Долина (Мельникова) Мария Ивановна

dolina

Герой Советского Союза Долина (Мельникова) Мария Ивановна

Мария Долина родилась в деревне Шаровка, ныне Полтавского района Омской области, в семье крестьянина-переселенца из Украины. В 1932 году, из-за инвалидности отца (он в войну лишился ноги) семья Долиных переехала в Украину, в село Михайловку Запорожской области. В семье Долиных было 10 детей. Маша — старшая. По окончании 8 классов средней школы села Михайловка, Мария была вынуждена устроиться на работу. Параллельно с работой занималась в Михайловской планерной школе — филиале Мелитопольского аэроклуба, которую окончила с отличием. В 1939 году окончила Херсонскую авиационную школу. Для того чтобы поступить в неё, Долина прибавила к своему возрасту лишних 2 года (с тех пор во всех официальных документах указывался 1920 год в качестве её года рождения). Работала лётчиком-инструктором Днепропетровского, затем Николаевского аэроклубов Осоавиахима. Окончила экстерном среднюю школу в городе Днепропетровск.

В 1941 году добровольцем вступила в Красную Армию. В 1942 году окончила Энгельсскую военную авиационную школу пилотов. Воевала в составе 587-го (позднее ставшего 125-м Гвардейским) бомбардировочного авиационного полка. Летала на пикирующем бомбардировщике Пе-2 (штурманом её экипажа была Галина Джунковская). Первый боевой вылет совершила под Сталинградом. Затем воевала в небе Северного Кавказа, Кубани и Курска, участвовала в освобождении Белоруссии и Прибалтики.

2 июня 1943 года экипажу Долиной была поставлена задача уничтожить цель близ станицы Крымская на Кубани. Ещё на подходе к цели осколок зенитного снаряда угодил в левый мотор самолёта. «Пешка» Долиной не поспевала за остальными. Успешно отбомбив, экипаж на обратном пути оказался без истребительного прикрытия и был атакован группой из 2 немецких истребителей FW-190 и 4 Me-109. Экипажу Долиной удалось подбить один FW-190 и один Me-109. Но и советский самолёт начал гореть.

Пока летели над вражеской территорией, экипаж не мог покинуть горящий самолёт. Спасло то, что штурман Галина Джунковская надела на Марию Долину очки, благодаря этому у лётчицы от огня уцелели глаза. Долина сумела чудом посадить машину в 2-х километрах от линии фронта. Из горящего Пе-2 лётчиц вытащил, будучи раненым, стрелок-радист Иван Соленов. Едва успели отбежать, как самолёт через несколько мгновений взорвался…

*   *   *
 

В 1944 году Борисовская газета «За коммунизм!» сообщила своим читателям о том, что над городом пролетели наши самолёты, и с одного из них был сброшен вымпел с надписью: «Передать горкому ВКП(б).   Боевой привет гражданам Борисова от лётчиков-борисовцев! М. Долин».

Вместе с вымпелом было сброшено и письмо:

«Дорогие граждане Борисова!

Сегодня, 18 июля 1944 года, над вашим городом пролетает авиационная часть, которой за участие в освобождении города Борисова присвоено наименование «Борисовской».

Мы летим дальше на запад бомбить врага на его территории.

Призываем Вас, дорогие товарищи, быстрее восстанавливать свой город!»

В конце этого письма стояла та же самая подпись: М. Долин.

В том же номере газеты был напечатан и ответ местных железнодорожников, которые рассказывали о своих успехах по восстановлению станции.

Прошло 15 лет… Отмечая годовщину освобождения своего города, сотрудники газеты вспомнили о вымпеле и захотели узнать, кто же были те лётчики, которые в 1944 году послали борисовцам тёплый привет? Какая авиационная часть была удостоена имени их города? И, наконец, кто такой М. Долин?

Но как по прошествии стольких лет получить ответ на эти вопросы? И началась кропотливая работа…

Прежде всего были сопоставлены текст газетной информации с подлинным текстом на полотнище вымпела, который хранится в городском краеведческом музее. Выяснилось, что подпись на вымпеле не «М. Долин», а «М. Долина». Видимо, журналист, готовящий эту информацию к печати, усомнился в том, что «воздушное послание» написано женщиной. Редакция обратилась в Архив Министерства Обороны СССР с просьбой разыскать М. Долину в списках личного состава авиационных частей. Через некоторое время ими был получен следующий ответ:

«В наградных списках личного состава 125-го Гвардейского бомбардировочного авиационного полка имени Героя Советского Союза М. Расковой значится:

1. Гвардии старший лейтенант Долина Мария Ивановна, заместитель командира авиационной эскадрильи, награждена орденом Красного Знамени 28 июля 1944 года.

2. Гвардии капитану Долиной Марии Ивановне, заместителю командира авиационной эскадрильи, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 года присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

В копии наградного листа М. И. Долиной записано:

«28 июня 1944 года тов. Долина производила бомбардирование живой силы и техники противника в районе Зембин, что северо-западнее города Борисова. Задание выполнено отлично. За точный бомбовой удар и успешное содействие наземным войскам при форсировании реки Березина и освобождение города Борисова приказом Верховного Главнокомандующего полку присвоено собственное наименование «Борисовский».

Сотрудники редакции заинтересовались дальнейшей судьбой отважной лётчицы и продолжили поиски. Наконец М. И. Долину нашли в Риге. При встрече, Мария Ивановна рассказала им следующее:

— Вымпел, сброшенный Вам, борисовцам, — это коллективное приветствие всего лётного состава второй эскадрильи 125-го Гвардейского авиаполка. Тогда эскадрильей временно командовала я, так как её командир, Гвардии капитан Фомичёва Клавдия Яковлевна, была сбита в воздушном бою и находилась в госпитале. На другой день, после того как на дивизионном вечере в торжественной обстановке был зачитан приказ о присвоении нашему полку наименования «Борисовский», мы и написали жителям города письмо с призывом работать так же самоотверженно, как наши лётчицы воевали за освобождение этого города.

18 июля 1944 года наш полк совершал перелёт из Каменки (откуда мы летали на освобождение Борисова) на аэродром Ситце-Вельск. Пролетая над Борисовом, я снизилась до 400 метров и штурман сбросила вымпел…

Из дальнейшего рассказа лётчицы, сотрудникам редакции удалось выяснить, что 125-й Гвардейский бомбардировочный авиационный Борисовский авиационный полк имени Героя Советского Союза Марины Расковой в годы войны прошёл славный боевой путь от Волги до берегов Балтийского моря.

Сражаясь на пикирующих бомбардировщиках Пе-2, лётчицы полка уничтожали оборонительные сооружения, живую силу и технику противника на берегах Волги, содействовали наземным войскам по прорыву обороны врага на Северном Кавказе, вместе с другими авиационными соединениями обеспечивали ввод в прорыв танковой группы на Орловско-Курском направлении, выполняли задачи по прорыву долговременной, сильно укреплённой оборонительной полосы и разрушению узлов сопротивления противника на участке Богушевск — Орша.

Полк участвовал в боях за Ельню, Смоленск, Витебск, Борисов, за освобождение Белоруссии, Прибалтики и в разгроме немецких войск в Восточной Пруссии. Всего же, за период Великой Отечественной войны, летчицами полка было совершено 1134 боевых вылета и сброшено на врага 980 тонн бомб. За отличные боевые действия и проявленный личным составом героизм полк награждён орденами Суворова и Кутузова 3-й степени.

На традиционный в таких случаях вопрос: какой боевой вылет стал для лётчицы самым памятным, Мария Ивановна рассказала такую историю:

«2 июня 1943 года мы получили приказ на выполнение очередного боевого задания. Взлетели звеньями, в воздухе собрались в девятку и пошли к аэродрому истребителей. Они быстро взлетели и заняли свои места, сопровождая нас к цели.

Облачность покрывала почти всё небо. Это мешало наблюдению. Приближение к цели мы заметили по возрастающей силе зенитного огня. Наконец, перед нами — сплошная огненная завеса. Снаряды рвутся то впереди, то по сторонам. Маневрировать в плотном строю очень трудно, поэтому мы увеличили интервалы между самолётами и по сигналам штурмана и стрелка-радиста, непрерывно следящих за воздухом, сновали вверх-вниз, вправо-влево, сбивая наводку пристреливающихся зенитчиков противника. Снаряды рвались так близко, что самолёт часто вздрагивал, а осколки горохом рассыпались по плоскостям…

Я вела в девятке левое звено. Перед самой целью мотор стал давать перебои. Машину резко потянуло в сторону. Мы начали отставать. Ведомые Тоня Скобликова и Маша Кириллова, заметив, что наш самолёт подбит, тоже снизили скорость, прикрывая нас.

До цели оставались считанные минуты. Зенитки били по-прежнему кучно, но для выполнения задания в эти кажущиеся вечностью минуты важно забыть о том, что вокруг бушует огонь, собрать вся силу воли и хладнокровно, чётко выдерживать заданную штурманом высоту, направление и скорость полёта.

Короткая команда — и бомбы сброшены. Облегчённый самолёт лёгким толчком подбрасывает кверху. Теперь вторая задача — сохранить экипаж и машину. Зенитки противника неожиданно затихают. И тут же радист докладывает о приближении «Мессеров». А прикрывающих нас истребителей нет — они завязали воздушный бой с первой группой «Мессеров» и скрылись в облаках.

Немцы прежде всего стараются нарушить наш строй, зная, что легче сбить одиночный самолёт. А мы, прижавшись крылом к крылу, прикрываем друг друга огнём пулемётов. Стрелки-радисты и штурманы отбивают одну атаку за другой. Бой идёт жаркий. Вот уже горит на моём самолёте мотор. Повреждён самолёт Тони Скобликовой, за ним тянется белая струя.

В разгаре боя кончаются патроны, пулемёт штурмана умолкает, я иду со снижением. Один «Мессер» нагнал нас и подошёл слева вплотную. Отчётливо видно лицо пилота. Он поднял руку и сначала показал один, потом два пальца. Я не поняла его. Только потом мне объяснили, что это был вопрос — «Как тебя сбить: за один заход или за два ?»

Тут же я ощутила удар по самолёту. Загорелся второй мотор. Снова атака. Галя Джунковская, не раздумывая, начала отстреливаться сигнальными ракетами. К нашему удивлению, эффект получился неплохой. Противник был ошеломлён «новым огневым средством» и уже не решался больше к нам подходить вплотную. Ещё несколько выстрелов, и истребители противника отстали.

…Внизу под нами течёт Кубань. Это линия фронта. Лишь бы её перетянуть. А самолёт, словно пылающий факел, — пламенем объяты оба мотора. Даю команду штурману и стрелку-радисту покинуть самолёт. Ваня Солёнов отвечает: «Тяни, командир, дотянем. А если погибать, то всем вместе!».

Самолёт быстро теряет высоту. Земля… Сели на фюзеляж. Но выйти со штурманом не можем — заклинило выходной люк. Выручает Ваня. Несмотря на ранение, он, собрав последние силы, отбивает люк. Едва мы успели отбежать на несколько десятков шагов, как самолёт взорвался — столб пламени и дыма взметнулся в небо.

Нас подобрали зенитчики и отвезли в станицу Славянскую, в медсанбат. Здесь мы встретились с экипажем Тони Скобликовой, которая, как выяснилось, произвела вынужденную посадку на одном из прифронтовых аэродромов».

Трудное воздушное сражение 9 бомбардировщиков с 8 немецкими истребителями окончилось победой. Не потеряв ни одного экипажа, девушки выполнили боевое задание и сбили 4 истребителя, потеряв лишь одну свою машину. Этот бой вошёл в историю Великой Отечественной войны как образец мужества и отваги советских лётчиц. На примере этого сражения учились лётчики многих бомбардировочных полков, воевавшие на всех фронтах.

dolina2За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 года Гвардии капитан Долина Мария Ивановна удостоена звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 7926).

О своей «Золотой Звезде» она говорила так: «Я всю жизнь отрабатываю этот кусочек золота и считаю его общей наградой полка. Это они, не вернувшиеся из боевых вылетов — настоящие Герои».

После войны отважная лётчица продолжала служить в ВВС, была заместителем командиpa бомбардировочного авиационного полка. С 1950 года — в запасе. Жила в городе Шяуляй, затем в Риге. С 1983 года — в Киеве.

Её неуемная энергия и, как теперь принято говорить, харизма помогали брать штурмом чиновничьи баррикады и добиваться установления памятников однополчанкам на местах их гибели, которые она разыскивала после войны вместе с поисковыми группами. Тем, кто выжил, она доставала дефицитные лекарства, «пробивала» места в клиниках и законные квадратные метры. Её называли «ходячий SOS», но при этом Долина никогда ничего не попросила для себя. Единственное, о чём мечтала, — написать книгу о судьбах военных лётчиц, чтобы рассекретить в ней подлинную историю полка и рассказать о том, что видела и пережила. Вела дневники, хранила переписку, собирала информацию в архивах Минобороны СССР. Вот только времени на книгу выкроить всё не удавалось, а потом пришли новые времена, а с ними — ревизия прошлого и новые герои…

Своё 85-летие легендарная лётчица отметила в Национальном музее Великой Отечественной войны. Поздравить Марию Ивановну с юбилеем пришли представители Киевской городской администрации, фронтовики-ветераны и многие официальные лица. После просмотра фильма о героическом прошлом Марии Ивановны, горячих поздравлений и боевых песен слово предоставили юбилярше. Было трудно не заметить ту боль, с которой жила в те дни героиня. Мария Долина призвала присутствующих на встрече курсантов быть патриотами и не слушать интерпретации истории.

— Любите родину, храните её! Мы временны на этой земле, а постоянное, вечное — это Родина. Дорогие мои юные друзья, не верьте фальсификаторам истории, которые называют Великую Отечественную Второй мировой. Не верьте, что это была только схватка Сталина и Гитлера! Изучайте историю по подлинникам, имейте собственное мнение! Не верьте предателям, которые не защищали Украину: УПА и другие били в спину. В этом я убедилась на собственном опыте.

После Парада Победы в Москве в июне 1945 года мы получили правительственное задание перегнать в Белград дивизию самолётов, которую Сталин подарил Тито. По дороге приземлялись для дозаправки во Львове. Поскольку на нас была военная форма, всех предупредили, что от аэродрома далеко отходить не стоит, так как кругом орудуют «лесные братья». Потом, когда мы вылетели со Львовского аэродрома, над Карпатами по нам открыли огонь из зенитного оружия. У ОУН-УПА была даже зенитная артиллерия! Мы сразу рассредоточились, и они, конечно, никого не сбили, так как стрелять толком не умели, но некоторые самолёты были повреждены. По прибытии в Белград мы доложили об этом командованию.

Мария Ивановна призвала украинские власти «повернуться лицом» к фронтовикам, которых осталось так мало.

— Чудовищная несправедливость, что до сих пор не могут пересмотреть пенсий фронтовиков! Мы, победители, живём хуже побеждённых. Кто доживёт, должны пожить в цивилизованном государстве. Нам много не надо. Ласковое слово, доброе отношение…

Она чуть-чуть не дожила до 65-летия Победы и до выхода своей книги, которую решила назвать «Дочери неба», — так всегда подписывал письма к Марии Долиной её друг Иван Кожедуб. Издание мемуаров лётчицы стало возможным благодаря замечательному коллективу издательства «Довра». В основу книги легли беседы Марии Ивановны с журналистом Еленой Вавиловой. Ей Долина подробно рассказала о своём фронтовом пути и товарищах по оружию. К сожалению, до выхода книги в свет Мария Долина не дожила — её не стало 3 марта 2010 года. Думается, что «Дочери неба» стали своеобразным памятником героине.

5 марта 2010 года её похоронили на Байковом кладбище под залпы прощального военного салюта. Понадобилось вмешательство Уполномоченного Верховной Рады по правам человека Нины Карпачевой, чтобы лётчице выделили скромное место на отдалённом участке престижного городского погоста: молодая команда Черновецкого заявила, что право на захоронение там имеют только дважды Герои. В похоронах участвовали военнослужащие Отдельного полка Президента Украины.

Константинова Тамара Федоровна

konstantinova

Герой Советского Союза Константинова Тамара Федоровна

Родилась 7 ноября 1919 года в деревне Нигерёво, ныне Лихославльского района Тверской области, в семье крестьянина. В 1925 году семья переехала в город Тверь. Окончила среднюю школу. Работала в городе Скопине Рязанской области. Там же училась в аэроклубе. Окончив в 1940 году специальные курсы при Калининском аэроклубе, работала в нём же лётчиком-инструктором.
С марта 1943 года — на фронтах Великой Отечественной войны. С июля 1944 года была пилотом 566-го штурмового полка, с декабря 1944 года — пилотом, заместителем командира эскадрильи 999-го штурмового Таллинского ордена Суворова авиаполка.
К марту 1945 года штурман эскадрильи 999-го штурмового авиационного полка (277-я штурмовая авиационная дивизия, 1-я Воздушная армия, 3-й Белорусский фронт) лейтенант Т. Ф. Константинова совершила 66 боевых вылетов на штурмовку оборонительных сооружений, скоплений войск противника.
29 июня 1945 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоена звания Героя Советского Союза.
После войны старший лейтенант Т. Ф. Константинова — в запасе.
Окончила партшколу, экономический институт. Жила в Воронеже, работала заместителем заведующего в отделе социального обеспечения облисполкома, учреждениях, на заводах и предприятиях.
Награждена орденами: Ленина, Красного Знамени (дважды), Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды; медалями.

*     *     *

В один из послевоенных дней в городе Калинине произошло удивительное событие, никем тогда не замеченное: в скромную квартирку пенсионерки-инвалида, бывшей учительницы Зинаиды Михайловны приехали с фронта сын Владимир и дочь Тамара. В 1945 году нередко случались такие счастливые встречи. Миллионы исстрадавшихся матерей обнимали своих детей, вернувшихся с длительной кровавой войны. А тут случай совсем особый, единственный на всю страну: и Тамара и Владимир — Герои Советского Союза. И она, и он — боевые лётчики, многократно вступавшие в смертельные схватки с врагом в воздухе. И оба — живые, радостные, с Золотыми Звёздами на гимнастерках. Ну как тут не порадоваться, не всплакнуть светлыми слезами их матери?!
Была здесь и младшая дочь Августа, которую звали в семье Гутей.
— Вот и вся наша семья в сборе! — растроганно повторяла Зинаида Михайловна.
Они сидели за праздничным столом, вспоминали довоенную жизнь, давнее и дорогое, рассказывали о буднях войны, о ранах телесных и душевных, о пережитом, и у каждого, даже у 12-летней Гути, было о чем поведать друг другу.
Мать припомнила свою трудную, но по-своему счастливую пору молодости и их раннего детства. Молоденькая учительница, окончившая гимназию с золотой медалью, в годы Гражданской войны оказалась в деревне. Ей полюбился деревенский силач, весёлый крестьянин Фёдор Константинов, человек необычной судьбы. В Первую Мировую войну он служил солдатом, попал в плен, бежал, долгие месяцы пробираясь через всю Европу к родному дому. Учительница и бывший солдат поженились. Сначала все шло хорошо. Жили в деревне, работали, родились дочь и сын — Тамара и Владимир.
Потом переехали в город. Фёдор поступил на фабрику. Что-то у него не заладилось, он стал запивать, менял место работы. Пришли в семью огорчения, неурядицы. В 1937 году отец умер. А мать тяжело заболела, стала инвалидом. На её руках осталось трое детей. Жили бедно, но дружно. Помогала школа. В пионерских лагерях укреплялось здоровье. И Тамара и Владимир заботились о матери, брали на себя многие домашние дела. Они хорошо учились, выделялись в школьном коллективе своей активностью, работали вожатыми, а Володя увлекался спортом, был футболистом. Педагоги говорили Зинаиде Михайловне:
— Хорошие у тебя растут ребята…
— Они работящие, — отвечала она, — мои надёжные помощники, моя опора…
Не знала мать о том, что скоро наступит расставание. После окончания 9-летней средней школы Тамара уехала в город Скопин, поступила в горный техникум. Но вскоре но нужда заставила пойти работать: она поступила преподавателем начальных классов в одну из школ города Скопина.
В те годы молодёжь увлекалась авиацией. Любимыми героями были Чкалов, Громов и другие покорители неба, и Тамара поступила в аэроклуб. Днём работала, а вечером училась, осваивала лётное дело. Она охотно занималась планеризмом, научилась уверенно управлять самолётом У-2. Там она познакомилась с Василием Лазоревым. Молодые люди полюбили друг друга и поженились. Они вместе ходили на занятия, изучали теорию лётного дела, копались в моторах, драили фюзеляжи. А потом начались полёты на планерах.
Когда приступили к учебным полётам на У-2, Тамара быстро и уверенно научилась им управлять. Энергичная, общительная, никогда не унывающая, она верховодила среди девушек-курсантов. Как лучшую выпускницу, её назначили инструктором. Вскоре у них родилась дочка Верочка и они переехали в Калинин, к матери. Там Тамара работала лётчиком-инструктором в местном аэроклубе. А Василий продолжил учёбу в Батайском лётном училище.
Рассказы сестры о полётах, о романтической профессии повлияли и на младшего брата. Окончив 10-летку, Володя подал заявление в авиационное училище. Выросшие, окрепшие помощники выпорхнули из гнезда. Уехал в Оренбургское авиационное училище и брат Тамары — Владимир Константинов.
Вспыхнувшая вдруг война принесла всем членам семьи Константиновых тяжкие испытания. Фронт быстро приближался к Калинину, а на руках у больной Зинаиды Михайловны малолетние девочки — дочка Гутя и внучка Верочка. Учительнице-пенсионерке было не под силу влиться в число беженцев, и она осталась в городе, пережила страшные дни оккупации. Ютились в подвале. Мёрзли. Голодали. Помогали добрые люди. Гутя, бегавшая с ребятами по развалинам, приносила иногда мороженую картошку… Зинаида Михайловна, позабыв о своих болях, прислушиваясь к выстрелам, к разговорам горожан, считала дни в неволе, страшилась за судьбу детей, маленьких, и тех, взрослых, лётчиков. Со слезами на глазах вместе с другими калининцами в морозный декабрьский день она встречала наших воинов, выбивших фашистов из города.
Самое страшное осталось позади. В разрушенный город возвращалась жизнь. Теперь все её тревоги обращены к старшим. Живы ли? Уехали ли на фронт? Может быть, погибли в бою…
С началом Великой Отечественной войны Василий прямо с курсантской скамьи уехал на фронт. Он сражался в небе Ленинграда. Тамара, закончив курсы медицинских сестёр, работала в одной из авиационных частей.
И вот пришла весточка от Тамары: «Здравствуйте, мама, Гутя и Вера! Что же вы до сих пор молчите и какой ваш точный адрес? Я послала вам 500 рублей на почтамт. Получили ли?..» Дочь интересовалась, как они живут, в чём нуждаются, сообщала, что муж Василий на фронте, бьёт фашистов под Ленинградом.
Тамара обрадовалась, получив в ответ письмо от матери. Осталась одна забота — узнать, что с Василием, почему не пишет. Шли одна за другой длинные недели, а вестей всё нет и нет. Она вчитывалась в скупые сводки с Ленинградского фронта, с замиранием сердца ждала почтальона. И наконец поступило известие. Штабной конверт. Чужой почерк. Сердце тревожно сжалось. Прочитав письмо, немного успокоилась: нет, не убит, ранен. В одном из боёв Василий был сбит и сильно обгорел. Его эвакуировали в госпиталь, в Пермь.
Она поспешила в далекий город — увидеть его, приободрить, помочь. Три долгих месяца боролся за жизнь мужественный лётчик, её муж, тяжело раненный в воздушном бою. Врачи пытались его спасти. Самоотверженно старалась вернуть любимого к жизни Тамара, не верила, что случится непоправимое. Но смерть не выпустила его из своих безжалостных цепких когтей. У могилы В. И. Лазарева, лётчика, её дорогого человека, Тамара Фёдоровна поклялась отомстить врагу и занять его место — стать военной лётчицей. Она написала матери: «Еду на фронт. Если погибну, мама, не бросай Верочку».
Так она решила. Но не так просто женщине попасть в действующую часть. В военкомате ей сказали:
— На лётчиков разнарядки пока нет. Ждите…
Тамара не могла спокойно ждать. Каждый день, прожитый в тылу, она считала пропавшим, прожитым бесцельно. Ещё и ещё она ходила в военкомат, и, наконец, её зачислили в роту связи на Волховском фронте, водителем грузовой машины.
— Ничего, — сказала лётчица, — машина не та, но всё ближе к передовой.
Подразделение, хотя и числилось ротой связи, за исключением командира и двух его помощников, состояло из девушек и занималось доставкой снарядов к линии фронта. Всё время они были в разъездах. Это была нелёгкая работа: артиллерийские обстрелы и налёты вражеских истребителей быстро стали обыденным явлением в их фронтовой жизни… Но никакие трудности не охладили её желания драться с фашистами. Из кабины грузовика Тамара с тоской смотрела на пролетавшие самолёты. «Вот бы на штурмовик! — мечтала она. — Сверху виднее фашистов. Я б дала им прикурить!»
Её рапорты с просьбой зачислить в авиацию где-то долго ходили, и она нервничала.
konstantinova2Вскоре Тамаре удалось добиться своего: её направили в 386-й полк лёгких ночных бомбардировщиков. Начались боевые вылеты на маленьком У-2, на которых она летала в аэроклубе, научив летать сотни скопинских и калининских курсантов. Но прослужила она там недолго, вскоре её перевели в эскадрилью связи — на тот же самый У-2. Пожалел Тамару командир лёгкобомбардировочного полка — не захотел посылать под огонь, на риск и смерть, а получилось как в известной поговорке: из огня да в полымя. На бомбёжку она теперь не летала, но развозила секретную почту, офицеров связи, иногда и больших командиров. И всё это очень близко к линии фронта.
Если раньше, летая на бомбёжку, Тамара опасалась только зениток, то теперь за ней стали охотиться истребители. Если раньше она летала только в темноте и ночь была её надёжным союзником, то теперь, когда она летала в светлое время суток, ясный солнечный день стал её недругом. Дважды она прилетала на изрешечённом самолёте.
Доставить в назначенный час секретный пакет, избежав при этом встречи с истребителем, или же, встретившись с ним, благополучно от него уйти — это конечно было большое искусство. Но Тамаре оно было не по душе. Не нравились ей такие полёты, когда надо скрываться, маскироваться и всё время прятаться от врага. Не по душе был и легкокрылый У-2. Она чувствовала, что ей нужен боевой самолёт, грозное оружие, на котором она могла рассчитаться с врагом за всё, что накипело в душе.
— Разрешите летать на боевом самолёте, на штурмовике.
— Женщины на штурмовиках не летают, — отвечали ей, — машина тяжёлая.
— Но я же сильная! — убеждала Тамара. — Я спортсменка. И хочу мстить фашистам!
И она добилась своего…
Её настоятельную просьбу удовлетворили. Уже в мае 1944 года Тамара попала в 15-й отдельный учебно-тренировочный авиаполк, где успешно освоила штурмовик Ил-2. А вскоре, в один из ненастных дней июля 1944 года, Константинова прибыла в 566-й штурмовой авиаполк 277-й штурмовой авиадивизии, расположенный на Ленинградском фронте под Кингисеппом. Ей вручили новенький Ил-2 с бортовым номером «10» и началась боевая работа…
Вначале многие лётчики смотрели на неё, как на диво. Женщина на штурмовике! Виданное ли дело? Она стерпела и косые взгляды, и плохо скрываемые насмешки. Её мечта исполнилась! Да и насмешники скоро перевелись. Новенькая не хуже мужчин владела машиной, проявила отвагу и смекалку и умение помочь в воздухе другу.
Её верным боевым другом, стрелком-радистом в экипаже, стала молоденькая девчушка Шура Мукосеева. До прихода Тамары в полк она была мотористом. И вот в полку появилась женщина-пилот, молчаливая, с серыми спокойными глазами, но только нередко тоскливыми, грустными. Шура поинтересовалась: кто она, откуда? Ей ответили, что лётчица пришла из запасного полка, перешла с У-2 на штурмовик, решив на нём воевать и мстить за погибшего мужа-лётчика. И Шура решилась, выбрав момент, она попросила Тамару взять её в экипаж воздушным стрелком. Тамара согласилась. Так они и стали летать вместе.
Однажды Константинова вылетела на разведку. Как всегда она вела самолёт очень внимательно, учитывая обстановку и метеоусловия. Первая увидела пару «Мессеров» Шура. Она открыла огонь по заходившим с хвоста истребителям. Тамара моментально развернулась в сторону солнца. Противник последовал за ней и оказался ослеплённым яркими лучами. Зато в прицеле Мукосеевой вырисовывался чётко. Короткая очередь — и один из «Мессеров» загоревшись, рухнул вниз. Вот так слаженно, дружно они воевали.
Экипаж Константиновой-Мукосеевой быстро стал одним из лучших в полку. Тамара была довольна своей подругой. Вот что писала она своему брату Владимиру:
«…Если бы ты знал, как это хорошо, когда у тебя за спиной верный надёжный товарищ. Я говорю о своём воздушном стрелке Шуре Мукосеевой. Девчонка, а сколько в ней смелости, твёрдости. Настоящий кремень. А сколько боевого умения! Идя в атаку, я никогда не смотрю назад. Уверена, туда смотрит Шура. И всё видит. Ещё не было случая, чтобы вражеский истребитель атаковал нас внезапно. Двух она уже сбила! Короче, я за ней, как за стеной каменной…»
Вместе с другими лётчиками Тамара летала на штурмовку вражеских позиций, на разведку переднего края обороны противника.
В одном из вылетов их самолёт был подбит и пришлось садиться на вынужденную. Хорошо что дотянули до своей территории…
Шло время. Позади остались бои за Нарву и Псков. Наши войска освободили уже Эстонию. Вот и Восточная Пруссия. В декабре 1944 года лейтенант Константинова — опытный воин, кавалер боевых орденов, переводится в соседний 999-й полк той же 277-й дивизии. Переводится с повышением — командиром звена. И вновь боевая работа, теперь уже в новом коллективе.
Штурмовик Ил-2 далеко не дамский самолёт, а вот Тамара Константинова летала на нем довольно успешно. Весь Ленинградский фронт знал, что в 999-м штурмовом авиационном полку служит женщина-штурмовик, а при ней… 5-летняя дочка!
У Тамары так уж сложились обстоятельства. Её мать, Зинаида Михаловна — учительница, была тяжело больна, а сестрёнка Августа — ещё маленькая. Обстановка в Калинине после освобождения города складывалась тяжёлой, так что дочка Тамары осталась с матерью на аэродроме. У нее было много друзей: лётчики, воздушные стрелки, механики, девушки-оружейницы. Кто оказывался свободен, тот с ней и занимался. И когда Тамара улетала на боевое задание, она знала, что для дочки нет ничего надёжнее, теплее и ласковее рук её однополчан, боевых товарищей…
Но не только дочкой прославилась Константинова, а и мастерством бомбовых и штурмовых ударов по вражеским позициям. В её лётной книжке есть такие записи: «Штурмовой удар по зенитным и артиллерийским батареям противника», «Штурмовой удар по траншеям в районах Раушен, Шигиштиммен, Хабихтау, Бракупенен», «Удар по эшелону противника на железнодорожном перегоне», «Удар по танкам противника», «Разведка…»
Командир полка Павел Зеленцов отмечал, говоря о лётчице, что она отлично летает, точно бомбит и стреляет, четко держится строя, а ещё она — надёжный товарищ в бою!
Она летала без устали, увлекая примером бесстрашия лётчиков, со знанием дела, расчётливо руководила боем. Уже вскоре она была назначена заместителем командира эскадрильи, а затем и её штурманом.
Поддерживая наступающие войска Ленинградского, а затем 3-го Прибалтийского фронтов, её эскадрилья уничтожила большое количество техники врага, обеспечив продвижение наших танков и пехоты. Не уклонялась пилот Константинова и от схваток в воздухе с фашистскими истребителями. О её боевой деятельности в 1945 году «Военно-исторический журнал» позже писал:
«В Восточной Пруссии Тамара Фёдоровна за 3 месяца сделала более 40 боевых вылетов. Меткими штурмовыми ударами она уничтожила и повредила 25 орудий и миномётов противника, 18 зенитных орудий и другую боевую технику. 16 января 1945 года Константинова, сопровождая наземные войска, обнаружила и уничтожила хорошо замаскированную батарею, обеспечив тем самым продвижение нашей части. В другом бою лётчица, преодолев зенитный огонь, прорвалась к Кёнигсбергу и нанесла бомбовый удар по военным объектам. В районе Цинтен она за один вылет 12 раз штурмовала огневые позиции врага и уничтожила 4 орудия».
Константинова совершила за короткий срок столько вылетов, что их впору выполнить двум-трем лётчикам. Когда друзья высказывали ей свое восхищение этой неутомимостью, она говорила:
— А я и сражаюсь за двоих — за себя и за мужа, за Василия. И сколько бы я ни побила фашистов, мне всегда будет мало.
Командование многократно объявляло отважной женщине — штурмовику благодарность. На гимнастёрке её появились ордена — Красной Звезды и Красного Знамени.
Конечно, однополчане старались оберегать свою подругу в бою. Однажды, когда Тамару атаковал вражеский истребитель, ведущий группы «Илов» — капитан Афанасий Мачнев загородил её своим самолётом. Вся порция свинца досталась ему. С большим трудом дотянул он до своей территории…
В одном из вылетов, во время атаки танков, группа штурмовиков попала под интенсивный зенитный огонь. Константинова ощутила удар в мотор самолёта, вслед за этим увидела изморозь на стеклах фонаря и почувствовала характерный запах гари от прямого попадания в мотор. Тяга мотора падала, и самолёт стал терять высоту. А под крылом — буераки, овраги, бой…  Лётчица пробовала менять обороты, включала форсаж, чтобы восстановить устойчивую работу мотора, но это ей не удавалось. Товарищи продолжали атаковать цель, а она, выйдя из строя, развернула штурмовик на восток.
Летит, а на земле всё ещё вражеская техника и бьют по её штурмовику из всего, что только можно поднять в небо. Правда, двигатель периодически развивал полные обороты. Самолёт тогда разгонял скорость и набирал высоту, а спустя некоторое время, опять снижался. Откуда ни возьмись, появились вражеские истребители и атаковали его с двух сторон. Когда немцы проскочили вперед, Тамара ударила по ним из всего оружия, какое было на Ил-2. Один «Мессер» задымил, а второго, и ещё одну пару, отогнали наши подоспевшие истребители.
Совсем немного не долетела Тамара Фёдоровна до своего аэродрома. Села она на ровное поле, окружённое вековыми деревьями. При осмотре оказалось, что у штурмовика полностью перебита водяная труба, ведущая к радиатору. Все это время мотор тянул, охлаждаясь, по существу, одним только маслом.
На второй день после этого вылета Тамара улетела на По-2 с дочкой в Калинин. Отвезла её к матери. Там она узнала радостную весть — брату Владимиру 13 апреля 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза.
Брат и сестра — боевые лётчики, оба многократно вступали в смертельные схватки с врагом в воздухе. Тамара — на штурмовике Ил-2, из рядового лётчика стала заместителем командира эскадрильи. Владимир — на По-2 в 25-м Гвардейском ночном лёгкобомбардировочном полку.
В часы передышки Тамара писала в Калинин матери, мечтала о встрече с дочкой, передавала привет Гуте и Владимиру. Их пути не пересекались. Они знали друг о друге немногое, чаще всего по письмам матери.
konstantinova3К концу войны Тамара Фёдоровна совершила 69 успешных боевых вылетов. 29 июня 1945 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами, ей так же было присвоено звание Героя Советского Союза.
После войны старший лейтенант Т. Ф. Константинова ушла в запас. Но лётчик без неба не может, и Тамара пошла работать в Гражданский Воздушный Флот. Она летала, возила пассажиров по области. До тех пор, пока не случилась авария — перегоняли в ремонт два самолёта По-2, попали в низкую, до самой земли, облачность. Ведущий зацепился за столб, Тамара за землю. Перелом бедра, ушибы. Напомнили о себе и фронтовые ранения. И дорога в небо оказалась для неё навсегда закрытой.
Тамара Фёдоровна поступила на завод, была бригадиром. Потом её избрали председателем заводского комитета профсоюза. В 1954 году она поступила в вечернюю школу, потом в Воронежскую высшую областную партшколу. По её окончании Константинову назначили заместителем заведующего Воронежским отделом социального обеспечения. Для успешной работы на новом месте пришлось поступить на заочное отделение Московского планово-экономического института, которое успешно окончила в 1965 году.
Живя в Воронеже, Тамара Фёдоровна вела большую общественную и военно-патриотическую работу. Единственную в области женщину-Героя повсюду хотели слышать и видеть. И она никогда не отказывалась: выступала в школах и различных учреждениях, на заводах и предприятиях.
…В мае 1975 года в знаменательный день 30-летия Победы прославленные фронтовые лётчики, Герои Советского Союза старший лейтенант в отставке Тамара Фёдоровна Константинова и полковник Владимир Фёдорович Константинов, брат и сестра, были на приёме в ЦК ВЛКСМ. Затем Тамара Фёдоровна, как член Комитета советских женщин, была на приёме в Кремле. Позже выступала перед работниками Московского метростроя. В тот же день брата и сестру пригласил к себе Председатель ЦК ДОСААФ СССР трижды Герой Советского Союза Александр Иванович Покрышкин и вручил им Почётные знаки и грамоты.
Между ними состоялась тёплая, дружеская беседа. Им было что вспомнить, было о чём поговорить. Тем более, что воевали они в разных родах авиации, сражались с врагом на самолётах разных типов: Александр Покрышкин — на истребителях, Тамара Константинова — на штурмовиках, Владимир Константинов — на лёгких ночных бомбардировщика. У каждого было что-то своё, особенно интересное: техника, тактика, способы ведения боевых действий.
Не частое это явление, когда брат и сестра — оба лётчики, и оба — Герои Советского Союза. Вот почему Александра Ивановича, пригласившего к себе фронтовиков-авиаторов, интересовали не только их боевые дела в годы войны, но и биография Константиновых. Шёл живой разговор о местах, где они росли и учились, о пионерских лагерях под Калинином, об авиомодельных кружках оборонного Общества и полётах в аэроклубе…

Тимофеева (Егорова) Анна Александровна

timofeeva

Герой Советского Союза Тимофеева (Егорова) Анна Александровна

Тимофеева (Егорова) Анна Александровна — лётчик-штурмовик, штурман 805-го штурмового авиационного полка (197-я штурмовая авиационная дивизия, 16-я воздушная армия, 1-й Белорусский фронт), старший лейтенант.
Родилась 23 сентября 1918 (по документам – 1916) года в деревне Володово Кувшиновского района Тверской области в крестьянской семье. Русская. После школы уехала в Москву, к старшему брату.
Работала на Метрострое первой очереди. Чтобы устроиться на работу приписала себе 2 года, исправив год рождения с 1918 на 1916. После учебы в ФЗУ «Стройуч», где Анна получила профессию арматурщицы, работала на станциях «Красные ворота», а следом — и на «Динамо», где трудилась чеканщицей, машинистом подъема, слесарем по ремонту отбойных молотков, перфораторов. Без отрыва от производства окончила рабфак, а затем планерную школу и аэроклуб. В 1938 году была направлена в Ульяновскую школу лётчиков Осоавиахима, но после ареста старшего брата, как родственник «врага народа» была отчислена, и уехала в Смоленск, устроилась работать на льнокомбинат, занималась в аэроклубе. Вновь получила направление в школу лётчиков, на этот раз в Херсон. По её окончанию в 1939 году Егорова направлена в Калининский аэроклуб, где работала инструктором.
В начале войны получила направление в аэроклуб города Сталино (Донецк). По прибытию в город обнаружила, что все эвакуировались. Была зачислена лётчиком в 130-ю отдельную авиационную эскадрилью связи Южного фронта. Летала в ситцевом платьице с оборкой, в резиновых тапочках и голубой косынке под изрядно поношенным аэроклубным шлемом. Таких, как Аня, кадровые военные называли ЧБЗ — человек без звания. Она возила на передовую кровь для раненых, боевые приказы и простые солдатские письма, держала связь с попавшими в окружение войсками, в том числе с конным корпусом генерала Пархоменко.
На невооружённом У-2 (По-2) совершила около 100 вылетов, и не только по доставке документов, но и на разведку, и поиск в тылу врага окружённых частей. В феврале 1942 года Егорова была награждена орденом Красного Знамени.
Весной 1942 года под Изюмом «мессер» поджёг «утёнок» Егоровой. Спасаясь от, казалось бы, неминуемой гибели, лётчица положила горящий самолёт на крыло и крутым скольжением устремилась к земле. От фанерного «кукурузника» могла остаться лишь груда пылающих обломков, но лётчица посадила машину. Фашист пришёл в ярость, метнулся к земле, поливая огнём лётчицу. Егорова упала в траву, притворившись убитой. Это и спасло её от верной смерти.
timofeeva2Осенью 1942 года Егорова добилась перевода в штурмовую авиацию. После учебно-тренировочного полка была направлена в 803-й штурмовой авиационный полк 230-й штурмовой авиационной дивизии. В составе полка прошла до конца войны от рядового лётчика до штурмана полка. Участвовала в боях на Тамани, освобождении Крыма, Украины. За подвиг при постановке знаменитой дымовой завесы, под прикрытием которой наши войска прорвали хваленую «Голубую линию» обороны врага под Новороссийском, была награждена орденом Красного Знамени.
Егорова была единственной в полку женщиной-пилотом, а позднее вместе со стрелком Дусей Назаркиной она составила первый женский экипаж в штурмовой авиации. Когда Анна Егорова попала на 1-й Белорусский фронт, на её счету значилось уже 243 боевых вылетов.
20 августа 1944 года войска 8-й гвардейской армии отбивали яростные атаки на Магнушевском плацдарме. На помощь гвардейцам вылетела очередная группа штурмовиков в составе 16 самолётов, и вела их в бой штурман 805-го штурмового авиационного полка лейтенант Егорова.
Над Вислой лётчиков встретил мощный огонь зенитных батарей. Внизу, поднимая облака пыли, шли немецкие танки. Они приближались к нашей пехоте. Лётчица ринулась в атаку. Засверкали огненные трассы пушечных снарядов, смертоносным градом посыпались с самолётов противотанковые бомбы. Прошла минута, и на земле уже пылали «тигры», замерли «пантеры» и «фердинанды». Во время второго захода на цель длинные трассы зениток скрестились перед самолётом Егоровой, и в тот же миг самолёт горящим факелом пошёл вниз…
timofeeva3В тот день командир полка послал матери Анны Егоровой похоронную, а командованию армии — наградной лист с ходатайством о присвоении штурману полка звания Героя Советского Союза, посмертно.
В действительности тяжело раненная и обожжённая Анна Егорова без сознания попала в плен. Прошла несколько лагерей, в том числе и Кюстринский. В январе 1945 была освобождена танкистами 5-й ударной армии из лагеря «ЗЦ», где содержалась в карцере.
После проверок и медкомиссии, не допустившей её к лётной работе, вернулась в Москву на Метрострой. Вышла замуж за В. Тимофеева, бывшего командира дивизии, в которой воевала.
Представление к высокому званию в годы войны «затерялось», и лишь благодаря стараниям однополчан, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 мая 1965 года Тимофеевой (Егоровой) Анне Александровне присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 10679).
Жила в Москве. До выхода на пенсию работала в Московском метрополитене. Умерла 29 октября 2009 года. Похоронена на Даниловском кладбище в Москве.
Награждена орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, медалями, так же польским Серебряным крестом заслуг; орденом Российской Православной церкви «За честь и доблесть».

Жигуленко Евгения Андреевна

Zhigulenko

Герой Советского Союза Жигуленко Евгения Андреевна

Жигуленко Евгения Андреевна — командир звена 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта, гвардии лейтенант.
Родилась 1 декабря 1920 года в городе Краснодаре в семье рабочего. Член ВКП(б)/КПСС с 1942 года. Окончила среднюю школу в городе Тихорецке Краснодарского края, училась в Дирижаблестроительном институте (Московский авиационно-технологический институт). Окончила школу лётчиков при Московском аэроклубе.
В Красной Армии с октября 1941 года. В 1942 году окончила курсы штурманов при Военной авиационной школе пилотов и курсы усовершенствования лётчиков.
На фронтах Великой Отечественной войны с мая 1942 года.
Командир звена 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиаполка (325-я ночная бомбардировочная авиадивизия, 4-я воздушная армия, 2-й Белорусский фронт) гвардии лейтенант Жигуленко Е.А. к ноябрю 1944 года совершила 773 ночных боевых вылета, нанесла противнику большой урон в живой силе и технике.
zhigulenko2Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии лейтенанту Жигуленко Евгении Андреевне присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4854).
Всего за годы войны совершила 968 боевых вылетов. После Победы мужественная лётчица продолжала службу в Вооружённых Силах СССР. В 1955 году она окончила Военно-политическую академию имени В.И. Ленина. С 1955 года гвардии майор Жигуленко Е.А. — в запасе, а затем в отставке.
В 1976 году окончила Всесоюзный государственный институт кинематографии, работала режиссёром киностудии имени А.М. Горького. Создала два фильма, которые получили признание: «В небе ночные ведьмы» и «Без права на провал». Евгения Жигуленко собрала огромный фото- и киноархив документальных материалов который передала музею Великой Отечественной войны на Поклонной горе. Жила в городе-герое Москве, где и скончалась 2 марта 1994 года. Похоронена в Москве, на Троекуровском кладбище (участок 3).
Награждена орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, 2 орденами Отечественной войны 1-й степени, 2 орденами Красной Звезды, медалями, югославским орденом.

Санфирова Ольга Александровна

o.a.sanfirova_191

Герой Советского Союза Санфирова Ольга Александровна

Родилась 19 апреля  ( 2 мая )  1917 года в городе Самара в семье рабочего. В середине 1930-х годов семья переехала в город Новый Ургенч Узбекской ССР, там Ольга окончила 9 классов. Перебравшись в Россию, трудилась на заводе и одновременно училась в аэроклубе в городе Коломне Московской области. Работала в Управлении санитарной авиации в Москве, с 1940 года была лётчиком — инструктором 78-й учебной эскадрильи Западно-Сибирского Управления Гражданской авиации в городе Татарске Новосибирской области.

С декабря 1941 года в рядах Красной Армии. По призыву Героя Советского Союза Марины Расковой добровольцем была зачислена в ВВС. Окончила Батайскую военную авиационную школу пилотов в 1942 году.

С мая 1942 года в действующей армии. Воевала в составе 588-го ближнебомбардировочного авиационного полка  (с февраля 1943 года — 46-й Гвардейский ночной бомбардировочный авиаполк). Была пилотом, затем командовала звеном, заместитель командира и командир эскадрильи. Участница обороны и освобождения Северного Кавказа, Новороссийско-Таманской, Керченско-Эльтигенской, Крымской, Белорусской наступательных операций.

Командир эскадрильи 46-го Гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка  (325-я ночная бомбардировочная авиадивизия, 4-я Воздушная армия, 2-й Белорусский фронт) Гвардии капитан О. А. Санфирова совершила 630 боевых ночных вылетов на уничтожение живой силы и укреплений противника с боевым налётом 875 часов, сбросила на противника 77 тонн авиабомб. При этом было уничтожено до 2-х взводов пехоты, 1 склад, 2 артилеррийские точки, 2 переправы, 5 автомашин, 3 пулемётные точки, вызвано 78 очагов пожаров. При поддержке десантных частей на Эльтигенском плацдарме сброшено 25 мешков с боеприпасами и продовольствием. Эскадрилья под её командованием совершила 3270 боевых вылетов.

В ночь на 13 декабря 1944 года при возвращении с боевого задания по уничтожению позиций противника в районе населённого пункта Домослав в Польше самолёт был сбит. Экипаж выпрыгнул с парашютами. Лётчицы приземлились на минное поле и Санфирова погибла. Похоронена в братской могиле в белорусском городе Гродно.

23 февраля 1945 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, посмертно удостоена звания Героя Советского Союза.

Награждена орденами: Ленина, Красного Знамени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени; медалями. Её именем названа улица в городе Самара, где установлен памятник Героине, а также в Гродно. Бюст Санфировой установлен в городе Коломна, а на здании аэроклуба — мемориальная доска.

*     *     *

Кому приходилось бывать в дни войны в женском ночном бомбардировочном полку, созданном Мариной Расковой, тот не мог не заметить и не почувствовать, с какой исключительной преданностью, с каким самопожертвованием трудились девушки на своих постах.

Авиация требует людей сильных духом и крепких телом, смекалистых и настойчивых. А когда я однажды ночью увидел двух худеньких девушек, идущих к самолёту, у меня защемило сердце. Через несколько минут они должны быть одни в чёрном небе, и где — над территорией, занятой врагом, в небе, исполосованном кинжалами прожекторов и огнём зениток !

Не знаю, были ли это Ольга Санфирова и Руфина Гашева, о которых дальше пойдёт мой рассказ, однако твёрдо помню, что те молодые девушки спокойно вели разговор в шутливом тоне.

Приучить себя к ночному бдению не так просто. Приучить себя к ночной боевой работе в воздухе неизмеримо сложней. И Ольге и Руфине казалось, что им это не скоро удастся. Сомнения оказались напрасными. Ежесуточно девушки занимались по 12 часов и более. Учебный аэродром гудел днём и ночью. Вылет за вылетом. И когда звучал отбой, девушки, страшно усталые, но довольные тем, что поднялись ещё на одну ступень выше в своем мастерстве, шли отдыхать.

…На Моздок подруги летали уже не раз. Маршрут они знали неплохо. Последнюю бомбёжку произвели весьма удачно — одна из бомб, видимо, угодила в цистерны с горючим: возникший пожар был виден издалека.

Сегодняшняя ночь показалась подругам необычной. С трёх сторон небо освещалось прожекторами, ракетами, взрывами снарядов, пожарами. Это был свет великой и жестокой битвы, происходившей в глубине нашей Родины. На отдельных участках огромного фронта враг, ослеплённый кровью, продолжал рваться вперёд. Это были его последние потуги. Не сегодня — завтра он упрётся в непробиваемую стену нашей обороны, напоминавшей туго сжатую пружину невероятной силы. Недалёк день — это хорошо понимали советские воины, — когда пружина сделает ошеломляющий толчок и противник будет отброшен, уничтожен.

Немецкие войска, ворвавшиеся на Северный Кавказ, ежедневно получали подкрепление. Ценой больших потерь им удалось взять Моздок. Отсюда противник намеревался рвануться на Грозный. В районе Моздока они сосредоточили огромное количество живой силы и техники. Явное превосходство имели фашисты и в авиации. И тем не менее наши лётчики не падали духом. Количественному превосходству противнику они противопоставили неслыханную храбрость, выдержку, боевую дерзость. И конечно, со всей отвагой действовал женский полк ночных бомбардировщиков. Он помогал наземным войскам обескровливать врага, подрывать в нём веру в осуществление своих завоевательских планов. Чувствительные удары наносил полк по тылам противника, резервам.

На счету Санфировой и Гашевой уже было несколько десятков боевых вылетов. В ночном небе они чувствовали себя вполне уверенно. Тревожные, бессонные ночи становились той обыденностью, которая перестает и волновать человека и вызывать у него удивление. До горного перевала прошли без приключений. Над перевалом их встретила первая трудность — густая облачность. Как преодолеть её ?   Руфина, не задумываясь, предложила: идти под нижней кромкой облаков. Ольга согласилась сразу.

Липкая, чёрно — серая масса обложила самолёт. Такого неба экипаж здесь ещё не видел. Над перевалом воздух всегда был чист и прозрачен. А сегодня даже дышать тяжело. Санфирова не спускала глаз с приборов. Мотор работал на предельных оборотах. Проходили минуты. Санфирова хотела спросить штурмана, точно ли они выдерживают курс, но Гашева опередила её:

— Пока всё нормально. Так держи!

Молодец, Руфина! В любых условиях не теряет самообладания, уверенно выполняет свои обязанности.

Облака все тянулись. Может быть, они закрыли небо до Моздока? Тогда задача экипажа значительно усложнится. Нет, вот замелькали разрывы зениток. Перевал пройден. Теперь до цели недалеко. Перед самолётом точно распахнулись двери. Он шёл навстречу опасностям. На подступах к городу экипаж трижды преодолевал заградительный огонь. Главное было не попасть в лучи прожекторов. Пока это удавалось. Но, когда Санфирова пересекла железнодорожное полотно и стала разворачиваться на цель, случилось то, чего она опасалась: лучи прожекторов всё-таки схватили их самолёт. Мгновенно залаяли десятки зениток.

Девушки понимали, что избежать опасности можно только одним путём — искусным маневрированием по курсу. Ольга стала резко бросать самолёт вправо, влево, вниз. Тщетно. Лётчица прекрасно сознавала, что её подстерегает, но в то же время она испытывала чувство гордости за свой «тихоход». Не беда, что он неказист. Посмотрите, как боятся его фашисты, каким огнём они укрылись от него. Это и придавало бодрости лётчице. Будто не замечая неистового заградительного огня, она уверенно вела машину по ослепительно — яркой небесной дороге.

Фашисты, видимо, не сомневались, что теперь бомбардировщик безнаказанным не уйдёт. Вдруг самолёт пошёл со снижением… на прожектор, и вниз полетели бомбы. Там, где стояла прожекторная установка, возник взрыв. Столб света исчез…

Когда подруги вернулись на аэродром и доложили о своих действиях командиру полка Е. Д. Бершанской, та, нахмурившись, спросила:

— А надо ли было так рисковать?

— Мы не рисковали, — твёрдо ответила Ольга. — Мы выполняли задание.

— Иначе было нельзя, — добавила Гашева.

Дружба их крепла от полёта к полёту. Однажды, после напряжённой ночи, Ольга и Руфина зашли в дом, разделись и легли. Они намеревались хорошенько отдохнуть. Но, вероятно от чрезмерной нервной перегрузки, долго уснуть не могли. Сначала обе молчали, ворочаясь с боку на бок, вздыхали, потом Ольга не выдержала:

— Слушай, Руфа, давай поговорим, что ли?

— Давай, Леля, только тише.

— Расскажи мне о своём детстве. Люблю слушать, как люди начинают жизнь.

Они легли лицом друг к другу. Продолговатая комната наполнилась ровным дыханием уснувших лётчиц и штурманов. Изредка слышалось короткое бормотание во сне, лёгкое похрапывание, резкий глубокий вздох.

— Чего же ты молчишь? — спросила Ольга.

— С мыслями собираюсь, — тихо промолвила Руфина. — Хороший денёк сегодня будет, смотри, выглянуло солнце.

— Умеешь ты, Руфа, уходить от прямого ответа.

— Боже упаси меня от такого греха… Милая Лелечка, детство, отрочество и юность мои, пожалуй, ничем от твоих не отличаются. Школа, пионерский отряд, университет, комсомол и вот… авиация. Война…

— А помнишь, как мы с тобой в первый раз полетели?

— …И как я сбилась с маршрута? — продолжила мысль Гашева. — Это не забывается. Ты тогда правильно обиделась на меня. Мы могли угодить к врагу.

— Не говори ерунду, — перебила её Ольга. — Я тогда не совсем была права. Ты только начинала летать, к тому же никаких ориентиров не было видно.

— А помнишь, как я решила проявить выдержку, получив «ранение» в ногу… Ты настаивала вернуться на аэродром, я же твердила своё: «Перетерплю. Давай отбомбимся. Ничего опасного». Опасного действительно ничего не было, я просто ушибла ногу, и боль причиняла страдания.

— Да, это был забавный случай.

— Надолго останутся в памяти полёты под Новороссийском, на Тамани, под Севастополем. Сколько мы перевозили продуктов, горючего?!

— Руфа, а сколько выпущено по нас зенитных снарядов?

— Да, на это фашисты не скупятся. Неожиданно Гашева приподнялась и доверительно спросила, пристально глядя на тонкий профиль лица подруги:

— Леля, а твоя мама знает, что ты служишь в авиации?

Санфирова с удивлением посмотрела в глаза подруги.

— Неужели твоя мама не знает, где ты служишь?

— Подожди, не ругайся. — Голос Руфины звучал ласково и покорно. — Я не могла сразу сказать маме правду. Она бы очень волновалась. А вот теперь напишу. Теперь другое дело. Теперь мама поняла, что такое война с фашистами. В последнем письме она уже призывает меня бить врагов до конца.

— Напиши маме сегодня же, — предложила Санфирова. — Нельзя так долго держать её в неведении…

Разговор незаметно смолк. Первой заснула Санфирова. Над землёй начинался новый день. Что принесёт он милой Родине, чем ознаменуется на полях грандиозной битвы? Какими событиями наполнится фронтовая жизнь экипажа Гвардии старшего лейтенанта Сапфировой?

Солнечная Кубань. Раздольные поля, пруды, лиманы. Ни Ольге Санфировой, ни Руфине Гашевой до войны не приходилось бывать здесь. Но они знали, что представляет собой этот благодатный край, наполненный медовыми запахами чудесной пшеницы, винограда, кукурузы и подсолнечника. Прекрасно знали они и о том, какие выросли здесь за годы пятилеток промышленные предприятия.

Поехать на Кубань хотя бы на один летний месяц было давнишней мечтой Руфины. И теперь, садясь в самолёт, она вспомнила о своей мечте и сказала об этом Ольге. Санфирова серьезно посмотрела на штурмана и, о чем-то подумав, ответила:

— Так в жизни случается. Мечта сбывается тогда, когда этого не ждешь.

— Жестоко!… — сорвалось с губ Руфины.

— Конечно. Вместо того, чтобы любоваться своей землёй, мы должны кромсать её бомбами.

— Ничего не поделаешь, Лелечка. Гнойник на теле часто вырезают. Фашисты — это гной на нашей земле. От наших бомб земля станет только здоровей, чище.

…Самолёт взял разбег. В эти секунды Ольга всегда строго внимательна, серьёзна, чёрные глаза насторожены. После взлёта лицо её смягчается и становится торжественно — радостным. Штурман тщательно следила за маршрутом. Руфине хотелось провести самолёт по «дороге», где меньше встречается зенитных установок. Вчера это ей удалось блестяще. Экипаж нанёс врагу внезапный и действенный удар. Сброшенные Руфиной бомбы вызвали на земле два мощных взрыва. Последующие экипажи подтвердили, что Санфирова и Гашева попали в машины с боеприпасами.

Станина Крымская уже недалеко. На подступах к ней с севера, как донесла разведка, скопилась вражеская боевая техника. Место её размещения найти нетрудно. Ориентир — небольшой квадрат кустарника, изгиб железнодорожного полотна. Главное — подойти незаметно. Санфирова вся в напряжении. Маленькие сильные руки её крепко сжимали штурвал. Она сбавила скорость, высоту.

— Приготовься, — спокойно сказала Руфина, — мы на подходе.

Одинокие лучи прожекторов безрезультатно шарили по небу.

— Пожалуй, нам лучше зайти с юга, — предложила Гашева. — С этой стороны у противника слабей оборона.

И всё же застать фашистов врасплох не удалось. Собственно, полностью на это подруги и не рассчитывали. Советские ночные бомбардировщики У-2 уже достаточно зарекомендовали себя и здесь. За последнюю ночь они отправили на тот свёт не один десяток гитлеровцев, взорвали склады с оружием, подавили несколько зенитных батарей, прожекторных установок. Фашисты боялись У-2. Стоило им только заслышать их характерный рокот, как они сразу же поддавались панике: мгновенно пустели кабины и кузова автомашин, вспыхивали сотни ракет, открывался беспорядочный зенитный огонь. Так происходило и на этот раз. Пальба началась словно по команде. Фашисты стреляли изо всех видов оружия. Один за другим вспыхивали лучи прожекторов.

С трудом пробивался самолёт сквозь огневую завесу. Это требовало от лётчика высокого мастерства, мужества и выдержки. Ольга была спокойна. Мысль её работала только в одном направлении: пробиться к цели. Ну а если нельзя? Если тихоходный самолёт обложен мощной стеной огня? А стоит ли говорить об этом! Нет больше лётчицы, которая в минуту серьёзной опасности теряла власть над собой, хотя и не боялась умереть. Есть теперь другая лётчица, воздушный боец, который научился хорошо оценивать обстановку, преодолевать опасности, выполнять боевые задания любой ценой. Этот боец не отступит ни перед каким огнём, его не испугает никакая угроза. Чувство самообладания, мужество, проверенное и закаленное в боях, вытесняют из головы все мысли, кроме одной — гордой и возвышенной — вперёд на врага!

Ольга не обольщалась успехами и никогда не хвасталась своим пилотажным искусством. Не терпела она громких слов, да и вообще избегала разговоров о своих полётах. Если же кто и спрашивал её после возвращения с задания: «Как слетала ?», она твёрдо отвечала: «С таким штурманом, как Руфина Гашева, плохо не слетаешь».

И она была права. Гашева не уступала ей в смелости, выдержке, находчивости. Она точно ориентировалась в самых сложных условиях, удачно сбрасывала бомбы на цель, активно помогала командиру выводить самолёт из-под обстрела. Полюбила Ольга Руфину и за покладистый характер. Гашеву природа наградила честным, отзывчивым сердцем, острым взглядом, гибким умом. Её редко видели грустной и никогда — отчуждённой, замкнутой. Невысокого роста, с задорными глазами, она вечно стремилась с кем-нибудь поговорить, посмеяться, кого-то подбодрить, кому-то помочь.

Девушки эскадрильи единодушно избрали Руфину своим комсоргом. Многие обязаны ей своим боевым мастерством. Это она породнила с опасностями молодых лётчиц и штурманов Юшину, Рыльскую, Прасолову, Лашманову, Беспалову, Студилину и других. Она, штурман эскадрильи, совершала с ними первые боевые полёты. Обязанности свои Гашева выполняла уверенно, быстро, чему не в малой степени помогали знания, полученные в Московском государственном университете, откуда ушла в авиацию.

Да, права была Санфирова: летать с Гашевой было хорошо, надёжно. К каждому вылету, независимо от его сложности, они готовились вместе, с прилежанием. Нынешний полёт они не считали особенным. К тому же в район станицы Крымской они уже ходили, местность знали. Санфирова взяла направление на цель. Гашева приготовилась к сбросу бомб.

— Получайте подарки, проклятые, — прошептала Руфина.

Тяжёлые взрывы сотрясли воздух, земля загорелась.

— Погрейтесь, — продолжала шептать Руфина. — Это вам полезно. — И уже громко: — Всё в порядке!

Самолёт шёл на восток, освещённый лучами прожекторов. По-прежнему огонь бушевал вокруг. Девушки не сомневались, что машина получила не одну пробоину. Но теперь это уже не так страшно: задание выполнено. Подруги вели непрестанное наблюдение за воздухом. В любую секунду могли появиться фашистские истребители. Тактика их известна — нападать из-за угла. До сих пор экипаж благополучно ускользал от погони вражеских ночных перехватчиков. Ровно работал мотор. Дул попутный ветер…

Истребитель вырвался из мрака внезапно. Он был похож на снаряд. Погасли прожекторы, смолкли зенитки. Исход атаки, казалось, не вызывал сомнений. Что мог сделать беззащитный «кукурузник» с вооружённым мощными пушками и пулемётами вражеским истребителем?

Ольга стала маневрировать. Немецкий лётчик всё же успел выпустить очередь и резко взмыл вверх. Он не выпускал жертву из виду. Враг выжидал. Он действовал в открытую, ибо знал, что сила на его стороне. Лес кончался, а дальше открывалось гладкое поле. Как проскочить его? Может быть, совершить посадку? Нет, кругом враги. Санфирова прибавила газу. «Будь что будет, пойду по прямой, иного выхода нет». Согласилась с этим решением и Руфина.

Немецкий истребитель атаковал снова, плеснул огнём. Пули ударили в мотор. И сразу же Санфирова почувствовала, что машина перестает слушаться рулей. Поле кончилось. Опять начинался лес. Истребитель так же внезапно исчез, как и появился.

Мотор «кукурузника» чихал всё чаще и чаще. Скорость падала. Наконец Санфирова сообщила, что идёт на вынужденную посадку. Под самолётом замелькали кусты, какие-то чёрные полосы, круги. Удар! Треск сучьев, рывок, снова треск и… тишина. Подруги вылезли на плоскости — прямо перед винтом самолёта стояло крепкое дерево. Соскочили на землю. В тот же миг где-то близко затрещали автоматы. Немцы заметили вынужденную посадку советского бомбардировщика и спешили к нему.

Девушки ползли изо всех сил. Минут через 15 дорогу преградила железнодорожная насыпь. Слева и справа воздух пронизывали красные, белые и зелёные ракеты. Перебрались через насыпь. Лес сменился полем, поле — плавнями. Заквакали лягушки. Подруги сделали короткую остановку. Неподалеку кто-то зашумел и, кажется, кашлянул. Подруги вскочили и, низко пригнувшись, бросились к частоколу деревьев. Там их ждала новая неприятность. Внезапно с дерева прогремела очередь из автомата. Девушки на мгновение застыли, потом, точно сговорившись, одновременно кинулись к кустарнику, что виднелся справа за стволами деревьев. Голые ветви хлестали по лицам подруг, ноги тонули в мягкой прошлогодней листве.

Они шли до полного изнеможения. Свалились у ручья. Первой пришла в себя Ольга. И только теперь подруги заметили, что наступало утро. Надо было куда-то спрятаться и переждать день. Но куда ?   Внимательно осмотрелись. Больше всего им понравилось приземистое, густое дерево, стоявшее среди кустарника. Забрались под него и притихли. У них был один пистолет на двоих. Они положили его между собой.

Днём они слышали пулемётные очереди, орудийную пальбу, тяжёлые взрывы бомб. Один раз над ними пролетели наши штурмовики. Медленно тянулось время. Во второй половине дня выглянуло солнце.

— Слушай, Леля, сегодня же Первое мая !

— Верно !   Первое мая, — задумчиво произнесла Санфирова. — Люблю я этот праздник — светлый, пахнущий цветами… — И вдруг смуглое лицо её посуровело, чёрные брови сдвинулись к переносью. — Ах, эта война !   Какую радость отняла у нас ! — Подумала немного и продолжала: — И всё же мы вернём себе свою радость, Руфа !   Обязательно вернём !..

К вечеру небо заволокло тучами, поднялся ветер. Девушки опять пошли на восток. Эта ночь была не менее тревожной, чем первая. Они пробирались по лесу, по болотам и полям, изрытым снарядами. Под утро подруги набрели на нашу артиллерийскую часть. Здесь их накормили, затем посадили в машину и отправили в Краснодар. Грязные, оборванные, они прошли по улицам города. С радостным любопытством они смотрели по сторонам, дышали воздухом освобождённого города. Встреча с Краснодаром несколько ослабила впечатление, оставшееся от минувших ночей. У обеих стало легче на душе. На второй день после возвращения в часть подругам дали новый самолёт. Боевая работа продолжилась…

После напряжённых полётов, окончившихся благополучно, подруги с трудом вылезли из машины, доложили начальнику штаба и медленно направились к своему домику. Ночь была иссиня — чёрной. На северной стороне неба мерцали звёзды. Порывистый ветер зло трепал молодые деревца, среди которых чернели камни, похожие на больших уснувших черепах. Ольга шла первой. Она, казалось, ничего не видела и не слышала, часто натыкалась на кусты. Руфина ступала бодрей. Глядя в спину подруги, Гашева думала: «Заморилась, бедная. Начинают пошаливать нервы. Вот-вот заснёт». Но Ольга продолжала идти, низко опустив голову. Руфине захотелось сказать что-то весёлое, немного оживить лётчицу, избавить от грустных размышлений, навеянных трудным полётом. Однако, как ни старалась, ничего интересного и весёлого придумать не могла.

В домике было прохладно, сильно пахло плесенью. Гашева сняла комбинезон, присела на чурбачок, повела взглядом по столу.

— Леля, да тебе письмо! — воскликнула она. — Девочки положили под книгу. Вот…

Санфирова словно очнулась, взметнула тонкими бровями, протянула руку. Некоторое время она с какой-то особой нежностью разглядывала помятый «треугольник», поворачивала его то одной, то другой стороной, мяла пальцами, подносила к глазам. Руфина наблюдала за ней с детским любопытством — молча и осторожно. За последнее время Санфирова редко получала письма от родных и знакомых, что, конечно, её огорчало. Правда, об этом она не говорила даже Руфине. Но разве печаль можно скрыть? В больших чёрных глазах Ольги всегда легко было прочитать, что у неё на сердце. Тем более это легко давалось Гашевой, хорошо изучившей её характер.

Руфина умела приглушить душевные боли подруги. Живая, с лукавым теплым взглядом, быстрая на язык, она не оставляла Санфирову наедине с плохим настроением. И лётчица была благодарна ей. От кого же сегодня пришло письмо Ольге? Слишком долго она вертит его в руках. Руфина не спускала глаз с лица подруги: вот на щеках появились ямочки, тонкие губы шевельнулись, со лба слетели две маленькие морщинки. Наконец лётчица подняла голову и нежно обронила:

— От мамы…

— Да ты прочитай, что она пишет.

— Сейчас… не торопи. Понимаешь, если бы я взяла этот конверт в абсолютной темноте, то всё равно узнала бы, что письмо от мамы. Знаешь, Руфа, он сохранил её тепло, её дыхание. Ах, мама, мама!

Ольга бережно развернула «треугольник». Читала медленно, точно хотела выучить наизусть. Закончив чтение, сложила листок квадратиком и положила в планшет.

— Милая мама, — заговорила лётчица, — она всё считает меня трусливой девчонкой. Даёт советы, как себя вести. Чудачка, право… — Ольга задумалась на минуту, потом тихо продолжала: — В детстве я боялась темноты. Теперь смешно об этом говорить. А мама пишет: «Зачем же ты летаешь ночью? Ведь это страшно».

Лицо Ольги осветилось такой милой улыбкой, что Руфина не сдержалась — вскочила и поцеловала подругу. Конечно, она прекрасно её понимает. Они разделись и легли. Ветер мягким плечом упирался в дощатую дверь, пел на разные голоса. Несколько минут подруги лежали молча.

В ночь на 13 декабря 1944 года они совершили свой последний совместный вылет. Как всегда, самолёт шёл на небольшой высоте. Курс — к станции Насельск, где скопились эшелоны с техникой противника. Польская земля. Фашисты опоганили её так же, как и нашу, русскую. Не далее как вчера в полк приезжал пропагандист из армии и рассказал лётчицам и штурманам о бесчинствах, которые творили гитлеровцы в Польше. Советская Армия, перешагнувшая через границу родной земли, уже освободила тысячи людей, томившихся в концлагерях. С радостью встречали освободителей и жители полуразрушенных польских городов и сожжённых деревень.

Волнующие минуты довелось пережить Санфировой и Гашевой. Однажды аэродром расположился около небольшой деревеньки. В первый же день подруги встретились с группой женщин, которые будто нарочно поджидали их на дороге в столовую. Сразу же завязался оживлённый разговор. Полячки обступили наших девушек. Кто-то совал в руки подруг бидончики с молоком, кусочки сала, кто-то повесил на шею полотенце, кто-то просил принять варежки, тёплые носки… Советские девушки растерялись, не знали, что говорить, что делать. По худым землистым щекам полячек текли слёзы. Не выдержали и наши девушки. Машинально повторяя: «Спасибо! Спасибо!», они пожимали женщинам руки, обнимали полячек за острые плечи. Встреча длилась минуты, но оставила в душе каждой лётчицы глубокий след. Такие встречи для воина дороже всяких наград. Нет, недаром пережито столько невзгод и лишений, недаром отдано столько сил и здоровья на пути войны.

И, как ни опасен был теперешний полёт, Санфирова, наблюдая за приборами, всё же нашла минуту вспомнить недавнюю встречу с польскими крестьянками и улыбнулась. Ей почему-то стало теплей, хотя в кабине по-прежнему свободно гулял декабрьский ветер. Руфина внимательно следила за маршрутом. Внизу светлячками вспыхивали ракеты, тонкой дрожащей цепочкой протягивались трассирующие пулемётные очереди. Минуя самолёт, они гасли где-то в стороне.

Перед вылетом командир сказал, что вокруг станции установлено много зениток. В этом экипаж уже убедился. Молодец Ольга, она ловко уходила от огня. Впрочем, это не удивительно. За спиной у неё большой опыт ночных полётов. Её пилотажное искусство — школа для всех подчинённых. Ольга всегда находила время помочь молодым лётчицам. А с какой заботой она «вывозила» малоопытных штурманов!..

Вдали показались маленькие огоньки, потом всё погасло и затянулось чернотой. Слева охнула зенитка, через секунду — справа. Охапки света на мгновение вырвали из темноты кусты, какие-то постройки. Самолёт шёл к цели. Девушки знали, что через 5 — 10 минут вокруг вспыхнет море зловещего огня. Будут взрываться снаряды впереди, слева и справа. Трассирующие пули зенитных пулемётов сплетут светящиеся сети. Но, несмотря ни на что, самолёт пробьётся к станции, где притаились эшелоны, гружённые боеприпасами. Нельзя допустить, чтобы сотни тонн этих боеприпасов завтра были обрушены на наступающие советские войска.

— Станция!.. — воскликнула Руфина.

И в этот момент несколько прожекторов полоснули темноту, а вслед за ними вразнобой забарабанили зенитки. Самолёт ускользнул от света. Подруги точно издевались над фашистами. Раза два они пересекали пути, приглядывались и примеривались. Нет, им не хотелось сбросить бомбы куда попало. Собственно, этого никогда и не было. Ничто не может помешать выполнить задание. Вот-вот, казалось, самолёт попадёт в полосу света. Санфирова призвала на помощь всё своё мастерство. Самолёт сделал последний разворот. Секунда, вторая, третья… Бомбы полетели вниз. На земле, возникли взрывы, загорелись вагоны, пристанционные постройки.

Щупальца прожекторов потянулись за самолётом. Санфирова уходила от них. Скорей домой. Задание выполнено. Ей не терпелось узнать, как летают сегодня экипажи эскадрильи. Тёмное, незнакомое небо. Оно таит сотни неожиданностей. Прожекторы устроили бешеную пляску света. Серебряные полосы соединялись, пронзали друг друга, чертили на чёрном небе круги, квадраты, треугольники, падали на землю и вновь вздымались ввысь. А самолёт шёл своим курсом уверенно, будто всё, что творилось вокруг, не касалось его. Рваная темь. Путаница световых полос. Ожерелье взрывов. Притаившаяся земля. И равномерный рокот мотора одинокого самолёта.

Яростная струя света внезапно ударила в самолёт. И сразу же вокруг него забушевали взрывы зенитных снарядов. Лётчица резко бросила машину в крутой разворот. Но луч прожектора не отставал. Ещё несколько маневров. Влево, вверх, вниз, снова вверх, снова вниз. И луч, будто ослабев, потонул в темноте. Но зенитный огонь продолжал бушевать. Санфирова выровняла машину и уже собралась что-то сказать штурману, как совсем рядом грохнул снаряд, и обшивка самолёта вспыхнула. Надо было скорее сбить пламя. Ольга скольжением старалась сорвать огонь, но он всё плотней окутывал кабину, подбираясь к девушкам…

Горящий самолёт летел на восток. Зенитки смолкли, погасли и прожекторы. Ольга огляделась, подумала: «Кто под нами ?   Свои или враги ?». Та же мысль была у Руфины.

— Прыгай! — крикнула лётчица.

Но Гашева не слышала этой команды. Она догадалась о ней по решительному взмаху руки подруги. Пролетев несколько метров, Руфина поняла, что парашют не раскрылся. Инстинктивно чувствуя, что земля близко, Гашева рванула кольцо изо всех сил. Через мгновение она ощутила толчок…

Земля была неспокойна. До слуха Руфины доносились выстрелы. Она погасила парашют, освободилась от него, размяла руки, несколько раз глубоко вздохнула, вытащила пистолет. Осторожно пошарила кругом себя растопыренными пальцами. Левая рука нащупала что-то холодное, металлическое. Мина!.. Это было минное поле. Она легла на спину. Каким далёким и неприветливым показалось ей небо! Быстро скользили по небу облака. Изредка мелькали редкие, тусклые звезды. Нет, по звёздам трудно определить, куда идти. Руфина приподнялась, чутко прислушиваясь к каждому звуку. Вдали на небосклоне суетливо и беспорядочно забегали полосы света.

«Так… Опять немцы кого-то ищут… Значит, мне надо сюда ползти… Но где же Ольга?»

Руфина понимала: долго отсиживаться здесь опасно. Надо пробираться к своим. Легко сказать: пробираться! Кругом мины, ночь, холод. Она решила ползти, тщательно ощупывая землю. Лицо покалывал морозный ветер. Усталость давила грудь, сковывала движения. Острые камни резали ладони, но Руфина не чувствовала боли. Она напрягала последние усилия. Вначале Гашева почти каждый камень принимала за мину, вздрагивала и застывала в ожидании взрыва. Она останавливалась всё чаще и чаще. Кончилось ли заминированное поле? Близко ли свои?

Руфина потеряла чувство времени. Ей представлялось, что она ползёт уже целую вечность. Вдруг впереди послышался непонятный шум. Руфина подумала, что это ей померещилось: мозг возбужден, нервы напряжены. Она затихла, притаила дыхание. Кажется, кто-то разговаривает. Но кто и где? Вроде под землёй. «Ах, всё это воображение. Надо ползти…»   Ногой зацепилась за клубок проволоки, хотела отцепиться, поцарапала руку. Опять послышался разговор, но теперь более явственно. Прижалась к земле, выдвинув вперёд правую руку с пистолетом. Разговор смолк. В темноте раздались шаги. Ближе, ближе. На темноватом фоне обозначились чёрные фигуры. Свои или?..

— Разве найдёшь их в такой ночи?.. — долетело до ушей Руфины. Она привстала, хотела крикнуть: «Я здесь!», но из горла вырвался только тихий стон. Чёрные фигуры застыли на мгновение, бросились к девушке. Сильные руки подняли её с земли и понесли. Будто сквозь сон она слышала:

— Гляди, унты потеряла… Совсем закоченела, бедняжка…

Как радостно было видеть, что вокруг свои, родные люди, с согревающими улыбками. Но Руфина волновалась, ей хотелось спросить, что с Лелей, но не решалась.

— …Где она, где Леля ? — с трудом выговорила Гашева.

— Твоя подруга подорвалась на мине, когда приземлялась, — прозвучал незнакомый голос.

Руфина потеряла сознание…

Ольгу Александровну Санфирову хоронил весь полк. Над гробом её развевалось Гвардейское знамя, боевые подруги дали клятву: сражаться до победы, сражаться так, как сражалась она, верная дочь советского народа.

В начале 1945 года, последнего года войны, группе лётчиков и штурманов 46-го Гвардейского бомбардировочного Таманского Краснознамённого ордена Суворова авиационного полка было присвоено звание Героя Советского Союза. Среди награждённых были командир эскадрильи Гвардии капитан О. А. Санфирова и штурман эскадрильи Гвардии старший лейтенант Р. С. Гашева.

 

Буданова Екатерина Васильевна

budanova

Буданова Екатерина Васильевна

Буданова Екатерина Васильевна — лётчик-истребитель 73-го гвардейского истребительного авиационного полка (6-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 8-я воздушная армия, Южный фронт), гвардии старший лейтенант.

Родилась 7 декабря 1916 года в деревне Коноплянка Смоленской области в крестьянской семье. Русская. Рано осталась сиротой. После окончания школы уехала в Москву на заработки. Работала на заводе в Филях. Затем, успешно закончила местный Аэроклуб и стала инструктором.

В сентябре 1941 года Екатерина Буданова пришла на пункт формирования женских авиационных полков. Её направили в истребительную часть. После переучивания в Саратове на боевой Як-1, она получила назначение в 586-й женский истребительный авиаполк.

С 15 апреля 1942 года Буданова защищала небо Саратова. В боевых вылетах крепло ее летное мастерство, вырабатывался свой, своеобразный почерк. 10 сентября 1942 года Катя отбыла в 437-й авиаполк. Это был один из самых напряженных периодов в воздушных боях на Сталинградском фронте.

…В паре против 12, одна против 13, одна против двух, в составе четверки против 19 — таковы были лишь некоторые бои, через которые прошла девушка. 2 Октября, патрулируя над районом Житомир — Эльтон, пара истребителей в составе Беляева — Буданова атаковала группу из 12-ти Ju.88, шедших курсом на станцию Эльтон. Летчицы нарушили боевой порядок бомбардировщиков, заставив их сбросить бомбы в стороне от цели и убраться восвояси.

6 октября Кате пришлось уже одной вступить в бой с 13 Ju.88 ! Врезавшись в их строй, она «рассыпала» их, а затем со второго захода расстреляла ближайший «Юнкерс». Это была ее первая воздушная победа.

budanova-2В середине ноября 1942 года интенсивность воздушных боев возрасла. Драться приходилось, как правило, с превосходящими силами противника. В этих боях в составе группы она уничтожила еще два Ме-109, а затем одержала личную победу над Ju.88. В одном из боев, Катя была ведомой Владимира Лавриненкова. Он с первой же очереди прошил фюзеляж «Хейнкеля — 111», но и немецкий стрелок поразил его машину. Катя, оберегая ведущего, следовала с ним до тех пор, пока почти неуправляемая машина не коснулась земли.

В конце ноября младшего лейтенанта Буданову, как одну из лучших и опытных летчиц, зачислили в группу «свободных охотников». 10 декабря, возвращаясь с боевого задания, Катя приняла бой с атаковавшей ее парой Ме-109. Горючего оставалось не более чем на полчаса, а боеприпасов — лишь треть комплекта. Но летчица не спасовала и приняла вызов. На исходе боя, длившегося 25 минут, она в лобовой атаке подожгла самолет ведущего немецкой пары.

В январе 1943 года младший лейтенант Буданова была переведена в 73-й гвардейский истребительный авиаполк. Воевала вместе с Лидией Литвяк и была ее ближайшей подругой.

Командир полка оказал лётчице высокое доверие, назначив своим ведомым. В одном из вылетов наша группа обнаружила 19 «Юнкерсов», шедших плотным строем в сопровождении истребителей FW-190. Пара Баранова первой атаковала истребителей прикрытия. Остальные взяли на себя бомбардировщиков. Бой принял затяжной характер. Непросто было сражаться с четверкой «Фоккеров». Но командиру полка удалось повредить один из них. Добила его Катя, подойдя вплотную, на 30 метров. От взрыва FW-190 ее самолёт подбросило вверх на несколько метров…

23 февраля 1943 года Буданова была удостоена первой боевой награды — ордена Красной Звезды. В начале марта, возвращаясь со «свободной охоты» она обнаружила идущий к линии фронта вражеский корректировщик FW-189. Однако, с первой атаки сбить верткую «раму» не удалось — немец заметил наш истребитель и интенсивно маневрируя, со снижением ускользнул от огня. Снизившись до 20 метров, «рама» уходила от атак. Погасив скорость, Катя уже буквально над самой землей настигла и уничтожила врага.

budanova-3В течение марта — июня 1943 года Буданова в составе группы сбила еще два вражеских истребителя, а 17 июля одержала очередную личную победу — уничтожила бомбардировщик Ju-88. Вскоре она была награждена орденом Отечественной войны 1-й степени.

В последний день своей жизни, 19 июля 1943 года, Катя в составе группы истребителей прикрывала наши Ил-2. Успешно закончив штурмовку, «горбатые» уходили домой. Наши «Яки» прикрывая их отход, шли сзади. Буданова была замыкающей в группе прикрытия и внезапно увидела совсем рядом тройку Ме-109. Предупредить своих товарищей об опасности было уже поздно, и лётчица приняла неравный бой одна… В этой схватке она одержала свою последнюю, 11-ю победу. Отважную героиню скромно похоронили на окраине села Ново-Красновка. Командование представило ее к званию Героя Советского Союза. Но в те годы это представление реализовано не было.

Всего за период своей боевой деятельности Екатерина Буданова совершила 266 боевых вылетов, уничтожила лично 6 самолетов противника и 5 — в групповых боях.

9 мая 1988 года останки летчицы торжественно перезахоронили в селе Бобриково Антрацитовского района Луганской области.

За мужество и героизм, проявленные во время Великой Отечественной войны, Указом Президента Российской Федерации № 1553 от 1 октября 1993 года Екатерине Васильевне Будановой присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно). Награждена орденами Отечественной войны 1 степени, Красной Звезды.

В Кунцевском районе города-героя Москвы именем Екатерины Будановой названа улица, на которой героиня жила в предвоенные годы. На фасаде здания бывшей московской средней школы № 63 (Багратионовский проезд, 10) установлена мемориальная доска.

Попович Марина Лаврентьевна

popovich

Попович Марина Лаврентьевна

Военный летчик-испытатель 1-го класса, инженер-полковник ВВС в запасе, автор 102 мировых рекордов в области авиации на различных типах машин – Марина Попович за свою летную карьеру освоила более 40 типов самолетов и вертолетов, испытывала авиационную технику в ГК НИИ ВВС им. В. П. Чкалова и КБ О.К. Антонова, в том числе по пяти видам самолетов в качестве ведущего летчика-испытателя. Ее общий налет составляет около 6 тысяч часов. А еще она — профессор, писатель, общественный деятель и просто удивительная женщина… Марина Лаврентьевна Попович (девичья фамилия – Васильева) родилась 20 июля 1931 года на хуторе Леоненки Смоленской области, в многодетной семье. Ей пришлось пережить и увидеть все ужасы начала Великой Отечественной войны – первые воздушные бои, бомбардировки, кровь… Это и определило выбор ее будущей профессии – самой заветной мечтой Марины стало желание летать. Вскоре семью эвакуировали в Новосибирск, где Марина окончила школу. Но мечта об авиации осталась, и она поступила в Новосибирский авиационный техникум, а также пошла в местный аэроклуб. Свой первый прыжок Попович совершила в 17 лет в небе над Новосибирском. Именно в здесь в далеких 1940-х годах началась ее дорога в авиацию. В 1948 году она совершила свой первый полет – как курсант аэроклуба Марина летала на самолете Ут-2.
popovich-2В 1951 году, после окончания авиационного техникума, два года работала инженером-конструктором на заводе, а по окончании Центральной летно-технической школы ДОСААФ в Саранске (позже – Московский филиал Киевского авиационного института), она некоторое время работала здесь инструктором, с 1958 года стала летчиком-инструктором в Центральном аэроклубе им. В.П. Чкалова. Чтобы получить право управлять истребителем, она добилась приема на военную службу, а позже окончила Ленинградскую академию гражданской авиации (Высшее авиационное училище). С 1960 года Попович стала овладевать техникой пилотирования на реактивных самолетах. В 1962 году она даже принимала участие в отборе женщин – кандидатов в космонавты и проходила медицинское обследование в составе второй группы из 9 человек, но, по некоторым причинам, в отряд взята не была. В 1964 году Марина Попович стала летчиком-испытателем – единственной в стране женщиной – военным летчиком-испытателем 1-го класса. Сначала она была летчиком транспортного звена, и хотя женщин в авиацию тогда вообще не брали, но она смогла добиться своего – и вскоре стала летать на истребителе. Затем работала командиром воздушного судна «Ан-12» в ГНИКИ ВВС. Дальнейшая ее карьера в авиации развивалась еще более стремительно. Именно Попович первой из женщин-летчиков-испытателей преодолела звуковой барьер на реактивном истребителе «МиГ-21», за что в иностранных СМИ получила прозвище «мадам МиГ».
popovich-3В течение нескольких лет активных полетов и испытаний она установила 102 мировых рекорда, 13 из которых зарегистрированы в международной авиационной ассоциации (FAI). Первый из них, на скорость, был установлен в Брно на чешском самолете Л-29, после чего (как отмечало ИТАР-ТАСС), «рекорды стали обычной работой летчицы». Ей же принадлежит мировой рекорд по скорости самолетов с двумя турбореактивными двигателями, который она установила в 1965 году на самолете «РВ», пройдя замкнутый 2000-километровый маршрут. Десять мировых рекордов было завоевано Попович в качестве командира воздушного корабля-гиганта «Антей» (Ан-22). Кстати, она – единственная женщина-летчица в мире, пилотировавшая этот огромный грузовой самолет. На нем впервые в истории авиации, экипаж, возглавляемый Мариной Лаврентьевной, поднял в небо 50 тонн груза на высоту 6600 метров и преодолел расстояние в 1000 км со скоростью, превышающей 600 км/ч. До 1978 года Попович служила военным летчиком-испытателем в авиационном НИИ во Владимирске Астраханской области, а затем пять лет работала ведущим летчиком-испытателем у генерального конструктора Антонова в его ОКБ в Киеве. Позже – занимала пост президента летной ассоциации «ВЕРСТО» в Тушино, возглавляла авиакомпанию «Конверс Авиа» при Министерстве авиационной промышленности, работала в центре А.Е. Акимова, который занимался изучением торсионных полей. Марина Лаврентьевна – доктор технических наук, профессор, действительный член шести академий наук, президент Всемирной ассоциации женщин-ученых. Она – Заслуженный мастер спорта СССР, кавалер нескольких орденов, обладательница множества международных наград, в том числе Золотой и Серебряный медалей им. С.П. Королева, Большой Золотой медали ФАИ. Заслуги и талант выдающейся летчицы признаны на Родине, за рубежом и даже в космосе. Американцы присвоили туристическому звездному маршруту имя Марины Попович. Кроме того, ее именем названа звезда в созвездии Рака. Известна Попович и как активный общественный деятель – она участница женского движения «Надежда России», вице-президент Международного Центра им. Н.Рериха, проректор Международного института управления (МИУ) по патриотической работе, вице-президент НО Международный фонд «Здоровье Отечества» (в рамках работы которого ей удалось организовать медицинскую помощь детям-инвалидам)…
popovich-4Марина Лаврентьевна, как истинно творческий человек и член Союза писателей России, в перерывах между полетами успела написать множество произведений. Она автор и соавтор четырнадцати книг, в том числе сборника стихов «Жизнь – вечный взлет» (1972) и киносценариев к двум фильмам: «Букет фиалок» и «Небо со мной». Одна из последних ее книг «НЛО над планетой Земля» (2003) была удостоена премии им. М.В. Ломоносова и общественной награды «Золотое перо Руси». Попович дважды была замужем. Ее первый муж – летчик-космонавт СССР Павел Романович Попович. В этом браке, который продлился 30 лет, родились две дочери – Наталья (1956) и Оксана (1968). Второй муж – Борис Александрович Жихорев, генерал, военный летчик, начальник разведки армии. Интересы Марины Лаврентьевны и сегодня многогранны: она консультирует летчиков и конструкторов ракет и самолетов, занимается исследованиями в области новых технологий, НЛО и других аномальных явлений. Участвовала в экспедициях по поиску «снежного человека» на Памире и на Кольском полуострове, а еще мечтает заняться строительством дирижаблей. Выйдя на пенсию, увлеклась горными лыжами. Удивительная женщина Марина Лаврентьевна Попович – яркая и неординарная личность, в общении она проста и естественна, полна энергии и оптимизма. Сегодня легендарная летчица живет и работает в Москве и считает себя счастливым человеком – ведь «все, о чем мечтала, сбылось!».

Никулина Евдокия Андреевна

nikulinaРодилась 8 ноября 1917 года в деревне Парфёново, ныне Спас-Деменского района Калужской области, в крестьянской семье. В 1933 году получила специальность лаборанта, окончив школу ФЗУ в городе Подольске при цементном заводе. Позже окончила авиационный техникум и авиационную школу в городе Балашов. Работала лётчиком в авиационном отряде Гражданского Воздушного флота города Смоленска.

С 1941 года а рядах Красной Армии. С 1942 года на фронтах Великой Отечественной войны. Сражалась на Северном Кавказе, Кубани, в Крыму, Польше. Отличилась в Белорусской операции. В ночь на 26 июня 1944 года на участке автодороги Шклов — Черноручье бомбила отступающего врага, вызвала 2 очага пожара.

К сентябрю 1944 года командир эскадрильи 46-го Гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка  (325-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, 2-й Белорусский фронт)  Гвардии майор Е. А. Никулина совершила 600 боевых вылетов на бомбардировку укреплений, переправ и войск противника, нанеся ему большой урон.

26 октября 1944 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Всего выполнила 774 боевых вылета. Лётчицы её эскадрильи совершили около 8000 боевых вылетов, нанеся врагу большой урон в живой силе и технике.

После войны Гвардии майор Е. А. Никулина — в запасе, а затем в отставке. В 1948 году окончила Ростовскую партшколу, в 1954 году — педагогический институт. Работала в городском комитете партии. Жила в городе Ростов-на-Дону. Скончалась 23 марта 1993 года.

Награждена орденами: Ленина, Красного Знамени  (трижды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й и 2-й степеней; медалями. На родине, в городе Спас-Деменск Калужской области, в Аллее Славы установлен обелиск. Одна из улиц города Ростов-на-Дону носит её имя. На стене дома, где она жила, установлена мемориальная доска.

*     *     *

Минувшей ночью лётчики сделали по 6 боевых вылетов. Они бомбили отступавшие из Белоруссии фашистские войска. Возвратившись на рассвете с боевого задания, командир эскадрильи Гвардии майор Евдокия Никулина снова ушла в полёт. В полку ждали её с нетерпением. То и дело спрашивали дежурного:

— А что Никулина, вернулась?

— Нет, — отвечал тот. — Ждём к вечеру.

Куда же направилась командир эскадрильи, почему её полёт вызвал такой интерес не только у подчинённых, но и у всех однополчан?

…От аэродрома до деревни Парфёново, Смоленской области, было всего 90 километров. Меньше чем через час самолёт Никулиной и техника Зинаиды Редько показался над станцией Спас-Демянск. Лётчица не отрываясь смотрела на землю. Вот дорога, сосновый бор. Как изменился он! Торчат лишь голые, обуглившиеся деревья. Видны ямы — воронки от снарядов и авиабомб. Но где же Парфёново? Деревня должна быть как раз под крылом самолёта. Никулина не могла ошибиться.

На поле женщины и ребятишки. Они впряглись в плуг — пашут. Лётчица решила посадить самолёт рядом с ними. Разворот. Посадка. И вот уже машина, подпрыгивая, бежит по полю. Радостной, волнующей была встреча с односельчанами. С того момента, как Никулиной в последний раз довелось побывать дома, да и то всего несколько дней, прошло 4 года. И вот она снова здесь. Командование разрешило ей слетать сюда. В сопровождении односельчан лётчица пошла в родную деревню, от которой осталось одно лишь название. Враги стерли её с лица земли. Кое-где виднелись землянки. Улица заросла. Кругом ни дерева. На месте родного дома обугленные брёвна, двор зарос крапивой.

— Жутко мне стало, — рассказывала потом Никулина подругам. — Иду по деревне, стою у своего двора, а места не узнаю.

Вот землянка. Стены сырые, под ногами вода. Постаревшая и похудевшая жена брата со слёзами бросилась к ней.

— Посмотрела бы на тебя мама, порадовалась, — говорила она, вытирая слёзы. — А мы тут сколько горя изведали! От фашистов в лесу прятались. Хорошо, что надёжно схоронились, а то не миновать бы нам угона.

Слушая рассказы родных и знакомых о страшной жизни при фашистах, Дина  (так звали Евдокию Никулину с детства)  с новой силой ощутила ненависть к захватчикам. Почти вся семья Никулиных сражалась с ненавистным врагом. Погибли брат Фёдор и сестра Ольга. Тяжёлые ранения получили братья Андрей и Михаил.

Бродя по родному пепелищу, Никулина невольно вспомнила детство, ФЗУ, свою дорогу в авиацию. Время отодвинуло эти события, но не могло изгладить из памяти, вырвать из сердца. Пусть они мелькали в сознании обрывочно, но были близки, дороги. Каждое из них оставило глубокий след.

…Сельские ребятишки никогда не видели самолёта. А тут во время урока раздался рокот мотора. Глянули в окно: летит, причём низко-низко, хотя и небольшой, а всё-таки самолёт. Занятия пришлось прекратить. Выбежали школьники на улицу и побыстрей к самолёту, который уже сел. Третьеклассница Дина Никулина бежала чуть не впереди всех. На дворе зима, мороз, а ребятам жарко. Вдруг самолёт, подняв столб снежной пыли, взлетел. Как досадно было, что не удалось разглядеть диковинную машину. Тогда-то у школьницы Никулиной и появился особенный интерес к полёту человека.

В 1930 году, когда Дине исполнилось 11 лет, она простилась с родной школой и уехала к брату, работавшему на цементном заводе подмосковного города Подольска. Началась другая жизнь. ФЗУ, куда поступила Дина, готовило лаборантов. Выпускники исследовали цемент. Этим же занялась и она, окончив ФЗУ в 1933 году. Работа нравилась, но крепко-накрепко засевшая ещё с детских лет мысль об авиации не давала покоя. И вот однажды Дина и её подруга Клава Дунина пришли в аэроклуб. Им повезло. Правда, в аэроклуб они не попали, так как приём уже закончился, но вдруг приехал представитель из авиационной школы — агитировать молодёжь учиться авиационному делу. Кого-кого, а Никулину агитировать было не нужно. Её мечта становилась явью.

На комиссии Дину спросили, кем она хочет быть: лётчиком или техником? А ей было всё равно, лишь бы попасть в авиацию. Один из членов комиссии посоветовал учиться на техника. Дина согласилась. Однако на 2-м курсе авиационной школы Никулина решила всё-таки овладеть лётным делом. Ей пошли навстречу, но поставили задачу сдать экзамены и на бортмеханика и на лётчика. Она согласилась.

1936 год ознаменовался для Дины Никулиной большим событием. Девушки, занимавшиеся в разных авиационных школах, были сведены в эскадрилью, которую передали Батайской школе. За 2 года Дина прошла 3-годичный курс, получив по лётному делу высшую оценку. В Московском управлении Гражданского Воздушного Флота дали лётчице направление в Смоленский отряд. Вот где пришлось поработать! Возила почту, выполняла задания по подкормке льна, уничтожала малярийных комаров. Часто приходилось вылетать с врачами по срочным вызовам.

Около 500 часов налетала Никулина. И это всего лишь за 2 года! С таким лётным опытом она в первые дни Отечественной войны стала обслуживать штаб Западного фронта. Потом пришёл приказ: откомандировать лётчицу Е. Никулину в город Энгельс в распоряжение Героя Советского Союза Расковой, Дина мечтала о тяжёлых скоростных машинах, о том, чтобы на них громить врага. Но получилось иначе…

Вызывает однажды Раскова лётчицу Амосову и говорит, что на фронт первым должно уйти подразделение самолётов У-2.

— Если хотите в действующую армию, то вам придётся перейти на этот самолёт. Решайте сами.

Амосова ни секунды не медлила с ответом:

— Конечно, согласна. Только пошлите и Никулину.

Раскова записала. А через некоторое время, встретив Дину, спросила:

— Не обиделась, что на У-2 летать придется? Согласна?

— Согласна! — твёрдо ответила лётчица.

…Лето 1942 года. Евдокия Никулина получила приказ вылететь на бомбёжку противника. Была ночь, тёмная, южная, памятная на всю жизнь. При свете фонаря лётчица написала заявление с просьбой принять её кандидатом в члены партии. «Хочу в первый боевой вылет идти коммунистом», — заявила патриотка.

070Линия фронта шла по реке Миус. Экипаж Никулиной должен был бомбить скопление войск противника. Набрали побольше высоту. Не сразу нашли место цели. Сказалось отсутствие опыта. Бомбы сбросили с 900 метров. Увидели сильный взрыв. Возбуждённые и радостные, возвратились они на аэродром. Когда Дина вылезла из самолёта, её поздравили. Партийная организация единодушно приняла Никулину кандидатом в члены партии. Но счастливый момент был омрачён: погибла командир эскадрильи Люба Ольховская. Так уже в первые боевые часы лётчицы почувствовали грозную силу войны. Опасность ждала на земле и в воздухе. Повышением бдительности, лётного мастерства, высокой дисциплиной ответили экипажи лёгких ночных бомбардировщиков на смерть подруги.

Евдокия Никулина стала командиром эскадрильи. Штурманом на её самолёт назначили Евгению Рудневу. Вместе они совершили 450 боевых вылетов. Слушая Никулину, перечитывая дневники Рудневой, её письма к родителям, узнаёшь, как много значили они друг для друга.

В одном из писем к матери Женя Руднева писала:

«Ну, а изо всех лётчиц самая лучшая, конечно, Дина. Не потому, что она моя, нет, это было бы слишком нескромно, а потому, что она действительно лучше всех летает.

Мамочка, независимо от того, получишь ли ты её письмо, пришли Дине хорошее письмо: ведь она вам почти дочка. В самых трудных условиях мы с, ней вдвоём — только двое, и никого вокруг, а под нами враги».

Другая запись проникнута тёплой заботой о подруге:

«В комнату заглянула Дина, уставшая. Ведь она у меня большой командир, и ей приходится работать даже тогда, когда остальные отдыхают. Еле уговорила её пойти ужинать».

Однажды Дина не вернулась. Женя очень переживала, плакала.

— Что же произошло?

Дина и штурман Лариса Радчикова в полёте были ранены. Их самолёт попал в вилку 6 вражеских прожекторов. Снаряды разворотили плоскости, борт. Лётчица продолжала вести машину. Вдруг на плоскостях забегали огоньки. Что делать? Надо во что бы то ни стало сбить пламя! Как? Скольжением — это единственный выход. Машина стала резко падать. Сердце Дины радостно забилось: выключились прожекторы и огня нет! Теперь новая задача: дотянуть до своих. Никулина понимала, что на изрешечённой машине, с пробитым бензобаком, из которого течёт бензин, раненая, она не сможет добраться до аэродрома. Невероятных усилий стоило ей сесть недалеко от передовой, на обочину дороги. Ориентиром служили случайные вспышки автомобильных фар.

Раненых лётчицу и штурмана доставили в Краснодар. Об этом в дневнике Жени Рудневой за 1 августа 1943 года есть такая запись:

«22-го утром я с командиром полка поехала к Дине в Краснодар. У въезда в город спустил скат. Пришлось менять. А было уже 6 часов, и было видно, как с аэродрома взлетают санитарные самолёты. Оказывается, мы прибыли раньше Симы. Дина доложила о выполнении задания, а я даже подойти к ней не могла — полились слёзы. У Дины рана в голень навылет, у Лели — осколки в мякоти бедра, она потеряла много крови. Сели они прямо к полевому госпиталю. Динка просто герой — так хладнокровно посадить машину !   Предварительно она сбила пламя, но мог загореться мотор, потому что там бензин. У Лели было шоковое состояние.

Мне не хочется никакого пафоса, но именно о Дине, о простой женщине, сказал Некрасов: «В игре её конный не словит, в беде не сробеет — спасёт, коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт».

…Под Ростовом шли тяжёлые бои. Экипаж Никулиной получил приказ лететь на Дон, не дать противнику строить переправу. На борту 2 х 100-кг бомбы. Но пусть об этом полёте расскажет сама Дина:

«Внизу вспыхивают огоньки.

— Как будто переправа, — сказала Женя.

Подошли ближе: действительно, переправляются гитлеровские войска. Они соорудили не только понтонный мост, но и организовали переправу на лодках. Сделали мы заход, и Руднева сбросила одну из бомб. Бомба угодила в край моста. Теперь и второй «гостинец» туда же. Но что это? Один раз самолёт прошёл над целью, второй, а бомба не сбрасывается.

— Что-то случилось с бомбосбрасывателем, — сообщила Женя через переговорное устройство.

— Дёргай за трос крепче! — говорю я.

Ещё два круга сделали мы, но безрезультатно. А тут зенитки открыли ураганный огонь.

— Женя! Тяни ещё.

— Я руки в кровь ободрала, — говорит Руднева, — а бомба не отрывается, и только. Сделать ничего не могу. Попробуй бросать самолёт.

Я начала швырять машину вниз, в стороны….. Зенитки бьют так, что, того гляди, попадут в самолёт. Решила возвращаться. Бомба резко кренила самолёт, и держать его в горизонтальном положении было трудно. Правда, мне помогала Руднева. Она бралась за вторую ручку управления и тоже вела самолёт. Тогда я отдыхала. Во время одной из передышек взгляд упал на бомбу. По правде сказать, от того, что я увидела, перехватило дыхание. «Гостинец» продолжал висеть под левым крылом, но… контрящей вилки лопасти взрывателя не было. Это очень опасно. Достаточно удара силой в 5 килограммов по обнажённому взрывателю — и бомба взорвётся. Руднева мужественно приняла новость. Решили рисковать, но всё-таки посадить машину. Собственно, другого выхода и не было.

— Приготовь несколько ракет и освещай мне поле, — говорю Жене. — Дай три красные ракеты. Наши поймут сигнал — значит, самолёт возвращается с бомбами, либо что-то с машиной, экипажем. Поняла ?

— Поняла.

Вот и аэродром. Видим: садятся другие самолёты. Они ходят по кругу справа, а я слева. Нас заметили, но, как потом выяснилось, приняли за противника. Только соберусь садиться, а на аэродроме свет выключают. Что хочешь, то и делай! Того и гляди, бомба сорвётся. Мы же крутимся на высоте 300 метров. Обращаюсь к Рудневой:

— Женя, пиши записку. Заверни её в платок, привяжи к запасной ручке управления и сбрось. Пиши: «Бомбу не сбросили: заело замок. Проверьте бомбодержатели и замки у всех самолётов. Сажусь. Если погибнем, передайте привет семьям. Целуем всех. Никулина, Руднева».

Ещё заход. Вспыхнул свет ракеты. В то же мгновение штурман выбросила ручку.

— Как коснёмся земли, выпрыгивай! — кричу я.

— Я прыгну, а ты останешься? Нет! Ни за что, — решительно заявила Женя.

Земля ближе, ближе… 15 метров. Руднева стреляет из ракетницы. Толчок. Земля! Села легко-легко… Самолёт бежит, а я смотрю, есть ли бомба. Вдруг вижу: бомбы нет. Даю знак Жене, и мы почти одновременно выскакиваем из машины. Едва к месту посадки стали приближаться товарищи, как я закричала:

— Не подходите близко. Бомба!

Вызвали инженера по вооружению Надежду Стрелкову. Она нашла бомбу и ловко разрядила её. Оказывается, оторвавшись, наш смертоносный груз скользнул по траве и лёг. Стоило ему пойти ниже, удариться о бугорок, и мы бы погибли…

Когда нервы немного успокоились и переполох, вызванный опасной посадкой, улёгся, я спросила заместителя командира полка:

— Ручку управления с запиской нашли?

— Нет. Какую ручку? Как же вы без ручки летели?

Я улыбнулась и шутливо ответила:

— В такой момент можно и без ручки лететь.

Так и не нашли ручку, — заключила Дина. — Видимо, в траве затерялась».

Бои за Северный Кавказ оставили глубокий след в памяти лётчицы. Фашисты были у Моздока, строили переправы. Никулина и Серафима Амосова за ночь совершили по 8 боевых вылетов. Их удары принесли врагу огромный урон. На следующий день пришёл приказ о награждении Никулиной, Амосовой и Рудневой орденами Красного Знамени.

Ещё полёт на переправу к Моздоку. Груз — 4 х 50-кг бомбы. В районе сосредоточения противника осветили себе «рабочее место». Гитлеровских войск на переправе много, прямо кишмя кишат.

— Будем заходить против ветра, так легче бомбить, — сказала Дина штурману. — Приготовься. Рассчитывай.

— Рассчитала. Левее, левее. Ах, не так!   Снова делай заход.

На высоте 750 метров шла напряжённая работа. Обе девушки напрягли всё своё внимание.

— Очень хорошо, Дина. Так держи!

Самолёт тряхнуло. Знакомое ощущение, появляющееся всякий раз, когда отрывались бомбы, наполнило сердце радостью. Развернувшись, Никулина и Руднева увидели результаты бомбёжки.

На другой день в авиаполку получили приказ по наземным войскам. В нём говорилось, что фашистские подразделения, находившиеся на переправе через Терек, сметены. Командование благодарило лётчиц за помощь.

nikulina2В те дни газета «Крылья Советов» в номере за 28 февраля 1942 года сообщала, как смело, решительно действовал наш экипаж ночного бомбардировщика во главе с Е. Никулиной:

«Машины стоят в полной готовности. Лётчики с нетерпением ждут боевого вылета. Прошло немного времени, и сигнал подан. Один за другим плавно отрываются от земли самолёты, исчезая в синеве ночного неба.

Первым ложится на курс орденоносный экипаж лейтенанта Никулиной. В 250 раз летит он на врага. Уверенно ведёт Никулина свой самолёт. На этот раз приказано разрушить железнодорожную станцию противника. Станция эта имеет важное стратегическое значение, и немцы поэтому прикрывают её мощным огнём зенитной артиллерии.

Ещё издали, услышав шум моторов, вражеские пулемёты открывают пальбу, а прожекторы начинают беспокойно шарить своими щупальцами по темному небу. Но всё это не может остановить бесстрашных патриоток, идущих к цели. Станция обнаружена. Бомбы, метко сброшенные младшим лейтенантом Рудневой, ложатся по назначению. На земле блеснули яркие вспышки взрывов, и густые клубы чёрного дыма заволакивают цель…»

За каждым боевым эпизодом — отличная слётанность, взаимодействие, абсолютное понимание между лётчиком и штурманом плюс дружба.

Фронтовая биография каждой из девушек богата боевыми эпизодами. Любой из них по-своему значителен, добавляет какой-то новый штрих для характеристики как Никулиной, так и Рудневой.

…На станции Красной стояли 2 эшелона противника. Сильный зенитный огонь исключал подход ночного бомбардировщика на наиболее удобной высоте: 600 — 800 метров. С большой же высоты бомбить плохо. Дина и Женя решили подождать, когда эшелон выйдет со станции.

— Вижу дымок паровоза, — сказала штурман. — Набери метров 600. Ничего, что дым стелется.

Сброшена одна бомба. Мимо! Поезд идёт очень быстро.

— Меть в голову. Бросай все оставшиеся, — услышала Женя приказ командира.

Взрыв. Женя реагировала бурно. «Ой, попали!» — радостно закричала она. Задание выполнено, можно возвращаться.

…Обстановка требовала высокого мастерства. Садились в туман. Летали под Кизляр, где у немцев было много танков. Маневрируя между горами, Никулина совершала рейсы к нашим окружённым частям, доставляя им продукты и боеприпасы. Если добавить, что каждый такой полёт проходил в облачности, то станет ясно, как много сил и энергии забирал он у лётчицы.

Хорошо помог экипаж Дины Никулиной, как и другие экипажи полка, нашему десанту, который высаживался на Керченский полуостров.

…Облачность до 100 метров. Волны под самой машиной. Лётчица чувствует их мощное дыхание. На сей раз груз не бомбы, а продукты. Они предназначены для группы моряков и пехотинцев, укрепившихся в поселке Эльтиген. Шторм не давал возможности пробиться к ним катерам, чтобы помочь продовольствием, боеприпасами, медикаментами. Никулина часто вкладывала в очередной мешок записку: «Ребята! Не унывайте. Мы поможем вам». Большую радость доставляли десантникам газеты, которые по собственной инициативе привозили девушки. Путь в Эльтиген и обратно стоил колоссального напряжения. Заходили с пролива и уходили в пролив. Дул очень сильный ветер, а облачность была низкой, фашисты часто вели зенитный огонь по самолётам. Сама «бомбёжка» мешками со всем необходимым для десантников требовала исключительной точности: груз мог упасть в воду либо к противнику.

Дина Никулина вспоминает, что, несмотря на трудности, хотелось летать ещё и ещё. Командир десанта потом приезжал в полк, благодарил «сестричек», как воины называли лётчиц.

Много боевых вылетов совершено на Севастополь. Летали обычно морем, чтобы береговая артиллерия противника не могла помешать У-2 достичь цели. Не только бомбили, но и брали с собой световые авиабомбы, которыми парализовали прожекторы врага. А чего стоило вырваться из светового луча, направив самолёт в море! Над водой очень трудно лететь, ведь горизонта не видно. И всё-таки Дина предпочитала такой маневр — заходила на цель с моря, приглушив мотор. Именно в те дни она установила рекорд в полку, подняв на У-2 около 500 килограммов бомбового груза!

15 мая 1944 года полк простился с югом, с морем. Сколько воспоминаний связано с этими местами! Здесь ковалось боевое мастерство Никулиной и её подруг, здесь погибло несколько однополчан, в том числе всеобщая любимица Женя Руднева.

…Дина ходила по родному сожжённому, разграбленному врагом селу. Рассказывала колхозникам о пройденном фронтовом пути, о боевых друзьях. Около 5 часов провела она среди односельчан. Провожали её все: женщины, старики, дети. Самолёт сделал прощальный круг и ушёл на запад.

Наши войска вступили на территорию Польши. В одну из октябрьских ночей в полк пришла радостная весть: За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко — фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР Гвардии майор Никулина Евдокия Андреевна удостоена звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»  (№ 4741).

…Советская Армия наступала. Краснозвёздные ночные бомбардировщики появились над Восточной Пруссией. Дина Никулина совершала боевые вылеты на Штеттин, Данциг, Гдыню, к Балтийскому морю. Иной раз в ночь бывало по 12 вылетов.

7 мая 1945 года эскадрилья Героя Советского Союза Гвардии майора Евдокии Никулиной выполнила последнее боевое задание. Она бомбила аэродром и фашистские войска на Свинемюнде. Через несколько часов и на этом участке фронта гитлеровцы капитулировали.

Вскоре после войны я был в этом прославленном женском полку. На груди Никулиной сверкали «Золотая Звезда» Героя, орден Ленина, три ордена Красного Знамени, ордена Отечественной войны 2-й степени и Александра Невского, боевые медали «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-45 г.г.»

Высокого звания Героя Советского Союза в эскадрилье кроме её командира Е. Никулиной удостоилось ещё 8 лётчиц и штурманов. Эта эскадрилья была воистину эскадрильей отважных! За время войны её экипажи совершили около 8000 боевых вылетов.

Лётная книжка самой Дины рассказывает о многом. Я перелистывал её, выписывал цифры боевого счёта героини и думал, как много сделала для победы эта весёлая, скромная девушка, с доброй, широкой улыбкой.

Герой Советского Союза Евдокия Никулина совершила в годы войны 774 боевых вылета, в воздухе пробыла 3650 часов, из них 1500 — ночью.

Мы беседовали о боевых делах ночных бомбардировщиков, об их фронтовой жизни. Дина и её подруги рассказали не только о полётах, но и о своём увлечении вышиванием. Эта «болезнь» захватила буквально всех. Вышивали до и после полётов, использовали каждую свободную минуту. Некоторые возили с собой до 50 разных рисунков. Приехал как-то командующий 4-й Воздушной армией генерал Вершинин. Был он и в эскадрилье Никулиной. Генерал улыбался, рассматривая вышитые подушечки.

— Молодцы! — похвалил он. — Сразу видно, что женщины. Так и надо.

Дина Никулина могла бы рассказать командующему, как они часто недосыпали, чтобы быть чистыми, опрятными. В самой тяжёлой обстановке заботились о внешнем виде. В день рождения виновнице торжества обязательно дарили вышитую вещь. Заранее договаривались, какой именно сделать подарок. Наволочка с васильками, подаренная Дине Зиной Петровой, дорогое воспоминание о большой дружбе, любви, о той атмосфере теплоты и сердечности, которая царила в женском авиаполку.

nikulina-e-aЖизнь давно повела каждую бывшую лётчицу своей дорогой. Эта дорога определилась и у Никулиной. В 1948 году она окончила Ростовскую партшколу, в 1954 году — педагогический институт. Работала инструктором городского комитета КПСС. В памяти Дины оставались свежи воспоминания о героических днях, о борьбе с врагом во имя свободы, счастья Родины и народа, будущих поколений. Скончалась 23 марта 1993 года.

И. Ракобольская и Н. Кравцова проливают свет на некоторые события, связанные с её смертью: «Дина Никулина всё время жила в Ростове-на-Дону, занималась административной работой. А недавно наша бесстрашная лётчица погибла от руки бандита, «современного фашиста», как пишет Полина Гельман. Он пришёл в дом героини, назвался другом фронтового товарища, напал на хозяйку, избил её и трёхлетнюю внучку, забрал боевые награды и исчез. Вскоре Дина скончалась…»

Народ не забыл свою Героиню. На родине, в городе Спас — Деменск Калужской области, в Аллее Славы установлен обелиск. Одна из улиц города Ростов-на-Дону носит её имя. На стене дома, где она жила  (проспект Журавлёва, 104) установлена мемориальная доска.