ТАНТК им.Бериева запустит в производство самолет-амфибию А-42

a-42_beriev

Самолет-амфибия А-42 «Альбатрос» 

Таганрогский авиационный научно-технический комплекс им. Бериева (ТАНТК) планирует модернизировать и запустить в производство многоцелевой самолет-амфибию А-42, сообщает ИТАР-ТАСС со ссылкой на пресс-службу Минобороны РФ.

Об этом руководство завода проинформировало замминистра обороны РФ Юрия Борисова, который посетил предприятие.

Самолет-амфибия А-40/А-42 «Альбатрос» был разработан еще в СССР. Планировалось, что он заменит Бе-12, однако проект был закрыт в 1993 г. Было построено только два опытных образца этой машины.
Борисов на ТАНТК ознакомился с процессом производства самолетов-амфибий Бе-200, ремонтом и модернизацией самолетов Бе-12, стратегических бомбардировщиков Ту-95МС и дальних противолодочных самолетов Ту-142, ходом строительства нового самолета дальнего радиолокационного обнаружения и наведения А-100.
«Площадка ТАНТК им.Бериева занимает серьезное место в выполнении Гособоронзаказа по ряду позиций. Здесь помимо строительства самолетов Бе-200 идет ремонт с последующей модернизацией стратегических бомбардировщиков Ту-95МС и противолодочных самолетов Ту-142», — цитирует пресс-служба Минобороны Юрия Борисова. Заместитель главы военного ведомства подчеркнул, что «Минобороны заинтересовано в ритмичном выполнении всех планов по строительству новых самолетов и ремонту существующего парка стратегической авиации».

Бе-4 (КОР-2) Бериев. Летающая лодка-разведчик

Бе-4В 1936-37 гг. в Советском Союзе была разработана сначала десятилетняя, затем пятилетняя программа строительства «Большого морского и океанского флота». В своей речи на первой сессии Верховного Совета СССР в январе 1938 г. председатель СНК СССР В.М. Молотов заявил: «У могучей Советской державы должен быть соответствующий ее интересам, достойный нашего великого дела, морской и океанский флот».

 Первый вариант судостроительной программы в Наркомате обороны СССР появился в 1937 г., затем его постоянно пересматривали и корректировали. Масштабы запланированного строительства поражали воображение. По «Плану военного судостроения» к 1 января 1946 г. должно было быть построено 15 линейных кораблей, 16 тяжелых и 28 легких крейсеров, два авианосца, 20 лидеров, 144 эсминца, 96 сторожевых кораблей, 204 тральщика, 28 минных и 14 сетевых заградителей, 6 мониторов и канонерских лодок, 348 торпедных катеров, 115 охотников за подводными лодками, 336 подводных лодок.

 Основой будущего «Большого океанского флота» должны были стать линейные корабли и тяжелые крейсера, которым требовались бортовые катапультные гидросамолеты разведчики-корректировщики.

 Главным предназначением такого самолета было ведение разведки и корректировки артиллерийского огня, кроме того, они должны были использоваться в качестве противолодочных самолетов, а так же осветителей целей и вспомогательных точек наводки при ведении огня корабельной артиллерией ночью. Летая с береговых баз, они могли выполнять противолодочные и спасательные задачи, а также вести ближнюю морскую разведку.

 Принятый к тому времени на вооружение КОР-1, абсолютно не удовлетворял военных моряков, поэтому создавать новый катапультный разведчик-корректировщик, надо было параллельно со строительством кораблей. В конце 1938 г. появилось задание на разработку перспективного катапультного гидросамолета для новых тяжелых кораблей получившего обозначение КОР-2. Свои эскизные проекты по этой теме, кроме Г.М. Бериева, представили такие конструкторы как И.В. Четвериков, В.В. Никитин и В.Б. Шавров.

 Однако, уже 27 февраля 1939 г., совместным решением НКАП и НК ВМФ задание на проектирование и постройку КОР-2 передали Центральному конструкторскому бюро морского самолетостроения (ЦКБ МС) возглавляемому Г.М. Бериевым. Доводами в пользу этого послужило то, что ЦКБ МС обладало опытом проектирования и доводки КОР-1, и не плохо было знакомо как с катапультами, так и с проблемами катапультного старта. Но не все уж было так безоблачно, отмечалось, что «что КБ завода 31 работает пока над опытным корабельным самолетом КОР-2 и над выпуском дублера МБР-7. Дальнейших заданий не имеет, за период с 1934 г. по 1939 г. бюро выпустило на базе завода несколько неудачных гидросамолетов и оценивается как слабое». Фактически речь шла о том, сохранится КБ в будущем или будет расформировано, поэтому КОР-2 просто был «обязан» получиться. Сам Георгий Михайлович не стал говорить по этому поводу длинных речей сказав просто: «Ни одной из «детских болезней» КОР-1 не должно быть у КОР-2″.

 Согласно тактико-технических требований КОР-2 должен был иметь полную длину не более 9,5 метров, размах крыльев не более 11,0 м (в сложенном положении ширина — 4,5 м). Полётный вес не должен был превышать 2600 кг. Дальность полета — 1200 км. Эскизный проект был разработан в двух вариантах — летающей лодки и поплавкового гидросамолета. В качестве основного предлагался лодочный вариант, с чем заказчик согласился, однако возражения вызвали линейные размеры самолета (длина 10,4 м, размах крыла 12,0 м, ширина со сложенным крылом 4,7 м). Представители флота настаивали на размерах указанных в ТЗ, однако Бериеву удалось отстоять свой вариант, мотивируя его тем, что иначе нельзя гарантировать достаточной мореходности КОР-2.

 20 мая 1939 на заседании Главного Военного Совета ВМФ был рассмотрен план гидросамолетостроения на 1939-1940 гг. В число перспективных типов гидросамолетов «способных обеспечить тесное взаимодействие с флотом и непрерывность действия» вошел и КОР-2. Решено было в дальнейшем разработать и более совершенную машину КОР-3.

 Утвержденное техническое задание на КОР-2 поступило в Таганрог 31 июля 1939 г. Далее разработка и строительство самолета получившего внутреннее обозначение ЦКБ МС-9, пошла в хорошем темпе. 7 августа был предъявлен эскизный проект, 21 января 1940 г. закончилась постройка макета. Обводы лодки отрабатывались на динамически подобной модели в гидроканале ЦАГИ с января по март 1940 года.

 be4-1В окончательном варианте КОР-2 был выполнен в виде цельнометаллической двухреданной летающей лодки с крылом типа парасоль. Крыло состояло из центроплана и двух консолей, причем консоли складывались. В качестве силовой установки был выбран двигатель воздушного охлаждения М-63 мощностью 1100 л.с., однорядный звездообразный, с двухскоростным нагнетателем. Для снижения посадочной скорости самолет имел щитки Шренка. Экипаж состоял из двух человек — пилота и штурмана. Самолет имел двойное управление расположенное в кабине пилота, причем правая ручка и педали были съемными.

 Вооружение состояло из одной неподвижной установки пулемета ШКАС (7,62 мм) в носовой части лодки и пулемета ШКАС на турели типа МВ-5, расположенной в средней части лодки. Самолет мог нести бомбы весом до 200 кг.

 Основным назначением КОР-2 была ближняя морская разведка, корректировка артиллерийского огня корабельной и береговой артиллерии, охрана тяжелых боевых кораблей от подводных лодок противника, противолодочный поиск, а так же борьба с небольшими боевыми кораблями и катерами. По требованию военных на первом серийном самолете необходимо было установить неубирающееся колесное шасси и в таком варианте провести его испытания на сухопутном аэродроме . Затем после изготовления заводом им. Кирова катапульты с тележкой, произвести испытание гидросамолета на катапультирование.

 Осенью 1940 г. первый прототип КОР-2 был предъявлен на заводские испытания. 2 октября, на акватории гидробазы завода 31 начались первые рулежки и пробежки. 21 октября летчикиспытатель Н.П. Котяков совершил первый полет на КОР-2 продолжавшийся 11 минут. 28 ноября самолет облетал летчик-испытатель И.М. Сухомлин, а уже на следующий день он проводил рулежки и пробежки КОР-2 — дублера. 30 ноября второй прототип поднялся в воздух, а восьмого декабря обе машины перелетели в Севастополь, где заводские испытания продолжились. По их окончании 21 января 1941 г. выводы сделаны были самые благоприятные. Отмечалась безотказная работа двигателя и его систем (топливной, масляной, охлаждения, управления).

 Не менее высоко были оценены летно-пилотажные характеристики самолета. Н.П. Котяков отмечал, что: «Самолет в воздухе на всех режимах полета устойчив, все элементы пилотирования самолета не сложны и могут быть быстро и легко освоены летчиком средней квалификации. Переходным самолетом может быть самолет МБР-2. Летчик хорошо летающий на самолете МБР-2 может легко овладеть самолетом КОР-2».

 Его поддерживал И.М. Сухомлин: «Все элементы в пилотировании самолета не сложны и могут быть легко усвоены летчиками средней квалификации. Летчики строевых частей морской авиации, овладевшие МБР-2, смогут легко овладеть самолетом КОР-2 при минимальной вывозке». Но, одновременно он указывал, что «посадка без щитков сложна и требует повышенного внимания летчика».

 В период со 2 по 18 февраля 1941 г. оба КОР-2 прошли государственные испытания в Севастополе на базе ЛИИ ВВС ВМФ. Их проводили летчики ЛИИ С.Б. Рейдель и П.Я. Яковлев. Проведенные мореходные испытания показали, что летающая лодка КОР-2, при нормальном полетном весе 2750 кг без применения щитков может взлетать со скоростью 145 км/час и для этого требуется 250-300 м разбега. Мореходность самолета соответствовала требованиям и находилась в пределах высоты волны 0,5-0,6 метра. При посадке на два редана без применения щитков, гидросамолет выпрыгивал из воды на высоту 1-1,5 метра, но управляемость при этом не терял. При выпущенных щитках посадка происходила нормально, машина не «барсила». Однако механическая система управления щитками работала не надежно. Щитки часто заклинивало в положении полного выпуска, что не давало возможности уйти на второй круг. Поэтому механическую систему управления заменили на гидравлическую. Кроме этого, Рейдель с Яковлевым отметили наличие у КОР-2 крутой глиссады планирования, которая ими оценивалась как недостаток. Они не без основания полагали, что при выполнении полётов в штилевую погоду и особенно ночью посадка на самолете будет затруднена.

 Военные летчики-испытатели сделали заключение, что определенный согласно проекта максимальный полетный вес летающей лодки, явно занижен. Они рекомендовали его увеличить еще на 200 — 250 кг. Для использования КОР-2 в качестве базового ближнего морского разведчика-бомбардировщика было предложено увеличить ёмкость топливных баков, а бомбовую нагрузку увеличить с 200 до 400 кг. В целом же признавалось, что КОР-2 соответствует требованиям ВМФ, испытания выдержал и может быть рекомендован к принятию на вооружение.

 Впрочем, то, что самолет получился, было ясно уже на этапе заводских испытаний. Командующий морской авиацией генерал-лейтенант С.Ф. Жаворонков в 1940 г. в докладе «О проектировании и строительстве авиации ВМФ» отмечал: «Опытный разведчик КОР-2 сейчас проходит заводские испытания. Самолет летает. Заводские испытания проходят пока благоприятно. Есть основания думать, что эта машина пойдет». По поводу перспектив серийного строительства Жаворонков сказал следующее: «Предположительно, он должен быть запущен в производство со второй половины 1941 года и, таким образом, будет поступать на вооружение к концу 1941 года. Мы намерены были заказать 100-150 самолетов в 1941 году. Справится ли с этим промышленность, сейчас трудно сказать».

 Одновременно с испытаниями нового катапультного разведчика шло строительство кораблей «Большого океанского флота», на которых им предстояло в будущем базироваться. В конце августа 1939 г. был заложен «Чапаев» — головной корабль серии легких крейсеров проекта 68. В соответствии с «Программой военного судостроения на III пятилетку» в 1939-1942 г. планировалось заложить 17 крейсеров этого проекта имевших авиационное вооружение состоявшее из катапульты и двух самолетов КОР-2.

 30 ноября 1939 г. на стапеле завода 194 в Ленинграде состоялась официальная закладка головного тяжелого крейсера проекта 69 «Кронштадт«. Несколько раньше, 5 ноября, на заводе 200 в Николаеве был заложен «Севастополь«. Всего же предусматривалось ввести в строй 16 тяжелых крейсеров. Авиационное вооружение крейсера состояло из двух самолетов КОР-2, предназначавшихся для разведки и корректировки артогня главного калибра. Старты самолетов производились при повороте катапульты на угол 60-1200 от диаметральной плоскости корабля. Самолеты размещались на площадках рядом с катапультой, палубой ниже, чтобы не мешать при её разворотах. Между самолетными площадками находилась авиамастерская. Для подъема самолетов служила грузовая стрела, крепящаяся к грот-мачте. На линейных кораблях проекта 23 (типа «Советский Союз») базировалось бы четыре самолета КОР-2, для двух из которых предусматривался ангар в кормовой части. Там же устанавливалась и катапульта. Первые два корпуса («Советский Союз» в Ленинграде на заводе 189 и «Советская Украина» в Николаеве на заводе 198) официально заложили еще в 1938 г. Ещё два линкора «Советская Белоруссия» и «Советская Россия», позже заложили на заводе 402 в Молотовске. Окончательно же предполагалось в 1938-1942 гг. построить шесть линкоров проекта 23.

 Ещё на этапе проектирования КОР-2 для согласования некоторых вопросов, касающихся размещения самолета на линкоре Г.М. Бериев выезжал в Ленинград где обсуждал все эти спорные моменты с главным инженером КБ Балтийского завода и главным конструктором проекта 23 Б.Г. Чиликиным.

 Для обеспечения стрельбы орудий главного калибра линкоров и крейсеров за пределами прямой видимости, КОР-2 планировалось оснастить прибором системы Крылова, конструктивно состоящим из двух авиационных оптических прицелов для бомбометания системы Герца (намечалась лишь некоторая переделка механизмов). Прибор предназначался для определения местоположения своего корабля и корабля-цели относительно самолета в полярных координатах — наклонная дальность и пеленг. Сложность такого способа заключалась в том, что на КОР-2 имелся только один наблюдатель, который не мог одновременно визировать два корабля. Из этого положения вышли легко — один прицел установили в диаметральной плоскости перед кабиной пилота. Второй член экипажа мог непрерывно визировать свой корабль другим прицелом, снимать отсчеты и передавать их по радио на борт корабля в центральный артиллерийский пост.

 be4-2Запуск КОР-2 (впрочем, с выходом в декабре 1940 г. приказа НКАП 704 «О переименовании боевых самолетов» КОР-2 получил обозначение Бе-4) в серийное производство совпал с очередными организационными изменениями в советской авиапромышленности. Морское самолетостроение было решено сконцентрировать севернее Москвы, в районе системы искусственных водохранилищ (Московское море) и канала Москва-Волга. Поэтому в марте 1941 г. ЦКБ МС было переведено на Савеловский машиностроительный завод 288 (г. Кимры, Калининской обл.). До этого предприятие выпускало агрегаты планера и учебные кабины самолета Су-2, и было филиалом авиационного завода 30. Теперь завод стал самостоятельным и получил номер 288.

 Первоначальное количество Бе-4, которое предстояло выпустить на заводе 288 было определено в 20 экземпляров, но, поскольку «новоиспеченный» авиационный завод никакого опыта серийного строительства не имел, то Г.М. Бериеву пришлось срочно вместе с директором завода Н.И. Чеблуковым вплотную заняться организацией производства новой летающей лодки. Впрочем, переезд на новое место, давал одно, но существенное преимущество. Впервые ОКБ стало полностью самостоятельным и перестало находиться на «вторых ролях», как это было на таганрогском заводе 31. Тем более что усилия, предпринятые по преодолению возникших проблем, оказались не напрасными. Очень скоро работа на заводе пошла в хорошем темпе, «как по конвейеру». К июню 1941 г. уже был создан большой задел узлов и агрегатов Бе-4.

 Испытания первых двух прототипов тем временем продолжались. Совместным приказом наркомов ВМФ Н.Г. Кузнецова и авиационной промышленности А.И. Шахурина от 17 мая 1941 г. для проведения государственных испытаний самолета Бе-4 и катапульты ЗК-1 назначалась комиссия, в которую вошли главный конструктор самолета Г.М. Бериев, конструктор катапульты П.И. Бухвостов и старший научный сотрудник ЦНИИ-45 Н.Я. Мальцев. Стартовать на Бе-4 с катапульты должен был военный летчик-испытатель С.Б. Рейдель. Катапульта была установлена на баржу — плавучий стенд и испытана при помощи 3-х тонной болванки.

 Сами испытания проходили уже после начала войны, в период с 23 июля по 6 августа 1941 г. Первый полет с катапульты состоялся уже 31 июля, причем материальная часть готовилась в Ленинграде, в Гребном порту, а запускался самолет в районе Ораниенбаума. Это был наиболее ответственный момент испытаний и Бериев заметно волновался. Летчик-испытатель С.Б. Рейдель, напротив проявлял полное спокойствие и уверенность, заверяя главного конструктора, что все пройдет благополучно.

 be4-4Перед стартом самолета Г.М. Бериев и П.И. Бухвостов перешли с баржи на катер, с которого удобнее было наблюдать момент схода самолета с тележки катапульты, чтобы самим убедиться отсутствии у машины тенденции к «проседанию» при катапультировании. Рейдель занял свое место в кабине, запустил двигатель, вывел его на максимальные обороты и дал сигнал старшине катапульты о готовности к старту. Самолет за считанные секунды сошел с разогнавшейся тележки катапульты и взмыл в воздух. Сделав несколько кругов, летчик сел на воду у баржи. Тщательный послеполетный осмотр не выявил не только никаких повреждений, но даже и просто царапин. Всего С.Б. Рейдель стартовал на Бе-4 с катапульты двенадцать раз. Все старты прошли успешно, однако нарекания вызвала работа корабельного оборудования.

 В это же время, несмотря на начало войны на заводе 288 разворачивалось строительство серийных корабельных разведчиков. Первый серийный самолет был готов 11 августа 1941 г. В отличие от опытных машин на нем установили менее мощный (1000 л.с.), однако обладающий большим ресурсом двигатель М-62. Кроме того, в конструкцию и оборудование самолета были внесены некоторые доработки. В частности появился механизм аварийного сброса фонаря кабины пилота, установлена бронеспинка, радиостанция РСРМ-3 заменена на РСБМ-бис, а фотоаппарат АФА-27 на АФА-27Т. Но служба этой машины оказалась недолгой. 9 сентября, при выполнении шестого по счету полета этот Бе-4 разбился. Пилотировал самолет Н.П. Котяков, причина катастрофы «зеркальная поверхность воды» (полный штиль и солнечный блик), которые и привели к тому, что самолет на высокой скорости врезался в воду. Котяков и инженер КБ Морозов, спаслись, а воентехник 1 ранга Сукачев утонул вместе с самолетом. Однако в аварийном акте особо подчеркивалось общее мнение, что «машина хорошая».

 14 сентября 1941 г. С.Б. Рейдель поднял в воздух второй серийный Бе-4. Всего за время испытаний продолжавшихся до 10 октября было выполнено 49 полетов с общим налетом 10 часов 3 минуты. В летно-пилотажной оценке самолета отмечено, что «Бе-4 является простой в пилотировании машиной, вполне рассчитанной на летчика средней квалификации и на рулежке самолет прекрасно управляем за счет эффективного водяного руля».

 Из выявленных недостатков упомянуты следующие:

Необходимость обязательного использования щитков при посадке.

Крутой угол планирования.

Не вполне устойчивая работа винта (имеется в виду механизм изменения шага винта — прим. авт.), иногда проявляющаяся в увеличении оборотов на 80-100 против номинальных, что требует постоянного контроля летчика.

Наличие триммера руля поворота, который приходится регулировать в зависимости от режима работы двигателя.

 Но уже к осени 1941 г. коллективу ОКБ и завода стало не до планомерного строительства и испытаний летающих лодок. Кимры стали прифронтовой полосой, и эвакуация стала неизбежной. 13 октября 1941 года Бериева и директора завода вызвали в наркомат, ознакомили с решением Государственного комитета обороны и предложили в течение трех суток эвакуировать завод. Эшелоны грузили 15 и 16 октября 1941 г. уже под бомбежками, поскольку 14 октября немцы заняли г. Калинин, находившийся всего в 90 километрах от станции Савелово. Вначале планировалось перебазировать завод 288 вместе с ОКБ в г. Чкаловск, но обстановка менялась столь стремительно, что место назначения было изменено и эшелоны отправились дальше на Восток. В начале декабря первый эшелон (с людьми) прибыл в Омск. 25 декабря — второй (с оборудованием и заделом самолетов).

 Основной производственной базой для всех КБ прибывших в Омск, точнее в его пригород Куломзино (а кроме коллектива Бериева, там работали ОКБ В.М. Мясищева и Д.Л. Томашевича) стал небольшой ремонтный завод ГВФ 166. Именно там были собраны из привезенного задела и сданы военной приемке несколько Бе-4. Для этого, весной 1942 г. на левом берегу Иртыша был сооружен примитивный гидроспуск, где и производились приемосдаточные полеты. Заводские летные испытания проводил летчик-испытатель Н.П. Котяков. Вооружение собранных в Омске машин было усилено — курсовой пулемет ШКАС заменили два пулемета УБК калибра 12,7 мм. Количество подкрыльевых бомбодержателей увеличилось до четырех. Теперь самолет мог поднять бомбовую нагрузку в 400 кг (4 фугасных бомбы ФАБ-100 или 4 противолодочных бомбы ПЛАБ-100). У собранных в Омске Бе-4 была также частично изменена конструкция лодки и устройство ряда систем самолета. К этому времени было очевидно, что об использовании Бе-4 по прямому назначению, как корабельного разведчика, не может быть и речи. Поэтому летающей лодке пришлось осваивать новые военные «профессии». В частности, в июне 1942 г., по требованию военных отрабатывалась техника бомбометания с пикирования. Испытания сначала проводил заводской летчик-испытатель Ф.С. Лещенко, но из-за болезни, его сменил С.Б. Рейдель.

 В первом же полете Рейдель обнаружил, что при переводе Бе-4 в пикирование в кабине самолета появляется запах бензина. Тщательный послеполетный осмотр винтомоторной группы не дал результатов, и испытания решено было продолжать. Через два дня в очередном полете, в момент ввода в пике в кабине опять резко запахло бензином. Через мгновение топливо попало на выхлопные патрубки двигателя и воспламенилось. Возник пожар. Рейдель хладнокровно вывел машину из пикирования, сбросил фонарь и по СПУ дал команду штурману покинуть самолет. Однако штурман замешкался и тут летчик заметил, что пламя стало гаснуть. Быстро оценив обстановку он решил спасти самолет. Только посадив летающую лодку, летчик-испытатель почувствовал, что у него обожжено лицо.

 Причиной пожара чуть не приведшего к потере самолета, стал дефект пробки бензобака. Конструкцию пробки тут же доработали, а по результатам испытаний были выпущены методические рекомендации по боевому применению Бе-4 в качестве пикирующего бомбардировщика.

 В 1943 г. в соответствии с приказом НКАП 267с от 3 мая 1943 г. КБ во главе с Г.М. Бериевым было в очередной раз перебазировано в г. Красноярск на завод 477, бывшие мастерские по ремонту катеров Главсевморпути. С июля 1943 г. завод 477 приступил к освоению серийного производства Бе-4, а в начале ноября была собрана первая серийная машина.

 В Красноярске совершенствование Бе-4 продолжилось. Установка на самолет ракетных орудий РО-82 для реактивных снарядов РС-82, значительно усилило его огневую мощь. Машина с заводским 28807 имела по четыре ракетных орудия РО-82 под каждой консолью крыла, на всех последующих их количество сократили до двух.

Всего было выпущено 44 самолета Бе-4 (не считая двух прототипов). Из них, во время войны, 12 машин поступило на Черноморский флот, 12 — на Балтику, 4 — на Тихоокеанский флот. Остальные самолеты попали в строевые части уже после окончания боевых действий.

 Первыми, летом 1942 г. Бе-4 получили ВВС Черноморского флота. Поскольку обстановка на театре боевых действий в это время сложилась такая, что о службе на кораблях речь и не шла, все четыре гидросамолета были сведены в отдельное корректировочное звено с базированием в районе Туапсе. Осенью, после того как экипажи освоили свои машины, эта четверка вошла в состав 60-й отдельной авиационной эскадрильи. Затем новыми гидросамолетами была вооружена и 82-я отдельная эскадрилья базировавшаяся на озеро Палеостоми в Поти. На Черном море Бе-4 использовались исключительно как базовые ближние морские разведчики, систематически просматривая 40-мильную прибрежную полосу и выполняя задачи ПЛО в границах военно-морских баз. Несколько раз в воздухе Бе-4 встречались с немецкими летающими лодками BV-138 и Do-24, однако каких-либо последствий эти столкновения не имели.

 Только с изменением общей обстановки на фронтах в нашу пользу, Бе-4 появились на борту боевых кораблей. На крейсере «Молотов» по решению ГКО 4093 от 12 сентября 1943 г. установили модернизированную катапульту ЗК-1а. В Батуми в августе 1944 г. с неё запускали грузовые макеты — «болванки», а в следующем месяце в Новороссийске начались сдаточные испытания. В акте от 24 октября 1944 г. отмечено, что «катапульта, проверенная многократными стартами самолетов Бе-4 и «Спитфайр», работает отлично и может быть допущена к эксплуатации».

 В июне 1944 г. на ЧФ была сформирована 24-я отдельная эскадрилья корабельной авиации, в состав которой помимо Бе-4 вошли истребители «Спитфайр» MR.VB. В июле 1945 г. в составе этой эскадрильи насчитывалось 8 Бе-4.

 На Северном флоте, практически всю войну не имевшим кораблей крупнее эсминцев, Бе-4 не служили. Однако в Арктике повоевать гидросамолетам Бериева все же пришлось. В 1943 г. немецкие подводные лодки начали активные действия на наших арктических коммуникациях. Наличных сил Северного отряда Беломорской военной флотилии для борьбы с немецкими «У-ботами» не хватало, поэтому, среди прочих мер, решено было отправить на остров Диксон два самолета Бе-4.

 Самолеты перелетели из Красноярска на Диксон и 2 августа 1943 г. начали противолодочное патрулирование. В качестве оружия использовались противолодочные бомбы ПЛАБ-100. Единственное боевое столкновение имело место 28 августа когда Бе-4 бомбили район (в 20 милях от м. Стерлигова), в котором немецкой субмариной был потоплен транспорт «Диксон». Результатов атаки летчики не наблюдали. В конце сентября резко похолодало и начался ледостав. Поэтому 21 сентября 1943 г. экипажи перегнали гидросамолеты по Енисею обратно в Красноярск.

 На Балтике Бе-4 появились в 1944 г., когда первые 9 самолетов вошли в состав 29-й отдельной разведывательной эскадрильи. В начале 1945 г. в ней числилось 10 самолетов Бе-4. Задачами гидросамолетов стало ведение противолодочного поиска, а также спасение экипажей со сбитых самолетов.

 Например, 22 июля 1944 г. после нанесения удара по немецким кораблям совершил вынужденную посадку в Финском заливе штурмовик Ил-2 из состава 8-го Гвардейского штурмового полка 11-й штурмовой авиадивизии. Самолет быстро затонул, а пилот Кузнецов и стрелок Стрижак перебрались в спасательную лодку и чуть позже были вывезены Бе-4 вылетевшим с аэродрома Гора Валдай.

 На 1 января 1945 г. в составе 115-го морского ближнеразведывательного авиационного полка ВВС ТОФ числилось четыре гидросамолета Бе-4. В боевых действиях против Японии они не участвовали, зато после их окончания подтвердили свое назначение как корабельных разведчиков полетами с катапульт тихоокеанских крейсеров «Калинин» и «Каганович».

 be4-8Катапульту ЗК-2б на крейсере «Каганович» опробовали 12 стартами Бе-4 в районе Владивостока, в 1945 г. Летом следующего 1946 г. прошли опытные испытания Бе-4 в перегрузочном варианте стартами с катапульты крейсера «Каганович» и испытание катапульты ЗК-2а крейсера «Калинин». В испытаниях участвовал самолет, который пилотировал летчикиспытатель капитан В.Ф. Соколов. Самолет снабжался специальными узлами для катапультного старта — цапфами и задними крюками. Пилотская кабина оборудовалась приспособлениями для обеспечения правильного положения летчика и штурмана в кабине во время старта: подлокотниками, подпятниками и подголовниками.

 Всего с катапульты крейсера «Калинин», в период с 3 по 12 июля, было выполнено 32 старта с болванкой и 13 стартов с самолетом на стоянке корабля при различной силе ветра и с различным полетным весом. С крейсера «Каганович» с 16 по 28 августа было произведено пять стартов на ходу корабля при скорости катапультирования 130 км/ч и максимальном ускорении до 4,5g. Из них один старт с полетным весом самолета 3200 кг и четыре старта в перегрузочном варианте, с полетным весом 3345 кг.

 Было отмечено, что все старты с катапульты прошли нормально, без «проседания» и «вспухания» самолета, а Бе-4 в перегрузочном варианте может пилотировать летчик средней квалификации.

 Любопытно, что в мае 1945 г. вышел приказ Наркома ВМФ об установлении дополнительного вознаграждения летно-техническому составу за старты с катапульты. Так, летчику за первый (контрольный) полет на серийном самолете, полученном на корабль с завода или после капитального ремонта, полагалось 500 рублей. Первый старт самого пилота с катапульты оценивался в 150 рублей, а все последующие — по 75 рублей. Штурману полагалось вознаграждение в размере 75% от вознаграждения летчика, а техникам — по 50%.

 Впрочем, послевоенная служба Бе-4, оказалась не долгой. С появлением на боевых кораблях радиолокационных станций корабельные самолеты-разведчики быстро утратили свое былое значение. В октябре 1947 г. катапульты демонтировали на всех крейсерах (при достройке заложенных кораблей по пр.68К авиационное вооружение с них снималось), а в декабре 1950 г. на крейсере «Максим Горький» были проведены морские испытания летательного аппарата совершенного другого класса — первого корабельного одноместного вертолета Ка-10.

 Как уже отмечалось выше, ЦКБ МС была поставлена задача создать более совершенный разведчик КОР-3. Его эскизный проект был закончен в конце 1940 г. По проекту КОР-3 был выполнен в двух вариантах — летающей лодки и поплавкового гидросамолета. В качестве силовой установки в обоих вариантах, предусматривался двигатель М-64Р с мощностью 1200 л.с. Габаритные размеры нового разведчика не превышали аналогичных показателей для КОР-2.

 be4-c2Поплавковый вариант, предлагался заказчику, поскольку лишь незначительно уступая летающей лодке в мореходности, мог приниматься на борт корабля на ходу, его было возможно оборудовать смотровым люком в полу пилотской кабины (что повышало точность бомбометания с пикирования). Кроме того, свою роль сыграло военно-техническое сотрудничество в этот период с Германией и близкое знакомство с основным корабельным разведчиком Кригсмарине двухпоплавковым Ar-196. Однако быстро выяснилось, что перспективы получения в 1941 г. двигателей М-64 для новых корабельных разведчиков практически нулевые. Поэтому проект КОР-3 был оперативно переработан под серийный двигатель М-87А (взлетная мощность 950 л.с.). Поскольку этот мотор имел значительный реактивный момент, что исключало его использование на одномоторной летающей лодке, прорабатывался только вариант двухпоплавкового гидросамолета. К этому времени в ОКБ получили материалы испытаний катапульты Н-1 (созданной НИИ-45 и николаевским судостроительным заводом 198). По данным разработчиков максимальная взлетная масса стартующего с катапульты самолета могла достигать 3500 кг. Соответственно увеличилась и взлетная масса КОР-3 с 2800 кг до 3100 кг.

 Но на этом совершенствование облика перспективного корабельного разведчика не остановилось. В апреле 1941 г. был представлен обновленный проект КОР-3, получивший теперь ещё одно обозначение Бе-6 (первый с таким названием). Окончательно остановились на схеме летающей лодки, в трех вариантах. Первый — летающая одномоторная лодка с высокорасположенным подкосным крылом. Второй — летающая лодка с высокорасположенным свободнонесущим крылом, опирающимся на пилон лодки. В обоих вариантах использовался двигатель М-89 (взлетная мощность 1200 л.с.). Третий вариант был более «экзотическим» и предусматривал использование двигателя М-107 (взлетной мощностью 1500 л.с.), размещенного внутри корпуса лодки с механической передачей на соосные воздушные винты вращавшиеся в разные стороны. Такая схема позволяла уменьшить аэродинамическое сопротивление, добиться отсутствия реактивного момента, а так же несколько повысить к.п.д. винтов. Однако все работы по КОР-3 были прекращены с началом Великой Отечественной войны.

 be4-c3Дальнейшим развитием КОР-2 и КОР-3 стал проект катапультного разведчика КЛ-145, разработанный в 1945 г. Внешне походя на Бе-4 новый самолет имел несколько увеличенное вертикальное и горизонтальное оперение и крыло большего размаха. На КЛ-145 планировалось установить двигатель АШ-21 и более совершенное бортовое оборудование. Этот корабельный разведчик так и остался в проекте, но, во многом, он послужил прототипом при создании легкого связного самолета-амфибии Бе-8.

 В целом же, подводя итог, надо сказать, что по сравнению со своим предшественником КОР-1, КОР-2 (Бе-4) стал значительным шагом вперед в советском гидросамолетостроении. На момент своего создания летающая лодка Г.М. Бериева была вполне современным, мореходным, сопоставимым по летно-техническими характеристиками со своими зарубежными аналогами корабельным разведчиком. Признанием этого может служит тот факт, что Бе-4 стал единственным отечественным гидросамолетом серийно строившимся в военные годы. Но созданный для кораблей «Большого океанского флота» которые так и не успели сойти со стапелей до начала войны, Бе-4 фактически остался «без работы». А морские сражения второй мировой войны стали вершиной и одновременно финалом в развитии корабельных катапультных самолетов-разведчиков. Поэтому послевоенная карьера Бе-4 продолжалась столь недолго.

Бериев. МБР-2 Морской ближний разведчик

mbr2-1

МБР-2 Морской ближний разведчик

В 1928 году в СССР по приглашению Авиатреста прибыл французский авиаконструктор Поль Эме Ришар с десятью сотрудниками. Для него было создано КБ, получившее название в духе времени — МОС ВАО (Морское опытное самолетостроение Всесоюзного авиационного объединения), в которое передали все наработки ОПО-3 и перевели трудившихся там конструкторов. Для Ришара составили довольно объемный план разработок, но постепенно основные его усилия сосредоточились на торпедоносце открытого моря (ТОМ-1). Именно в ОКБ Ришара, по окончании в 1930 г. Ленинградского политехнического института, получил направление Г.М.Бериев. В МОС ВАО он начал работать инженером-конструктором в группе расчета самолета на прочность, которой руководил Г.С.Еленевский. Затем Бериев перешел в группу моторных установок, однако и эта работа его не устроила. По воспоминаниям Георгия Михайловича, у него было желание ознакомиться с конструкцией всего самолета, а также с технологией его производства. Поэтому он при содействии ведущего инженера по производству самолета ТОМ-1 Н.И.Камова перешел на работу в опытный цех на должность помощника ведущего инженера.

ТОМ-1 был построен и в 1931 г. испытан, но серийно не строился, т.к. предпочтение было отдано поплавковому варианту ТБ-1. В том же году, по окончании срока действия договора, Ришар возвратился на родину, МОС ВАО расформировали, а сотрудников перевели в ЦКБ при заводе 39 им. Менжинского. Там Бериев попал в морскую бригаду 5, возглавляемую И.В.Четвериковым, в которой тогда работали П.Д.Самсонов, В.Б.Шавров, А.Л.Добровольский, В АГерасимов, Я.С.Катураев. Бригадой разрабатывалось несколько машин: сам руководитель занимался морским дальним разведчиком МДР-3; Шавров — самолетом-амфибией Ш-5. Бериев по своей инициативе приступил к проектированию морского ближнего разведчика МБР-2.

Закончив разработку проекта, Бериев представил его на Техсовете ЦКБ, в который входили все ведущие специалисты этой организации. В частности, на том заседании присутствовали Д.П.Григорович и Н.Н.Поликарпов. Проект одобрили и решили строить опытный экземпляр, получивший заводской индекс «машина 25» (ЦКБ-25). Разработка рабочих чертежей «машины 25» (в обиходе «четвертак») и передача их на завод прошли без особых проблем. Большую помощь в этом оказал Бериеву конструктор Я.С.Катураев, который с тех пор и вплоть до своего ухода на пенсию работал с Георгием Михайловичем. Помощником Бериева по постройке самолета был назначен опытный мастер П.И.Иванов, начавший работать в самолетостроении еще до революции в качестве столяра-сборщика.

Первый полет нового морского разведчика запланировали на 30 апреля, приурочив его, как было принято, к празднику Международной солидарности трудящихся. По этому случаю на гидробазе собралось много гостей. Экипаж торжественно поднялся в самолет, стоявший на перекатной тележке у гидроспуска. Подошел катер, с которого подали буксирные концы. Бериев скомандовал: «Машину на воду!». И вот летающая лодка уже покачивается на поверхности бухты. Но тут происходит непредвиденное: гидросамолет не хочет расставаться с перекатной тележкой. Расстроенный Бухгольц высунулся из кабины и громовым голосом приказал старшине катера рывками оторвать его. Однако все усилия были тщетными. «Дебют» самолета оказался провальным, и разочарованные гости, посмеиваясь над испытателями, стали расходиться. Когда машину вытащили на гидроспуск, выяснилось, что покрытое кузбаслаком днище лодки приклеилось к ложе перекатной тележки, которое забыли смазать тавотом.

3 мая состоялась вторая попытка поднять прототип МБР-2 в воздух. Вот как запомнился тот день самому Бериеву: «..Заработал двигатель, и гидросамолет начал выписывать красивые восьмерки на воде. Установив поведение машины на рулежках, летчик начинает проверять ее на пробежках, постепенно наращивает скорость и доводит ее чуть ли не до взлетной — самый ответственный момент. Неоднократно мне приходилось быть свидетелем того, как на таких пробежках испытываемые гидросамолеты «барсили», выброшенные из воды мощными гидродинамическими силами, возникавшими на режимах глиссирования.

Рев мотора усиливается — это летчик дал полный газ и сейчас взлетит. Летающая лодка быстро набирает скорость на разбеге, секунд через двадцать легко отрывается от воды — и., взмывает в небо! У всех на гидроспуске вырвался вздох облегчения: «Летит, родимаяЧерез восемь минут полета испытатель безукоризненно выполняет приводнение и сразу же идет на повторный взлет. Через четырнадцать минут вновь посадка — на бухту с моря надвигалась сплошная молочная стена тумана. Гидросамолет без помощи катера-буксировщика подруливает к самому спуску, и я слышу первую оценку летчика: «Машина отличная. Жить будет!»

Программу заводских и Государственных испытаний самолет прошел всего за 20 дней, причем обошлось даже без обычных в таких случаях доводок. В полетах принял участие как член экипажа и сам Бериев. Испытания убедительно показали, что новый морской разведчик получился. Летная оценка, данная Бухгольцем, была высокой, он отмечал, что машина устойчива в полете и на воде, легка в управлении. Находившейся на вооружении «Савойе» С-62Б бериевская летающая лодка несколько уступала в скорости, но превосходила по мореходности и взлетно-посадочным характеристикам.

9 августа 1934 г. правительство приняло решение о создании при авиационном заводе 31 Центрального конструкторского бюро морского самолетостроения (ЦКБ МС) во главе с Г.М.Бериевым, в исполнение чего в тот же день был издан приказ по ГУАП 44/260.

Приехавшая с Бериевым группа специалистов стала ядром нового КБ. Однако 40 человек явно не хватало, ведь по штатному расписанию численность организации составляла 179 человек, в том числе 66 инженеров и более 70 техников. Кроме того, надолго удержать в провинции москвичей было сложно, поэтому ставку при формировании коллектива решили сделать на выпускников Новочеркасского и Казанского авиационных институтов, а также Таганрогского техникума. В период становления огромную помощь молодому главному конструктору оказал директор завода 31 Ф.П.Мурашев. Во многом благодаря этому опытному организатору и энергичному хозяйственнику ЦКБ МС быстро развернуло свою деятельность. 20 сентября вышел приказ по ГУАП 56/334, которым среди других решений определялся план работ коллектива Бериева. Одной из основных задач стало создание усовершенствованного варианта МБР-2 с новым отечественным двигателем М-34 (AM-34), который следовало предъявить на Госиспытания к 1 августа 1935 г. Такой самолет получил внутреннее обозначение ЦКБ МС-1. Для него выбрали мотор М-34Н (с центробежным нагнетателем), оснащенный двухлопастным металлическим винтом изменяемого на земле шага. Новый двигатель должен был сохранить посадочные места М-17, что позволяло легко проводить замену мотора. Модернизация самолета не ограничилась применением новой силовой установки, были также изменены обводы лодки, улучшена аэродинамика, кабину летчика закрыли фонарем, установили экранированную турель стрелка-радиста, закрыли щели у руля направления, сделали зализы между крылом и лодкой, на крыле установили щитки Шренка. Для устранения выявленной в эксплуатации недостаточной путевой устойчивости самолета на планировании с задросселированным двигателем изменили форму вертикального оперения, увеличив его площадь. Конструкцию лодки, крыла и оперения усилили. Изменения претерпело оборудование и вооружение: машину оснастили самолетным переговорным устройством СПУ-3 (до этого члены экипажа общались между собой с помощью примитивного переговорного аппарата и световой сигнализации), вместо радиостанции 13СК могла устанавливаться станция РКК, спаренные пулеметы ДА заменили более скорострельными ШКАСами на турелях Тур-8. Самолет получил возможность эксплуатироваться с земли на колесно-лыжном шасси.

mbr2-38 июня 1936 г. ЦКБ МС-1 под обозначением МБР-2-М-34Н  ( в современной литературе нередко МБР-2 с двигателем М-34 называют МБР-2бис. Однако в документах ЦКБ МС, завода 31 и военной приемки обе модификации различались только добавлением обозначения типа двигателя: МБР-2-М-17 и МБР-2-М-34. Военные отметили, что МБР-2-М-34Н по своей максимальной скорости, практическому потолку и скороподъемности удовлетворяет заданным ТТТ. К недостаткам отнесли ухудшившиеся взлетно-посадочные характеристики: прежде всего, увеличенные взлетную и посадочную скорости, возросшую длину разбега, а также меньшую дальность полета. Критике подвергся ухудшившийся обзор из кабины пилота, который согласно заданию, требовалось улучшить, неудовлетворительные монтаж помпы-ветрянки бензосистемы и крепления капотов мотора, отсутствие системы аварийного слива горючего. Выявилась непригодность бомбодержателей Дер-31 и Дер-32 к эксплуатации в морских условиях, поскольку они интенсивно ржавели и отказывали. Проявилась и, казалось бы, уже изжитая вибрация хвостового оперения.

По результатам испытаний был сделан вывод, что «опытный самолет МБР-2-М-34Н не доведен для нормальной эксплуатации строевыми частями и не может служить эталоном серии заказа 1936 г.». Тем не менее, потребность в новых гидросамолетах была так велика, что летающую лодку запустили в серию с условием устранения выявленных дефектов. Головную серийную машину требовалось предъявить на повторные испытания к 1 ноября 1936 г.

Опыт крупной серии показывал, что первенец Бериева отличается хорошей технологичностью и достаточно дешев в производстве. Процесс изготовления МБР-2 от момента закладки до облета занимал 3,5 месяца. Но этот срок чаще всего не выдерживался. Если снабжение материалами шло более-менее сносно, то поставки оборудования хронически срывались. Например, поэтому многие МБР-2 сдавались без радиостанций и аэрофотоаппаратов, под гарантии завода дослать их прямо в строевые части. В итоге часть летающих лодок выпуска 1936-37 гг. была укомплектована радиостанциями только в 1938 г.!

Производство МБР-2 было прекращено во второй половине 1940 г. К этому времени построили 1365 машин всех модификаций. В ряде публикаций встречается другое число — 1400. Вероятно, это связано с тем, что завод 31 получал твердый государственный план не только на самолеты, но и на групповые комплекты запчастей, причем три таких комплекта засчитывались за один МБР.

Сразу после принятия МБР-2 на вооружение начались работы по использованию его в качестве самолета-водителя радиоуправляемых торпедных катеров (чаще их называли катерами волнового управления — ВУ). Уже в 1934 г. балтийцы опробовали МБР-2 на пригодность для службы в таком амплуа и отметили, что шестичасовой продолжительности полета новой летающей лодки вполне достаточно для целей волнового управления, однако, чтобы облегчить работу оператора катера, необходимо изменить расположение передней турели и установить новые жесткие радиоантенны. Потребность Морских Сил в таких самолетах определялась в 19 единиц.

Производство МБР-2 шло полным ходом, а военные все настойчивее говорили об устарелости самолета. Для его замены ЦКБ МС разрабатывало новый разведчик МБР-7, однако его доводка затягивалась, и тогда возникла идея улучшить летные характеристики МБР-2, установив на него силовую установку от МБР-7. V-образный 12-ти цилиндровый двигатель водяного охлаждения М-103 (форсированный вариант М-100А), развивавший на взлетном режиме 850 л.с, был мощнее и легче АМ-34НБ, а также имел меньший «лоб». Он оснащался металлическим 3-х лопастным винтом ВИШ-2ПТ диаметром 3,25 м с двумя установочными углами лопастей. Двигатель размещался на подмоторной раме, аналогичной по конструкции серийным МБР-2. Система охлаждения масла была перенесена с МБР-7, а в топливной системе вместо насоса-ветрянки

В строевые части МБР-2 начали поступать в 1934 г., заменяя Дорнье «Валь», МБР-4 и S-62bis в отдельных отрядах и эскадрильях, эксплуатировавших разведчики морской авиации ВВС РККА. Лидировали в освоении новой летающей лодки балтийские и черноморские авиаторы. Например, МБР-2 появились в 14-й морской разведывательной авиаэскадрилье, 12 3-й и 124-й тяжелых эскадрильях, 45-м авиационном отряде Морских сил Черного моря. Начиная с 1935 г., МБР-2 в больших количествах начали поступать в Морские силы Дальнего Востока, и уже в начале 1936 г. там числилось 47 таких самолетов. Полностью перевооружение частей Балтийского и Черноморского флотов завершилось в 1937 г., на Тихоокеанском флоте и в Амурской флотилии — на год позже. К 1939 г. МБР-2 получили авиационные подразделения пограничных войск НКВД.

В первую очередь перевооружались разведывательные эскадрильи, а затем отряды и звенья волнового управления, которые одновременно разворачивались в эскадрильи. Так, на Черном море 2-й отдельный отряд бригады торпедных катеров был развернут в 32-ю авиационную эскадрилью волнового управления. Подразделения МБР-2ВУ входили в состав бригад торпедных катеров и постоянно принимали участие в боевой подготовке флота, отрабатывая взаимодействие самолета-водителя и катера, что со временем дало свои результаты. Например, осенью 1937 г. на учениях дивизион балтийских катеров ВУ получил высокую оценку наркома обороны Ворошилова и вошел в число лучших частей флота.

С МБР-2 началась история Военно-воздушных сил самого молодого советского флота — Северного. 17 сентября 1936 г. из Ленинграда в Мурманск отправился эшелон с тремя МБР-2-М-17 из состава 105-й авиабригады Балтфлота. Эти три летающие лодки, объединенные в 7-е отдельное авиационное звено, стали первыми самолетами морской авиации на Севере. Первые полеты там начались только летом следующего года, поскольку гидроаэродром в губе Грязная удалось подготовить лишь в мае 1937 г. 1 сентября того же года, после поступления новой техники и личного состава, 7-е звено преобразовали в 29-ю отдельную морскую дальнеразведывательную эскадрилью, а в марте 1938 г. — в 45-ю ближнеразведывательную.

МБР-2 поступили также в школу морских летчиков и летнабов в Ейске (позже Военно-морское авиаучилище им. И.В.Сталина) — основную кузницу кадров советской гидроавиации.

К 1937-1938 гг. летающие лодки Бериева стали основными гидросамолетами советской морской авиации. К тому времени МБР-2 были неплохо освоены экипажами строевых частей, получив за свои угловатые формы иронично-ласковое прозвище «амбарчик», а за серебристую окраску возвышенноромантическое  «морская чайка». Летающие лодки были прочны и надежны, просты и приятны в пилотировании, обладали хорошей мореходностью и не доставляли особых хлопот летчикам. Простая деревянная конструкция позволяла техническому составу проводить ремонт практически любой степени сложности непосредственно в частях. Однако дерево требовало специального ухода. После выкатки МБР-2 на берег лодку следовало тщательно просушить, для чего использовались самые разные способы: насыпанный в чехлы горячий песок, который прикладывался к отсыревшим частям самолета, электролампы, горячий сжатый воздух или бидоны с горячей водой.

Устарел МБР-2 очень быстро. Уже к концу 1930-х гг. командование авиации ВМФ не удовлетворяли его невысокие летные данные, прежде всего, малая скорость, слабое оборонительное вооружение и небольшая бомбовая нагрузка. Кроме того, строящемуся «большому флоту» требовались не ближние, а дальние разведчики. Поэтому на состоявшемся 20 мая 1939 г. заседании Главного военного совета ВМФ было признано необходимым «авиацию РКК ВМФ, наряду с сухопутными типами самолетов, вооружать морскими лодочными гидросамолетами с большой мореходностью и дальностью, способными обеспечить тесное взаимодействие с флотом и непрерывность действия». Но пока завод 31 осваивал производство цельнометаллических дальних разведчиков ГСТ (лицензионная PBY-1 «Каталина») и отечественного МДР-6 разработки Четверикова, на вооружение вновь формируемых частей продолжали поступать МБР-2.

16 сентября 1939 г. приказом наркома ВМФ на Северном флоте был сформирован 118-й морской ближнеразведывательный авиаполк  трехэскадрильного состава, в который передали 18 МБР-2 с экипажами из 15-го полка Балтфлота. Поскольку все явственней вырисовывалась перспектива войны с Финляндией, то самолеты не стали, как обычно, перевозить разобранными по железной дороге, а перегнали. 23 сентября из Ленинграда вылетели три группы, которым пришлось столкнуться на маршруте со сложными метеоусловия. 4 октября перегонку МБР-2 завершили, потеряв в авариях две машины.

Первой войной для МБР-2 стал конфликт с японцами в районе озера Хасан в июле-августе 1938 г. Тихоокеанские летающие лодки вели разведку в Японском море, на подходах к Владивостоку и Посьету. Поскольку ни флот, ни ВВС противника в конфликте не участвовали, боевых столкновений экипажи МБР-2 не имели.

После заключения осенью 1939 г. «Пактов о взаимопомощи» с Эстонией и Латвией СССР получил многочисленные базы в Прибалтике. Первой из состава ВВС КБФ туда перебросили только что сформированную 10-ю авиабригаду, в которую входили 12-я (с 3 декабря — 15-я), 43-я и 44-я морские ближнеразведывательные авиаэскадрильи (МБРАЭ), каждая из которых располагала двенадцатью МБР-2. 15-ю и 44-ю эскадрильи разместили на эстонских гидроаэродромах в Кихель-конне (о. Эзель) и Палдиски, 43-ю — в латвийской Лиепае. Кроме того, в Балтфлот входили и другие вооруженные МБР-2 части: 18-я, 41-я, 58-я ОМБРАЭ, 12-й, 44-й отдельные авиаотряды, базировавшиеся в восточной части Финского залива и на побережье Ладожского озера. Всего к концу ноября, когда началась война с Финляндией, в ВВС КБФ насчитывалось 124 гидросамолета (из них 114 боеготовых).

Поскольку акватории гидроаэродромов замерзли, то поставленные на лыжи МБР-2 летали с сухопутных аэродромов. С первых же дней войны и до ее конца их экипажи вели разведку устья Финского залива и северной части Балтийского моря. Однако, когда потребовалось получить точные сведения о береговых батареях противника, защищавших приморские фланги «линии Маннергейма» и хорошо прикрытых зенитной артиллерией, выяснилось, что МБР-2 этого сделать не могут, прежде всего, изза малой скорости и большой уязвимости. Поэтому пришлось срочно устанавливать фотоаппараты на бомбардировщики СБ и наскоро обучать их экипажи основам ведения воздушной разведки.

Кроме того, летающие лодки активно привлекались для борьбы с финским судоходством и к ударам по различным береговым объектам как днем, так и ночью. Еще одной возложенной на них задачей стало спасение экипажей сбитых самолетов, с чем «амбарчики» справлялись вполне успешно. Так, 2 февраля 1940 г. МБР-2 из 18-й ОМБРАЭ вывез раненых летчика и стрелкарадиста бомбардировщика СБ, подбитого финскими истребителями и совершившего вынужденную посадку на лед между островами Соммерс и Нерва. Пилотировавший гидросамолет к-н А.А.Губрий был удостоен звания Героя Советского Союза.

На Ладоге действовала 41-я ОМБРАЭ, располагавшая 8 МБР-2 (позже их число увеличилось до 13) и находившаяся в подчинении Ладожской военной флотилии. Эскадрилья следила за перемещениями финских кораблей на озере (до параллели острова Валаам), привлекалась для подавления батарей противника на острове Коневец, а когда части 8-й армии пошли в наступление, наносила бомбовые удары по объектам неприятеля на островах Мантсинсаари, Ристисаари, Валаам и Ковенец.

Столкновения МБР-2 с весьма малочисленными финскими истребителями происходили редко, и куда больше «амбарчикам» досталось от своих. Например, 41-я ОМБРАЭ по этой причине потеряла две машины. Всего за ту войну ВВС КБФ потеряли 12 МБР-2, из которых 3 числятся не вернувшимися с боевого задания по неизвестным причинам, а 9 разбились в авариях и катастрофах.

mbr2-5Приняли участие в «Зимней войне» и гидросамолеты 118-го морского ближнеразведывательного авиаполка (с лета 1940 г. — отдельный разведывательный авиаполк (ОРАП) Северного флота. Они вели разведку коммуникаций противника до Тана-фьорда и Варангер-фьорда, а также побережья Баренцева моря, фотографировали финскую территорию, обеспечивали переброски войск морем в Петсамо, выполняли специальные задания штаба флота, налетав в общей сложности 4бб ч. Финны не использовали истребители в Заполярье, однако летающие лодки именно Северного флота понесли наибольшие потери в той войне. В начале 1940 г. в загоревшемся из-за халатности одного из механиков ангаре погибли четырнадцать МБР-2 — целая эскадрилья!

Использовались в боевых действиях и МП-1 Северного управления ГВФ, сведенные в Особую петрозаводскую авиагруппу. Причем, один мобилизованный «амбарчик» (СССРЛ2551) стал финским трофеем.

В июне 1941 г. в ВВС СФ насчитывалось 49 МБР-2. 37 из них (32 исправных) входили в 118-й ОРАП, который располагал также семью лицензионными ГСТ. Остальные МБР-2 находились в 49-й отдельной эскадрилье. С началом войны «амбарчики» стали вести разведку в операционной зоне флота. Очень скоро МБР-2 из 118-го полка пришлось подключить к нанесению бомбовых ударов по наступавшим частям немецкого горнострелкового корпуса «Норвегия». Первый налет, в котором приняла участие пятерка гидросамолетов, состоялся 29 июня и прошел успешно. Однако вторую группу из тех МБР-2 перехватили «Мессершмитты» и сбили. В живых остался только один экипаж, совершивший вынужденную посадку в губе Титовка.

Летом 1941 г. летчикам 118-го ОРАП пришлось скрестить оружие и с таким серьезным противником, как эсминцы немецкой 6-й флотилии, осуществлявшие набеговые операции на советские прибрежные коммуникации. 13 июля гидросамолеты совершили 29 вылетов на поиск кораблей противника, атаковавших конвой и потопивших в районе Териберской губы сторожевик «Пассат» и спасательное судно РТ-67. Уже в первом вылете пара МБР-2 обнаружила немецкие корабли и сбросила на них бомбы. По докладу летчиков, восемь ФАБ-100 упали с перелетом в 10-20 м впереди головного эсминца Z10 «Hans Lody». Корабельные зенитки вели интенсивный огонь, и ведущий МБР-2, пилотируемый командиром 2-й эскадрильи к-ном В.М.Сечкиным, получил прямое попадание за вторым реданом. Были перебиты тросы управления рулем высоты, деформирована правая часть стабилизатора. Всего в результате обстрела самолет получил 49 осколочных пробоин. Несмотря на серьезнейшее повреждение, летчику удалось довести свою искалеченную машину до губы Грязной, однако при посадке летающая лодка разбилась. Экипаж остался цел.

Спустя час после этой атаки еще одна пара МБР-2 засекла продолжавшие отходить на север вражеские корабли, но нанести по ним удар не смогла из-за испортившейся погоды. Другой паре обнаружить противника уже не удалось, но, возвращаясь с боевого задания, авиаторы заметили шлюпку с людьми, спасшимися, вероятно, с РТ-67. Ведущий к-н Г.С.Жаров решил приводниться и оказать им помощь, однако при посадке машина наскочила на плававший обломок бревна, получила пробоину и затонула. Экипажу самолета самому пришлось спасаться на резиновой шлюпке, которую позднее подобрал подошедший бот. Кроме того, в тот день МБР-2 вылетали в бухту Гавриловскую для спасения экипажей потопленных кораблей и выбросившегося на берег траулера РТ-32, также входившего в состав разгромленного конвоя.

Следующее столкновение самолетов 118-го полка с немецкими эсминцами произошло 22-24 июля, когда 6-я флотилия проводила очередную набеговую операцию. На сей раз эсминцы были обнаружены сразу после выхода в рейд, в 95 милях к северу от Семи Островов. Пара МБР-2 атаковала их, сбросив восемь ФАБ-100. Немцы поставили дымовую завесу и начали маневрировать, поэтому атака успеха не имела. Не смогли воздушные разведчики и правильно определить курс вражеской группы, которая ушла из-под наблюдения и 24 июля потопила в районе о. Харлов гидрографическое судно «Меридиан». Против эсминцев были брошены самолеты нескольких авиачастей флота, которые совершили 28 вылетов. 16 экипажей (8 МБР-2, 7 СБ, 1 Пе-2) смогли атаковать противника, но удары наносились со значительных высот (летающие лодки — до 2000 м, бомбардировщики — до 4000 м) и причинили кораблям лишь небольшие повреждения, хотя, как часто бывало в таких случаях, по возвращении летчики доложили о потоплении одного эсминца. И все же, действия авиации заставили командира немецкой флотилии отказаться от продолжения похода и вернуться на базу. С советской стороны без потерь не обошлось. В полном составе погиб экипаж командира звена 2-й эскадрильи ст. л-та В.В.Забродина. Еще один МБР-2 из-за поломки мотора совершил вынужденную посадку в 2-3 милях севернее Териберки. Экипаж спасся на резиновой шлюпке и на следующий день прибыл в часть. Самолет через сутки нашли и отбуксировали в губу Грязная.

После неудачной охоты за немецкими кораблями летающие лодки вернулись к своей обычной боевой работе. Летать им приходилось без истребительного прикрытия, и только малочисленность немецкой авиации в Заполярье позволяла тихоходным «амбарчикам» избегать больших потерь. Чем грозила встреча с «Мессершмиттами», хорошо видно на примере звена МБР-2, которое вело разведку над Баренцевым морем 27 августа и наткнулось на патруль Bf 109. В последовавшем недолгом бою все три гидросамолета были сбиты. Погибли два экипажа. Поэтому закономерно, что уже с октября МБР-2 перешли к боевым вылетам в темное время суток. Как только позволяла погода, они проводили беспокоящие бомбардировки войск противника непосредственно на линии фронта. Этим дело не ограничилось, и в ночь с 5 на 6 декабря летающие лодки атаковали суда в порту Лиинахамари. Прямым попаданием был поврежден пароход «Antje Fritzen» (4330 брт), погибли трое и получили ранения пятеро моряков.

МБР-2 оказался в то время практически единственным самолетом, который в советской морской авиации использовался для противолодочной обороны. Поэтому 49-я эскадрилья, вошедшая в состав Беломорской военной флотилии (БВФ), вместе со звеном МБР-2 из 118-го ОРАП, базировавшегося на Иоканьгской военно-морской базе в бухте Гремыха, стали вести поиск подводных лодок в Белом море и на подходах к нему. 4 сентября пара МБР-2 из 49-й эскадрильи (экипажи л-тов Ю.Х.Грязнова и П.П.Марьянкова) обнаружила к западу от мыса Канин Нос немецкую субмарину в надводном положении. Самолеты пошли в атаку и сбросили бомбы по лодке, которая начала срочное погружение. На поверхности моря образовалось масляное пятно. Пополнив запасы топлива и боекомплект, «амбарчики» отбомбились по нему еще раз. Под удар попала U-752, у которой оказались повреждены топливные цистерны, но она вернулась на базу. Хотя немцы и не понесли потерь в субмаринах, противолодочное патрулирование заставило их несколько снизить активность на подходах к Белому морю. «Главный противолодочный калибр»глубинные бомбы ПЛАБ-100, гидросамолетам довелось применить не только по чужим, но и по своим. 7 октября 1941 г. пара МБР-2 по ошибке атаковала подводную лодку С-101, совершавшую переход из Беломорска в Полярный.

МБР-2 использовались для противолодочного прикрытия союзных конвоев, следовавших в советские порты. С 6 по 13 июля 1942 г. МБР-2 вели, разведку и поиск транспортов печально знаменитого конвоя PQ-17. Летающие лодки активно действовали при проводке самого большого конвоя PQ-18.

10 сентября 1942 г. пара МБР-2 атаковала совместно со сторожевым кораблем «Гроза» субмарину, застигнутую в надводном положении. После атаки на поверхности появились воздушные пузыри и пятна солярки. 16 сентября два гидросамолета сбросили 4 бомбы на лодку, обнаруженную в 45 милях к запалу от губы Белушья.

Летом 1942 г. немецкие подлодки активизировались у Новой Земли, а «карманный линкор» «Адмирал Шеер» прорвался в Карское море, что заставило командование СФ сформировать Новоземельскую военно-морскую базу и 3-ю авиагруппу, основу которой составили 17 МБР-2. Кроме того, в состав Беломорской флотилии ввели 22-й разведывательный полк, переброшенный с Каспия, располагавший 32 «амбарчиками». К 5 сентября 9 МБР-2 перелетели на Новую Землю, откуда начали постоянные разведывательные полеты в Карском море, где раньше летали только летчики полярной авиации. Однако широкого применения в Заполярье МБР-2 не нашли, прежде всего, из-за недостаточной дальности полета.

В 1943 г. начался количественный и качественный рост авиации флота. Но, несмотря на появление новой техники, «амбарчики» продолжали весьма интенсивно использоватьсяполярные ночи полностью принадлежали им. В ночь с 24 на 25 января в норвежском порту Киркенес прозвучал сигнал воздушной тревоги. Это очередной «визит вежливости» нанесли МБР-2 из 118-го ОРАП. 12 летающих лодок совершили тогда 22 вылета, сбросив 40 ФАБ-100 и 200 осколочных АО-2,5. Прямых попаданий в суда не было, но одна бомба разорвалась вблизи стоявшего на рейде в ожидании разгрузки парохода «Rotenfels». От близкого разрыва воспламенилось сено, которое вместе с другими грузами находилось на борту. Несмотря на принятые меры, пожар потушить не удалось. Немцам, скрепя сердце, пришлось затопить судно. Хотя его вскоре подняли, было потеряно 4000 т грузов, а сам пароход надолго встал в ремонт. Этот успех скромных «амбарчиков» оказался самой крупной победой всей советской морской авиации в том году.

В 1943-44 гг. накал борьбы на полярных коммуникациях все усиливался. Немецкие подводные лодки стали активно применять знаменитую тактику «волчьих стай». «U-боты» получили на вооружение новейшие акустические и маневрирующие торпеды, по опыту действий в Атлантике усилилось их зенитное вооружение. Теперь «волки» Деница вполне могли отбиться от слабовооруженного МБР-2. Эффективным противолодочным самолетом МБР-2 так и не стал. Прежде всего, из-за отсутствия радиолокационной станции, которая в годы войны прочно вошла в набор средств самолетов ПЛО других стран. Тем не менее, они продолжали активно использоваться в противолодочных целях, например, в 1943 г. из 130 боевых вылетов в интересах ПЛО, выполненных самолетами БВФ, 73 — на счету «амбарчиков».

Учитывая сложившуюся обстановку, МБР-2 в арктических районах стали заменять лендлизовскими «Каталинами», а за «амбарчиками» оставили Белое море. Там они вели воздушную и ледовую разведки, проводили конвои, продолжали поиск подводных лодок, особенно в районах мысов Святой Нос и Канин Нос. К июню 1944 г. в составе БВФ числились 33 МБР-2, которые использовались достаточно интенсивно, за тот год они выполнили 905 боевых вылетов, а в 1945 г. — еще 259.

Одновременно начался закономерный процесс списания отработавших свое летающих лодок. Но имевшие солидный боевой опыт экипажи МБР-2, несмотря на все недостатки своих изрядно устаревших машин, при случае могли доставить неприятные сюрпризы немецким подводникам. Так, 22 октября 1944 г. два МБР-2 из 53-го смешанного полка ВВС БВФ вылетели на поиск подводной лодки, 15 часов назад обнаруженной радиоразведкой и после этого отметившейся безуспешной атакой траулера РТ-89. «Немка», а это была U-737, действительно находилась в указанном для поиска районе. Гидросамолеты обнаружили ее в надводном положении и немедленно атаковали. Сначала в ход пошли ПЛАБы (подводники называли их сверхтяжелыми парашютными бомбами), а затем погружающуюся лодку обстреляли из пулеметов. В результате субмарина получила легкие повреждения, три члена ее экипажа были ранены. Лодка прервала боевой поход и вернулась в норвежский порт Гаммерфест.

Кроме рутинной боевой работы, выпадали на долю МБР-2 и необычные операции. Так, в сентябре 1944 г. МБР-2 пришлось вывозить экипаж английского «Ланкастера», участвовавшего в операции «Параван» (удар по линкору «Тирпиц»), При перелете из Великобритании экипаж флаинг-офицера Кили не дотянул до аэродрома Ягодник под Архангельском и после выработки топлива посадил свой самолет на «брюхо» прямо в болото в районе деревни Талаги. Чтобы вытащить англичан из этой глухомани, пришлось сбрасывать на парашюте проводника, который вывел их к ближайшему озеру, где ожидал МБР-2. 20 октября немецкий гидросамолет BV 138 из 1./SAG 130 по техническим причинам совершил вынужденную посадку в районе о. Моржовец. Экипаж «летающего башмака» стал запрашивать помощь по радио, но работа неизвестной радиостанции только привлекла внимание наших моряков. Вылетевший в тот район МБР-2 обнаружил своих незадачливых коллег и навел на BV 138 гидрографическое судно «Мгла», экипаж которого захватил самолет и пленил немцев.

Свою лепту в победу на Севере внесли и «амбарчики» ГВФ. В первые дни войны в Архангельске создали Карелофинскую особую авиагруппу ГВФ, в ноябре 1942 г. преобразованную в 5-й отдельный полк ГВФ, действовавший на Карельском фронте. В состав ВВС Ленинградского фронта входил 4-й полк ГВФ. В обеих частях воевали более 10 гидросамолетов МП-1 и МП-1 бис. Их основной задачей стала поддержка связи с партизанами. Летающие лодки сотни раз вылетали во вражеский тыл, где садились на многочисленные озера, доставляя боеприпасы, оружие, продовольствие и медикаменты.

К лету 1941 г. в ВВС КБФ насчитывался 151 МБР-2, входивший в состав 15-го морского разведывательного авиационного полка (МРАП) и 15-й, 41-й, 43-й, 44-й, 58-й, 81-й отдельных МРАЭ. Они были основными самолетами-разведчиками Балтфлота и практически единственными, оснащенными аэрофотоаппаратами. Большинство экипажей имело подготовку к полетам в сложных метеоусловиях и ночью, что делало МБР-2 «самолетом для плохой погоды» и позволяло за счет правильной тактики рассчитывать на его успешное боевое применение.

Балтийский флот с 19 июня 1941 г. находился в оперативной готовности 2. МБР-2 вели разведку районов, прилегавших к территориальным водам СССР, и первыми вступили в войну 22 июня в 3 ч 30 мин летающие лодки ст. лта Трунова и лта Пучкова из 44-й ОМРАЭ, вылетев из Таллина, обнаружили в Финском заливе группу неизвестных кораблей. Снизившись до 600 м, самолеты взяли курс на них и были встречены зенитным огнем. Это оказался отряд немецких минных заградителей, возвращавшихся на базу.

С первых дней войны «амбарчики» использовались для поддержки сухопутных войск. 22 и 23 июня самолеты 43-й эскадрильи, базировавшейся на озере Дурбе в 40 км от Либавы, помимо обеспечения развертывания подводных лодок из Либавы в Балтику и прикрытия минных постановок, совершили более 100 вылетов на поддержку войск, оборонявших город. Сил 43-й эскадрильи оказалось явно недостаточно, но больше флот выделить не мог. К исходу 23 июня немцы замкнули кольцо вокруг Либавы, их танки вышли к Дурбе, и 43-й эскадрилье пришлось срочно перебазироваться на озеро Киш вблизи Риги. Оттуда экипажи этой части и 41-й ОМРАЭ продолжали наносить удары по наступавшим войскам противника вплоть до сдачи Риги 30 июня.

Поскольку применение тихоходных МБР-2 днем без прикрытия привело к большим потерям, то с 20 июля их наконец-то стали использовать как ночные бомбардировщики.

С начала июля летающие лодки 15-го МРАП наносили удары по частям 4-й танковой группы вермахта. МБР-2 бомбили танки у озера Долгое, колонны вражеской мотопехоты в районах Поречье и Осьми-но. После прорыва немецкого 41-го моторизованного корпуса МБР-2 поддерживали советские части у озера Самро. Ночи становились длиннее, цели находились на небольшом удалении от аэродромов базирования, и экипажи успевали сделать до рассвета по 2-3 вылета. Всего в июле-августе 15-й МРАП совершил более 300 вылетов на поддержку сухопутных войск.

В августе к обороне главной базы КБФ Таллина привлекли 44-ю эскадрилью. Она воевала там, пока немцы вплотную не подошли к городу. 26 августа самолетам эскадрильи пришлось перелететь в Ленинград.

Для обороны островов Моонзундского архипелага была сформирована специальная авиагруппа, оперативно подчиненная коменданту береговой обороны Балтийского района. В ее состав входили МБР-2 из 15-й эскадрильи, базировавшиеся на аэродроме Кихелькона (о. Эзель), а затем и летающие лодки 81-й эскадрильи, переброшенной с о. Ханко. МБР-2 Моонзундской авиагруппы применялись не только в качестве бомбардировщиков, разведчиков и противолодочных самолетов, но и как импровизированные минные тральщики. Стремясь нарушить советские коммуникации, немцы практически ежедневно ставили с воздуха неконтактные мины в Моонзундском проливе. Из-за отсутствия электромагнитных тральщиков их роль пришлось взять на себя «амбарчикам». Используя данные береговых постов, летающие лодки бомбили места падения мин, стремясь вывести из строя их взрыватели или вызвать детонацию. 14 сентября немцы начали высадку на о. Муху, который был связан с о. Эзель дамбой, и уже 18 сентября аэродром Кихелькона оказался под обстрелом. Оставшимся в строю самолетам пришлось перелететь в Ленинград.

На о. Ханко оставалось звено МБР-2. Эти три машины использовались при обороне острова как бомбардировщики, срывая попытки финнов высадиться. Последний МБР-2 перелетел с Ханко в Ленинград 29 октября.

mbr2-6В качестве противолодочных самолетов МБР-2 на Балтике сопровождали конвои на коммуникациях Ханко-Таллин, Моонзунд-Таллин, Таллин-Ленинград, обеспечивали развертывание подлодок на позиции в Балтийском море. Например, 6 июля подводная лодка М-102 в охранении двух торпедных катеров южнее о. Осмусаар была атакована субмариной противника. Уклонившись от торпед, командир М-102 вызвал авиацию. Звено МБР-2 пробомбило место вероятного нахождения противника, затем начало охранять маленький конвой. Вели экипажи «амбарчиков» и свободный поиск субмарин противника, действуя в 50-70 милях от наших баз и на выходах из финских шхер. В качестве средств поражения применялись, в основном, обычные фугаски ФАБ-50 и ФАБ-100, либо специальные ПЛАБ-100. 22 раза авиаторам удавалось обнаружить лодки. Из них 3 — в надводном положении, остальные — на перископной глубине. Из всех атак МБР-2 подводных лодок на Балтике успешной можно признать только одну. 9 июля пара летающих лодок из 81-й ОМРАЭ обнаружила вражескую субмарину западнее о. Бенгтшер (13 миль юго-западнее Ханко). Атака с высоты 300 м оказалась для подводников совершенно неожиданной. Самолеты сбросили по четыре ФАБ-50, и несколько из них разорвалось вблизи борта лодки. Субмарина находилась на поверхности еще полторы минуты, но бомб для повторной атаки не осталось. Барражируя в течение получаса над местом погружения, экипажи МБР-2 наблюдали постепенно увеличивавшееся масляное пятно. Вероятно, повреждения получила U-149.

Подводя итоги применения МБР-2 на Балтике в 1941 г., надо отметить, что к началу сентября авиация КБФ потеряла около двух третей самолетов этого типа — в боевом составе осталось всего 56 машин. К концу года только 15-й МРАП лишился 40 экипажей и 75 МБР-2 (в основном, в воздушных боях). Полное несоответствие МБР-2 требованиям, предъявляемым к морскому разведчику, привело к тому, что его карьера в этом качестве закончилась в первые же месяцы войны. Но как ночной бомбардировщик летающая лодка имела куда больший успех.

С началом войны аэродромы противника стали предметом особого внимания балтийских морских летчиков. Для работы по ним, особенно в 1941-42 гг., привлекались все роды флотской авиации. Первый налет «амбарчиков» состоялся в ночь на 24 июля 1941 г. по аэродрому Выскотка. В дальнейшем гидросамолеты систематически бомбили прифронтовые аэродромы противника в Северской, Котлах, Выскотке, Гдове, Лысино, Смуравьево и Раквере.

В первые месяцы войны МБР-2 выполняли удары, как правило, в соетаве звена или пары, сбрасывая бомбы серией по 4-6 штук (фугасные ФАБ-50 или ФАБ-100 и осколочные АО-15 и АО-25) на летное поле или на стоянки. В дальнейшем тактика изменилась. Аэродромы в течение всей ночи бомбили одиночные самолеты, подходившие с интервалами в 15-30 минут. Такие удары не только изматывали немцев, но нередко приводили к чувствительным потерям. Так, в ночь на 30 сентября 1942 г. четыре МБР-2 по очереди сбросили на аэродром в Красногвардейске (Гатчина) 20 ФАБ-100 и 15 АО-15. Согласно донесениям противника, в результате были уничтожены два Ju 87 из 7./StG1 и поврежден Bf 109G-2 из  Stab JG77.

Следует отметить, что из 1534 вылетов, совершенных ВВС КБФ против аэродромов противника за всю войну, на долю МБР-2 приходится 678. Находящиеся на втором месте истребители выполнили только 375 вылетов.

В течение всей блокады Ленинграда МБР-2 действовали по ночам на немецких прифронтовых коммуникациях, нанося удары по железнодорожным станциям и эшелонам. Весьма часто такие атаки приносили противнику ощутимый урон. Так, 9 февраля 1943 г. семь МБР-2 отбомбились по станции Нарва, в результате чего на воздух взлетели 3 вагона со снарядами. Еще одной задачей летающих лодок стала борьба с дальнобойной артиллерией, обстреливавшей город. По ночам МБР-2 патрулировали над огневыми позициями дальнобойных батарей и сбрасывали бомбы, ориентируясь по вспышкам выстрелов. Однако тут эффект оказался невелик, поскольку орудия находились в укрытиях из земляных валов, и, чтобы уничтожить позицию, требовалось положить бомбу прямо в орудийный дворик, что ночью было очень сложно.

С января 1942 г. МБР-2 стали использоваться и в качестве военно-транспортного самолета. В то время отряд морской пехоты занял острова Гогланд и Большой Тютерс, что потребовало наладить снабжение десанта всем необходимым. Кроме МБР-2, других пригодных для этой роли самолетов в распоряжении флота не оказалось. Один «амбарчик» доставлял гарнизону от 300 до 450 кг различных грузов. В зависимости от погоды вылетало от одной до 5-6 машин. Иногда МБР-2 садились на островах, но чаще грузы сбрасывались либо на парашютах, либо с бреющего полета. Летающие лодки поддерживали «воздушный мост» с Гогландом вплоть до его повторной сдачи 27 марта 1942 г. Последний транспортный полет на остров четверка МБР-2 совершила 28 марта. Не зная, что он уже оставлен, экипажи сбросили 1600 кг грузов и двух парашютистов. В апреле МБР продолжили летать на Гогланд уже для бомбежки захвативших его финнов.

Вследствие боевых и эксплуатационных потерь количество МБР-2 неуклонно сокращалось. К началу 1943 г. в авиации флота осталось всего несколько десятков таких летающих лодок. Весной, когда 15-й МРАП переформировали в 15-й отдельный разведывательный авиаполк, вместо МБР-2 на вооружение поступили Пе-2, «Бостоны» и Як-9. Остававшиеся в строю «амбарчики» использовались, в основном, для отвлекающих бомбовых ударов по береговым объектам во время ночных минных постановок.

Летом-осенью 1943 г. МБР-2 приняли участие в атаках авиации КБФ на вражеские корабли в Финском заливе. 21 августа у о. Соммерс в результате налета четверки Ил-2 из 7-го Гв.ШАП и семи МБР-2 из 58-й ОМРАЭ были потоплены немецкие катера-заградители КМб и КМЗО, а КМ28 получил повреждения, сел на грунт и не восстанавливался. Потери противника составили 6 убитых и 10 раненых. 14 сентября  МБР-2 из 58-й эскадрильи потопили немецкую тяжелую плавучую батарею SAT27 «West».

Эти успехи стали завершающими аккордами в боевой карьере «амбарчиков» на Балтике. К 1944 г. активное применение МБР-2 ВВС КБФ закончилось.

В составе Черноморского флота к началу войны находились 139 МБР-2. Летающие лодки входили в 119-й МРАП и 16-ю, 45-ю, 60-ю, 80-ю, 82-ю, 83-ю ОМРАЭ. «Амбарчиками» располагала также 7-я морская разведывательная авиаэскадрилья пограничных войск НКВД, базировавшаяся на Хаджибейском лимане под Одессой.

Первой боевой задачей МБР-2 Черноморского флота стало обеспечение минных постановок на подходах к Севастополю и основным портам, проводившихся 23-27 июня 1941 г. Приступили летающие лодки и к ведению разведки в западной части Черного моря. Первые же месяцы войны, как и на Балтике, показали полную неспособность МБР-2 вести дневную разведку, тем более, что район главной румынской военно-морской базы Констанца плотно прикрывали средства ПВО, в том числе немецкие истребители из III./JG52. Неудивительно, что летающие лодки несли потери почти в каждом вылете. Так, 18 июля были потеряны все 9 «амбарчиков», отправившихся на разведку румынского побережья. МБР-2 приходилось встречаться в небе не только с «Мессершмиттами», но и вражескими гидросамолетами: немецкими «Арадо» и «Хейнкелями», румынскими «Савойями» и «Кантами». Из них наиболее опасными были скоростные и имевшие мощное вооружение (три пулемета, две 20-мм пушки) Аг 96.

С выходом немцев к Перекопу основная группировка авиации ЧФ перебазировалась на крымские аэродромы. 14 сентября для действий против рвавшихся на полуостров войск вермахта была создана Фрайдоровская авиагруппа, в которую вошли гидросамолеты 119-го МРАП и 82-й ОМРАЭ, базировавшиеся на озере Донузлав.

Помимо поддержки сухопутных войск, МБР-2 привлекались для прикрытия в море крупных боевых кораблей. Так, 13 сентября пара МБР-2 охраняла вспомогательный крейсер (бывший ледокол) «Микоян» на переходе из Севастополя в Одессу. 19 сентября летающие лодки обеспечивали боевой поход крейсера «Ворошилов» на обстрел позиций немцев в районе Скадовска. МБР-2 в этой рискованной операции (обстрел проводился днем, прикрыть истребителями крейсер и гидросамолеты флот не мог), исполняли роль корректировщиков артогня.

С выходом немецких войск к Севастополю основные силы ВВС ЧФ перебазировались на Таманский полуостров, а для обороны главной базы флота была организована 3-я Севастопольская авиагруппа, в которую вошли так же 1б-я и 64-я ОМРАЭ (26 МБР-2), базировавшиеся в бухтах Матюшенко и Голландия. Взлетая оттуда, МБРы по ночам бомбили передний край противника, наносили удары по железнодорожной ветке Сарабуз-Симферополь-Бахчисарай. Особое внимание уделялось вражеским аэродромам в Саках и Сарабузе, в первую очередь, базировавшимся на них торпедоносцам и бомбардировщикам, действовавшим на коммуникациях между Севастополем и Новороссийском.

МБР-2 работали по этим аэродромам почти постоянно, как правило, одиночно или парами, но иногда и большими группами до 20 машин. На цель они старались выходить с разных направлений через неравные интервалы времени. В апреле 1942 г. морская авиация нанесла ряд последовательных ударов по аэродрому в Саках. За 12 ночей, по данным разведки, на счет экипажей летающих лодок записали около 20 уничтоженных самолетов, при потере одного МБР-2 от зенитного огня. Немцы стремились уничтожить досаждавшие им гидросамолеты, тем более, что гидроаэродром в бухте Матюшенко очень скоро оказался под обстрелом их артиллерии. Поэтому к началу июня 1942 г. в составе авиагруппы осталось только 13 машин.

119-й МРАП и 82-я ОМРАЭ перебазировались в Геленджик еще в 1941 г., где в сжатые сроки была построена новая гидробаза с бетонированным спуском и маневренной площадкой. После проведения зимой-весной 1942 г. Керченско-Феодосийской десантной операции МБР-2 из 119-го полка базировались на временном гидроаэродроме на озере Тобичик в 25 км южнее Керчи.

Усиление активности немецкой торпедоносной и бомбардировочной авиации на коммуникациях между Севастополем и портами Кавказа потребовало от авиации флота организации прикрытия с воздуха кораблей и судов на переходе. Полное отсутствие в составе ВВС ЧФ тяжелых истребителей привело к тому, что эту задачу пришлось возложить на ДБ-3, Пе-2, СБ и МБР-2. Если бомбардировщики хотя бы теоретически могли прикрыть конвой от немецких атак, то слабовооруженные «амбарчики» никак не подходили для таких целей. Зачастую экипажам МБР-2 приходилось отбиваться от немцев, полагаясь исключительно на собственную смекалку. Так, 2 августа 1942 г. при отражении налета торпедоносцев Не 111 из 6./KG26 на поврежденный во время набега на Феодосию крейсер «Молотов» и лидер

МБР-2 участвовали и в отражении наступления немецко-румынских войск на Кавказ. Вместе с такими «новейшими» самолетами, как УТ-16 и И-15 (других машин просто в тот момент не было) они вошли в состав срочно созданной морской авиагруппы Новороссийского оборонительного района. Несмотря на «антикварную» технику, МАГ НОР сыграла свою роль в одном из драматических эпизодов битвы за Кавказ. В период самых напряженных боев за Новороссийск, с 23 августа по 22 сентября 1942 г., МБР-2 действовали по войскам противника в районах Гостагаевской, Станичке, Мефодиевской, Крымской, Абинской, Ильинской и занятому немцами аэродрому Анапа. Наибольшее напряжение пришлось на ночь с 5 на 6 сентября, когда МБР-2 совместно с УТ-16 выполнили 36 боевых вылетов на бомбардировку немецких войск в районах Южной Озерейки и Глебовки.

В 1942 г. оперативная обстановка на Черном море серьезно изменилась. Немцы весной начали переброску на этот театр соединений ВМС, основную ударную силу которых составили флотилии торпедных катеров и подводных лодок. Кроме них, появились итальянские подводники и катерники. Поэтому МБР-2 стали гораздо чаще использовать по своей «основной специальности»как морские разведчики и бомбардировщики. В частности, одной из задач летающих лодок стало патрулирование и ежедневная воздушная разведка побережья Кавказа для своевременного обнаружения «шнелльботов» немецкой 1-й флотилии торпедных катеров, с начала августа, начавших активные действия против советских каботажных перевозок.

mbr2-01В 1943 г. с поступлением в ВВС флота новой авиатехники МБР-2 постепенно стали уходить на вторые роли. Летающие лодки продолжали вести поиск немецких торпедных катеров, при этом предвечерний поиск «шнелльботов» в 50-мильной зоне района ГеленджикФеодосия был задачей МБР-2 18-й эскадрильи, а «амбарчики» 119-го МРАП вели ночной поиск в Керченском проливе. Эти меры несколько снизили активность противника, так как немецкие торпедные катера, как правило, заблаговременно обнаруживались воздушной разведкой, что позволяло вовремя принимать необходимые контрмеры. Бывало, что дело не ограничивалось одной разведкой. Например, 20 апреля МБР-2 из 119-го полка при ночном налете на Анапу потопили итальянский торпедный катер MAS574 из 4-й флотилии MAS. 20 мая 10 Ил-2 из 8-го и 47-го штурмовых авиаполков, а также 14 МБР-2 из 119-го МРАП атаковали немецкие торпедные катера в 100 милях западнее Туапсе. В результате «шнелльботы» S49 и S72 получили повреждения, а их экипажи понесли потери.

Черноморцы стали единственными, кто решился использовать МБР-2ВУ по прямому назначению. В течение 1943 г. они несколько раз пытались применить это оружие. 22 февраля из Геленджика в набег на порт Камыш-Бурун отправился ТКА-61 волнового управления, который сопровождали ТКА-13 и ТКА-91. Однако следующим утром операцию пришлось прервать, так как самолет-водитель разбился в районе сухопутного аэродрома в Геленджике. Его экипаж погиб. Еще одна попытка была предпринята 22 июля, когда тот же ТКА-61 вышел для атаки порта Анапа в сопровождении ТКА-12 и ТКА-81. После того, как с отрядом встретился МБР-2ВУ, с ТКА-61 был снят экипаж, а управление передано на самолет. Под огнем немецкой артиллерии катер удалось вывести на цель, но в 300-400 м от головы мола он взорвался, вероятно, столкнувшись с каким-то препятствием, так как команда на взрыв с самолета не подавалась. Последний оставшийся в распоряжении флота радиоуправляемый торпедный катер ТКА-41 решили использовать 16 декабря в еще одном набеге на Камыш-Бурун. Для обеспечения атаки были выделены значительные силы. ТКА-41 сопровождали ТКА-81 и ТКА-62, которых на переходе из Тамани в точку встречи с самолетом-водителем прикрывали пять Як-9 и восемь ЛаГГ-3. Еще пятерка Як-9 прикрывала МБР-2ВУ. Шесть Ил-2 в сопровождении восьмерки Як-9 подавляли береговые батареи противника. Но и на этот раз успеха достигнуть не удалось — в полутора милях от косы Камыш-Бурун ТКА-41 взорвался и затонул.

Еще одной задачей МБР-2 стали поисково-спасательные операции. 16 июня 1943 г. летающие лодки вели поиск команды погибшего базового тральщика «Защитник». С 6 по 10 октября 1943 г. МБР-2 вылетали на спасение членов экипажей лидера «Харьков» и эсминцев «Беспощадный» и «Способный», потопленных немецкими «штуками». Один из матросов «Способного» был подобран МБР через двое суток после гибели своего корабля. Во время Крымской операции весной 1944 г. «амбарчики» вели поиск сбитых летчиков, подбирая их самостоятельно или наводя торпедные катера. 15 апреля пара МБР-2, выполняя поисково-спасательный полет, обнаружила звено наших торпедных катеров, накануне ночью потерявших в тумане ориентировку и выработавших к тому времени все топливо. Летающие лодки вывели на них два катера из Анапы,

В скоротечной военной кампании на Дальнем Востоке МБР-2 использовались не только и не столько как морские разведчики и самолеты ПЛО (тем более, что японцы не вели активных боевых действий на море), а прежде всего, как дневные (японские истребители в воздухе были тоже большой редкостью) и ночные бомбардировщики, а также как транспортные самолеты. В дальневосточных условиях с капризной погодой очень кстати оказались меньшие ограничения по погоде МБР-2 и более высокая летная подготовка экипажей разведывательных полков. На Сахалине, например, почти за месяц войны выдалось всего 7 летных и 5 ограниченно летных дня.

Авиация ТОФ начала боевые действия через два часа после объявления войны. Первыми отбомбились по корейскому порту Юки (ныне Унги) 12 МБР-2 из 115-го ОМРАП, ведомые командиром полка м-ром Е.Нехаевым. Летающие лодки продолжали работать по целям в Юки и ночью 10 августа. При подходе к цели для достижения скрытности МБР-2 снижались и ложились на боевой курс на малом газу. Ведущая пара сбрасывала САБы, позволяя прицельно отбомбиться ведомой паре. По данным послевоенного обследования порта Юки аварийно-спасательной службой ТОФ, морская авиация потопила пять японских судов. Из них летчики 115-го полка претендуют на один транспорт, пущенный на дно 9 августа.

9-10 августа «амбарчики» записали на свой счет еще один успех, причем это произошло в Охотском море, вдали от основного района боевых действий. Следует пояснить, что вплоть до 9 августа 1945 г. на западном побережье Камчатки действовали японские рыболовные концессии со своими судами. После объявления войны японцы, пользуясь отсутствием боевых кораблей Тихоокеанского флота в Охотском море, предприняли попытку эвакуировать свою рыболовную флотилию и вывезти часть добытой продукции. Советские пограничники захватили в районах Ичинского и Кировского рыбокомбинатов японский плавучий крабоконсервный завод Riuko Maru 2 и 59 различных промысловых судов. Но еще одна большая краболовная база Kasado Maru (6003 брт) попыталась уйти. Помешать ей могла только авиация, и на поиск направили пару МБР-2 из 2-го ОМБАПП, которая обнаружила японское судно в районе устья реки Кихчик После атаки Kasado Maru загорелась и утром 10 августа затонула. Победу зачли экипажу ст. л-та А.Ларионова, за что он, а также штурман л-т А.Угрюмов и стрелок-радист И.Грачев были награждены орденами Красной Звезды.

МБР-2 из 48-го ОМДРАП, входившего в состав Северо-Тихоокеанской флотилии (СТОФ), с первых дней боевых действий вели разведку и аэрофотосъемку южно-сахалинских портов Торо (ныне Шахтерск), Эсуторо (Углегорск) и Усиро. Это позволило изготовить фотопланшеты всех трех портов, так как их крупномасштабные карты и планы отсутствовали. Одновременно «амбарчики» начали ночные налеты одиночными самолетами на Торо, Эсуторо и Усиро. Бомбовая зарядка, как правило, составляла четыре ФАБ-100. До ухудшения погоды 14 августа МБР-2 успели совершить 14 боевых вылетов.

mbr2-c2В ночь на 16 августа, перед высадкой десанта в Торо, самолеты 48-го полка в течение двух часов бомбили порт и поселок Тайхай, а затем наносили удары по опорным пунктам и районам сосредоточения японских войск. 17 августа летающим лодкам вместе с истребителями и штурмовиками пришлось, несмотря на дождь и низкую облачность, вылетать на поддержку десантников, встретивших упорное сопротивление у г. Яма-Сигай. Всего за 16-17 августа ВВС СТОФ произвели 174 боевых вылета для поддержки десанта, в том числе МБР-2 — 12. С 18 августа пошли сильные дожди, и авиация не летала. Удары по портам Усиро и Маока МБР-2 возобновили 21 числа. После прекращения боевых действий «амбарчики» совместно с «Каталинами» выполняли транспортные задачи, перевозя людей, авиатехническое имущество и другие грузы.

Война с Японией стала лебединой песней МБР-2 авиации ВМФ СССР. Советские летчики господствовали в воздухе, ПВО противника, как правило, подавлялась бомбардировщиками и штурмовиками, поэтому летающие лодки боевых потерь не понесли. 115-й, 48-й полки стали Краснознаменными и, соответственно, Юкинским и Сахалинским. Сами же МБР-2 с окончанием боевых действий прослужили на Тихом океане довольно долго — в 1950 г. они еще поднимались в воздух. Но постепенно «амбарчики» уступили свое место «Каталинам».

Кроме Советского Союза, МБР-2 эксплуатировались еще в двух странах — Финляндии и Корейской Народно-Демократической Республике. Причем, если в КНДР «амбарчики» были переданы вполне официально (об этом ниже), то поставлять летающие лодки в страну Суоми никто не собирался. В годы Великой Отечественной войны к финнам в качестве трофеев попали пять МБР-2, которые использовались как разведчики, спасатели и противолодочные самолеты в Ботническом и Финском заливах, для разбрасывания листовок в районе Ладоги и решения других задач. Исключение составил МБР-2-М-17, получивший номер W-184, который был захвачен 14 августа 1941 г. в Восточной Карелии и сразу разобран на запчасти.

В Корею «амбарчики», очевидно, попали в 1946 г. Это были имевшие наименьший износ летающие лодки, снятые с вооружения ВВС ТОО. Предназначались они для учебных целей, но приняли участие в разгоревшейся на полуострове войне. По соблюдению секретности КНДР смело можно ставить на первое место в мире, и сведения о боевой работе корейских «амбарчиков» почерпнуты из западных источников, что требует относиться к ним с оговоркой «вероятно».

К началу войны северокорейцы создали, по крайней мере, на восточном побережье, несколько гидробаз для МБР-2, откуда они могли контролировать прибрежные воды от 38-й параллели до советского Приморья. Наиболее развитой была база в бухте у городка Сен-бонг-юп, откуда рукой подать до «линии трех границ» (Кореи, Китая и СССР). База Чобвангдонг располагалась южнее г. Чхонджи и позволяла контролировать дороги, идущие вдоль побережья. База у местечка Сонг-хюнг-ни, очевидно, находилась примерно на полпути между городами Вонсан и Хунгнам и быстро стала прифронтовой, т.к. давала возможность прикрывать очень соблазнительный для высадки десанта янки и их «южнокорейских марионеток» залив Кумьяман. Не исключено, что именно с нее северокорейские МБР-2 совершили ряд дерзких ночных рейдов, которые приводили в бешенство экипажи американских ночных истребителей, чьи «продвинутые» радары с большим трудом могли обнаружить цельнодеревянную летающую лодку.

Вместе с По-2, Як-18 и Як-9 «амбарчики» стали одними из «чокнутых китайских будильников», как янки называли северокорейские бомбардировщикиночники. Например, в ночь с 14 на 15 июня 1951 г. один МБР-2 обстрелял из пулеметов южнокорейский аэродром Кимпхо. Кроме того, западные источники упоминают некие «ночные кофемолки Чарли» которые не давали спокойно работать тральщикам «сил ООН» по ночам. Можно с большой долей уверенности предположить, что и в этом случае отметились именно «амбарчики».

Война в Корее поставила финальную точку в боевой карьере летающей лодки. К моменту заключения Соглашения о прекращении огня в июле 1953 г. ни одного МБР-2 в строю ВВС КНДР уже не осталось.

В завершении рассказа о МБР-2 хочется сказать, что к нему, как к никакой другой машине, подходит определение «рабочая лошадка». Созданная Георгием Михайловичем Бериевым летающая лодка действительно не могла похвастаться ни изяществом форм, ни выдающимися характеристиками, она просто надежно «тянула лямку» в боевом строю и на линиях ГВФ.