Махалин Владимир Николаевич – лётчик-испытатель Опытно-конструкторского бюро П.О.Сухого, подполковник.
Родился 2 февраля 1921 года в селе Дядьково Дмитровской волости Дмитровского уезда Московской губернии (ныне Дмитровского района Московской области). Русский. В 1937 году окончил школу в городе Дмитров, в 1939 году – 2 курса Московского гидрометеорологического техникума, в 1940 году – Реутовский аэроклуб.
В армии с марта 1940 года. В декабре 1940 года окончил Качинскую военную авиационную школу лётчиков, до апреля 1944 года был в ней лётчиком-инструктором.
Участник Великой Отечественной войны: в сентябре-ноябре 1943 года проходил боевую стажировку в 427-м истребительном авиационном полку (Степной и 2-й Украинский фронты). Участвовал в освобождении Левобережной Украины и битве за Днепр. Совершил 26 боевых вылетов на Як-9, лично сбил 2 самолёта противника.
В 1944-1950 – лётчик-инструктор Высшей офицерской школы воздушного боя (город Люберцы Московской области). В 1948 году экстерном окончил Высшие офицерские лётно-тактические курсы (город Таганрог Ростовской области).
В 1950-1956 – лётчик-испытатель Государственного Краснознамённого научно-испытательного института ВВС (ГК НИИ ВВС). Провёл государственные испытания реактивного самолёта-разведчика Як-25Р, принимал участие в государственных испытаниях сверхзвукового истребителя МиГ-19, провёл ряд сложных испытательных работ на других самолётах.
В мае-июне 1951 года участвовал в боевых действиях в Корее. Совершил несколько боевых вылетов на истребителе МиГ-15, сбил 1 самолёт противника.
В январе 1956 года был прикомандирован к ОКБ П.О.Сухого. Поднял в небо и провёл испытания опытных сверхзвуковых самолётов Т-3 и Су-7. Провёл испытания сверхзвукового истребителя С-1. 9 июня 1956 года первым в стране на самолёте С-1 достиг скорости, превышающей 2.000 км/ч (2.070 км/ч). С конца 1956 года из-за болезни (лейкемия) не летал. С июля 1957 года подполковник В.Н.Махалин – в отставке.
За мужество и героизм, проявленные при испытании новой авиационной техники, Махалину Владимиру Николаевичу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 сентября 1957 года присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
После ухода с лётной работы продолжал трудиться в ОКБ П.О.Сухого: заместителем начальника лётно-испытательной станции ОКБ по лётной части (1957-1965), инженером-конструктором (1965-1969), ведущим конструктором (1969-1972) и начальником сектора посадочных устройств (1972-1980).
Жил на станции Чкаловская (в черте города Щёлково) Московской области, с 1956 года – в городе Жуковский Московской области, с начала 1960-х годов – в Москве. Умер 30 октября 1983 года. Похоронен в деревне Очево Дмитровского района Московской области.
Лётчик-испытатель 1-го класса, подполковник (1956). Награждён 2 орденами Ленина (12.07.1957; 6.09.1957), орденами Красного Знамени (21.02.1945), Красной Звезды (26.10.1955), медалью «За боевые заслуги» (15.11.1950), другими медалями.
Tag Archives: Герой Советского Союза
Селифонов Иван Иванович
Родился 23 декабря 1922 года в деревне Берёзовка, ныне Жиздринского района Калужской области, в семье крестьянина. Окончил 10 классов и аэроклуб. С 1941 года в Красной Армии. В 1942 году окончил Сталинградскую военную авиационную школу пилотов.
С ноября 1942 года сержант И. И. Селифонов в действующей армии. Служил в составе 814-го ИАП (25 Августа 1943 года преобразован в 106-й Гвардейский ИАП), летал на «Яках».
К маю 1945 года командир звена 106-го Гвардейского истребительного авиационного полка (11-я Гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-й Гвардейский штурмовой авиационный корпус, 2-я Воздушная армия, 1-й Украинский фронт) гвардии старший лейтенант И. И. Селифонов совершил 110 боевых вылетов на разведку. В воздушных боях лично сбил 6 и в группе 2 самолёта противника.
Всего за время войны выполнил 375 боевых вылетов из которых 170 — на разведку войск и аэродромов. Проведя более 30 воздушных боёв, сбил 8 самолётов противника. Произвёл 11 штурмовок и 13 бомбометаний, в результате которых уничтожил до 100 солдат и офицеров, 15 автомашин, 12 повозок, 4 железнодорожных вагона, 3 артбатареи, подавил 7 точек зенитной артиллерии и взорвал 3 склада с боеприпасами.
27 июня 1945 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.
После войны продолжал службу в ВВС. В 1955 году окончил Военно-Воздушную академию. С 1974 года гвардии полковник И. И. Селифонов — в запасе. Жил и работал в Киеве.
Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды (дважды); медалями.
Фронтовой аэродром. У боевых машин хлопочут авиационные специалисты. Осматривают самолёты, готовят их к вылету. Звено лейтенанта И. И. Селифонова находится в готовности № 1.
— Вам запуск, взлёт! — услышал командир звена в наушниках шлемофона.
Зарокотали моторы, и остроносые «Яки» один за другим взмыли в воздух. Вышли на исходный пункт маршрута, встретились со штурмовиками и, сопровождая их, пошли к Западному Бугу, вдоль которого тянулся передний край обороны противника. Не успели фашисты опомниться, как «Илы» сбросили на их боевые порядки свой смертоносный груз. Селифонов видел внизу вспышки взрывов, пожары и медленно поднимавшийся густой дым.
Штурмовики ещё находились над целью, а к ним устремилась группа Ме-109. Немцы намеревались расправиться с «Илами». Но на защите штурмовиков звено истребителей.
— Атакуем! — скомандовал Селифонов и ринулся на «Мессеры».
Вовремя заметив, что фашистский лётчик готовится открыть огонь, Селифонов свалил машину на крыло, довернул ручкой управления и очутился под брюхом «Мессера». Нажал на гашетку. Огненная трасса прошла выше машины. Теперь фашист решил уклониться от боя и уйти в облака. Однако это ему не удалось. Селифонов, сделав боевой разворот, оказался сзади «Мессера». Сблизился и вторично полил его огнём. Ме-109 клюнул носом, перевернулся на спину и, оставляя за собой шлейф дыма, пошёл к земле.
Когда Селифонов выходил из атаки, на него устремился другой «Мессер». Ведомый Селифонова был начеку и предотвратил угрозу, нависшую над ведущим.
Вторая пара «Яков» вела не менее трудный бой. Самолёты носились в головокружительной карусели. Командир звена, заметив, что ведущий второй пары ведёт огонь с большой дистанции, передал ему по радио:
— «Ястреб-2»! Подходи ближе. Бей наверняка!
Лётчики звена Селифонова сбили в этом бою 3 самолёта противника. Остальные «Мессеры» трусливо покинули район схватки. Тем временем «Илы» сделали по 3-4 захода на цель и в сопровождении «Яков» возвращались к своему аэродрому. На маршруте ударили зенитки. Разрывы снарядов одновременно появились справа и слева. Осколок зенитного снаряда пробил хвостовое оперение самолёта Селифонова. Сделав противозенитный маневр, лётчик вышел из зоны обстрела. Осмотрел машину: нет, не всё в порядке. Киль и руль поворота разбиты. «Что ж, буду управлять рулём высоты и элеронами», — решил лётчик.
Пилотировать повреждённый самолёт было трудно. Но Селифонов доволен тем, что штурмовики отбомбились и не понесли потерь. Ну, а его «Як» дотянет.
Лётчик внимательно наблюдал за воздухом и землей. Вот он заметил внизу своеобразные чёрные точки, вокруг которых земля была разрыхлена. «Что же это?» Догадался: противник устанавливает орудия на новых позициях. «Эх, развернуться бы да ударить по ним», — шепчут губы лётчика. Но нет боеприпасов и горючее на исходе. Селифонов нанёс на карту место расположения вражеских батарей.
И вот уже свой аэродром. Ведущий «Яков» пронёсся над ним, сделав круг, как и положено, зашёл на посадку. Техники и авиамеханики подбежали к самолёту, удивлённо пожимали плечами: «Как можно было лететь на такой машине?»
А Селифонов открыл фонарь, привычным движением расстегнул привязные ремни, освободился от парашюта и, подтянувшись на руках, как делает спортсмен на брусьях, молодцевато спрыгнул на ковер травы. Подошёл командир полка, окинул взглядом самолёт. Селифонов доложил о выполнении задания, об артиллерии противника, занимающей новые огневые позиции.
— За службу благодарю! А садиться в таких случаях, — командир указал рукой на повреждённое хвостовое оперение, — нужно с прямой, а не крутиться над аэродромом.
— Понял. Учту, товарищ командир! — ответил лейтенант.
…Мы сидим с гвардии подполковником Селифоновым, ведём непринуждённую беседу. На тужурке с голубыми петлицами поблескивает «Золотая Звезда», а ниже её — несколько рядов орденских планок. Многими боевыми наградами отмечен мужественный лётчик, человек с чуть задумчивым лицом и острым взглядом. Иван Иванович Селифонов рассказывает о фронтовых буднях, о полётах на боевые задания.
— И много вы совершили таких полётов?
— Более 370, — отвечает Иван Иванович.
— А сколько вражеских самолётов сбили?
— Не много: 6 лично и 2 в паре. Продолжительное время я был разведчиком. Более 170 раз летал на разведку.
Подполковник вспоминает свой путь в авиацию. Научившись свободно парить в воздухе на аэроклубовском учебном самолёте, Селифонов выработал такие лётные навыки, как внимательность, хладнокровие, умение вести тщательное наблюдение.
В лётном училище быстро осваивал боевые машины. Военным лётчиком стал, когда уже около года шла война с фашистскими захватчиками. Рвался в бой. Его послали на Юго-Западный фронт. Тогда Селифонову исполнилось всего лишь 20 лет.
— После окончания Сталинградской военно-авиационной школы пилотов в декабре 1942 года я в составе 17-й Воздушной армии воевал под Сталинградом, потом началось освобождение Украины. Луганск, Красный Лиман и Лисичанск стали первыми украинскими городами, в освобождении которых мне довелось принимать участие. Потом были Донецк, Харьков, Днепропетровск, Николаев, Одесса, Львов. Войну закончил гвардии старшим лейтенантом, командиром звена 106-го Гвардейского истребительного авиационного полка.
Свой первый боевой вылет Иван Селифонов совершил 25 декабря 1942 года.
— Вот зелёная ракета летит в сторону нашей эскадрильи. Восьмёрка Як-1, ведомая командиром эскадрильи старшим лейтенантом Кириллом Лебедевым, выруливает на старт, и мы парами взлетаем. Я во втором звене в паре с Владимиром Ивановым. Сбор над аэродромом, и группа берёт курс к линии фронта в район Миллерово, Чертково. Пасмурно, густая дымка, видимость ограниченная.
Подлетая к линии фронта, мы буквально врезались в группу пикировщиков Ju-87. В считанные секунды образовалась воздушная карусель. То слева, то справа мелькают кресты и свастики. В этой первой встрече с реальным противником, в этом первом настоящем бою я старался как можно крепче, как можно надёжнее держаться своего ведущего, сохраняя боевой порядок. Кстати, боевой порядок нашей восьмёрки быстро рассыпался на отдельные пары, и каждая из них, по существу, вела бой самостоятельно. Двухсторонней радиосвязи тогда у нас не было, и мы слышали через свои приёмники только отдельные команды, отдельные фразы командира эскадрильи. Вот он резким отрывистым голосом передает: «Атакую, прикрой!». Кого атакует и где, мне пока неведомо. Я уцепился «за хвост» самолёта ведущего, стремясь не оторваться, не нарушить боевой порядок, и, вращая головой на все 360 градусов, чтобы не столкнуться с кем-нибудь и не подставить хвост под удар какого-нибудь «Мессершмитта».
И вот вижу: Иванов с левым разворотом пикирует на выходящих из атаки «Юнкерсов-87», пристраивается к замыкающему «лаптёжнику» и открывает огонь. Фашист, окутанный чёрным дымом, клюнул к земле.
Воздушный бой обычно скоротечен, но мне казалось, что этот первый бой длился не меньше часа. Так я намотался «спервачка», что из-под шлемофона потекли струйки пота.
На аэродром возвращались в основном парами. Только у самого аэродрома находили своих соседей по боевому порядку. Всё же первый боевой вылет прошёл для нас удачно. Кроме Иванова сбил одного Ju-87 и старший лейтенант Лебедев. После посадки летчики бурно обсуждали свои действия, не стесняясь резких выражений, высказывали друг другу замечания и претензии.
Одну из первых воздушных схваток Селифонов провёл над шахтами Донбасса. Вместе с ведущим Лебедевым они летели на «свободную охоту».
— Справа противник, атакуй! — передал ведущий.
Такая команда последовала потому, что ведомому было удобнее в сложившейся обстановке ударить по «Фокке-Вульфу». Селифонов обрадовался случаю. Решительно повёл свой самолёт на сближение с врагом. Всё получилось удачно, осталось главное: дать меткую очередь. Взяв FW-190 в перекрестье прицела, открыл огонь. И враг свалился на землю. Когда же Селифонов выходил из атаки, другой вражеский самолёт послал по нему очередь. Благо, что промахнулся.
После посадки ведущий поучал ведомого:
— Медленно выходил из атаки. За эту медлительность мог поплатиться жизнью.
Селифонов навсегда запомнил поучения капитана.
Вспомнил Иван Иванович такой случай. Шестёрка истребителей, в которой был и Селифонов, прикрывала наземные части. С командного пункта передали о приближении 12 «Юнкерсов». Наши истребители пошли в атаку. Строй фашистов распался, 2 бомбардировщика были сбиты. Селифонов атаковал «Юнкерс». Выпустив очередь по врагу, лётчик заметил, что слева, ниже один из подоспевших «Мессеров» ведёт огонь по самолёту младшего лейтенанта Ивана Аверина. Имея преимущество в высоте, Селифонов свалил свой «Як» на крыло, с полупереворота ударил по «Мессеру» — и тот вышел из боя. На земле Аверин крепко обнял Селифонова: «Спасибо, Ваня, ты спас мне жизнь».
— Какой из боевых вылетов на разведку, Иван Иванович, вам больше всего запомнился?
Подполковник щурит глаза, невольно морщит лоб и после паузы ведёт разговор дальше.
…Командир полка вызвал Селифонова.
— По имеющимся данным, вот здесь, — показал он карандашом не карте участок на левом берегу Западного Буга, — скопились вражеские танки. Уточните количество и место их расположения.
Селифонов поднимается в воздух. Вслед идет его ведомый лейтенант Лихачёв. Внизу зеленеют поля. Поблескивает извилистое русло реки. Вот серая лента пролегающей по полям дороги уходит в лес. Снизились. Стрелка высотомера сползла до 600 метров. Глаза напряжённо всматриваются вниз. Видно, как движется стальная махина. Остальные танки стоят на опушке леса. Хорошо замаскировались!
Зло отозвались зенитки. Разведчики набрали высоту. Но как вырваться из огненного кольца? Селифонов почувствовал резкий толчок. По его сигналу ведомый подошёл ближе. Осмотрел самолёт ведущего. Передал ему:
— Пробоина в фюзеляже. Лететь можно.
Досада донимала Селифонова: ведь ещё не всё разведано. Он снизил машину до бреющего, как бы уходя домой, а на самом деле вместе с ведомым прошёл вдоль опушки леса с включёнными фотоаппаратами.
И только разведчики возвратились на аэродром, стальные клинья «Илов» уже уходили на задание: нанести удар по вражеским танкам.
Много таких полётов, каждый из которых можно назвать подвигом, совершил Иван Селифонов. Прорывался каждый раз сквозь огонь и обязательно добывал нужные разведывательные данные. Его самолёт не раз появлялся в ясную и пасмурную погоду над Вислой, Одером, над Берлином.
— А как Вы стали участником легендарного Парада Победы в Москве?
— В мае 1945 года неожиданно меня вызывает начальник штаба полка и объявляет, что для участия в Параде Победы формируется сводный полк 1-го Украинского фронта. Мы с лётчиком нашей эскадрильи Николаем Беспаловым были направлены в Москву, где проходили тренировки и подготовка к Параду. И вот 24 Июня наступает торжественный момент: маршалы Советского Союза Георгий Жуков и Константин Рокоссовский объезжают войска, приветствуют, поздравляют нас. А мы, молодые ребята, отвечаем троекратным «Ура!». Шли по Красной площади с таким настроением, что не слышали своих ног. Казалось, летим на бреющем полёте над Красной площадью. Такое забыть нельзя! Мы продолжаем регулярно встречаться. В 2006 году в Москве была выпущена книга, посвящённая Параду Победы. Там есть фотографии и наших киевских ветеранов — участников Парада. Все они получили эту книгу в подарок.
Когда закончилась война, Иван Селифонов был назначен командиром эскадрильи. Любил он «повозиться» с теми лётчиками, которым трудно давались техника пилотирования, воздушная стрельба. И эскадрилья стала одной из лучших в гвардейской части.
В послевоенное время гвардии подполковник И. И. Селифонов служил в штабе авиационной части. Его часто можно было видеть среди молодых лётчиков на военных аэродромах. С увлечением слушали авиаторы рассказы героя о боях с немецко-фашистскими захватчиками. Нередко бывает Иван Иванович в гостях у молодёжи на заводах, у студентов, школьников.
23 декабря 2007 года И. И. Селифонову исполнилось 85 лет. Несмотря на почтенный возраст, Герой Советского Союза лётчик-фронтовик и сегодня принимает активное участие в работе ветеранских организаций Киева. В городском совете ветеранов он возглавляет секцию участников Парада Победы.
Майор запаса А. М. Маличенко.
В битве за днепровское небо побеждали наши лётчики
16 ноября у ветеранов авиации большой праздник 65-летие легендарной 17-й Воздушной армии, той самой, которая в годы Великой Отечественной войны прошла с боями от Сталинграда до Вены. Это её гордые соколы, как окрестила их фронтовая пресса, шли в лобовую атаку на Курской дуге, направляли горящие самолёты на колонны вражеских танков в боях за Украину и Молдавию, освобождали народы Румынии и Болгарии, Югославии и Венгрии, Австрии и Чехословакии.
За годы войны лётчики 17-й Воздушной, большинству из которых едва исполнилось 20 лет, совершили 532 тысячи боевых вылетов, уничтожив около 5000 вражеских самолётов. 220 лётчиков были награждены «Золотой Звездой» Героя, 6 из них удостоены этой награды дважды.
Предоставим слово Герою Советского Союза гвардии полковнику Ивану Ивановичу Селифонову. 84-летний ветеран рассказывает так, словно это было вчера:
— Вы не представляете, как мы рвались на фронт! Неоперившиеся салаги, недавно прибывшие из училища, где осваивали лётную науку по ускоренной программе, мы умоляли инструкторов направить нас в действующую армию…
А в Сталинграде уже велись жесточайшие уличные бои, и фашистские самолёты-разведчики прорывались за Волгу. Помню, как перед строем нам зачитывали знаменитый приказ верховного командования №227, его суровое «Ни шагу назад!», что означало буквально плохи дела на фронтах. И ненависть подкатывала к горлу, а в небе над нами заунывно гудел гитлеровский разведчик «Хейнкель-111″…
Приближалась зима 1942 года, и мы, лётчики 814-го истребительного авиаполка, ловили каждый погожий день, чтобы повысить лётную подготовку, слетаться в парах и звеньях, почувствовать боевую машину так, чтобы без промаха бить фрицев.
Сталинградская карусель… 16 ноября 1942 года, накануне контрнаступления под Сталинградом, по решению Верховного главнокомандования на базе ВВС Юго-Западного фронта была сформирована 17-я Воздушная армия. Под командованием генерал-майора авиации Степана Красовского её бойцы участвовали во всех 3-х этапах Сталинградской операции.
Подлетая к линии фронта, наша 3-я эскадрилья 814-го истребительного авиаполка буквально врезалась в группу немецких пикировщиков Ju-87. В считанные секунды образовалась воздушная карусель. То справа, то слева замелькали немецкие кресты и свастика. Двусторонней радиосвязи тогда ещё не было, и я слышал в наушниках только отдельные команды командира эскадрильи, его резкое, отрывистое: «Атакую! Прикрой!» Кого он атакует и где, мне пока неведомо. Я, как учили, уцепился за хвост самолёта ведущего и стараюсь, не дай бог, не оторваться и не нарушить боевой порядок.
Вращаю головой на 360 градусов, чтоб не столкнуться с кем-нибудь и не подставить хвост своего самолёта под удар «Мессера». Вдруг вижу, как мой ведущий Володя Иванов с левым разворотом пикирует на выходящих из атаки фашистов, пристраивается к замыкающему «лаптёжнику», так мы называли «Юнкерсов», и открывает огонь. Есть! Окутанный чёрным дымом гитлеровский стервятник клюет в землю! Воздушный бой обычно скоротечен, но для меня тогда он показался вечностью. Когда, приземлившись на обледеневший аэродром, снял шлемофон (зима тогда выдалась лютой), из-под него текли струйки пота, мокрая одежда прилипла к телу.
После посадки начался разбор полётов: старики бурно обсуждали тактику ведения боя, не стесняясь в крепких выражениях, а мы, новички-салаги, молча слушали, мотая себе на ус…
— Какие боевые задачи выполнял ваш истребительный полк в ходе Сталинградской битвы?
— Не только под Сталинградом, но и в других сражениях задачи у истребителей были предельно чёткими и определёнными: прикрывать от ударов с воздуха сухопутные войска, ходить в разведку и сопровождать наших штурмовиков. А им зачастую приходилось попадать в очень серьёзные переделки. У меня до сих пор перед глазами жуткая картина под Белгородом, где наши штурмовики несли огромные потери, в основном от зенитного огня, сосредоточенного у линии фронта. Весь маршрут от Белгорода до Купянска был усеян подбитыми Ил-2! Возвращаясь от линии фронта к своему аэродрому, мы ориентировались не по компасу, а по распластанным по всему маршруту штурмовикам…
Если говорить о лётчиках-героях, то в первую очередь надо вспомнить наших штурмовиков. Невероятная выдержка и самоотверженность заставляли этих ребят, прорываясь через сплошную завесу из огня и железа, обрушивать бомбоштурмовые удары на врага. Вот только два эпизода из фронтовой биографии штурмовиков 17-й Воздушной: 5 июля 1943 года командир эскадрильи 175-го штурмового авиаполка старший лейтенант Долгов направил свой горящий самолёт на немецкую автоколонну, стоявшую у села Бессоновки. А на другой день лётчик 95-го штурмового авиаполка Гусев направил свой пылающий Ил-2 на скопление автомашин и цистерн с горючим у переправы через Северский Донец…
— Фронтовые корреспонденты, описывая подвиги лётчиков-истребителей, наделяли вас такими качествами, как храбрость льва, хитрость лисицы и зоркость орла. Насколько эти эпитеты соответствовали действительности?
— Не будь у лётчика-истребителя этих качеств, он не смог бы рассчитывать на успех в быстротечном воздушном бою или успешно ходить в разведку. Ведь в последнем случае он одновременно был и пилотом, и штурманом, и разведчиком, и стрелком, плюс ко всему должен был осуществлять радиосвязь и воздушное фотографирование. Разведчик владел отличной техникой пилотирования, высокой воздушно-стрелковой подготовкой, военно-инженерной наукой и искусством маскировки, а ещё цепкой зрительной памятью, наблюдательностью и смекалкой. Разведчики на фронте ценились на вес золота. Не зря их называли глаза и уши армии. В воздушную разведку отправляли лучших пилотов, ведь от добытых ими разведданных очень часто зависел успех масштабных боевых операций. Тем, кто совершил сотню разведвылетов, присваивали звание Героя Советского Союза.
— Сколько раз вам приходилось ходить в разведку ?
— Всего за годы войны я выполнил 375 боевых вылетов, из них 170 на разведку в тыл противника. Кстати, далеко не каждый хороший истребитель мог быть хорошим разведчиком. Видеть всё, оставаясь незамеченным, задача специфическая и не для слабонервных. Во-первых, мы удалялись от линии фронта на 50-60 километров в тыл противника, а поскольку на разведку вылетали только парой истребителей, в случае обнаружения серьёзно рисковали. Во-вторых, объекты разведки всегда плотно прикрывались зенитной артиллерией и истребителями, и существовала реальная опасность быть сбитым зенитным огнём. А главное необходимо было подтвердить данные воздушной разведки аэрофотопланшетом.
Чтобы качественно отснять объекты, нужно строго выдерживать установленную высоту, скорость и курс самолёта. В этой ситуации лишённый возможности маневрировать самолёт-разведчик представлял идеальную мишень для зенитчиков. Представьте: летишь среди разрывов зенитных снарядов, не имея возможности отклониться от огневой трассы или нанести ответный удар по вражеской батарее.
Секунды кажутся вечностью! Плюс метеоусловия далеко не всегда способствовали нам. Существовало указание командования о том, что разведку можно вести при высоте нижней кромки облаков 400 метров и видимости не менее 2 километров. Однако истребители нашей разведэскадрильи 106-го гвардейского истребительного авиаполка ухитрялись ходить в разведку при 10-балльной облачности высотой не больше 100 метров. Привычным делом по возвращении с боевого задания были трофеи — осколочные пробоины на корпусах самолётов. На земле их считали техники, они и залечивали раны.
— О лётчиках после войны много написано и снято, а вот инженерно-технический состав авиаполков всегда оставался в тени. Среди людей прозаических фронтовых специальностей техников, механиков встречались герои? Был ли у вас свой «Макарыч»?
— Кстати, «В бой идут одни старики» мой любимый фильм о войне. Там нет надуманных героев и ситуаций. Когда смотрю его, вспоминаю наших ребят. Всё в этом фильме правда и воевать успевали, и отдыхать, и влюбляться. Разве что кузнечиков не ловили на аэродроме… А что касается наших технарей, они все были героями. В тяжелейших условиях фронта, в лютые морозы эти люди делали всё возможное и невозможное, чтобы поддерживать в полной боевой готовности наши самолёты.
Не спали ночами, прогревая моторы, поддерживая необходимую температуру в системе жидкостного охлаждения. В предельно краткие сроки механики и техники приводили в порядок повреждённые в воздушных боях самолёты. Нередко за одну ночь реанимировали, казалось бы, безнадёжную машину. Ведь для технического состава полка существовал только один срок окончания работ по ремонту повреждённых самолётов утро следующего дня.
А как механики опекали нас, лётчиков, заменяя нам братьев и отцов! Был и у меня свой «Макарыч» — механик Валера Гордеев. Благодаря ему мой Як-1, а затем Як-3 занимали в полку первое место по техническому состоянию и внешнему виду. Служили в полках нашей дивизии и девчата: оружейники, парашютоукладчицы, помощники механиков. Наравне с мужиками стойко переносили все тяготы фронтовой жизни, таская к самолётам тяжеленные ленты с патронами и снарядами, ремонтируя и надраивая до блеска наши боевые машины. Шили для нас шарфики из парашютного шёлка, чтобы мы не натирали до крови шеи, вращая головой во время воздушного боя. Конечно, случались и романы, любовь, как правило, прочная, на всю жизнь…
— Я знаю, что после войны Вы продолжали службу в ВВС, стало быть, эволюция военных самолётов происходила на ваших глазах. Можете сравнить ощущения от полёта на первом своём самолёте и на тех машинах, которые осваивали в Военно-Воздушной академии в послевоенное время ?
— Ощущения, как ни странно, были похожие: невероятное счастье полёта. А что касается самолётов, наивно сравнивать мой первый истребитель И-16, который я осваивал осенью 1941 года, и реактивный МиГ-17, на котором поднимался в зону практического потолка. Когда уже нет набора высоты, самолёт как бы зависает, и высотомер фиксирует предел — 16300 метров. Над головой тёмно-синее небо, внизу — пёстрый земной ковер, и кажется, что ты один во вселенной… Однако я никогда не позволил бы списывать на свалку истории самолёты Великой Отечественной со всеми их недостатками — эти работяги вынесли на своих крыльях невероятную ношу войны.
И-16 был капризным в управлении, не прощая ошибок ни на земле, ни в воздухе. Кроме того, он требовал от пилота недюжинной мускульной силы. В его кабине была установлена лебёдка с металлическим тросом, и для того чтобы убрать или выпустить шасси, лётчик должен был произвести 43 оборота ручкой этой лебёдки! Тем не менее истребитель И-16 прочно вошёл в историю нашей авиации. Путёвку в жизнь ему дал Валерий Чкалов. На таких самолётах наши лётчики били фашистов в небе Испании и принимали первые удары фашистских «Мессеров» в 1941-м.
— Иван Иванович, вы участвовали в битве за Днепр, освобождали Правобережную Украину. Какой она запомнилась вам в те дни?
— Я прошёл войну от Сталинграда до Берлина, многое повидал, но то, что увидел с воздуха, пролетая над Украиной, потрясло меня. Отступая, фашисты безукоризненно выполняли специальный приказ Гиммлера: «Необходимо добиться того, чтобы при отходе с Украины не оставалось ни одного человека, ни одной головы скота, ни одного центнера зерна, ни одного рельса; чтобы не остались в сохранности ни один дом, ни одна шахта… Противник должен найти действительно тотально сожженную и разрушенную страну…»
Представьте себе картину: выжженная, насквозь прокопчённая земля. Вместо выбеленных хаток и садочков — огромные безлюдные пепелища и, как чёрный лес, печные трубы. Не земля, а сплошная кровоточащая рана. Глядя на это с неба, я, калужский крестьянин, поймал себя на том, что рука мёртвой хваткой сжала ручку управления самолётом, а пальцы застыли на боевых кнопках огня.
Среди моих однополчан было много украинцев, и где бы ни дрались они потом, всегда перед глазами стояло родное пепелище. Бои за Днепр были особенно ожесточёнными. Фашисты в бессильной ярости стремились взять реванш в небе за свои поражения на земле, бросая на днепровские переправы своих асов, отлично слётанных, бесстрашно идущих в лобовую атаку, вступающих в бой с превосходящими силами наших истребителей, чего раньше они себе не позволяли.
Асов обнаруживали сразу по устрашающе разрисованным машинам и наглости, с которой они действовали. Но это была агонизирующая ярость, в битве за днепровское небо побеждали мы, советские лётчики, и в фронтовой газете появилась статья: «Как фашистским асам набили по мордасам».
Только лётчиками эскадрильи гвардии майора И. Лавейкина за 8 месяцев 1943 года было уничтожено более 100 самолётов противника. А 25 октября 1943-го войска 3-го Украинского фронта штурмом овладели Днепропетровском. На следующий день нашей 11-й Гвардейской истребительной авиадивизии за мужество и героизм, проявленные в боях при освобождении города, было присвоено почётное звание «Днепропетровская».
В Днепропетровске есть памятник экипажу наших ребят, лётчиков-бомбардировщиков Ивану Вдовенко и Александру Гомоненко, направивших горящий самолёт на фашистскую переправу, а на проспекте Мира в этом городе растут деревья, посаженные нами, лётчиками 17-й Воздушной армии.
23 декабря у участника Парада Победы на Красной площади 1945 года Ивана Ивановича Селифонова юбилей. В его обычной киевской малометражке в одном из отдаленных районов города соберутся друзья, ряды которых стремительно редеют. Поднимут традиционные фронтовые 100 грамм за тех, кто не вернулся с боевых вылетов, и за Победу. Сегодня она им по-прежнему дорога. Как и всем тем, кому дорога сама Украина.
Елена Вавилова
Кот Виктор Севастьянович
Кот Виктор Севастьянович – командир 27-го гвардейского истребительного авиационного полка (ВВС 40-й армии, Ограниченный контингент советских войск в Демократической Республике Афганистан), гвардии полковник.
Родился 8 ноября 1940 года в посёлке Алексеево-Орловка (ныне в черте города Шахтёрск Донецкой области, Украина). Украинец. В 1958 году окончил 10 классов школы рабочей молодёжи в городе Снежное Донецкой области. В 1957-1959 годах работал электрослесарем на шахте №33бис (г. Снежное).
В армии с августа 1959 года. В 1960 году окончил 10-е военное авиационное училище первоначального обучения лётчиков (г. Кременчуг Полтавской области), в 1964 году – Черниговское высшее военное авиационное училище лётчиков. До 1970 года служил лётчиком, старшим лётчиком и заместителем командира авиаэскадрильи по политчасти в истребительном авиаполку (в Закавказском военном округе). В 1968 году окончил трёхмесячные курсы подготовки заместителей командиров по политчасти при Военно-воздушной академии имени Ю.А.Гагарина, в 1973 году – Военно-воздушную академию имени Ю.А.Гагарина (Монино).
До 1979 года служил командиром авиаэскадрильи, заместителем командира и командиром истребительного авиаполка (в Группе советских войск в Германии). В 1978 году окончил двухмесячные академические курсы при Военно-воздушной академии имени Ю.А.Гагарина. В 1979-1983 годах командовал истребительным авиаполком (в Среднеазиатском военном округе).Читать далее…
Решетников Василий Васильевич
Решетников Василий Васильевич – командир эскадрильи 19-го гвардейского авиационного полка 8-й гвардейской авиационной дивизии авиации дальнего действия, гвардии капитан.
Родился 23 декабря 1919 года в городе Екатеринослав (ныне – город Днепропетровск, административный центр Днепропетровской области, Украина) в семье служащего. В 1936 году окончил три курса медицинского рабфака.
В армии с 1936 года. В 1938 году окончил Ворошиловградскую военную авиационную школу лётчиков. В боях Великой Отечественной войны с декабря 1941 года. Член ВКП(б)/КПСС с 1942 года.
Командир эскадрильи 19-го гвардейского авиационного полка (8-я гвардейская авиационная дивизия, авиация дальнего действия) гвардии капитан В.В.Решетников к концу июня 1943 года совершил 204 боевых вылета для нанесения ударов по военно-промышленным объектам и войскам противника, нанеся врагу существенный урон в живой силе и боевой технике.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июля 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии капитану Решетникову Василию Васильевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина (№ 14644) и медали «Золотая Звезда» (№ 1055).
Всего за годы войны совершил 307 боевых вылетов на бомбардировку скоплений войск противника и стратегических объектов врага в его глубоком тылу.
После войны продолжал службу. Командовал тяжёлым бомбардировочным авиационным полком. В 1956 году окончил Высшую военную академию имени К.Е.Ворошилова, после чего командовал 106-й тяжёлой бомбардировочной авиационной дивизией. В 1961-1964 годах – заместитель командира, а в 1964-1968 годах – командир 2-го отдельного тяжёлого бомбардировочного авиационного корпуса.
В 1968-1969 годах – первый заместитель командующего, в 1969-1980 годах – командующий дальней авиацией, с ноября 1980 по сентябрь 1986 года — заместитель главнокомандующего Военно-воздушными силами. С октября 1986 года генерал-полковник авиации В.В.Решетников – в отставке.
Избирался депутатом Верховного Совета Украинской ССР 6-7-го созывов.
Живёт в городе-герое Москве. Ведёт активную общественную деятельность на посту председателя Совета ветеранов авиации дальнего действия и дальней авиации.
Генерал-полковник авиации, заслуженный военный лётчик СССР. Награждён советскими 3 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 3 орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, 2 орденами Красной Звезды, орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени, российскими орденами «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени, Почёта (12.04.2010), медалями.
Лауреат премии Правительства Российской Федерации за значительный вклад в развитие ВВС России (2012).
13 августа 2004 года во время авиационной выставки, которая разместила свои уникальные экспонаты на подмосковном аэродроме «Монино», генерал-полковник авиации в отставке В.В.Решетников, в составе экипажа, поднял в воздух бомбардировщик Б-25 «Митчелл» – самый массовый американский бомбардировщик Второй мировой войны (поступавший в СССР по «ленд-лизу»), на котором заслуженный ветеран летал на боевые задания в военные годы.
Его именем назван один из стратегических бомбардировщиков ВВС России «Ту-160».
Павлов Виталий Егорович
Павлов Виталий Егорович — командир 50-го смешанного («Кабульского») авиационного полка в составе 40-й армии Краснознамённого Туркестанского военного округа (ограниченный контингент советских войск в Демократической Республике Афганистан), полковник.
Родился 21 октября 1944 года в деревне Беловоловичи Трубчевского района Брянской области в семье служащего. Русский. Окончил 10 классов средней школы № 3 города Чапаевска Куйбышевской ныне Самарской области. Работал столяром на заводе железобетонных изделий.
В Советской Армии с 1962 года. Член КПСС с 1965 года. В 1965 и 1973 годах окончил Сызранское военно-авиационное училище лётчиков. Как один из лучших выпускников был оставлен лётчиком-инструктором в войсковой части № 93836 города Пугачёва. В 1976 году окончил Военно-воздушную академию имени Ю.А. Гагарина, вернулся в родное училище на должность командира эскадрильи в Сызранский полк, затем уехал в строевую часть для дальнейшего прохождения службы.Читать далее…
Осипов Василий Васильевич
Осипов Василий Васильевич – заместитель командира авиаэскадрильи 108-го авиационного полка (36-я авиационная дивизия, 8-й авиационный корпус, Авиация дальнего действия), старший лейтенант.
Родился 10 ноября 1920 года в деревне Инихово Данковского уезда Рязанской губернии (ныне Данковского района Липецкой области). Русский. С 1936 года жил в Москве. В 1937 году окончил 7 классов школы. В 1937-1938 годах работал почтовым агентом в посёлке Одинцово (ныне город Одинцово Московской области). В 1938 году окончил курсы авиамотористов. Работал мотористом в аэроклубе Метростроя в Москве.
В армии с апреля 1940 года. В 1941 году окончил Кировабадскую военную авиационную школу лётчиков. Служил в ВВС лётчиком (в Закавказском военном округе). В августе 1941 года в должности лётчика 455-го дальнебомбардировочного авиационного полка участвовал во вводе советских войск в Иран.
Участник Великой Отечественной войны: в октябре 1941 – марте 1942 – лётчик 455-го дальнебомбардировочного авиационного полка, в марте 1942 – августе 1943 – лётчик 42-го авиационного полка дальнего действия, в сентябре 1943 – феврале 1945 – командир звена и заместитель командира авиаэскадрильи 108-го авиационного полка дальнего действия, в феврале-мае 1945 – командир авиаэскадрильи 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка. Участвовал в Московской битве, Смоленской операции, обороне Заполярья, освобождении Белоруссии и Прибалтики, Восточно-Померанской, Кёнигсбергской и Берлинской операциях. За время войны совершил 233 боевых вылета (из них 229 – ночью) на бомбардировщиках Ил-4 и В-25 для нанесения ударов по военно-промышленным объектам и железнодорожным узлам в глубоком тылу противника. 21 июня 1944 года был легко ранен в голову.
За мужество и героизм, проявленные в боях, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года гвардии капитану Осипову Василию Васильевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
После войны до 1950 года служил командиром авиаэскадрильи в Дальней авиации (в Брянской области). В 1951 году окончил Высшую офицерскую лётно-тактическую школу Дальней авиации. Служил лётчиком-инспектором по технике пилотирования тяжёлобомбардировочного авиакорпуса, заместителем командира и командиром авиаполков Дальней авиации (в Белоруссии).
В 1959-1962 – заместитель начальника Управления испытаний авиационного вооружения по лётной части в Государственном Краснознамённом научно-испытательном институте ВВС. Выполнил ряд работ по испытанию нового авиационного вооружения на реактивных бомбардировщиках Ил-28, Ту-16, Як-28 и их модификациях. С июля 1962 года полковник В.В.Осипов – в запасе.
В 1964-1965 годах работал инженером-конструктором в ОКБ А.С.Яковлева, в 1966-1968 – лётчиком-инспектором Управления лётной службы Министерства авиационной промышленности СССР, в 1968-1970 – вновь инженером в ОКБ А.С.Яковлева.
Жил в Москве. Умер 5 сентября 1989 года. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.
Полковник (1956), военный лётчик 1-го класса (1955). Награждён 2 орденами Ленина (29.06.1945; 29.04.1957), 2 орденами Красного Знамени (7.09.1943; 4.06.1955), 2 орденами Отечественной войны 1-й степени (30.03.1944; 11.03.1985), 2 орденами Красной Звезды (6.03.1943; 26.10.1955), медалями.
Покликушкин Александр Васильевич
Родился 28 Октября 1913 года в селе Гусь Железный Касимовского уезда Рязанской губернии (ныне Касимовский район Рязанской области), в семье рабочего. Образование начальное среднее. С Сентября 1932 года в Красной Армии. Служил на дальнем Востоке. В 1939 году участвовал в боях с японцами на реке Халхин-Гол. В 1941 году окончил Качинскую военную авиационную школу пилотов.
С Июня 1942 года в действующей армии. Воевал на Западном, Юго-Западном, Сталинградском, Южном и 4-м Украинском фронтах.
К Февралю 1944 года командир звена 74-го Гвардейского Сталинградского штурмового авиационного полка (9-я Гвардейская штурмовая авиационная дивизия, 8-я Воздушная армия, 4-й Украинский фронт) гвардии лейтенант А. В. Покликушкин совершил 692 боевых вылета на самолёте У-2 ночью, нанёс большой урон в военной технике и живой силе противнику.
В период борьбы за Сталинград довёл бомбовую нагрузку на свой самолёт У-2 до 300 кг. Летал с максимальным напряжением, совершал в ночь по 6-7 вылетов.
Затем прошёл переподготовку для полётов на самолёте Ил-2. Замечательно проявил себя и при атаках наземных целей. Только за время боёв на юге Украины совершил 69 успешных боевых вылетов на штурмовку скоплений живой силы, военной техники, складов противника, участвовал в разгроме танковой дивизии СС «Мёртвая голова». В 9 воздушных боях сбил 3 бомбардировщика.
В последующем действовал так же решительно и сноровисто. Принимал участие в освобождении Крыма, Белоруссии, Прибалтики. Всего совершил более 150 боевых вылетов на штурмовике Ил-2.
1 Июля 1944 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.
18 Марта 1945 года Гвардии капитан А. В. Покликушкин погиб в воздушном бою на территории Германии, возле города Растенбург (ныне город Кентшин, Польша), где и был похоронен. После войны прах Героя был перенесён в Варшаву, на кладбище воинов Советского Союза.
Награждён орденами: Ленина (дважды), Красного Знамени (трижды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й и 2-й степеней; медалью. Одна из улиц посёлка Гусь-Железный носит имя Героя. На здании школы, где он учился, установлена мемориальная доска.
В большом мещерском селе Гусь-Железный была единственная на весь тогдашний Бельковский район средняя школа. Весной, когда по здешним топким дорогам не пройти, ни проехать мальчишки из окрестных сёл и деревень устраивались в Гусе на квартиру. Теперь одна из улиц этого города носит имя отважного лётчика — штурмовика Александра Васильевича Покликушкина.
Наверное, и много лет назад она была такой же, эта тихая улица. Впрочем, нет: коренастые раскидистые деревья были тогда ещё тоненькими, и небо ещё не было перечёркнуто линиями проводов, а вместо нынешних водопроводных колонок скрипели высокие колодезные журавли. Лишь закаты над прудом алели так же. И, должно быть, любуясь на эти закаты, 18-летний сплавщик Шурка Покликушкин с трепетом ждал, не появится ли из-за горизонта заветная маленькая рокочущая точечка…
Он с детства мечтал стать лётчиком, парнишка из глубинного мещерского села, где не было ни аэроклуба, ни авиамодельного кружка, где лишь изредка мелькали в небе крылья аэроплана. Но о Шуркиной мечте знала вся улица. Даже соседская девчонка Нинка, как-то сразу и неожиданно вымахавшая в невесту, возвращаясь заполночь с танцплощадки, пела озорные куплетики:
Скрылась в небе точечка самолёта.
Буду ждать я лётчика из полёта.
А такого парня, как Шурка, наверно, можно было бы ждать. Голубые его глаза смотрели мягко и добро. Когда он, по-юношески угловатый, с багром через плечо, возвращался со сплавного участка, под его мокрой от пота рубахой играли литые мускулы.
Мать не могла наглядеться на красавца сына, а отец, кавалер Георгиевского креста за японскую кампанию, Василий Александрович Покликушкин, очень хотел, чтобы его старший непременно стал военным. При этом старик ругал себя. Отец 7-х детей, он был вынужден оторвать Шурку от школы по 5-му году учёбы, взял к себе в помощники на сплав леса. А с четырьмя классами — известное дело! — в лётчики не берут…
И лишь младший брат Колька безоговорочно верил в исполнение Шуркиной мечты. Трогательная любовь связывала братьев. Вместе в детстве бегали они в лес по грибы, вместе удили в пруду рыбу, а когда подросли, вместе стали ходить на танцплощадку. У красавицы Нинки не было более надёжных защитников, чем они.
— Ничего! — переживая за сына, успокаивая себя и его, говорил Василий Александрович. — Ничего, Шура! Через пару годков пойдёшь в армию — глядишь, там и дойдёшь до дела. Прилетишь в Гусь на ероплане — всем нос утрёшь !
Не знал тогда старый солдат, да и никто, кроме Кольки, не знал, что в армию Шурка уйдёт не через два года, как положено по возрасту, а нынешней же осенью — добровольцем, по комсомольскому призыву. В райвоенкомате уже давно лежало его заявление…
Это воскресное июньское утро перепутало все планы. Планы молоденького лётчика, только что условившегося с невестой о дне свадьбы. Планы его большой семьи, разбросанной по стране. Планы всей необъятной Родины. Началась война…
«Ты прости, Ниночка, но свадьбу придётся отложить до победы. Третьи сутки где-то идут бои, третьи сутки сижу в кабине и жду приказа на боевой вылет. А приказа пока не дают…»
О чём он думал в те минуты? О чём он думал, когда писал торопливые строки письма, когда рвался в бой? Наверное, тревожился за судьбу брата Кольки, служившего пулемётчиком на пограничной заставе в Литве. Ведь для Николая война началась 22 июня ровно в 4 часа утра… Должно быть, не покидала лётчика и тревога за мать, уехавшую в Ростов навестить родственников. Ведь Ростов, говорят, уже бомбили… И конечно же лётчику было обидно, почему до сих пор нет приказа на вылет. Не пускали бы какого-нибудь новичка — понятное дело. А у него, у Покликушкина, за плечами был уже Халхин-Гол!
Надо сказать, что опыт и командирское звание дались ему нелегко. Поначалу служил рядовым мотористом в лётной части, потом младшим авиатехником. В 1935 году его как отличника сверхсрочной службы, сдавшего экстерном за 7-летку, направили в Борисоглебское авиационное училище. А затем Монголия, Север, Средняя Азия… И, наконец, вот этот маленький полевой аэродром неподалеку от Смоленска.
«Ты знаешь, у нас тут цветут ромашки. Войны вроде бы и нет. Но я уже слышал эхо взрывов… Только бы был приказ! Уж я — то не струшу, ты знаешь меня…»
И приказ пришёл. Но это был приказ об отступлении. Эскадрилья, в составе которой числился Александр Покликушкин, спешно оттягивалась назад, к столице.
…Он начал войну как защитник Москвы. Первые боевые вылеты. Первые тонны смертоносного груза, сброшенные на голову противника. Первые сбитые вражеские самолёты…
Вот другое его письмо — такое же треугольное, такое же пожелтевшее от времени. На почтовом штемпеле дата: ноябрь 1942 года.
«Нина, Николай погиб! Об этом мне написали его товарищи… А от матери никаких вестей. Вероятно, она так и не успела выехать из Ростова, осталась в тылу врага. Только теперь я понял, как люблю свою мать! Ведь она у меня одна. Одна, как Родина. И сын я у неё теперь остался тоже только один. Что ж, буду отныне драться за двоих — за себя и за Кольку…»
Гремела грандиознейшая в истории Сталинградская битва. Более 500 раз в те дни поднимался над пылающими руинами самолёт, на борту которого белела размашистая надпись: «За Николая!». Дерзко, чуть ли не с бреющего полёта сбрасывались бомбы в немецкие окопы и траншеи, на артиллерийские и миномётные батареи…
Имя бесстрашного лётчика стало всё чаще появляться во фронтовой печати. О своём славном земляке не раз писала и Рязанская областная газета. «В одну из тёмных осенних ночей, — говорилось в корреспонденции «Лётчик-герой», — Покликушкин развешивал над городом яркие фонари — светящиеся бомбы, помогая своим товарищам найти обречённую на уничтожение цель. Вражеские зенитчики открыли по нему ожесточённый огонь. Приходилось ежеминутно изворачиваться среди рвущихся огненных шаров. Один снаряд разорвался почти перед глазами лётчика, заставив его невольно зажмуриться в ожидании неотвратимого, а может быть, рокового удара. Машину резко рвануло, опрокинуло через крыло и штопором закрутило вниз, к земле…»
О чём он думал, этот простой русский парень из касимовского села, в те короткие, жуткие мгновения? Впрочем, вероятно, думать было некогда. Вероятно, взгляд упал на стрелку высотомера, которая скачками приближалась к нулю. Вероятно, машину трясло, как старую телегу на выщербленной, ухабистой мостовой. До какого же предельного, взрывного накала пришлось напрячь нервы, чтобы всё-таки подчинить машину себе!
«Только у самой земли удалось вывести самолёт в горизонтальный полёт», — пишет далее автор. И сколько потрясающей человеческой выдержки, сколько находчивости и героизма скрыто за этими скупыми будничными строками!
А ведь схватка со смертью была для Покликушкина уже не первой. Вот ещё одна вырезка. В ней говорится о том, как подразделение Александра Покликушкина, разбомбив танковую колонну противника, вступило в бой с превосходящим по численности врагом:
«Один «Мессер» начал пристраиваться в хвост самолёта Покликушкина. Но из этого ничего не вышло. Советский лётчик резко бросил свою машину в сторону, и немец на большой скорости пронёсся мимо. Покликушкин послал ему вслед несколько пушечно-пулемётных очередей. От метких ударов «Мессер» загорелся и начал падать вниз…»
Когда с истребителями противника было покончено, на большой высоте показались немецкие бомбардировщики. Они летели на восток. Покликушкин атаковал головной «Юнкерс». От первого же пушечного удара «Юнкерс» дал большой крен и, упав на землю, взорвался на собственных бомбах.
Разбитая танковая колонна и 2 уничтоженных немецких самолёта… И всё это — за один боевой вылет!
Исход Сталинградской битвы вскоре был предрешён. За проявление массового героизма Краснознамённому полку 1-й Воздушной армии, в составе которого воевал Александр Покликушкин, было присвоено звание Гвардейского. Во время волжских боёв заместитель командира эскадрильи Александр Покликушкин записал на свой счёт ещё 5 сбитых самолётов противника и десятки уничтоженных с воздуха танков, дотов, батарей…
Где-то в пригородах трещали пулемётные и автоматные очереди. На набережных Дона, установленные в тени чудом уцелевших деревьев, ухали зенитные батареи. А на центральных улицах города уже гордо реяли красные флаги. Ростов был освобождён!
Среди чёрных, чуть дымящихся развалин, на ступеньках низенькой, на скорую руку вырытой землянки сидели, обнявшись, седая, сухонькая женщина и старший лейтенант авиации с орденом Ленина на груди. Мать и сын… По щекам старушки катились светлые слёзы.
Сколько долгих, томительных месяцев ждали они этой встречи! Как ревностно, с высоты своего полёта следил старший лейтенант за продвижением наших войск! И какой болью щемило его сердце, когда ему, лётчику-штурмовику, приходилось сбрасывать на Ростов, на объекты окопавшегося там врага смертоносный груз!..
О многом говорили они в этот вечер. Сын подробно пересказывал письма из дому от сестёр, поведал сельские новости. Только о смерти Николая он не сказал матери ни слова, упомянув лишь, что брат давно не пишет… Да и старушка тоже умолчала о том, что последним письмом, полученным ею как раз накануне оккупации, было письмо однополчан Николая, в котором говорилось, что её младший сын пал на поле боя смертью храбрых.
Когда над городом загорелся рассвет и вдалеке стихли последние залпы, Александр повёл мать на аэродром, чтобы с первым же транспортным самолётом отправить в Москву. А уж от Москвы до Гусь-Железного рукой подать… По дороге, чтобы отвлечь старушку от горестных дум, он шутил, рассказывал забавные приключения из воинской жизни. При этом он так увлекался, что порой забывал отдавать честь встречным офицерам. Впрочем, те сами, даже старшие по званию, первыми приветствовали его.
Мать удивилась:
— Они что, твои знакомые, что ль? Что они тебя так чествуют?
— Это не меня, — задумчиво ответил Александр. И коснулся рукой ордена Ленина — Это они награду мою приветствуют…
А вот ещё один боевой эпизод о котором рассказал однополчанин Александра Покликушкина, гвардии подполковник в отставке И. Е. Коваленко.
…Это случилось уже на Курской дуге. На счету Покликушкина к тому времени было уже более 600 боевых вылетов на У-2. Он стал воздушным разведчиком, хотя и летал на штурмовике Ил-2, который немцы звали «чёрной смертью». На большой высоте пройдя в глубокий тыл противника, Александр приземлялся где нибудь среди лесных полян и, переодевшись, пробирался в окрестные села. Там он с осторожностью добывал сведения о дислокации вражеских войск, а затем возвращался к своему самолёту и вновь взмывал в небо, доставляя командованию донесения исключительной ценности.
И вот однажды на этом участке фронта, сломив оборону противника, глубоко в прорыв вышла наша танковая колонна. Колонна двигалась по шоссе, и никто из танкистов не знал, что там впереди, возле самой железнодорожной насыпи, стоит в засаде тщательно замаскированная вражеская батарея — более 30 мощных пушек.
А в это время из очередного разведывательного полёта возвращался на свой аэродром Александр Покликушкин. С воздуха он сразу же засёк немецкую батарею и был поначалу даже удивлён, почему немцы не открывают по нему огонь. Но, заметив советские танки, догадался: противник пока просто не хочет обнаруживать себя, выжидает, чтобы танки вышли на цель… Надо было немедленно предупредить танкистов. Но как?!
Он связался по радио с аэродромом, доложил обстановку, назвал точные координаты вражеской батареи. «Сейчас же высылаем туда звено бомбардировщиков, — ответили ему. — А вы пока любой ценой попытайтесь задержать колонну!»
Он сделал один разворот над шоссе, потом другой, третий. Он кружил, покачивая крыльями своей послушной машины, опускаясь до бреющего полёта. Но танкисты так и не поняли его сигналов: колонна упрямо продолжала двигаться вперёд. От немецкой засады её отделяли уже считанные километры.
И тогда Александр пошёл на невероятное… Он решил приземлиться, хотя местность по обе стороны шоссе была явно непригодной для посадки — сплошь кустарники, пни, канавы… С предельной осторожностью, собрав нервы в кулак, он повёл свою машину к земле. И самолёт сел, сел на эту гибельную площадку!..
— Спасибо, браток! — только и смог сказать командир танкистов, потрясённый мужеством и мастерством лётчика.
Колонна остановилась и замерла. Решено было переждать, пока наши бомбардировщики не уничтожат вражескую засаду с воздуха. Танкисты плотным кольцом обступили самолёт Покликушкина. Его Ил-2 напоминал огромную птицу, попавшую в западню: нечего было и думать, что машина сможет отсюда снова подняться в воздух. На многие километры вокруг простирались только ямы, кочки, кусты, перелески…
— Ты уж прости, браток, что из-за нас стал тут на мёртвый якорь, — вновь заговорил командир головного танка. — Мы всё твоему начальству объясним, напишем рапорт…
— Что тут объяснять! — махнул рукой Александр. — Ты бы лучше отбуксировал меня танком на шоссе. Может, я оттуда и поднимусь…
Шоссе было разбитое, всё в колдобинах, к тому же слишком извилистое. И всё-таки Покликушкину удалось оторвать машину от земли. Самолет взлетел, хотя и потерял при этом шасси… Кое-как дотянув до аэродрома, Александр осторожно повёл свой «Ил» на посадку. Проявив высшее, невероятное мастерство пилотажа, он смог посадить самолёт на брюхо…
А в это самое время над танковой колонной проплывало звено краснозвёздных бомбардировщиков. Оно шло туда, к железнодорожному полотну, чтобы обрушить на вражескую засаду мощный шквал огня и смести немецкую батарею с лица земли. Путь танкам был открыт!
И снова почти каждый день вёл на вражеские позиции свой грозный Ил-2 лётчик Александр Покликушкин. Меткими ударами с воздуха он разрушал укрепления врага, превращал в груды рваного металла немецкую технику, расстреливал из пушек и пулемётов живую силу противника. Он бил немцев на Украине, в Белоруссии, в Польше. Рядом с орденом Ленина на грудь легли 3 ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, ордена Отечественной войны двух степеней, медали… И, наконец, «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.
А между тем, омытая светлыми ливнями, несущая всё более и более радостные вести с фронта, на землю пришла весна 1945 года. В далеком мещерском селе Гусь-Железный из рук в руки переходила фотография строгого, мужественного капитана авиации с «Золотой Звездой» на груди. Рассматривая её, жители окраинной сельской улочки не могли скрыть своей законной гордости. Ещё бы! Более 10 лет не был Александр дома. Уезжал нескладным застенчивым парнем, а вернётся прославленным боевым командиром, в офицерском мундире, при всех регалиях… Ведь победа уже близка! Ждали сестры… Ждала мать… Ждала невеста…
Он погиб в самом конце войны — 18 марта 1945 года. Не сбылась мечта земляков увидеть мужественного, прославленного аса с полной грудью орденов и медалей. Для родного села, для своей соловьиной улочки Александр Покликушкин так и остался угловатым застенчивым парнем с голубыми добрыми глазами…
Здесь, как прежде, сгибаются от тяжести яблок сады, и цветут в палисадниках георгины, и заливаются по ночам соловьи. Она живёт своей негромкой будничной жизнью, эта окраинная сельская улица. Улица его имени.
Иногда на этой улице можно встретить уже немолодого сухощавого мужчину в промасленном комбинезоне. Это Николай Васильевич Покликушкин. Да, тот самый Колька! Он не погиб. Получивший в рукопашном бою жестокую контузию, прошедший сквозь все ужасы фашистского плена, он вернулся в родное село и стал работать слесарем в артели «12 лет Октября». Как самое святое, бережёт он вот уже почти полвека фотографии брата, его письма, его награды…
Поляков Виталий Константинович
Родился 11 Апреля 1923 года в деревне Аборино Большосельского района Ярославской области в семье крестьянина. Окончил 9 классов. До Великой Отечественной войны жил в Москве. С 1940 года в Красной Армии. В марте 1941 года окончил Серпуховскую военную авиационную школу лётчиков.
С августа 1942 года сержант В. К. Поляков в действующей армии. Служил в составе 237-го ИАП (54-го Гвардейского ИАП). Летал на Як-1 и «Аэроктбре».
К июлю 1943 года старший лётчик 54-го Гвардейского истребительного авиационного полка (1-я Гвардейская истребительная авиационная дивизия, 16-я Воздушная армия, Центральный фронт) гвардии младший лейтенант В. К. Поляков совершил 75 боевых вылетов, в 23 воздушных боях сбил 4 самолёта противника (из них 1 — тараном).
2 сентября 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.
Всего за годы войны выполнил 176 успешных боевых вылетов. В 28 воздушных боях сбил лично 6 вражеских самолётов. Войну закончил в небе Берлина. Участник Парада Победы в Москве 24 июня 1945 года.
После войны продолжал службу в ВВС. В 1954 году окончил Военно-Воздушную академию, работал в ней преподавателем (позднее стал начальником кафедры тактики истребительной авиации.). Кандидат военных наук, доцент. С 1983 года генерал-майор авиации В. К. Поляков — в запасе. Жил в Москве. До 1991 года работал старшим научным сотрудником в Военном институте.
Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах» 3-й степени; медалями.
Деревня Аборино находилась в Большесельском районе Ярославской области. Здесь 11 Апреля 1923 года и родился Виталий Поляков.
В 1930 году случилось несчастье — сильный пожар истребил почти всю деревню. Мать с сыном уехали в Москву, где работал отец. Там Виталий в 1939 году закончил 9 классов средней школы, страстно увлёкся авиацией. Дорога в небо для будущего героя началась в Пролетарском аэроклубе столицы.
После окончания аэроклуба Виталия направили в 1-ю Серпуховскую военную авиационную школу пилотов. За 3 месяца до войны лётчик-истребитель В. Поляков влился в 237-й авиаполк.
Шла вторая неделя Курской битвы, и «Комсомольская правда» посвятила передовую статью одному из её героев — авиаторов. Статья так и называлась: «Славный подвиг лётчика Виталия Полякова». Вот несколько строк из этой передовой:
«О советских лётчиках, героях Великой Отечественной войны с немецко-фашистскими оккупантами, немало написано и рассказано. Почётный список их с каждым днём увеличивается. И сегодня наряду с другими в него внесена фамилия Полякова. Молодые лётчики, будьте бесстрашными и мужественными, как Виталий Поляков. Подвиг Полякова — это стойкость, храбрость и отвага. Подвиг Полякова — это стремление не только яростно, до самозабвения драться с врагом, но искать врага и уничтожать его. Виталий Поляков показал пример того, как надо проявлять инициативу в бою, военную хитрость и умение».
20-летний младший лейтенант удостоился права быть внесённым в почётный список отважных, а спустя полтора месяца — и звания Героя Советского Союза за то, что в воздушном бою на горящем, погибающем «Яке» пошёл на таран и сбил ведущего группы вражеских бомбардировщиков. Вот как всё это было.
Поляков служил в 54-м Гвардейском полку 1-й Гвардейской истребительной авиационной дивизии, действовавшей в полосе обороны войск Центрального фронта. Летал на «Яке». Самый памятный для Виталия Константиновича бой произошёл 5 июля 1943 года. В то утро немецкие войска перешли в наступление на Курской дуге, стремясь взять реванш за сталинградский разгром. С 4-х часов утра начались ожесточённые воздушные схватки. Волна за волной летели на восток группы вражеских самолётов. Однополчане Полякова, совершив по 5-6 вылетов, устали безмерно. Не все вернулись на свой аэродром. Но, неся жертвы, теряя боевые машины, 1-я Гвардейская истребительная геройски выполняла свой долг — за день было сбито свыше 100 самолётов противника. Один из них, протараненный, был на личном счету Виталия Полякова.
В тот день звено истребителей в составе лейтенантов Калмыкова и Шерстнева, младших лейтенантов Маркевича и Полякова вылетело на прикрытие наших войск в район Малоархангельск, к селу Смородное. Боевой приказ был краток — не допустить немецкие бомбардировщики к позициям советских войск.
В первой паре шли Калмыков с Поляковым, во второй — Шерстнев и Маркевич. Несколько спокойных минут, и вот уже заставившая сразу мобилизоваться встреча с 6 бомбардировщиками Не-111 и сопровождавшими их 4 истребителями FW-190. У противника был перевес в силах, и существенный. Притом из-за неисправности самолёта (надо же такому случиться в самый неподходящий момент!) Калмыков вынужден был взять курс на свой аэродром.
10 против 3… Первыми открыли огонь стрелки «Хейнкелей», стремились зажать наших в кольце «Фоккеров». Решение советские лётчики приняли едва ли не единственно верное — Шерстнев и Маркевич свяжут боем вражеских истребителей, а Поляков попытается расстрелять бомбардировщики. Виталий Поляков отлично понимал, что нельзя допустить их удара, что для этого надо атаковать, обязательно атаковать и поразить в первую очередь ведущего, чтобы весь строй рассыпался. Надо прежде найти его. Но вон же он, на виду, настигнуть бы его как можно скорее.
Поляков заставил себя рвануться напрямик, броситься навстречу огню, который сейчас наверняка откроют вражеские воздушные стрелки. Открыли, а он стремительно приближался к цели. Виталий и сам начал стрелять. Но и враг не дремал: одна из очередей попала в самолёт. Повреждённый мотор задымил и вспыхнул. Пламя лизало уже руки и лицо раненого лётчика, но Виталий упорно шёл на немца — он решил идти на таран. До врага уже 100 метров, затем 50, 30, 10 метров… Винтом «ястребка» и правым крылом он отрубил хвост флагманскому «Хейнкелю». Бомбардировщик сразу вошёл в пикирование и врезался в землю. Потеряв лидера, лихорадочно сбрасывая бомбы, противник сломал строй и повернул назад.
«Як» Полякова, охваченный огнём, падал. Не было уже, кажется, никаких сил. И всё же Виталий успел выскочить из кабины, раскрыл купол парашюта.
С земли за этим жестоким поединком с тревогой наблюдали наши пехотинцы. И облегчённо вздохнули, когда стало ясно, что для советского лётчика всё кончится благополучно. Самые быстрые помчались туда, куда его сносило. Подхватили Полякова, помогли освободиться от парашюта. Он ослабел страшно — весь в ожогах, в крови. Сказывалось, конечно, и напряжение этих стремительно пронесшихся тяжких минут. Хотел сказать спасибо подбежавшим к нему бойцам, сказать, как счастлив он, что опустился на нашей территории, но не смог — так ослабел. Лишь улыбнулся, растроганный, признательный за братскую помощь.
Маршал авиации С. И. Руденко в сборнике «Курская битва» пишет:
«Я много наблюдал воздушных боёв, но такого упорства, такой стремительности, такого мужества наших авиаторов мне не приходилось видеть ранее. Даже наши враги вынуждены признать высокие морально-боевые качества советских лётчиков. Фашистский генерал Меллентин (участник боёв на Курской дуге) в своих мемуарах писал: «В ходе этого сражения русские лётчики, несмотря на превосходство в воздухе немецкой авиации, проявляли исключительную смелость».
Лечился, приходил в себя в считанные дни — и опять в полёты. Спустя несколько месяцев, за проявленные в боях мужество и отвагу, младшему лейтенанту Виталию Константиновичу Полякову Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 Сентября 1943 года было присвоено звание Героя Советского Союза.
В круговерти фронтовых будней Поляков и не вспомнил об одном примечательном для него факте: ровно 3 года назад он стал курсантом школы военных пилотов Московского военного округа, которая находилась в Серпухове.
Путь из Москвы в Серпухов короткий, но такой для Виталия важный, потому что означал он выбор профессии на всю жизнь. Был этот путь и вполне закономерным. Не зря же он, учащийся 554-й столичной школы, столько месяцев занимался в аэроклубе Пролетарского района. Настойчивым, упорным, целеустремлённым пареньком был Виталий — полюбил авиацию, и все препятствия готов был преодолеть, только бы сродниться с нею. Откуда эта любовь? Односложно не ответишь. Книги, кинофильмы, встречи с лётчиками — всё это убеждало, что небо зовёт сильных. А в 16-17 лет так хотелось быть сильным!
Комсомолец В. К. Поляков прибыл на фронт в тяжёлые дни боёв под Сталинградом. Попал в 237-й истребительный авиаполк, летающий на Як-1. С первых дней показал себя отважным бойцом. Первый его бой едва не стал и последним — чуть было не погиб тогда. Он сбил вражеский бомбардировщик, однако подвергся атаке сразу 8 истребителей и был подбит. На повреждённой машине с трудом дотянул до аэродрома. Подбита машина, сам он ранен… Как сумел сориентироваться, посадить свой «Як» — и после отказывался понять. На лечение ушло тогда 2 месяца…
Об этом случае писал Герой Советского Союза Гвардии майор И. Моторный в корреспонденции, которая летом 1943 года была помещена в одной из газет:
«Я знаю Полякова по Сталинграду. Там однажды с целью прикрытия наземных войск он вылетел на своём истребителе. В трудном бою с 8 «Мессерами» действовал исключительно храбро и искусно».
Лечился он в Саратове. Молодость взяла своё — выздоровел, окреп и был счастлив, что попал снова в свой полк. Именно счастлив. Потому что это была Гвардейская часть, вовсе не случайно брошенная в недавние дни Курской битвы на направление главного удара противника. Потому что это была часть, в которой едва ли не каждого лётчика по заслугам называли асом. Мастерство было и дружба — настоящая, фронтовая, когда сам рискуешь жизнью, но товарища, попавшего в беду, спасаешь — иначе нельзя.
Поляков гордился своими однополчанами — и ровесниками, и теми, кто был постарше, опытнее. С большим уважением произносил имя командира подразделения Панова. Это его гвардейцы только за один день боёв сбили 25 самолётов противника. А сам Панов — 2, причём один из них — буквально раскрошил плоскостью своей машины. Но и «Як» не железный — израненный, он больше не мог оставаться в воздухе. Панов находился над вражеской территорией, но, как ни трудно это было, дотянул до своей, сел в каких-нибудь 400 метрах от линии фронта.
Такие вот орлы! А Латышев? А Валентин Макаров? Асы из асов…
После Курской дуги судьба была милостивее к Полякову. Как командир звена, затем заместитель командира эскадрильи 54-го Гвардейского Керченского истребительного авиаполка он воевал на Белорусском, позднее на 1-м Белорусском, фронте. Освобождал Польшу, брал Берлин. Всякое было, ведь каждый, даже самый удачный боевой вылет — это испытание, цепь опасностей, непреходящая тревога. Всё было, но обошлось без серьёзных ранений. Выжил, встретил победу в кругу однополчан.
176 боевых вылетов совершил отважный ярославский лётчик, сбил в воздушных схватках 6 фашистских самолётов.
В 1949 году бывшие однополчане, с которыми Виталий Поляков прошёл почти через всю войну, проводили его на учёбу в Военно-Воздушную академию. В служебной характеристике командир части, в которой служил Герой, написал так: «Личная техника пилотирования — отличная, летает много и с большим желанием. В полёте вынослив».
Окончив академию, гвардии полковник В. К. Поляков работал в ней же преподавателем, затем возглавлял кафедру. С 1966 года он — кандидат военных наук, с 1968 года — доцент. Был он и заместителем начальника факультета заочного обучения Краснознамённой Военно-Воздушной академии имени Ю. А. Гагарина.
…Шли годы. Генерал-майор авиации Виталий Константинович Поляков уже не садился за штурвал — что поделаешь, время неумолимо берёт своё. И, тем не менее, авиация была для него не просто памятью. Он ей служил, он в ней жил. Он учил авиационному мастерству сыновей и внуков тех, кто воевал и одолел врага.
До 1991 года работал старшим научным сотрудником в одном из научных военных институтов в Москве.
Жил в Москве. Умер 20 ноября 2012 года. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.
Генерал-майор авиации (1980), кандидат военных наук (1966), доцент (1968). Награждён орденами Ленина (2.09.1943), Красного Знамени (30.04.1945), Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985), Красной Звезды (30.12.1956), «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени (30.04.1975), украинским орденом «За заслуги» 3-й степени (7.05.2005), медалями.