слышу мягкий голос Дуси: «Убавь скорость. Кажется, вырвались».
Но вырвались мы ненадолго. Не успела я развернуться на восток, как обстрел возобновился. Теперь стреляли со стороны Азовского моря. Но, к счастью, Дуся хорошо это видела и спокойно командовала: «Уходи от моря. Это с катеров бьют». Я снова стала бросать самолёт то вправо, то влево. «Нина, поздравляю!» — крикнула Дуся. «С чем?» — спросила я, думая о вражеском складе. Не он ли горит? Но Дуся поздравляла с Новым годом. «Да он ещё не наступил!» — «Наступит, Нина, наступит. Новый, прекрасный, мирный год! — голос Дуси дрожал. — Впереди Большая земля, видишь? Наша земля, где нет больше фашистов! Настанет же время, когда люди будут видеть их только в кино…»
Наконец экипаж на земле. Позднякова и Пасько доложили командиру полка гвардии майору Бершанской о повторных взрывах и пожаре. Возвратившиеся следом за ними лётчица Мария Смирнова и её штурман подтвердили, что после точного бомбометания экипажа Поздняковой и Пасько начался большой пожар. О том, что склад взорван, на следующий день пришло подтверждение и с наземной станции наведения.
В одном из Октябрьских номеров 1944 года газета «Правда» так писала о боевых делах Евдокии Пасько на фронте: «В боевой деятельности штурмана эскадрильи Гвардии старшего лейтенанта Евдокии Пасько значится 780 боевых вылетов и около 100 тысяч килограммов бомб, сброшенных на укрепления противника. На её боевом счету — 157 сильных взрывов, 109 очагов пожара, 4 взорванных склада с горючим, 2 склада с боеприпасами и много уничтоженных немецких солдат и офицеров». Кроме того, она разбросала над передним краем противника и в его тылу около 2 миллионов листовок. В годы войны листовки — это тоже оружие.
Небольшого роста, смуглая, с чёрными дугами бровей на белом лице. Туго заплетённая русая коса короной обнимает её голову. На гимнастёрке ордена Красного Знамени, Отечественной войны и два — Красной Звезды. Так выглядела Евдокия Пасько.
— Мал золотник, да дорог! — с восхищением говорили о ней в полку.
Кончилась война, девушка — штурман вернулась в родной университет, снова взялась за учебники. А овладев второй специальностью, стала преподавать математику в Высшем техническом училище имени Н. Э. Баумана. И с тех пор многие годы эта скромная женщина продолжала самоотверженно трудиться на преподавательском поприще, готовя специалистов для различных отраслей народного хозяйства.