Водопьянов Михаил Васильевич

66745868_Vodopyanov_M_V

Герой Советского Союза Водопьянов Михаил Васильевич

Годы жизни 18.11.1899 — 11.8.1980
В 1934 году вместе с другими шестью летчиками спас 102 человека с затонувшего парохода «Челюскин» в Чукотском море и стал Героем Советского Союза (Золотая Звезда № 6).
…Посадил впервые в мире самолет на Северный полюс в 1937 году, доставив туда исследовательскую группу И.Д. Папанина, работавшую затем на дрейфующей станции.
…Одним из первых летал бомбить Берлин в начале августа 1941 года.
Этого хватило бы для нескольких замечательных людей. Недаром летчик И.П. Мазурук когда-то отмечал, что Михаил Водопьянов, по существу, — трижды Герой Советского Союза, но в те годы имевшим уже Звезду Героя второй раз звания Героя не присваивали, а ограничивались вручением ордена Ленина. Это было, конечно, несправедливо, поскольку, например, другим участникам воздушной экспедиции на Северный полюс в 1937 году присвоили звания Героев, а Водопьянову — нет. А ведь Михаил Васильевич в то время являлся и командиром всего летного отряда, и командиром флагманского самолета, который как раз и был приледнен им (повторяю — впервые) на Северный полюс…
Но обид у Михаила Васильевича по этому поводу никогда не было. Он не относился к типу тех людей, для которых цель жизни — приобрести побольше наград. Водопьянов был бескорыстнейший человек, главная цель которого — беззаветно служить своему Отечеству, жить во имя других людей. Даже в пожилом Водопьянове, которого я наблюдал, по-прежнему чувствовалась готовность сию минуту броситься на помощь, потому что житейским его девизом всегда было — помочь человеку в конкретном деле. (На фотографии Михаил Водопьянов в группе первых Героев Советского Союза.)
Впервые я познакомился с Михаилом Васильевичем в 1975 году, за пять лет до его смерти. Он производил впечатление человека душевного и отзывчивого, часто говорил людям ласковые слова, например: «Какой вы красивый, молодой!» Видимо, в каждом из окружающих он старался увидеть и подчеркнуть что-то доброе, значительное и тем возвысить.
Когда к нему пришла слава, к Водопьянову обращались люди со всех концов страны, и он помогал — за кого-то хлопотал, кому-то давал деньги, прощал долги. Однажды сын Владимир спросил его: тот-то и тот-то у тебя брал в долг — отдал? Михаил Васильевич какое-то время молчит, потом улыбнется и скажет: «А откуда он возьмет-то?!» И словно рад, что ему не отдадут никогда назад денег.
Все более проявлявшаяся у Михаила Васильевича чуткость к людям начиналась, как мне кажется, в далекие годы его летной работы, когда он постигал мудрость своей профессии, мудрость бытия, познав цену человеческой жизни.
А узнал он ее с самого раннего детства, с девяти лет, когда стал наемным работником, подвозившим с карьера камень для строительства, затем подручным печника, вновь подвозчиком камня — уже на металлургический комбинат, пахарем…
Родился Водопьянов 18 ноября 1899 года в деревне Студенки Липецкой области. Он часто видел над деревней пролетавшие огромные самолеты «Илья Муромец», они и зародили в нем интерес к авиации, переросший затем в привязанность на всю жизнь. Восемнадцатилетним парнем Михаил Водопьянов стал добровольцем Красной Армии, поступил служить в Липецкую авиачасть, где на первых порах ему поручили подвозить бензин к самолетам. И он не закапризничал: подвозить так подвозить. Сначала заправлял бензином самолеты, потом помогал авиамеханику, изучал причины неисправностей двигателей, различных систем самолета… А вскоре уже мог ремонтировать технику, был с ней на «ты». Впоследствии он освоил такие профессии, как моторист, бортмеханик, шофер.
Работая шофером в Москве, он все чаще наведывался в мастерские «Добролета», ночуя на лавочках Петровского парка и зарабатывая на жизнь тем, что разгружал вагоны на станциях, пилил дрова и т.п. Как бы работал в «Добролете» на общественных началах.
phoca_thumb_l_arh05_vodopyanov_0033Спустя только полгода его зачислили мотористом. Крупную фигуру Водопьянова не заметить было нельзя. Тот, кто входил в мастерские, мог увидеть следующее. В ремонтном цехе сидел здоровяк с руками молотобойца. Он держал вкладыш подшипника и большим шабером старательно его обрабатывал. По тому, с каким усердием он это делал, можно было судить о его невероятной терпеливости.
Потом, работая уже в должности бортмеханика в летном отряде по борьбе с саранчой, приметил старый, вышедший из строя учебный самолет «Авро», отремонтировал его и стал выполнять на нем тренировочные полеты. Никто не приглашал его стать летчиком. Это была исключительно его инициатива.
Так, шаг за шагом, он овладевал этой профессией и вскоре стал работать пилотом гражданской авиации. Открыл линию Хабаровск — остров Сахалин, в Каспийском море вел воздушную разведку лежбищ тюленей; работая в транспортной авиации, летал по маршрутам Москва — Хабаровск, Москва — Ташкент и многим другим.
Казалось, никто и ничто не помешает Водопьянову и в дальнейшем быть в авиации. Однако зимой 1933 года в испытательном перелете из Москвы до Петропавловска-Камчатского его самолет разбивается на озере Байкал, покрытом толстым льдом. Бортмеханик погибает. У Водопьянова сильнейшее сотрясение мозга, перелом нижней челюсти, много зубов выбито, глухие раны на подбородке, переносице, рассечены надбровные дуги — тридцать шесть швов наложили впоследствии на голову.
И долго потом пришлось лечиться. Он мог бы вообще никогда не вернуться в авиацию, если бы не сила воли и настойчивость. Медики повторно обследовали Водопьянова и пришли к выводу, что он вполне здоров и годен к летной работе без ограничения.
А тут и сообщение о катастрофе с «Челюскиным».
Не мог он не принять участия в таком важном деле, как спасение. Тем более что среди пострадавших были женщины и грудные дети. И он настойчиво стал проситься отправить его на выручку людей.
Но к отбору летчиков относились строго. Когда он оказался в кабинете у председателя правительственной комиссии Валериана Куйбышева, тот спросил его:
— Серьезно ли вы все взвесили? Ведь это полет в Арктику…
И действительно: пурга, снежные заносы, поломка авиатехники, потеря ориентировки в беспросветной снежной мгле для многих из тех, кто отправился в этот трудный путь, стали непреодолимым препятствием. Недаром только семерым летчикам удалось добраться до бедствующих на льдине людей, остальные же где-то застряли.
Не опишешь в короткой строке всех перипетий происшедшего. Скажу только, что Водопьянов совершил к бедствующим людям три полета и вывез оттуда десять человек. Неимоверно трудно дались ему эти полеты. На деревянно-полотняном самолетике Р-5, без штурмана, без радиста, через хребты, через горы, по неимоверно тяжелой трассе добрался он до места. Это было уникальное, героическое достижение.
А через несколько лет — подготовка к полету на Северный полюс. И вновь главное действующее лицо — Водопьянов, которого назначают командиром летного отряда экспедиции, состоящего из нескольких тяжелых самолетов и одного самолета-разведчика. Тщательно готовились к этому ответственнейшему заданию. Вот как характеризует тогдашнего Водопьянова начальник технического отдела Управления полярной авиации К.А. Москатов:
— Михаил Васильевич, помню, сказал, что все моторы, которые будут установлены на самолетах, он отберет сам — проверит их работоспособность и надежность, запишет номера тех, которые выдержат испытания, и установит их на самолетах. «Иначе, — сказал он, — я не полечу никуда».
10(12)Последний рывок на полюс с острова Рудольфа все откладывался из-за непогоды. Разведывательный полет в сторону полюса не принес нужных результатов — летчик Головин на последней капле бензина смог лишь вернуться обратно. Тогда Водопьянов решительно сказал:
— Я полечу вперед, если разобьюсь, то один. А сяду — остальные пускай ко мне прилетают.
Участник этой же экспедиции летчик Мазурук вспоминал: «Наверняка из десяти девять летчиков вернулись бы назад: свалиться в торосы, поломать машину, а значит, и сорвать задание, ничего не стоило…»
Самолет, ведомый Водопьяновым, приледнился 21 мая 1937 года. Мир был восхищен. Сыпались поздравления со всех концов планеты. Вот одно из них — от начальника авиационного корпуса армии США: «Этот перелет, без сомнения, свидетельствует не только о высоких летных качествах Водопьянова и его группы, но представляет собой т акже славное достижение советских авиационных механиков и конструкторов».
Вся Москва встречала героев, а вместе с ней и вся страна.
Началась Великая Отечественная война. Водопьянов добился аудиенции у Сталина, попросился на фронт (Михаил Васильевич имел тогда бронь как работавший в Полярной авиации и мог оставаться там). Вскоре была создана 81-я авиадивизия дальней авиации, специально предназначавшаяся для бомбардировки глубоких тылов противника, и в частности Берлина. В начале августа 1941 года Водопьянов доложил в Ставку о готовности к боевым действиям. Сталин отдал приказ о нанесении бомбового удара по Берлину.
И вот авиадивизия под командованием Водопьянова с 9 на 10 августа 1941 года отправилась в этот труднейший и опаснейший полет. Десять тяжелых самолетов Пе-8 поднялись с аэродрома в Пушкине под Ленинградом, взяв курс на Берлин. Были большие потери среди наших самолетов. Но сам Водопьянов, на своем головном, долетел до самого Берлина и удачно отбомбился.
Что началось в столице Германии! Ведь в то время фашистская пропаганда повсюду кричала о своей почти полной победе в Европе.
2009102001Михаил Васильевич впоследствии рассказывал:
— Летишь бывало бомбить Берлин — вражеские зенитки не оставляли живого места в небе, того и гляди воздух начнет плавиться, а у самого все внутри дрожит. Страшно, конечно, — жить-то хочется. Пятьдесят на пятьдесят — вернешься ты после бомбометания или нет. Но есть такое, что дороже жизни…
И вновь мирное время, уже послевоенное, когда он окончательно сформировался как пишущий человек, издав немалое количество книг и став членом Союза писателей.
Человек широчайших интересов, он не забывал и земной жизни, заботился о своих близких, особенно о детях, старался вовлечь их в полезные дела, воспитывал в них трудолюбие и скромность.
Водопьянов — слиток героических дел. Трудно представить и спасение челюскинцев, и особенно экспедицию на Северный полюс, и первые полеты на Берлин без Водопьянова. Без него что-то непременно поубавилось бы в этих событиях.
Не прожил он ста лет, как обещало ему природное здоровье, но все же восемьдесят прожил.