Бобров Владимир Иванович

Комментариев нетPosted on 15 февраля 201430 августа 2015 by Ринат Валеев

Герой Советского Союза Бобров Владимир Иванович

Родился 11 июля 1915 года в городе Луганске, в семье рабочего. В 1930 году окончил 10 классов, в 1932 году — школу ФЗУ. Работал бригадиром слесарей на паровозоремонтном заводе в Луганске. С 1934 года в Красной Армии. В ноябре 1936 года окончил Луганскую военную авиационную школу лётчиков. Лейтенант, младший лётчик 57-й истребительной авиаэскадрильи 142-й истребительной авиабригады Белорусского военного округа.

Участник национально-освободительной войны испанского народа с 26 марта по 13 августа 1938 года. Летал на И-16. Совершил 78 боевых вылетов (налёт боевой 97 часов), в 8 воздушных боях сбил 4 самолёта лично и 13 в группе (по другим источникам — 13 лично и 4 в составе группы). 22 Февраля 1939 года награждён орденом Красного Знамени.

После возвращения присвоено звание «капитан», в должности младшего лётчика значился в составе 4-го и 10-го ИАП.

Участник Советско-Финляндской войны. В 1941 году окончил Липецкие высшие авиационные курсы усовершенствования командиров эскадрилий.

Участник Великой Отечественной войны с первого дня. По февраль 1942 года служил в 237-м ИАП; по ноябрь 1942 года — в 521-м ИАП; по декабрь 1942 года — в 21-м ИАП; по апрель 1943 года — в 161-м ИАП; по март 1944 года — в 27-м ИАП (129-м ГвИАП); по апрель 1944 года — в Управлении 190-й ИАД; по май 1945 года — в 104-м ГвИАП. В одном из боёв был сбит, получил при этом ранение.

К концу войны совершил 451 боевой вылет, в 112 воздушных боях сбил лично 30 и в группе 20 самолётов противника. 11 августа 1944 года командир 104-го Гвардейского истребительного авиаполка Гвардии подполковник В. И. Бобров представлен к званию Героя Советского Союза, но тогда не получил его.

После войны продолжал служить в ВВС. В 1952 году окончил курсы усовершенствования командиров и начальников штабов авиационных дивизий при Военно-Воздушной академии. В 1960 году Гвардии полковник В. И. Бобров уволен в запас. Жил в Москве. В 1966 году окончил юридический институт. Затем жил в Харькове. Работал заместителем директора института «Гипрокоммунстрой». Умер 28 Марта 1970 года.

Награждён орденами: Ленина (дважды), Красного Знамени (четырежды), Суворова 3-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды (дважды), иностранным орденом и медалями. 20 марта 1991 года посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

* * *

Владимир Бобров — один из лучших Советских лётчиков-истребителей, сбивший в двух войнах более 60 вражеских самолётов, но по непонятным причинам так и не ставший при жизни Героем Советского Союза.

Непросто найти второго такого лётчика, в чьей лётной книжке Великая Отечественная война обозначилась бы более полно: он воевал на 6 фронтах, командовал двумя прославленными Гвардейскими полками. Сбив неприятельский истребитель в небе Прибалтики ранним утром 22 июня 1941 года, последнюю победу одержал над Прагой 9 мая 1945 года в 12 часов 40 минут. Воспитал 31 Героя Советского Союза, а сам при жизни так и не получил этого неоднократно заслуженного звания.

Своё боевое крещение Владимир Бобров получил, когда ещё пламя войны не бушевало над нашей Родиной. Он был одним из многих лётчиков-добровольцев, мужественно сражавшихся с фашистскими пилотами в небе Испании. 25 нашим добровольцам, прибывшим в марте 1938 года на пароходе «Кооперация» (под командованием В. Ф. Родина), засиживаться не пришлось. Время торопило: противник безнаказанно бомбил мирные города и села, убивая ни в чём не повинных людей.

Командование Народного фронта вместе с советскими представителями сразу же знакомили лётчиков с наземной и воздушной обстановкой и после коротких тренировок на боевое применение срочно отправляли на фронт. На долю пилотов группы Родина пришлось особенно большое количество боевых вылетов, во многих неравных воздушных схватках выходили они победителями.

Лейтенант В. Бобров (имел псевдоним «Вольдемар Борисовский»), как и другие советские лётчики, имел хорошую лётную и воздушно-стрелковую выучку, быстро освоился с фронтовой жизнью и вместе с испанскими лётчиками с первых же воздушных боёв активно включился в работу эскадрильи. Его самолёт всё чаще появлялся во фронтовом небе. Владимир не знал страха перед «Мессерами» и «Фиатами». Он на большой скорости врывался в боевые порядки «Юнкерсов», обстреливая их из пулемётов.

В один из таких вылетов эскадрилья наших истребителей на высоте 2000 метров приближалась к линии фронта. Внизу, объятая огнём бесчисленных пожаров, простиралась израненная многострадальная земля Испании. Ведущий группы подал сигнал, покачивая самолёт с крыла на крыло, увеличил скорость полёта и пошёл с набором высоты, увлекая за собой всех лётчиков группы.

Впереди шла большая группа вражеских «Фиатов». Скорее на перехват! Каждый лётчик жаждал встречи с врагом. Через пару минут столкнулись две силы, завязался ожесточённый воздушный бой. И вот падает один «Фиат», объятый пламенем, за ним другой… В этом бою было сбито 7 итальянских самолётов, одну из побед записал на свой личный счёт и Владимир Бобров. В нашей эскадрилье был подбит 1 самолёт, который под прикрытием своих товарищей благополучно дотянул до аэродрома и произвёл посадку.

В один из дней, во время взлёта с аэродрома отказал мотор, и самолёт Боброва врезался в автомашину-стартёр. Пилот был ранен, но вскоре вернулся в строй.

31 мая в районе Саррион в течение 35 минут происходил воздушный бой 22 И-15 и 22 И-16, прикрывавших наземные войска, с 30 «Фиатами» националистов, сопровождавших 17 двухмоторных бомбардировщиков. Было потеряно 3 И-15, но лётчики (все они — испанцы) остались живы. Один истребитель загорелся, у другого И-15 были перебиты тросы управления, пилоты спаслись на парашютах. Третий самолёт из-за неисправности двигателя произвёл вынужденную посадку на аэродром Саррион и был сожжён «Фиатом». Ещё один И-15 с остановившимся двигателем скапотировал при вынужденной посадке. Республиканскими лётчиками было заявлено о 10 сбитых «Фиатах», упавших в районе Саррион — Мора-де-Рубиелос. На одну победу претендует Андрей Степанов в паре с испанским лётчиком, на другую — Владимир Бобров. Наземные войска зафиксировали падение 14 самолётов, в том числе 4 республиканских.

Националисты заявили о 8 сбитых И-15 и 2 И-16 без собственных потерь. О 3-х победах заявил ас Сальвадор. Судя по его описаниям, похоже, что он был единственным, кто в действительности уничтожил республиканские самолёты, включая И-15, сожжённый на аэродроме.

13 июня группа из 6 СБ под прикрытием 18 И-16 встретила в районе Вильяфамес 8 Bf-109. 10 И-16 вступили в бой, остальные самолёты продолжили полёт. В бою погиб лейтенант Александр Сироченко, его самолёт упал на территории противника. Самолёт Георгия Прокопенко получил 42 пробоины, в том числе 3 в бронеспинке. Лётчик был ранен, но смог вернуться на аэродром и произвел аварийную посадку.

По отечественным данным, Владимир Бобров сбил 1 Bf-109, который выходил из пикирования. Наземные войска подтвердили падение самолёта противника. Тем временем основная группа встретила и сбила одинокий двухмоторный франкистский разведчик.

К концу пребывания в Испании у 23-летнего Владимира Боброва на счету числилось уже 17 воздушных побед, одержанных лично и в составе группы. Уже тогда в полной мере проявились и его индивидуальное воинское мастерство, и незаурядная тактическая одарённость, большие организаторские способности.

Возвратился он домой с орденом Красного Знамени на груди. С той поры крепко запомнил: порох в пороховнице надо всегда держать сухим. И готовил своих подчинённых к решающим боям, передавая им свой богатый боевой опыт, полученный в небе Испании…

С августа по сентябрь 1939 года был командиром звена 4-го ИАП Западного военного округа, затем по октябрь командовал звеном в 10-м ИАП того же округа. В этом же полку, с октября 1939 года по декабрь 1940 года, он служил помощником командира эскадрильи. В составе своего полка участвовал в Советско-Финляндской войне, совершил 48 боевых вылетов.

С декабря 1940 года по июнь 1941 года был слушателем Липецких высших авиационных курсов командиров. После окончания курсов был назначен командиром эскадрильи 237-го ИАП Прибалтийского военного округа.

Великая Отечественная война застала его на Западной границе. 22 июня 1941 года в 4 часа 30 минут командир эскадрильи 237-го ИАП капитан В. И. Бобров снова поднял по тревоге свой истребитель в воздух, но теперь уже в своём небе и вступил в бой с хорошо знакомыми ему самолётами Люфтваффе. Уже через 10 минут на самолёте Як-1 (их полк одним из первых в Советских ВВС получил эти машины) он одержал свою первую победу в этой войне. А в скором времени, в одном из последующих вылетов, его истребитель будет подбит и Владимир Бобров, раненый и обожжённый, очнётся на госпитальной койке.

После выздоровления отважный лётчик-истребитель прошёл долгий путь жестоких боёв и побед. С февраля 1942 был командиром эскадрильи 521-го ИАП. Воевал на Калининском фронте, участвовал в боях под Москвой. 19 мая 1942 года ему присвоили звание майора.

Вспоминает известный лётчик-истребитель, Герой Советского Союза, А. Я. Баклан:

«Осенью 1941 года в полк прибыл новый комэск — Владимир Иванович Бобров, снискавший славу отважного воздушного бойца ещё в Испании, где сбил лично и в группе 17 вражеских самолётов. Появилось в полку и ещё одно новшество — реактивные снаряды, подвешиваемые под крыльями «Яков».

Как-то летели мы в паре с комэском… и повстречали тоже пару Ме-109. Мы имели преимущество, находясь выше противника и на солнечной стороне. Бобров выпустил РС и надо же: попал точно по «Мессеру». Тот, конечно, сразу развалился на куски».

С апреля по октябрь 1942 года командовал 521-м ИАП. Воевал также на Северо-Западном фронте, где командовал 21-м ИАП (в ноябре-декабре 1942 года) и 161-м ИАП (командовал с 19 декабря 1942 года по февраль 1943 года).

Во время воздушного боя 23 января 1943 года был сбит и получил лёгкое осколочное ранение в грудь, некоторое время не летал.

4 апреля 1943 года майор В. И. Бобров был назначен командиром 27-го истребительного авиаполка на Воронежском фронте, где «состоялись» такие выдающиеся асы, как Николай Гулаев и Фёдор Архипенко.

В мае 1943 года обстановка на Восточном фронте вновь накалилась: потерпев поражение на Волге, немцы попытались взять реванш на Курской дуге. Надо было сорвать их попытку захватить стратегическую инициативу. Бобров получил приказ: «Нельзя пропустить в тыл ни одного воздушного разведчика!»

Эту ответственную задачу лётчики 27-го полка решили успешно. С 10 мая по 5 июля, вплоть до начала наступления немецких войск, полк сбил 23 самолёта-разведчика. Часть экипажей всегда находилась в готовности №1. У самой линии фронта противника встречали истребители, вылетавшие из засад, близ переднего края. Кроме того, всегда были начеку и экипажи, базировавшиеся на основном аэродроме. Таким образом, немецкие разведчики попадали в своеобразные клещи, вырваться из которых было невозможно.

Удручённый неудачами, враг, по-видимому, решил во что бы то ни стало отомстить нашим истребителям. Вечером 14 мая, на подходе к аэродрому Грушки, где находился 27-й полк, показалась группа бомбардировщиков Ju-87. Немцы, конечно, рассчитывали застать наших лётчиков врасплох. Но недаром говорят: «Где бдительность есть, там врагу не пролезть». Звено истребителей, которое барражировало в воздухе, сразу же получило приказ перехватить вражеские бомбардировщики. Оно нанесло по врагу внезапный удар. Строй «Юнкерсов» дрогнул, и они в беспорядке стали сбрасывать бомбы за пределами аэродрома. Воспользовавшись замешательством неприятеля, в воздух поднялась дежурная эскадрилья. Ей пришлось вступить в бой с Me-109, спешившими на помощь бомбардировщикам.

В этой схватке пополнили свой боевой счёт лётчики В. А. Карлов, Л. В. Задирака, М. В. Бекашонок, Чепинога, В. Г. Кармин и командир полка В. И. Бобров. Каждый из них сбил по самолёту противника. Ни одному Ju-87 не удалось уйти за линию фронта или хотя бы дотянуть до своего переднего края.

Особенно отличился Николай Дмитриевич Гулаев, ставший впоследствии дважды Героем Советского Союза. Он сбил 2 бомбардировщика, а когда выяснилось, что боеприпасы кончились, — пошёл на таран. И третий «Юнкерс», потеряв управление, полетел в последнее пике. Гулаев же, благодаря замечательной выдержке и самообладанию, сумел посадить израненную машину близ переднего края.

Лётчики 27-го ИАП особенно отличились в битве на Курской Дуге, где тогда за период с 5 июля по 5 августа 1943 года сбили в воздушных боях 88 самолётов противника (19 из них — 5 Июля!).

В книге «Войска ПВО страны в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», на странице 225 есть следующее сообщение, относящееся к тому периоду:

«6 июля 1943 года выполняя задачу по прикрытию с воздуха наземных войск, сражавшихся на Курской Дуге, 10 советских истребителей, возглавляемых командиром 27-го ИАП подполковником В.И. Бобровым, вступили в бой с 27 бомбардировщиками Ju-87 и 12 истребителями Ме-109. Каждый наш лётчик в этом бою сбил по вражескому самолёту. Выполнив задачу, группа без потерь возвратилась на свой аэродром».

14 августа 1943 года В. И. Боброву присвоено звание подполковник.

За успехи в воздушных боях Указом от 8 октября 1943 года 27-му истребительному авиаполку было присвоено звание 129-го Гвардейского. Словно отмечая это торжественное событие новыми успехами, 20 октября Владимир Бобров уничтожил в одном бою сразу 2 пикировщика Ju-87.

По февраль 1944 года командовал полком, участвовал в боях за освобождение Украины, воевал на 2-м Украинском фронте. Затем был отстранён от занимаемой должности и назначен инспектором-лётчиком по технике пилотирования 190-й ИАД.

Известный лётчик-ас, Герой Советского Союза Фёдор Фёдорович Архипенко, вспоминая о тех днях пишет:

«О командире 129-го ГвИАП подполковнике Боброве Владимире Ивановиче скажу — энергичный, колготной, правда, но был он хороший лётчик и блестящий боец, участник боев ещё в Испании, а как человек добрый и сердечный… Накануне перелёта полка в Кировоград что-то не поладил он со своим заместителем майором Овчинниковым и его сняли, переведя в другую дивизию нашего корпуса. Очень жалко было нам потерять такого командира, каким был Владимир Бобров в то трудное время».

Действительно, личная неприязнь некоторых крупных военных чинов долгое время преследовала Боброва. В начале 1944 года он без достаточных оснований был снят с командования полком (с апреля по май 1944 года находился в резерве отдела кадров 5-й Воздушной армии), и лишь несгибаемый рыцарь А.И. Покрышкин взял на себя смелость пригласить Боброва в свою прославленную 9-ю Гвардейскую истребительную авиационную дивизию.

С мая по сентябрь 1944 года командовал эскадрильей в 104-м Гвардейском ИАП, затем до конца войны был командиром этого полка. Воевал в Крыму и Молдавии, участвовал в Ясско-Кишиневской и Сандомирской операции, освобождал Польшу. Участвовал в боях над Германией и Чехословакией. Его ведомым долгое время был Михаил Девятаев, сбивший 9 самолётов противника и улетевший из плена на немецком бомбардировщике He-111.

Летом 1944 года наши войска вели упорные бои в районе Львова. Отличный бой провела 13 Июля группа из трёх звеньев под командованием П.П. Крюкова. Прикрывая наземные войска, она была наведена с КП дивизии на группу из 9 бомбардировщиков Не-111, шедших без истребительного прикрытия. Наши лётчики атаковали противника и добились полной победы — 6 самолётов были сбиты, а 3 подбитых — совершили вынужденные посадки в расположении наших войск. В этом бою Павел Крюков сбил 3 самолёта, а Владимир Бобров — 2.

В конце Июля 1944 года группа из 12 «Аэрокобр» 104-го ГвИАП под командованием Л. И. Горегляда вылетев на задание, обнаружила в районе Броды 4 девятки бомбардировщиков Ju-87 в сопровождении 16 FW-190. Наши лётчики разделившись на 2 группы атаковали врага. Неожиданно свалившись сверху, Горегляд последовательно сбил 2 «Юнкерса». Бобров своей шестёркой нанес удар по второй девятке и, сбив одного, сразу же устремился на «Фоккеров», связав их боем. Этим воспользовалась группа Горегляда и в короткий период сбила ещё 3 Ju-87. Бомбардировщики, сбросив свой груз неприцельно, стали поспешно уходить на запад. Потеряв двух «Фоккеров», вражеские истребители также вышли из боя.

В совершенстве владея «Аэрокоброй», Бобров продемонстрировал своё высокое боевое мастерство и в сентябре 1944 года, когда в паре с Павлом Крюковым они буквально растерзали группу бомбардировщиков Не-111, уничтожив по 3 машины…

…Когда 1-й Украинский фронт повернул на Прагу, 104-й Гвардейский Краковский орденоносный полк получил боевое задание по «зачистке» воздуха от фашистских самолётов. 9 мая 1945 года около 12 часов дня в полк поступил приказ: подняться в воздух и нести патрульную службу над Прагой в течение часа. Ведущий ударной группой был Владимир Бобров. Станция наведения передала:

— Над Прагой корректировщик, высота 3500 метров.

Вскоре Бобров увидел прямо перед собой FW-189, корректирующий огонь немецкой артиллерии. Бобров ринулся на врага, увлекая за собой звено. Это была последняя победа лётчика.

Итоги его боевой деятельности в период Великой Отечественной войны, по различным источникам, весьма неоднозначны. По документам, официально опубликованным в советские времена, Гвардии подполковник В. И. Бобров, с учётом поездки в Испанию, совершил 577 боевых вылетов. Проведя 159 воздушных боёв, сбил 43 самолёта лично и 24 в группе. 11 Августа 1944 года командир 9-й Гвардейской истребительной авиационной дивизии Гвардии полковник А.И. Покрышкин представил В. И. Боброва к званию Героя Советского Союза за 24 лично сбитых самолёта и 18 в составе группы.

Взяв за основу исправленные данные по Испании (4+13 побед) и официальные данные по Великой Отечественной войне (30+20 побед), получим в итоге 67 (34 + 33) побед В.И. Боброва в 2-х войнах.

Как бы там ни было, в любом случае, этих побед с лихвой хватало на звание дважды Героя Советского Союза! Но единственная «Золотая Звезда» была присвоена ему лишь в 1991 году, 20 лет спустя после смерти.

За участие в Великой Отечественной войне был награждён орденом Ленина (27.04.1942), двумя орденами Красного Знамени (11.08.1943 и 1.05.1945), орденами Суворова 3-й степени (18.05.1945), Отечественной войны 1-й степени (29.01.1944), Александра Невского (25.09.1945), медалями «За боевые заслуги» (3.11.1944), «За победу над Германией» (9.05.1945), «За взятие Берлина» (9.06.1945), «За освобождение Праги» (9.06.1945).

Хочется отметить и тот факт, что уже в наше время в воспоминаниях некоторых ветеранов стали появляться довольно негативные высказывания в адрес В. И. Боброва. Например, Е. П. Мариинского в своей книге «Я дрался на «Аэрокобре» (серия «Война и мы», издательства «Яуза», «ЭКСМО», 2005 год), С. З. Букчина в книге А. Драбкина «Я дрался с асами Люфтваффе» (та же серия и издательство, 2006 год.). По словам этих людей, В. И. Бобров и сбитые самолёты сам себе приписывал, и награды зажимал (пока, мол, сам Героем не стану, и вам ничего не дам), и даже самолёт Мариинского умудрился сбить (при этом — записал его на свой личный счёт). Странно одно, почему подобная информация появилась только в наши дни, спустя многие десятилетия после смерти самого В. И. Боброва. Так, тот же Мариинский в своих первых книгах (они вышли в свет в 1960 — 1970-х годах) ни словом не обмолвился о «проделках» своего бывшего командира, а вот теперь — пожалуйста… Ну, да ладно. Бог им судья.

После войны Владимир Иванович продолжал служить в ВВС на различных руководящих постах. 26 Января 1948 года ему присваивают очередное воинское звание — полковник. С декабря 1951 года по сентябрь 1952 года учился на курсах усовершенствования командиров и начальников штабов авиационных дивизий.

Затем, за нарушения по службе, он был понижен в звании сразу до майора! 10 Февраля 1956 года снова получил звание подполковника, а 19 февраля 1958 года ему вернули звание полковника.

За выслугу лет был награждён орденами Красного Знамени (5.11.1954), двумя орденами Красной Звезды (15.11.1950 и 16.10.1957), медалями «30 лет Советской Армии и Флота» (22.02.1948), «40 лет Вооружённых Сил СССР» (22.02.1958).

30 июля 1960 года вышел в отставку. Окончив юридический институт, работал заместителем директора Харьковского института «Гипрокомунстрой». Проживал в Харькове. Умер 28 Февраля 1970 года.

При жизни вновь неоднократно представлялся к званию Героя Советского Союза, однако главные Маршалы авиации (Новиков, а потом и Вершинин), «от представления воздерживались». Лишь 20 марта 1991 года ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза с награждением орденом Ленина. Столь позднее присвоение этого высокого звания, по всей видимости, связано с тем, что В. И. Бобров неоднократно имел взыскания по службе. Кроме того, ещё в мае 1944 года он был исключён из членов ВКП(б) с достаточно красноречивой формулировкой «за недостойное поведение в быту и нарушение партийной этики». Лишь в марте 1945 года, за большие боевые успехи, его восстановили в партии с сохранением прежнего стажа.

Евсевьев Иван Иванович

Комментариев нетPosted on 11 февраля 201430 августа 2015 by Ринат Валеев

Герой Советского Союза Евсевьев Иван Иванович

Родился 18 октября 1910 года в селе Оёк, ныне Иркутского района Иркутской области, в семье сельского писаря. В 1912 его семья переехала жить в Алтайский край. Окончил 5 классов в Барнауле. В 1927 году получил специальность столяра, окончив школу ФЗУ водного транспорта, ныне СПТУ № 2 Красноярского краевого управления профтехобразования. С 1929 года в Красной Армии. В 1930 году окончил Вольскую военно-теоретическую школу пилотов, а в 1932 году — Оренбургскую военную авиационную школу лётчиков-наблюдателей.

В звании старшего лейтенанта служил командиром отряда 34-й истребительной авиационной эскадрильи 56-й истребительной авиационной бригады Киевского военного округа.

В 1937 году участвовал в национально-революционной войне испанского народа. Командир авиационного отряда старший лейтенант И. И. Евсевьев лично сбил 4 и в группе 12 самолётов противника.

28 октября 1937 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, постановлением Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР удостоен звания Героя Советского Союза.

После возвращения из Испании, в 1937-1938 годах командовал эскадрильей, бригадой и дивизией. В 1939 году окончил КУКС.

В годы Великой Отечественной войны генерал-майор авиации И. И. Евсевьев командовал 38-й и 101-й авиационными дивизиями. Участвовал в боях под Сталинградом.

С сентября 1942 года по август 1944 года, командуя 8-м ИАК ПВО, охранял небо Баку. Некоторое время воевал на Воронежском и 1-м Белорусском фронтах, затем снова, с апреля по май 1945 года был командиром 8-го ИАК ПВО и одновременно заместителем командующего Закавказским фронтом ПВО.

После войны служил в Войсках ПВО. В 1949 году окончил Военную академию Генерального штаба. С 1964 года генерал — лейтенант авиации И. И. Евсевьев — в запасе. Жил в Киеве. Умер 30 декабря 1991 года. Автор воспоминаний: «На севере Испании» (в книге — «Вместе с патриотами Испании»).

Награждён орденами: Ленина (дважды), Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени (трижды), Красной Звезды (дважды), Знак Почёта; медалями.

* * *

С июля 1929 года по март 1932 года И. И. Евсевьев находился на учёбе сначала в Вольской военно-теоретической школе лётчиков, затем в 3-й военной школе лётчиков и лётчиков-наблюдателей им. К. Е. Ворошилова в городе Оренбург. По её окончании он был направлен служить в 34-ю авиационную эскадрилью Киевского военного округа, где занимал должности младшего лётчика, командира звена, авиаотряда. 25 мая 1936 года за выдающиеся успехи в освоении новой боевой авиационной техники награждён орденом «Знак Почёта». С сентября 1937 года — командир 71-й авиационной эскадрильи.

С 13 мая по 29 сентября 1937 года участвовал в национально-революционной войне в Испании. Командовал звеном истребителей. Имел псевдоним «Иванио». Сначала летал с аэродрома Алькарид Энарез, расположенный вблизи Мадрида, в Июне — с Альберисиа, под Сантандером. В августе принял командование эскадрильей на Арагонском фронте. В сентябре был переведён на Северный фронт, на аэродром в Каррено, где командовал авиационным отрядом 1-й эскадрильи И-16.

Первую победу одержал на Арагонском фронте под Уэску — сбил истребитель Fiat CR-32. Известны его победы, одержанные 16 августа (в паре с Рафаэлем Магриньо сбил бомбардировщик Савойя S-81), а так же 12 октября (1 Ме-109 сбил лично и 1 в группе с С.Кузнецовым и Н.Демидовым). В одном из боёв машина Евсевьева получила 48 пробоин, по возвращении на аэродром пришлось менять одну плоскость.

В июне 1937 года было решено перебросить с Центрального фронта на Север 9 И-16 под командованием старшего лейтенанта Валентина Ухова. Предстояло пролететь более 350 километров, в том числе 200 — над территорией, занятой противником.

17 июня с аэродрома Алькала-де-Энарес взлетели 8 «Москас» (пилоты: В. П. Ухов, И. И. Евсевьев, Н. Ф. Демидов, С. А. Кузнецов, А. А. Зайцев, Н. И. Козырев, В. Н. Николаенко, В. Я. Жунда, а 9-я машина осталась из — за поломки) и взяли курс на север. Лидировал в группе бомбардировщиков «СБ» А. С. Сенаторова. Чтобы избежать возможной встречи с мятежниками лётчики летели на предельной высоте. Над Бургосом они попали под зенитный огонь, но потерь не было.

На рассвете «СБ» и четвёрка истребителей смогли приземлиться на аэродроме Альберисия, а остальные — на полевой площадке Эскис, в 15 км от Сантандера.

Буквально перед самым прибытием аэродром проштурмовала эскадрилья «Фиатов», которая сожгла один «Бреге» и повредила И-15, который восстановили на следующий день. Заправившись, И-16 перелетели в Эскис, где из них сформировали 5-ю истребительную эскадрилью «Москас». В тот же день они вылетели на патрулирование в район линии фронта, где атаковали девятку «Фиатов» и сбили 2 из них (места падений были найдены наземными войсками).

5 июля 1937 года республиканцы начали крупную наступательную операцию на Брунете и большую часть «Легиона Кондор» перебросили на Центральный фронт. На севере остались только итальянцы и испанцы. Ввиду такого развития событий господство в воздухе на время перешло к республиканской авиации. Советские добровольцы стали чаще совершать вылеты на «свободную охоту».

12 июля закончилась командировка старшего лейтенанта В. Ухова и 5-й эскадрильей «Москас» стал командовать И. Евсевьев.

17 августа 1937 года, в ответ на резкое обострение обстановки на Севере, из-под Мадрида в Басконию через территорию, занятую франкистами, перебросили ещё одну девятку И-16, которую также лидировал «СБ» А. С. Сенаторова.

Буквально на следующий день, франкисты попытались уничтожить только что прибывшие машины прямо на аэродроме базирования. На отражение этого налёта в воздух поднялись 6 И-16 и 5 И-15. Над городом они встретили группу итальянских бомбардировщиков SM-79 под прикрытием «Фиатов». Атакой с пикирования республиканцы разбили строй бомбардировщиков, сбив при этом один самолёт, а затем ушли из — под ответной атаки «Фиатов». Неожиданно сверху обрушилась группа Ме-109. Первый натиск немцев смог отразить Магринья (Магринья Видал Рафаэль. Испанец. Участвовал в национально-революционной войне в Испании на стороне республиканцев. Сбил 5 самолётов мятежников. Сначала летал на И-15, затем под руководством Евсевьева освоил И-16), сбив при этом одного из них. Однако силы были неравные, и храбрый испанец тут же попал под огонь сразу двоих противников и погиб. Евсевьев в этом бою сбил один Ме-109В.

Пилоты «Легиона Кондор» претендовали на 3 И-15, якобы сбитых в этот день. В реальности республиканцы недосчитались одного И-16 и одного И-15, которого повредили зенитки в районе Рейноса. Пилот Сан Хосе смог посадить подбитый самолёт на ничейной полосе и ушёл к своим.

23 августа мятежникам удалось перерезать все дороги, ведущие из Сантандера в Астурию. Евсевьеву пришлось выполнять ответственное спецзадание — прорваться на своём истребителе к осаждённому городу и сбросить вымпел с приказом о направлении выхода оставшихся частей. На подходе к Сантандеру ему пришлось вступить в бой с парой Ме-109. Один «Мессершмитт» он сумел сбить, а от второго оторвался, маскируясь за дымом пожаров.

Вот что пишет об этом в своих воспоминаниях генерал-лейтенант авиации В.И. Андриашенко, бывший в Испании советником:

«Самые тяжёлые дни наступили, когда было принято решение о сдаче Сантандера. Было решено сбросить республиканским войскам, ведущим бои в окружённом фашистами городе, вымпел с приказом о направлении прорыва. Его блестяще выполнил командир эскадрильи Иван Евсевьев. Едва он ушёл в воздух и развернулся курсом на Сантандер, как к аэродрому подошла большая группа «Юнкерсов» под прикрытием «Фиатов». Им навстречу поднялись наши истребители. Неравный бой длился недолго: потеряв бомбардировщик и истребитель, противник отступил.

Ивану Евсевьеву на подходе к Сантандеру тоже пришлось вступить в бой с двумя Ме-109. Один из них он сумел сбить, и лишь после этого сумел оторваться от второго фашиста. Маскируясь за дымом пожаров, Евсевьев установил место блокированной группировки республиканцев, сбросил вымпел и возвратился на свой аэродром.

Вечером 29 августа республиканские войска прорвали кольцо окружения в Сантандере и ушли в горы».

10 сентября 1937 года звено И-15 под прикрытием четвёрки И-16 атаковало аэродром мятежников в Вирхен-дель-Камино и уничтожило 2 самолёта. В момент отхода «Чатос» подверглись атаке нескольких Ме-109 и Не-51 под командованием обер-лейтенанта Адольфа Галланда. При этом немецкие лётчики не заметили И-16, за что и поплатились. Иван Евсевьев, в паре с Таразоной (Таразона Торан Франциско. Испанец. Участвовал в национально-революционной войне в Испании на стороне республиканцев. Сбил 6 самолётов мятежников), сбил Не-51. Все наши самолёты благополучно возвратились на базу.

В конце сентября обстановка на Северном фронте резко ухудшилась. Фалангисты прорвали главный рубеж обороны республиканцев на подступах к Хихону, проходивший по реке Селья.

1 октября 1937 года республиканские лётчики Севера провели последний бой в небе Хихона. На перехват очередной волны бомбардировщиков в небо поднялись все боеготовые истребители — 6 И-16 и 3 И-15.

К городу приближались около 40 вражеских бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Шестёрка И-16 сразу разделилась на 2 звена — нижнее вёл Таразона. Именно на него и обрушились Ме-109, но на помощь испанцам пришли советские добровольцы. Атакой сверху они сбили один истребитель и прорвались к бомбардировщикам, помешав им прицельно сбросить бомбы на забитый беженцами порт.

Но советских лётчиков атаковало новое звено противника и теперь им на помощь пришли испанцы — один истребитель сбил Таразона. Однако силы были явно неравными. Два И-16 были повреждены и вышли из боя. Ме-109 хотели добить совершвший вынужденную посадку на побережье горящий И-15, но Евсевьев отогнал нападавших и сбил одного. При посадке на аэродроме Кориньо один И-16 разбился, другой был настолько изувечен, что его пришлось списать.

Между тем, положение на Северном фронте стало критическим и республиканское командование в тот же день приняло решение эвакуировать советских добровольцев. Вспоминает генерал-лейтенант авиации В. И. Адриашенко:

«Поздно вечером 12 октября на небольшой авиетке прилетел французский лётчик Абель Гидес. Авиетка могла взять только 3-х пассажиров. А нас было четверо: Иван Евсевьев, Сергей Кузнецов, Нестор Демидов и я. Лётчик рискнул и взял нас всех, правда, пришлось выбросить всё даже из карманов. Оставили только пистолеты, да и их побросали в море при подходе к французскому берегу. Около 3-х часов напряжённого полёта — и мы на французской территории».

28 октября 1937 года старший лейтенант И.И. Евсевьев был удостоен звания Героя Советского Союза. После учреждения медали «Золотая Звезда», как знака особого отличия для Героев Советского Союза, ему была вручена медаль № 59.

После возвращения в СССР, И.И. Евсевьев быстро продвигался по службе: ему сразу было присвоено внеочередное воинское звание «Полковник», 22 февраля 1938 года — «Комбриг» (он также был награждён медалью «ХХ лет РККА»). С апреля 1938 года — командир 51-й истребительной авиационной бригады УВО в Киеве, затем с января 1939 года командовал сначала 69-й истребительной, а с апреля — 51-й штурмовой авиационными бригадами. В этом же году И.И. Евсевьев окончил КУНС при Академии Генштаба РККА, после чего в августе был назначен командиром 22-й истребительной авиационной бригады КОВО. 4 июня 1940 года присвоено звание «Генерал-майор авиации».

8 августа 1940 года он был назначен командиром 38-й истребительной авиационной дивизией Забайкальского военного округа.

В начале Великой Отечественной войны И.И. Евсевьев продолжал командовать этой же авиационной дивизией в ЗабВО (с сентября 1941 года — в составе Забайкальского фронта).

В октябре 1941 года назначен командиром 51-й отдельной бомбардировочной авиационной дивизии в составе дальнебомбардировочной авиации Главного командования Красной Армии (ДБА). Её экипажи привлекались для нанесения ударов по танковым группировкам врага, его артиллерии и пехоте в районах сосредоточения и на поле боя. Необходимость такого применения дальнебомбардировочной авиационной дивизии обусловливалась сложившейся обстановкой на фронтах, нехваткой сил фронтовой бомбардировочной и штурмовой авиации. В феврале-марте 1942 года ДБА была реорганизована в авиацию дальнего действия (АДД) и подчинена непосредственно Ставке ВГК.

В июне 1942 года назначен командиром 101-й истребительной авиационной дивизии ПВО, выполнявшей задачи по прикрытию объектов и коммуникаций в границах Воронежско-Борисоглебского дивизионного района ПВО, в прифронтовой полосе Юго-Западного (с августа — Воронежский) фронта. Дивизия под командованием И.И. Евсевьева участвовала в боях под Воронежем, прикрывала с воздуха железнодорожные узлы Балашов, Поворино, Сталинград, Ртищево, Борисоглебск.

В июне 1942 года полки дивизии базировались на 3-х аэродромах на окраинах Воронежа. К этому времени в дивизии имелось только 48 самолётов: 8 ЛаГГ-3, 26 МиГ-3, 14 И-15 и И-16. Вот выписка из решения командира дивизии:

«Оборонять город от воздушных налётов силами 3-х полков. Два из них базировать на аэродромах западнее города (аэродромы «А», «Б» и «ОСО»), один — на аэродроме Репное. Создать 4 зоны патрулирования истребителей на подступах к городу на удалении 15 — 20 км от него. Наведение истребителей осуществлять с командных пунктов ИАД и авиационных полков, а также с постов наведения и целеуказания 4-го полка ВНОС (9 постов). Ночные налёты отражать, уничтожая самолёты противника вне зоны зенитного огня при входе их в световую прожекторную зону и при выходе из неё».

В июне-июле 1942 года в небе Воронежа лётчики-истребители 101-й ИАД, отражая массированные налёты авиации противника, произвели 2413 самолёто-вылета, провели 68 воздушных боёв и сбили 47 немецких самолётов. В августе произвели свыше 1100 боевых самолёто-вылетов, участвовали в 35 воздушных боях, в которых сбили 9 и подбили 8 самолётов противника.

С 30 сентября 1942 года генерал-майор авиации И. И. Евсевьев — командир 8-го истребительного авиационного корпуса ПВО (82-й, 480-й, 481-й, 922-й и 962-й ИАП ПВО), который до конца войны входил в состав Бакинской армии ПВО Закавказской зоны ПВО (с апреля 1944 года — в составе Закавказского фронта ПВО). И.И. Евсевьев руководил действиями частей корпуса по прикрытию города Баку и нефтепромышленного района Апшеронского полуострова от ударов противника с воздуха. Во время битвы за Кавказ корпус успешно прикрывал наземные войска и силы Черноморского флота. Евсевьев широко использовал опыт войны и внёс много нового в искусство командования истребительным авиационным корпусом. Так, применение авиационной разведки позволяло обнаруживать самолёты противника на дальних подступах к обороняемым объектам. С марта 1945 года — командующий ВВС Закавказского фронта ПВО.

После войны, с мая 1945 года, И.И. Евсевьев вновь командовал 8-м истребительным авиационным корпусом ПВО. С марта 1947 года — слушатель авиационного факультета Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова, по окончании которой в мае 1949 года был назначен командиром 16-го истребительного авиационного корпуса ПВО страны. С июля 1954 года — заместитель по авиации ПВО главного военного советника и старший военный советник командующего ВВС Войска Польского. 8 августа 1955 года ему присвоено воинское звание «Генерал-лейтенант авиации». С мая 1957 года — заместитель командующего войсками ОдВО по Войскам ПВО страны, с марта 1959 года — заместитель командующего войсками Бакинского округа ПВО по тылу, он же начальник тыла округа. В августе 1964 года освобождён от занимаемой должности и в октябре 1964 года уволен в запас.

Проживал в Киеве. Умер 30 декабря 1991 года, похоронен на Берковецком кладбище.

За боевые заслуги в годы Великой Отечественной войны и за безупречную службу в мирное время был награждён ещё одним орденом Ленина, орденом Красного Знамени, тремя орденами Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями.

Лакеев Иван Алексеевич

Комментариев нетPosted on 10 февраля 201430 августа 2015 by Ринат Валеев

Герой Советского Союза Лакеев Иван Алексеевич

Родился 23 февраля 1908 года в деревне Слобода, ныне Дзержинского района Калужской области, в семье рабочего. Окончил 7 классов. Работал на заводе «Электросила» в Ленинграде. Учился в Ленинградском электромеханическом институте. С 1931 года в рядах Красной Армии. В том же году окончил Ленинградскую военно-теоретическую школу, в 1933 году — Энгельсскую военную школу лётчиков. В звании лейтенанта служил младшим лётчиком 107-й истребительной авиационной эскадрильи 83-й истребительной авиационной бригады Белорусского военного округа.

С ноября 1936 года по 13 августа 1937 года участвовал в национально-революционной войне испанского народа. Был пилотом и командиром 1-й эскадрильи истребителей И-16. Участвовал в обороне Мадрида, в сражениях на Хараме, под Гвадалахарой и Брунете. В воздушных боях сбил 12 самолётов мятежников, был ранен.

3 ноября 1937 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

С весны 1938 года по январь 1939 года командовал вновь сформированным 16-м истребительным авиационным полком.

Участвовал в боях на реке Халхин-Гол в 1939 году и в Советско-Финляндской войне 1939 — 1940 годов.

Участник Великой Отечественной войны с первого дня. Воевал под Волховом и Тихвином, сражался под Ростовом-на-Дону. С апреля 1943 года до конца войны был командиром 235-й ИАД (в августе 1944 года была переименована в 15-ю Гвардейскую ИАД). Участвовал в Сталинградской битве, в боях за Кавказ, в Курской битве, в освобождении Киева и Львова, в боях над Польшей, Венгрией, Германией и Чехословакией. Лично участвовал в боевых вылетах. В одном из боёв под Курском в мае 1943 года сбил немецкий самолёт-разведчик.

В 1952 окончил Военную академию Генерального штаба. Был на ответственных должностях. С 1955 года — в запасе. Жил в Москве.

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (четырежды), Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени, Богдана Хмельницкого 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды; медалями, иностранными орденами.

* * *

Иван Лакеев родился 23 февраля 1908 года в деревне Слобода Медынского (ныне Дзержинского) района Калужской области в семье рабочего. Окончил 7 классов. До 1926 года жил в своей деревне, а затем переехал в Ленинград. С августа 1926 года по май 1928 года работал грузчиком в Ленинградском торговом порту. На заводе «Электросила» работал учеником разметчика, разметчиком, бригадиром. Окончил рабфак Технологического института в 1929 году. Учился в Ленинградском электромеханическом институте.

В 1931 году 23-летний Лакеев, учившийся на 2-м курсе вечернего отделения, по рекомендации партийной организации был направлен на учёбу в Ленинградскую военно-теоретическую школу, а с января следующего года по июль 1933 года был слушателем военной школы лётчиков в Энгельсе.

Теория давалась Ивану легко, не менее успешно осваивал он и полеты: к авиационному делу у Лакеева оказался природный талант. Потом рабочие завода напишут ему: «Мы всегда с гордостью читали в газетах о Ваших подвигах… Вы оправдали доверие народа, партийной организации «Электросилы», вручившей Вам партийный билет».

После окончания Энгельсского военного училища лётчиков (ныне Тамбовское высшее военное авиационное Краснознамённое училище лётчиков имени М. М. Расковой) Лакеев получил назначение в Брянскую авиабригаду, которая была укомплектована в основном молодыми пилотами. Никто из них не имел боевого опыта. Вместе с сослуживцами лейтенант И. А. Лакеев упорно овладевал искусством высшего, или, как тогда говорили, чкаловского, пилотажа. Постепенно у него выработался свой почерк пилотирования крылатой машины. Хорошая подготовка и знание лётного очень скоро дела помогли ему при выполнении интернационального долга.

…1936 год. Военно-фашистский мятеж в Испании. В Советском Союзе прокатилась волна митингов под лозунгами: «Протянем руку помощи испанскому народу!», «Дело испанского народа — наше кровное дело!».

Однажды вечером на построении (это было в октябре) военком 107-й истребительной авиаэскадрильи Брянской бригады батальонный комиссар К. Рябов объявил:

— Возможно, кому-то придётся поехать в зарубежную командировку. Нужны добровольцы. Это большая честь. Заниматься там придётся делом, которому мы учились.

Лейтенант И. Лакеев долго не мог заснуть. Думал о жене, о дочурке, которой исполнилось полгода. Но больше всего его беспокоил вопрос: возьмут или нет?

Когда зачитали списки тех, кому доверено с оружием в руках защищать священные идеи интернационализма, там оказалась и фамилия Лакеева.

Собрались быстро. В назначенный час командир эскадрильи капитан С. Тархов доложил о готовности к отправке. Отряды по 10 истребителей И-16 в каждом возглавляли старшие лейтенанты В. Бочаров, С. Денисов и К. Колесников, а инженерно — техническую группу — инженер 3 ранга П. Невинный. Лейтенанта И. Лакеева избрали парторгом подразделения.

В начале ноября 1936 года авиаторов-интернационалистов на пароходе «Курск» доставили по Средиземному морю к берегам Испании. Они рассчитывали прибыть в Картахену, но фашистская авиация нещадно бомбила главную военно-морскую базу республиканского флота, и капитан парохода получил разрешение взять курс на Аликанте. Багряные зарницы на горизонте свидетельствовали, что война рядом.

По мере сборки боевых машин отряды перелетали в район Мадрида. К тому времени фашисты уже захватили его пригород Карабанчель. Напряжённые бои шли на подступах к университетскому городку, в парке Каса-де-Кампо, в районах стадиона и мостов через Мансанарес.

С 4 ноября здесь уже сражались 13 лётчиков из Киевского военного округа под командованием старшего лейтенанта П. Рычагова. Они летали на истребителях И-15, которые испанцы успели окрестить «Чатос» (курносые). По фашистским аэродромам и войскам наносили удары группы бомбардировщиков СБ.

Эскадрилья С. Тархова первые боевые вылеты на штурмовку живой силы и боевой техники выполняла в условиях вражеского господства в воздухе. 9 ноября её лётчики получили настоящее боевое крещение в схватке с 15 Не-51, сбив 4 из них.

Впоследствии Лакеев ознакомился с высказыванием об этом бое одного фашистского лётчика: «Мы вдруг поняли всю серьёзность положения. Наши Не-51 были слишком медлительны по сравнению с этими новыми самолётами. Это казалось невероятным, но они поднимались выше нас и могли играть с нами, как им захочется».

На советских лётчиков — защитников Мадрида — легла тяжёлая физическая и психологическая нагрузка. Каждому ежедневно приходилось выполнять по 5-7 боевых вылетов. Наши воздушные бойцы сражались не щадя себя. Фашисты не могли взять столицу Испании и начали её варварские бомбардировки. В ноябре вой сирен машин «скорой помощи» и пожарных автомобилей стал частью жизни Мадрида.

Истребители И-16 превосходили вражеские самолёты по скорости, но бронеспинок и радио на них не было. В полёте командир управлял группой эволюциями самолёта. Тем не менее, уже первые схватки показали, что даже в случае равенства сил противник прекращал выполнение боевого задания, а наши лётчики вступали в бой при любых обстоятельствах.

13 ноября над Мадридом 18 истребителей И-16 вступили в бой с 12 бомбардировщиками Ju-52 и 26 истребителями Не-51. Наши лётчики сбили 6 машин, но самолёт капитана С. Тархова был подбит, лётчик выбросился из кабины с парашютом. Опустился на мадридский бульвар с 6 пулями в груди.

Не вернулся и старший лейтенант В. Бочаров. А через 2 дня одиночный «Юнкерс» сбросил на аэродром Барахос ящик, привязанный к парашюту. Вскрыл его лейтенант И. Лакеев. Внутри в окровавленном узле находились куски человеческого тела. Лицо было обезображено, но по большому родимому пятну установили, что это Володя Бочаров…

Фашистские палачи надеялись запугать добровольцев, добились же обратного результата. Гнев наших лётчиков был велик, в 2-х последующих боях эскадрилья во главе со старшим лейтенантом С. Денисовым, заменившим Тархова, сбила 10 самолётов противника — 2 «Юнкерса», 4 «Хейнкеля» и 4 «Фиата», причём без потерь со своей стороны. Лакеев был участником этих схваток и лично сбил один «Фиат».

Как-то звено А. Морозова, в которое входил Лакеев, сверху со стороны солнца атаковало группу истребителей Не-51. Враг заметил его только в момент открытия огня. В результате дерзкой атаки фашисты потеряли 2 самолёта.

Ивану Алексеевичу особенно запомнилось отражение налёта 43 самолётов противника, когда И-16 сбили 1 «Юнкерс» и 2 «Хейнкеля». Памятен и бой с 48 вражескими самолётами, когда были сбиты 1 «Юнкерс» и 4 «Хейнкеля», и снова без потерь со своей стороны.

Только за 2 первых месяца боёв наши лётчики сбили в районе Мадрида 63 немецких и итальянских самолёта, в том числе 12 бомбардировщиков. За это же время наши СБ и штурмовики Р-Z вывели из строя на аэродромах ещё 64 самолёта, а их воздушные стрелки при отражении атак уничтожили 7 вражеских истребителей.

Постановлением ЦИК СССР от 31 декабря 1936 года 11 наших лётчиков, в том числе капитан С. Тархов, старший лейтенант В. Бочаров и лейтенант С. Черных, были удостоены звания Героя Советского Союза, а 2 января 1937 года все лётчики 107-й эскадрильи были награждены орденом Красного Знамени, инженеры и техники — орденом Красной Звезды.

Бои в небе Испании продолжались. Как-то лейтенант И. Лакеев в одиночку ворвался в строй 10 «Фиатов». Ему удалось сбить один CR-32, но остальные основательно потрепали его. Дважды сильно обожгло бок и ногу. Совсем бы пришлось плохо, если бы на помощь не поспешил Павел Путивко. На истерзанной машине Лакеев благополучно приземлился на аэродроме Алькала. Его направили в госпиталь, но уже на 3-й день он сбежал оттуда. Ходил на перевязки и продолжал летать.

6 февраля 1937 года на реке Харама южнее Мадрида началось наступление фашистских войск. В воздухе вновь развернулись ожесточённые бои. Лакеев всё чаще летал ведущим. Противник нёс серьёзные потери.

18 февраля ознаменовалось двумя воздушными боями над Мадридом, в одном из которых «правительственные истребители впервые понесли такие большие потери».

В 11:00 39 республиканских истребителей начали бой с 6 «Юнкерсами» и 50 истребителями. В результате республиканская сторона потеряла сбитыми 4 самолёта: 1 И-16 и 3 И-15. Филипп Замашанский был тяжело ранен и, пытаясь совершить посадку вне аэродрома, разбился на И-16. Самолёт Петра Угроватова, получив повреждения, загорелся. Лётчик, несмотря на ранение и ожоги, смог благополучно спастись на парашюте. В этом же бою погиб американский пилот Бен Лейдер. Подробности его гибели неизвестны, но, по воспоминаниям И. И. Кравченко, в этот день был сбит американец «Арнольд», который выпрыгнул с парашютом и пропал без вести. Скорее всего, это и был Бен Лейдер, которого, поскольку он выпрыгнул над территорией противника, по печальной традиции записали в погибшие. Последний сбитый республиканский самолёт пилотировал также гражданин США, который был ранен. Кто это был — сказать сложно, иностранные источники приводят разные фамилии.

Противник в этом бою, как указывается в документах, применил «новую» тактику: 30 истребителей вступили в бой, а остальные, находясь выше, немедленно «пикировали, сбивали или наносили много пробоин» всякий раз, когда какой — нибудь республиканский самолёт откалывался от общей массы дравшихся.

В этом бою, по отечественным данным, было «сбито 6 самолётов мятежников» и много подбито. Среди пилотов И-16 на победы претендуют К. Дубков, А. Тарасов, Н. Никитин, И. Лакеев, П. Кузнецов и в паре — П. Хара и А. Минаев.

20 февраля 30 республиканских истребителей встретились с 3 «Юнкерсами» и 22 истребителями. Бомбардировщики ушли, не сбросив бомб. В бою с истребителями единственную победу одержал Иван Лакеев, сбив «Хейнкель-51». С республиканской стороны погиб испанец Луис Берсиал Руберо ( Luis Bercial Rubero ), его И-15 был повреждён и при вынужденной посадке потерпел катастрофу. Пилот И-16 Алексей Минаев получил ранение в руку, но сумел благополучно вернуться на свой аэродром.

После 3-недельного сражения обе стороны перешли к обороне, но передышка была недолгой. Уже 8 марта к северу от Мадрида в направлении Сигуэнса — Гвадалахара развернулось наступление 4-х кадровых дивизий мятежников. Висела низкая облачность, постоянно шёл дождь со снегом. Но наши истребители не прекращали полётов. На разведку дополнительно вылетели главный советник командующего республиканской авиацией комбриг Я. Смушкевич и командир истребительной группы комбриг П. Пумпур. Ведущим у них был лейтенант И. Лакеев, который уже побывал в этом районе. На одном из шоссе воздушные разведчики обнаружили огромную колонну и дерзко атаковали её.

В течение нескольких дней, осуществляя смелую операцию, авиаторы нанесли фашистам существенные потери. Только 12 марта они совершили 178 боевых вылетов на штурмовку. За отличия в боях под Гвадалахарой 15 лётчиков эскадрильи, в том числе И. Лакеев, вторично были награждены орденом Красного Знамени, а их командир капитан К. Колесников был представлен к званию Героя Советского Союза. Он погиб в начале мая во время учебно-показательного полёта: на его изношенном самолёте на малой высоте отвалилась плоскость. Командование эскадрильей принял старший лейтенант И. Лакеев.

25 марта 1937 года в 17:30 с Алкалы на перехват противника поднялись 5 И-16 — к аэродрому со стороны солнца приближались 2 Ju-86. Помешать им не успели, и после бомбардировки двум И-16 потребовался заводской ремонт, лётчик и техник были ранены. Бомба взорвалась возле взлетавшего на перехват И-16 Павла Путивко. Взрывной волной самолёт был перевёрнут, а лётчик ранен осколком в голову. Ранение оказалось тяжёлым, и в Испании Павлу больше летать не пришлось. Он попал в госпиталь, выйдя из которого в мае, был досрочно отправлен на Родину.

Однако, 5 взлетевших истребителей (В. Ухов, П. Поляков, И. Лакеев, Ф. Пруцков и И. Кравченко) считают, что 1 «Юнкерс» им удалось сбить. Взлетевшие на помощь 5 И-15 противника уже не догнали.

После этого боя на счету Ивана Лакеева числилось 2 личные победы, 1 в паре и 1 в группе.

К тому времени на стороне франкистов стали действовать до 30 новейших бомбардировщиков Heinkel He-111В-1, около 50 Dornier Do-17 и Junkers Ju-86, 80 новых истребителей Heinkel He-51С-1 и 40 новейших Messershmitt Me-109В, развивавших максимальную скорость 470 км/час.

В начале июля 1937 года южнее Мадрида в районе городка Брунете началась первая наступательная операция республиканской армии, в которой участвовало 62 истребителя И-16 и И-15, 56 штурмовиков Р-Z и 15 бомбардировщиков СБ. Лакееву неоднократно приходилось водить в бой группу И-16. В этих боях был уничтожен 101 самолёт противника, из них 66 сбито в воздушных боях. Кроме того, фашисты потеряли 15 новеньких Ме-109 и поспешили убрать их с фронта.

12 июля крупный воздушный бой произошёл в районе Эль Эскориал — Сан-Мартин — Навалькарнеро — Аравака. Эскадрильи И. Лакеева, Н. Виноградова, П. Шевцова (29 И-16) и эскадрилья И. Еремёнко (8 И-15) неожиданно атаковали авиагруппу противника, состоявшую приблизительно из 40 истребителей. В результате боя эскадрилья Лакеева записала себе на счёт 2 «Фиата», эскадрилья Виноградова — 1 «Фиат», а эскадрильи Шевцова и Еремёнко — по 2 «Фиата» и 1 «Хейнкелю». Столько же побед было заявлено и итальянцами: 5 И-15 и 4 И-16. Ещё об одном сбитом И-15 заявили лётчики-интернационалисты. С республиканской стороны был потерян 1 И-15, пилот-американец Гарольд Даль выпрыгнул с парашютом и попал в плен. О потерях противника известно, что в этот день погиб испанец Капитан Нарсисо Бермудес де Кастро (Narciso Bermudez de Castro) из группы 2-G-3, имевший 4 победы.

В Испанию прибывали новые группы советских авиаторов — добровольцев. Их вводили в строй И. Лакеев и П. Шевцов, которые последними из первого состава эскадрильи оставались в стране. Они пробыли в Испании дольше всех. Прекрасно пилотируя машину и отлично стреляя, за 10 месяцев боевой деятельности он совершил 312 боевых вылетов, в 50 воздушных боях сбил лично 12 и в группе 16 фашистских самолётов. Сам дважды был ранен, но ни разу не был сбит.

После возвращения, в Москве вместе с орденами майору И. Лакееву была вручена Грамота о присвоении ему звания Героя Советского Союза («Золотая Звезда» № 63) с награждением орденом Ленина (3.11.1937). Был также награждён двумя орденами Красного Знамени (2.01.1937 и 4.07.1937).

В декабре 1937 года был назначен командиром эскадрильи. 22 февраля 1938 года награждён медалью «XX лет РККА».

С мая 1938 года по январь 1939 года, в звании полковника, командовал 16-м ИАП в Московском военном округе. Позднее занимал должность инспектора ВВС Красной Армии.

В стране происходило что-то тревожное. Был разоблачён «заговор военных в Красной Армии». Арестованы и исчезли объявленные врагами народа Я. Алкснис, Н. Васильченко, Ф. Ингаунис, А. Кожевников, В. Лопатин, А. Лапин, П. Монархо и многие другие, занимавшие видные посты в советской авиации.

Коммунист Лакеев безгранично верил Генеральному секретарю И. В. Сталину и совершенно не представлял себе, как создавался авторитет вождя. Молодой командир направил Сталину письмо с благодарностью за высокую оценку его ратных дел.

В то время И. А. Лакеев командовал уже авиационным полком. Эта часть трижды в год участвовала в воздушных праздниках. Лакеев возглавлял «красную пятёрку» истребителей И-16, в состав которой входили Герои Советского Союза и орденоносцы. Они открывали воздушные парады на Красной площади, а в Тушине демонстрировали высший пилотаж в групповом полёте.

Вскоре Лакеев был избран депутатом Верховного Совета РСФСР. Ему часто приходилось бывать на торжественных приёмах в Кремле, лично встречаться со Сталиным.

В мае 1939 года в небе Монголии наши лётчики понесли ощутимые потери в боях с японцами. В Москве решили послать туда командиров, имеющих боевой опыт, для передачи его лётчикам — забайкальцам. Лакеев оказался неутомимым учителем. За светлое время суток он ежедневно проводил до 15 учебных воздушных боёв с последующим их разбором. И вот 22 июня 1939 года над Халхин-Голом развернулось небывалое по размаху воздушное сражение. Японцы ввели в бой 120 самолётов. С советской стороны в воздух поднялись 95 истребителей. Бой был ожесточённым. В ходе его японцы потеряли около 15 самолётов. Наши потери — 14 боевых машин. При этом Лакеев сбил 2 вражеских истребителя. Это была первая крупная победа наших лётчиков в небе Монголии.

Лакеев проявил себя не только хорошим воздушным, бойцом, но и смелым командиром-новатором. По его предложению на горе Хамар-даба был организован первый в истории нашей боевой авиации пункт наведения.

Вспоминает генерал-майор авиации Б. А. Смирнов:

«…Вечером в наш лагерь приехал с командного наблюдательного пункта полковник Иван Алексеевич Лакеев. Тяжёлая миссия досталась ему в Монголии. Как только начались крупные воздушные бои, представителю авиации пришлось выехать на Хамар-Дабу, где находился КП наземных войск.

Вряд ли кто из нас сам изъявил бы желание быть под боком у такого строгого командующего, как Жуков. Чего только стоило выдерживать вопросы многих наземных начальников рангом ниже Жукова: «Где наши самолёты, почему их нет в воздухе?»

А тем временем в небе вели бои десятки самолётов, но их надо было уметь видеть. Правда, у Лакеева самолёт стоял тут же, поблизости от КП, и он частенько ухитрялся в трудные моменты взлетать и принимать участие в воздушном бою. Однако главной его заботой была координация действий авиационных групп в воздухе. При отсутствии радиостанций наведения выполнять эту задачу было чрезвычайно трудно…»

В Монголии майор И. А. Лакеев сначала командовал авиаполком 1-й Армейской группы, затем стал заместителем командующего истребительной авиацией 1-й Армейской группы непосредственно на поле боя. Он лично участвовал в воздушных боях и сбил несколько японских самолётов.

За отличие в этих боях награждён третьим орденом Красного Знамени (29.08.1939) и монгольским орденом Боевого Красного Знамени 1-й степени (18.08.1939).

Вскоре Лакееву довелось участвовать в походе войск Красной Армии в Западную Украину, где 19 сентября 1939 года принимал меры к выдворению немецкого десанта, высадившегося на Львовском аэродроме. Не прошла мимо него и Советско-Финляндская война. В тот период молодой талантливый авиатор был оценён по достоинству.

С апреля 1940 года полковник И. А. Лакеев — заместитель начальника лётно-технической инспекции 1-го Управления Главного управления ВВС РККА. 4 июня 1940 года ему было присвоено звание генерал-майора авиации. С июля 1940 года — заместитель главного инспектора ВВС РККА по истребительной авиации. В апреле 1941 года был снят с должности «за недостатки в работе» и назначен с понижением заместителем командира 14-й смешанной авиационной дивизии в Луцке.

И. А. Лакеева редко можно было застать в его кабинете. Он постоянно находился в частях, занимаясь проверкой их боеготовности, распространением боевого опыта и разработкой рекомендаций на местах. Лакеев торопился, он был твёрдо уверен, что война с фашистской Германией начнётся очень скоро.

Опыт войны в Испании показал, что истребители должны вести бой в составе пары ведущего и ведомого, меча и щита. Лакеев подчёркивал, что высота полёта для истребителя является залогом победы, что каждая атака должна быть внезапной для противника, а внезапность достигается смелым маневром и неожиданным приёмом в бою. Но этот драгоценный опыт не получил широкого распространения и оставался достоянием ограниченного круга военных лётчиков. Лакеева также тревожило вооружение истребителей. Из-за излишней скорострельности ШКАСа патроны расходовались слишком быстро. Это оружие часто отказывало из-за загустения смазки на большой высоте. И вообще, как считал Лакеев, в современном воздушном бою пулемёты — недостаточно мощное оружие. Так в Испании в боях под Брунете фашисты впервые использовали пушечные Ме-109, и нашим «Ишачкам» и И-15 пришлось туго.

Было немало и других проблем. В истребительные части стали поступать новые марки самолётов — МиГ-3, ЛаГГ-3 и Як-1. В полках с ликованием приняли новую технику. Но радоваться оказалось рано. Инспектируя части, Лакеев убеждался в больших просчётах при переучивании личного состава. Как минимум, каждому лётчику на новой технике отводилось 8 часов вывозных полетов. Но это требование не выполнялось. В большинстве своём лётчики плохо знали новую материальную часть и не умели метко стрелять. По этим вопросам Лакеев постоянно сталкивался с начальником боевой подготовки ВВС генерал-лейтенантом авиации Жигаревым.

Ускоренный выпуск новых самолётов привёл к тому, что в боевых частях на 1000 новых машин 115 поступали с различными дефектами и заводскими недоделками. Резко возросла аварийность, нередко связанная с гибелью пилотов. Новые истребители обладали более высокой посадочной скоростью, а это потребовало удлинения взлётных полос на аэродромах. Их строительство находилось в ведении НКВД и по приказу Берии везде началось одновременно. Все боевые самолёты в западных военных округах были сосредоточены на 66 приграничных аэродромах. Такая скученность авиационной техники близ границы была явно недопустима.

Лакееву часто приходилось бывать в полках 9-й смешанной авиационной дивизии, которой командовал его друг по Испании, Герой Советского Союза 29-летний генерал-майор авиации С. А. Черных. Аэродромы его дивизии в Тарново, Долбуново и Высоке-Мазовецке находились всего в пределах 10-40 километров от государственной границы. При этом, в дивизии насчитывалось более 400 боевых самолётов.

Но такая, казалось бы, ничем не оправданная близость аэродромов у границы соответствовала установке высшего командования: «Если на нас нападут, мы встретим врага ударом такой силы, что сразу же перейдём на территорию противника». Лакеев с тревогой видел, как широко пропагандировались настроения лёгкой победы в книгах «Первый удар», «На востоке», в кинофильме «Если завтра война»…

Немецкие самолёты активизировали воздушную разведку. С января 1941 года до начала нападения на Советский Союз, они 324 раза нарушала нашу границу. Слепо уверовав в силу договора с Германией и во всём полагаясь на мнение Берии и Генштаба, Сталин через Наркома обороны маршала Тимошенко отдал указание войскам Красной Армии прекратить обстрел самолётов — нарушителей и не применять советские истребители для их задержания. Чувствуя полную безнаказанность, немецкие пилоты залетали вглубь нашей территории на 100-150 километров.

Лакеев упорно доказывал вышестоящему военному руководству о недопустимости сложившегося положения, протестовал, спорил…

Особенно резко он выступил в присутствии Сталина на правительственном совещании в середине апреля 1941 года. А через несколько дней, Ивана Алексеевича ознакомили с унизительным приказом, который гласил: «В целях лучшего служебного использование генерал-майора авиации И. А. Лакеева назначить заместителем командира 14-й смешанной авиационной дивизии с местом дислокации в городе Луцк с окладом…»

Поразило не то, что оклад стал в 4 раза меньше, а то, что не доверили даже дивизию. Кроме того, его назначили заместителем к хорошо известному ему и неуважаемому многими начальнику.

— В первые дни войны, — вспоминал впоследствии Иван Алексеевич, — мы потерпели поражение. Фашистская авиация, что и следовало ожидать, захватила абсолютное господство о воздухе. Сталину же, чтобы остаться а глазах военных и всего советского народа непогрешимым, срочно требовалось переложить свою вину на головы других. Так погибли генералы авиации Яков Смушкевич, Павел Рычагов, Фёдор Арженухин, Евгений Птухин, Иван Проскуров, Сергей Черных и многие другие истинные патриоты.

Чего же стоили просчёты высшего руководства, загипнотизированного указаниями «великого» вождя? Лишь за один день 22 июня мы потеряли около 1200 боевых самолётов! На направлении главного фашистского удара по аэродромам Западного особого военного округа уже после первого налёта было утрачено более половины всех дислоцированных здесь самолётов. Так, в дивизии генерала С. Черных после первого же налёта фашистской авиации из 409 самолётов осталось лишь 62. Такова была цена всеобщей беспечности.

В сложнейших испытаниях генерал И. Лакеев сохранил своё человеческое достоинство, веру в нашу победу и торжество справедливости. Что бы ни случилась, он знал, что будет сражаться за свою Советскую Родину в любых условиях, хоть просто рядовым стрелком с винтовкой в руках.

Генералу И. А. Лакееву судьбой была предназначена долгая боевая жизнь. Вступив в бой ранним утром 22 июня 1941 года, в районе города Ковеля, он прошёл всю войну до самой Победы. Но жизнь его была далеко не простой.

В первые дни войны его дивизия попала под удар немецкой авиации и понесла большие потери, но проявив личное мужество и хладнокровие, Лакеев сумел организовать отпор врагу уцелевшими самолётами. Тем не менее, за большие потери был ещё раз понижен в должности и с осени 1941 по март 1943 года в Генеральском звании командовал 524-м истребительным авиационным полком. В должности командира полка воевал на Волховском фронте, затем полк переброшен на Южный фронт.

С апреля 1943 года командовал 235-й истребительной авиационной дивизией 2-й Воздушной армии. Участвовал в контроударах под Волховом и Тихвином. Затем сражался под Ростовом-на-Дону.

В августе 1944 года за мужество и доблесть личного состава, за высокие боевые результаты дивизия получила Гвардейское знамя и стала именоваться 15-й Гвардейской ИАД. Затем дивизия была передана в 8-ю Воздушную армию.

Командуя этой дивизией, Лакеев сражался на Курской Дуге, участвовал в освобождении Киева, Станислава и Львова, дрался в небе Венгрии, Польши, Германии. Войну закончил уже в Чехословакии, имея ещё 1 личную и 2 групповые победы.

При всём этом, только после Курской битвы он получил свою первую за всю войну боевую награду — медаль «За боевые заслуги». Но речь сейчас не об этом, не о трудной биографии заслуженного военачальника. На долгие годы в сердце Ивана Алексеевича оставалась непроходящая тяжесть, как будто мог сделать больше, но не сделал…

Оставаясь прекрасным воздушным бойцом, Лакеев зарекомендовал себя и отличным командиром. Впоследствии он по праву был награждён орденами Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого.

Пройдя в годы Великой Отечественной войны через огонь воздушных сражений на Кубани, Курской дуге, боёв за освобождение Украины, он с честью пронёс высокое звание воина-освободителя.

Имя генерала И. А. Лакеева 14 раз называлось среди наиболее отличившихся в боях командиров. К концу войны лётчиками его дивизии было уничтожено 910 вражеских самолётов.

Сам же Иван Алексеевич, по некоторым источникам, совершил более 500 успешных боевых вылетов. Данные о количество сбитых им самолётов противника в различных источниках существенно разнятся. Чаще всего приводятся следующие: 16 лично и более 20 в группе (с учётом боёв в небе Испании и Халхин-Гола).

За участие в Великой Отечественной войне был награждён орденами: Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени (29.05.1944), Богдана Хмельницкого 1-й степени 10.01.1944), Отечественной степени 1-й степени, 4 медалями, 2 иностранными орденами.

После окончания войны Иван Алексеевич ещё долгое время оставался на службе в ВВС. Командовал истребительной авиационой дивизией в Средней Азии. В 1952 году окончил Военную академию Генерального штаба, служил заместителем командующего 22-й Воздушной армии.

За безупречную службу награждён орденами Красного Знамени и Красной Звезды, медалью «30 лет Советской Армии и Флота» (22.02.1948). В 1955 году в звании генерал-майора вышел в запас.

Даже после выхода в запас, Лакееву часто приходилось бывать в воинских частях, где его знали и любили. Заканчивая свой рассказ, он нередко обращался к офицерам и солдатам со словами:

— Помните всегда о том, что вам самой историей предназначено продолжать дело старшего поколения защитников Отчизны. Это обязывает ко многому.

Последние годы проживал в Москве. Умер 15 августа 1990 года, похоронен на Троекуровском кладбище.

Грицевец Сергей Иванович

Комментариев нетPosted on 9 февраля 201430 августа 2015 by Ринат Валеев

Дважды Герой Советского Союза Грицевец Сергей Иванович

Родился 19 июля 1909 года в деревне Боровцы, ныне Барановичского района Брестской области, в семье крестьянина. В годы Первой Мировой войны семья переехала в Южное Зауралье. В 1927 году окончил Шумихинскую железнодорожную 7-летнюю школу и работал некоторое время на станции Шумиха. В 192 -1930 годах жил в городе Златоуст, работал учеником слесаря на механическом заводе, был секретарем цеховой комсомольской ячейки. В 1931 году работал в заводском комитете комсомола и в том же году по комсомольской путёвке поступил в Оренбургскую военную школу пилотов, после окончания которой служил в частях истребительной авиации лётчиком, командиром звена, отряда и полка, лётчиком-инструктором в военном училище. В 1936 году окончил Одесскую школу воздушного боя.

С 10 июня по 26 октября 1938 года в качестве добровольца принимал участие в национально-революционной войне испанского народа. Был командиром 2-й эскадрильи, а затем группы истребителей И-16. Выполнил 88 боевых вылетов, в 42 воздушных боях сбил 30 вражеских самолётов.

За образцовое выполнение специальных заданий правительства и проявленный при этом героизм 22 февраля 1939 года удостоен звания Героя Советского Союза.

С 29 мая по 7 сентября 1939 года участвовал в боях с японскими милитаристами на реке Халхин-Гол. Был командиром особой эскадрильи истребителей 70-го ИАП. Совершил 138 боевых вылетов. За сбитые там 12 японских самолётов, спасение своего командира в критической обстановке и проявленный при этом исключительный героизм, 29 августа 1939 года был удостоен второй медали «Золотая Звезда».

16 сентября 1939 года майор С. И. Грицевец погиб при исполнении служебных обязанностей. Похоронен в деревне Болбасово Оршанского района Витебской области. Его имя присвоено Харьковскому высшему военному авиационному училищу лётчиков, улицам в Москве, Минске, Кургане, Орше и Барановичах. Бронзовый бюст установлен в городе Барановичи, обелиск — на месте гибели в деревне Болбасово, памятник и мемориальная доска — в Минске.

Награждён орденами Ленина (дважды), Красного Знамени (дважды), а также монгольским орденом Боевого Красного Знамени.

* * *

Сергей Грицевец прожил короткую, но необычайно яркую жизнь и оставил в истории российской авиации заметный след. Сын бедного белорусского крестьянина, он родился 19 июля 1909 года в деревне Боровцы, ныне Барановичского района Брестской области. Окончил 7 классов в 1927 году. Работал чернорабочим в службе пути на железной дороге, в «Льноторге», учеником слесаря в эфесном цехе механического завода в Златоусте. Окончил ФЗУ, учился на вечернем отделении металлургического техникума. С 1931 года в рядах Красной Армии.

В июне 1931 года по комсомольской путёвке прибыл в 3-ю Оренбургскую военную школу пилотов, где считался одним из самых инициативных и способных курсантов. Боевые листки тех лет призывали равняться в учёбе на Сергея. После окончания в сентябре 1932 году авиашколы, Грицевец стал лётчиком-истребителем. Сначала служил в Киевской авиабригаде, а с декабря 1933 года в 1-й Краснознамённой ИАЭ в Гатчине. В составе этой эскадрильи служил затем на Дальнем Востоке, стал начальником воздушно — стрелковой службы эскадрильи, потом был назначен командиром звена. С 1 августа 1936 года учился в Одесской школе воздушного боя и высшего пилотажа, затем был в ней лётчиком — инструктором.

…Военный лётчик с небольшим чемоданом ждал, когда подойдёт трамвай №13, как его здесь называли «авиационный», чтобы ехать с вокзала «Одесса-Главная» в сторону Люстдорфа — приморской детской климатической станции. Надвигался знойный день конца июля 1936 года, но утром ещё не пекло, и Сергей чувствовал себя бодро и легко, с наслаждением вдыхая свежий и влажный морской воздух. Настроение было отличное.

Почти порожний в ранний час вагон, приняв одинокого пассажира, побежал по пустынным улицам, усаженным деревьями средней полосы вперемежку с субтропическими. Перед Люстдорфом трамвай свернул на Ульяновку и остановился недалеко от контрольно-пропускного пункта авиационной школы. Сергей Грицевец вышел, а вагон, дребезжа и позванивая, развернулся в город. До слуха донеслись родные голоса аэродрома…

Ядром школы высшего пилотажа была авиационная эскадрилья специального назначения. Талантливые кадровые лётчики ВВС Красной Армии под руководством опытных инструкторов-методистов оттачивали здесь мастерство ведения воздушного боя, повышали меткость воздушной стрельбы, словом, овладевали полным курсом применения в бою новейшего самолёта-истребителя И-16.

К концу июля 1936 года в Одесскую школу воздушного боя съехалось большинство лётчиков-истребителей первого набора…

Сергей писал в Москву брату Ивану: «С 1 августа я нахожусь в Одессе и учусь в школе. Между прочим, очень хорошо преподносят теорию. Летаю на новом истребителе. Работать приходится очень много: 7 часов рабочий день и во внешкольное время занимаемся до 1-2 часов ночи. Это, правда, бывает в некоторые дни. Наша учёба, оказывается, рассчитана на год, а говорят ещё так, что при усиленных темпах учёбы закончим школу за 6-8 месяцев. Это было бы очень хорошо. Если так будет, то Галя на это время останется жить у матери, правда, скучновато будет врозь жить, но нам с ней не привыкать. Вот так дело обстоит в отношении нас. Пока всего хорошего. Твой брат Серёжа…»

Затем служил в авиационных частях. В звании старшего лейтенанта был ВРИО командира звена 8-й Одесской школы пилотов Киевского военного округа.

В июне 1938 года, в составе группы из 34 лётчиков, прибыл в Испанию для оказания помощи республиканским ВВС. Имел псевдонимы «Сергио» и «Командор Серж».

В боях с вражеской авиацией в неравных условиях, когда зачастую соотношение между республиканскими и франкистскими самолётами было 1:5 он пришёл к убеждению, что единственно правильной тактикой борьбы в таких условиях может быть только групповой «соколиный удар» — внезапная атака врага всей эскадрильей сверху, сзади.

14 августа 1938 года группа самолётов, которой он командовал, впервые в воздушном бою применила этот новый тактический приём. Удар был настолько неожиданным и ошеломляющим для врага, что неприятельская группа потеряла управление. На землю упало несколько вражеских машин, объятых пламенем. Группа Грицевца в полном составе возвратилась на аэродром.

Всего в небе Испании Сергей Грицевец совершил 88 боевых вылетов с общим налётом 115 часов, в 42 (по другим данным в 24) воздушных боях сбил 30 самолётов противника (6 лично и 24 — в составе группы). Лётчики группы под его руководством сбили 85 самолётов. Весть об одном из его боевых вылетов облетела весь мир…

Воздушный бой с немецкими He-51 и итальянскими Cr-32 завязался близ реки Эбро над позициями корпуса Листера, на НП которого в тот день были приглашены испанские и иностранные журналисты. Старший лейтенант Грицевец дрался в небе с превосходящими силами противника. Да как! На «ишачке» — так прозвали маневренный И-16 — дерзко атаковал Сергей группы вражеских самолётов. Об этой неравной схватке центральная газета испанских коммунистов «Мундо Обреро» сообщала: «Сергио, храбрый пилот Республики, верный воинскому долгу, героически сражаясь, за один боевой вылет сбил 7 (семь!) фашистских самолётов (из них 5 Фиатов CR-32), но и его машина была серьёзно повреждена».

Об этом подвиге писали и многие иностранные газеты. Среди прочих — английская «Дейли ньюс», корреспондент которой наблюдал воздушный бой и даже сумел узнать подлинное имя камарадо Сергио. Газета вышла с броским заголовком: «Русский лётчик Сергей Грицевец — человек изумительной храбрости».

Особенно отличился Сергей Грицевец в заключительных и самых тяжёлых боях за Эбро, где немцы использовали опытные «Мессера» вооружённые пушками и значительно превосходящие И-16 в скорости. Только за 20 дней августа 1938 года советскими и испанскими лётчиками было сбито 72 вражеских самолёта.

В одном из боёв 13 августа 1938 года, в паре с испанским лётчиком сержантом Луисом Маргалефом подбил и заставил приземлиться на республиканской территории немецкий бомбардировщик Не-111, чей экипаж был взят в плен.

18 августа 1938 года — в день Авиации, Грицевец сбил 2 итальянских «Фиата». Со своими лётчиками Грицевец порой забирался без кислородных приборов на высоту до 7 км, чтобы оттуда обрушить удар на противника.

Крайний раз пилоты группы Сергея Грицевца участвовали в бою 15 октября 1938 года, когда было поднято в воздух сразу около 100 республиканских самолётов в составе 7 эскадрилий. Тогда над рекой Эбро в напряжённой воздушной схватке, совместными усилиями советских и испанских лётчиков, было сбито 3 «Мессера» и 5 «Фиатов». Наши потери составили 3 самолёта (все лётчики спаслись на парашютах).

Однако ко времени окончания 113-дневной битвы за Эбро, из 34 лётчиков, прибывших вместе с Грицевцом в июне 1938 года, осталось в строю лишь 7.

22 февраля 1939 года Президиум Верховного Совета СССР принял Указ, в котором говорилось о том, что за образцовое выполнение специальных заданий правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и проявленные при этом личное мужество и отвагу, старшему лейтенанту С. И. Грицевцу присваивается звание Героя Советского Союза. Сам Михаил Иванович Калинин вручил Грицевцу грамоту о присвоении этого высокого звания. Следует отметить и тот факт, что звания капитан Сергей Грицевец никогда не имел: из старшего лейтенанта он стал сразу майором (31 декабря 1938 года).

В полную силу сильные стороны характера и лётного мастерства Сергея Грицевца проявился и в небе Халхин-Гола летом 1939 года: молниеносная находчивость, острая наблюдательность, чувство товарищеской выручки, виртуозное владение техникой пилотирования. В воздушных боях лично и в составе группы сбил 12 японских самолётов.

Вначале Грицевец летал на И-16, а когда в конце июня были получены новые И-153 («Чайки»), его назначили командиром эскадрильи на этих машинах. Большинство боевых вылетов «Чаек», в эскадрилье которых всегда лидировал Грицевец, заканчивались победой советских лётчиков. Так было и в памятном воздушном бою 25 августа, когда наземные войска доколачивали окруженные части 6-й японской армии. В этот день над Халхин-Голом произошло 7 воздушных боёв. В одном из них участвовало более 200 советских и японских самолётов.

Бой развертывался на высотах до 6000 метров. Над долиной реки ревели моторы, трещали пулемётные очереди, падали вниз самолёты, оставляя за собой шлейфы чёрного дыма. И в этой круговерти выделялась «Чайка» командира эскадрильи.

Монгольский маршал Чойболсан поздравляет С.Грицевца с наградой

В разгар бой Грицевец заметил, как к хвосту машины Леонида Орлова пристроился японский истребитель. Увлечённый атакой, Орлов не заметил этого, и тогда Сергей Грицевец пошёл в лоб на японца. Враг не выдержал встречной атаки и свечой взмыл вверх. Грицевец дал короткую прицельную очередь по японскому лётчику. Тот бросил свою машину в крутое пике, притворился, что подбит и падает. Но подобная уловка противника была хорошо знакома Грицевцу ещё по боям в Испании. Он тут же нырнул вниз за самураем, догнал его и с близкого расстояния расстрелял. Японский истребитель, не выходя из пике, врезался в песчаный бархан.

26 июня 1939 года в районе озера Буир-Нур завязался воздушный бой с японцами, продолжавшийся около двух часов и закончившийся полной победой советских лётчиков. Враг потерял 15 самолётов. В этот день Сергей Грицевец совершил подвиг, ставший известным на всю страну.

В бою был сбит самолёт командира 70-го истребительного авиаполка майора В. М. Забалуева и он опустился на парашюте на территории занятой противником. Всё это видел Сергей Грицевец. Недолго думая, он посадил свою машину неподалеку от приземлившегося товарища, помог ему забраться в кабину и взлетел под огнём японской пехоты. Это был первый подобный случай в советской авиации. Уже буквально на следующий день, 27 июня, японский лётчик-истребитель старший сержант Бундзи Йосияма повторил подвиг русского лётчика, подобрав таким же образом своего сбитого напарника старшего сержанта Эйсаку Судзуки.

В небе Халхин-Гола С. И. Грицевец совершил 138 боевых вылетов. В воздушных боях сбил 12 самолётов противника (по одни источникам — 10 лично и 2 в группе, по другим — все 12 лично).

29 августа 1939 года за победы в воздушных боях и спасение командира, Сергей Грицевец был награждён второй медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза. Награждён также орденом Красного Знамени (1939) и монгольским орденом Боевого Красного Знамени 1-й степени (18.08.1939).

Он был не только прекрасным воздушным бойцом, но и замечательным наставником. Десятки молодых лётчиков учились у Грицевца искусству воздушного боя. Он проводил с ними разборы полётов, занятия по тактике, учил сочетать маневр и огонь: «Только секунда отводится лётчику на прицельную очередь, — говорил он, — Только одна секунда!»

gritzevec5 Он и в самом деле умел первым дать очередь, на какую-то долю секунды опережая врага. Атаковал всегда неожиданно, никогда не допуская шаблона в тактике. К началу Великой Отечественной войны именно Грицевец был самым результативным советским лётчиком-истребителем имея 42 воздушные победы!
В начале сентября 1939 года майор С. И. Грицевец вместе с группой лётчиков, возглавляемой комкором Я. В. Смушкевичем, выехал в Москву. Он был назначен советником одной из авиабригад Белорусского военного округа. Предстоял поход войск Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию.

16 сентября Грицевец с группой лётчиков присутствовал на заседании Военного совета округа в Минске. Возвращались на свой аэродром под Оршей в сумерках. Грицевец приземлился первым. Шедший на посадку вторым майор П. И. Хара, не разглядев выложенную букву «Т», стал садиться с противоположной стороны аэродрома и на большой скорости врезался в стоявшую машину Грицевца. В результате столкновения, оба самолёта были разбиты, Хара получил серьёзные травмы, а Грицевец погиб. Так, нелепая случайность послужила причиной гибели выдающегося советского лётчика.

Попова Надежда Васильевна

Комментариев нетPosted on 8 февраля 20149 августа 2015 by Ринат Валеев

Родилась 17 декабря 1921 года в деревне Шебановка, ныне в черте посёлка Долгое Должанского района Орловской области, в семье рабочего. Окончила среднюю школу, Донецкий аэроклуб, в 1940 году — Херсонскую лётную авиационную школу. Работала инструктором. С июня 1941 года в Красной Армии. В 1942 году окончила Энгельсскую военную авиационную школу усовершенствования пилотов.

С мая 1942 года в действующей армии. К декабрю 1944 года заместитель командира эскадрильи 46-го Гвардейского авиационного полка (325-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, 2-й Белорусский фронт). Гвардии cтарший лейтенант А. В. Попова совершила 737 боевых вылетов, нанесла большой урон противнику в живой силе и технике. Отличилась в Белорусской операции 1944 года; участвовала в освобождении Могилёва, Минска, Гродно.

23 февраля 1945 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоена звания Героя Советского Союза.

Всего совершила 852 боевых вылета. Уничтожила 3 переправы, эшелон, артиллерийскую батарею, 2 прожектора, сбросила 600 тысяч листовок в тылу врага.

С 1948 года Гвардии капитан А. В. Попова — в запасе. Жила в Москве. Член президиума Всесоюзной организации ветеранов войны и труда, Совета комитета ветеранов войны. Заслуженный работник культуры РСФСР. Почётный гражданин города Донецка.

Награждена орденами: Ленина, Красного Знамени (трижды), Отечественной войны 1-й степени (дважды), Отечественной войны 2-й степени; медалями.

В 1914 году экипажу небольшой немецкой подводной лодки в одной атаке удалось потопить сразу 3 английских крейсера… Несколько позже уже английский лётчик на одномоторном аэроплане сбросил на немецкий «Цеппелин» (дирижабль) серию мелких бомб: вражеский исполин был в мгновение ока уничтожен страшным взрывом. Вскоре подобные удары стали сравнивать со смертельными укусами москитов.

В 1942 году впервые появился термин «русская москитная авиация». По окончании Второй Мировой войны при изучении немецких архивных документов выяснилось, что так противник окрестил широко применявшиеся в боевых действиях советские учебные и учебно-тренировочные самолёты, на которые устанавливалось «нештатное» вооружение.

Наибольшую известность среди наших «москитов» получил У-2 (По-2), которого советские люди ласково называли «кукурузник», а немецкие солдаты пренебрежительно, правда только поначалу, «рус фанер». Этими ночными бомбардировщиками были вооружены целые полки. Опыт их боевого применения достаточно хорошо изучен и освещён во многих изданиях. Но мало кто знает, что наши лётчики воевали и на других «москитах», например, на учебно — тренировочных монопланах УТ-1 и УТ-2 конструкции А. С. Яковлева, и даже на (совсем уж устаревших) бипланах И-5!

При этом один из полков «москитной авиации» занимает в истории нашей авиации особое место — речь идёт о 46-м Гвардейском Таманском авиационном полке лёгких ночных бомбардировщиков. Пилотами этого полка были молодые девушки, которых противник уже вскоре с ненавистью стал называть «ночными ведьмами». Одной из лётчиц этого полка была и героиня нашего рассказа Анастасия Васильевна Попова.

Каждый год 2 мая в сквере у Большого театра собираются ветераны 3-х женских авиационных полков. Много лет приходит сюда на традиционную встречу с однополчанами Герой Советского Союза Гвардии капитан в отставке Попова Надежда Васильевна.

…В сентябре 1941 года к прославленной советской лётчице Марине Расковой, формировавшей в городе Энгельсе женские авиационные полки, обратилась молоденькая, симпатичная девушка — инструктор, прибывшая из Средней Азии. Это была Надежда Попова. Она сказала:

— Хочу в тот полк, который первым пойдёт на фронт!

Просьба была удовлетворена. На фронт женский полк ночных бомбардировщиков вылетел 1 апреля 1942 года. Для Нади Поповой и её подруг началась активная боевая работа.

В один из пасмурных сентябрьских вечеров 1942 года экипаж Попова-Рябова получил задание нанести удар по переправе в районе Моздока, где разведка обнаружила скопление вражеских войск. На подходе к цели самолёт попал в сплошную облачность. Но экипаж не повернул назад и продолжал полёт в район цели, преодолевая сильную болтанку.

Мужество и мастерство были вознаграждены. Над станицей Екатериноградской сквозь просвет в облаках Попова и Рябова увидели Терек и вражескую переправу.

Бомбовой удар они нанесли точно, с первого захода, и благополучно вернулись на свой аэродром. Немало самолётов полка поднималось в воздух в ту ночь, но выйти на цель и выполнить боевую задачу удалось только экипажу лётчицы Надежды Поповой и штурмана Екатерины Рябовой.

Особенно отличилась Надежда Попова в период проведения Белорусской наступательной операции частей Красной Армии в 1944 году, участвовала в освобождении Могилёва, Минска и Гродно.

За годы войны 852 раза вылетала на боевые задания на своём верном По-2 Надя Попова. Рисковала жизнью под огнём зениток и вражеских истребителей в небе над Кубанью, Крымом, Белоруссией, Польшей, Восточной Пруссией. И не было такого, чтобы её экипаж не выполнил задания. При этом было уничтожено 3 переправы, воинский эшелон, артиллерийская батарея, 2 прожектора, много живой силы и другой боевой техники противника. Экипаж Надежды Поповой сбросил 600 тысяч листовок в тылу врага.

Несколько слов хочется сказать и о её боевой подруге — штурмане Екатерине Васильевне Рябовой. Родилась она 14 июля 1921 года в селе Гусь-Железный Касимовского района Рязанской области. В 1942 году окончила школу штурманов. С мая 1942 года на фронтах Великой Отечественной войны. К январю 1945 года Гвардии старший лейтенант Е. В. Рябова совершила 816 успешных ночных вылетов на бомбардировку живой силы и техники противника. 23 февраля 1945 года, вместе со своей подругой Надеждой Поповой, стала Героем Советского Союза. После войны ушла в отставку. Окончила Московский государственный университет, работала в полиграфическом институте. Умерла 12 сентября 1974 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище.

Надежда Попова и Семён Харламов: два Героя в одной семье.

Зачем мы вспоминаем такие истории? В нашем мире, стремительно теряющем духовность, память о том, какими были те, кто ковал Победу, как они бесстрашно воевали, как искренне любили, помогает сохранить уважение к своей истории, да просто — сохранить себя.

Всего однажды мне довелось увидеть их вместе. С Героем Советского Союза Надеждой Васильевной Поповой мы возвращались из Пскова со слёта юных историков. Кружила февральская метель. Когда наш поезд подошел к московскому вокзалу, из снежной круговерти показался генерал с букетом красных роз. Надежду Васильевну встречал её муж Герой Советского Союза Семён Ильич Харламов. А историю их необычайной встречи на войне я узнала много позже.

Тот день, 2 августа 1942 года, вместил столько событий, что Надежда Попова запомнила его до мельчайших подробностей. На рассвете на своём У-2 она вылетела на воздушную разведку. Лётчица уже повернула машину к аэродрому, когда пулемётные очереди достали их тихоходный У-2. Последними усилиями она смогла посадить самолёт в степи. С штурманом они чуть успели отбежать в сторону, и самолёт взорвался. Теперь они брели по степи, надеясь на попутную машину. Вдруг впереди различили дорогу, по которой ехали грузовики, шли пехотинцы.

— Мы добрались до дороги и примостились в кузове грузовой машины. Бойцы тут же поделились с нами пайком, — вспоминала Надежда Васильевна Попова.

В этих же местах несколько дней назад лётчик-истребитель Семён Харламов, вылетев на боевое задание, в воздушном бою сбил немецкий самолёт. Но и его сбили. Кровь заливала лицо. Раненый лётчик смог посадить изрешечённый самолёт. В медсанбате хирург осмотрел его: осколок пробил скулу, надорван нос, осколки осыпали тело. После операции Семёна Харламова вместе с другими ранеными направили в госпиталь. Он ехал на санитарной машине по той же степной дороге, на которую случайно набрели Надя Попова со своим штурманом.

— Мы часто останавливались, — рассказывала Надежда Васильевна. — И я увидела проходившую между машинами медсестру. Спросила её — нет ли здесь какого-нибудь из лётчиков — нам же надо было разобраться в обстановке. Сестра ответила: «Есть один, раненый. Пойдём со мной!».

Марлевые повязки закрывали всю его голову и лицо. Из-под бинтов видны были только глаза и губы — таким я впервые увидела Семёна Харламова. Конечно, жалко его стало. Я села рядом. Завязался разговор. Семён спросил: «На каком самолёте вы летаете?» «А вы угадайте!» Он перечислил все виды военных самолётов. А я посмеивалась: «Не угадали!» Когда сказала, что летаем на У-2, он удивился: «Да это же учебный самолёт. Как же на нём можно воевать?» Я рассказала ему, что на У-2 в нашем полку летают женские экипажи. По ночам мы бомбим вражеские объекты.

Это было тяжёлое время войны. Наши войска отступали. Вдоль дороги — разбитые танки, орудия. Пехота шла в облаках пыли.

— Между нами будто протянулась какая-то нежная, волшебная нить, — рассказывала Надежда Васильевна. — Но почему-то мы не решились перейти на «ты». Вспоминаю и сама удивляюсь. Была тревожная обстановка. А мы с Семёном стали читать друг другу стихи. Оказалось, что и вкусы у нас совпадают. Мы ехали вместе несколько дней. И я, чтобы помочь Семёну переносить тяжёлые перевязки, стала напевать ему свои любимые песни, романсы. В Донецке был замечательный Дворец культуры. Я занималась в вокальной студии. Выступала на сцене. Слушая мои песни, Семён только повторял: «Спойте еще…»

«Как это было! Как совпало — война, беда, мечта и юность!» — написал поэт-фронтовик Давид Самойлов, — это про нас.

На войне так много смертельного страха и тяжёлой, опасной работы, что можно потерять в себе человеческое, а тут двое, ещё накануне чудом избежавшие смерти, читают друг другу стихи. И никто из них не мог знать — сколько им осталось жить.

— Казалось, что мы уже давно знаем друг друга, — вспоминала Надежда Васильевна. — Говорили и не могли наговориться. Но надо было прощаться. Я смогла сообщить в штаб полка, где мы находимся. За нами прислали самолёт. Семёна везли дальше в госпиталь, адреса которого он не знал. У меня душа разрывалась — так было жаль уходить от него. Мы расстались на степной дороге без всякой надежды на встречу.

Надежде Поповой исполнилось 20, но она была уже опытным лётчиком. В Донецке прошла обучение в аэроклубе, успешно окончила Херсонскую лётную школу. Вернувшись в Донецк, поступила в Донецкое военное авиационное училище. Когда началась война, вместе с училищем её эвакуировали в Самаркандскую область. Здесь, как инструктор, она стала обучать лётчиков-курсантов. Осенью 1941 года Надежда узнала, что знаменитая лётчица Герой Советского Союза М. М. Раскова набирает в Москве девушек в военную авиацию. Попова пишет один рапорт за другим. Направляет письмо Расковой с просьбой зачислить её в женскую лётную часть.

Октябрь 1941 года. Немецкие генералы уже через подзорные трубы рассматривают Москву, паника на московских вокзалах, а в здании ЦК ВЛКСМ Марина Раскова беседует с каждой девушкой, принявшей решение вступить в военную авиационную часть. Их были сотни, юных добровольцев — студентки и сотрудники вузов, работницы заводов. В здании образовались очереди. Комиссия, которую возглавляла Марина Раскова, отбирала, прежде всего, инструкторов и курсантов аэроклубов. Но принимали и тех, кто по уровню знаний мог в сжатые сроки освоить лётные специальности. Среди них были и те, чьи имена войдут потом в историю Великой Отечественной. Евгения Руднева и Руфина Гашева — студентки мехмата МГУ, Марина Чечнёва — инструктор Центрального аэроклуба, Наталья Меклин — студентка МАИ,Мария Смирнова — педагог…

Юные прекрасные, отважные девушки. В те трагические дни самоотверженность казалась им естественным делом. Общая для всех судьба страны — стала для них важнее собственной жизни.

Со своими однополчанами Надежда Попова встретилась уже в Энгельсе, где началась подготовка к боевой работе. Её зачислили в женский ночной бомбардировочный полк. Обучение, которое до войны проходило за 3 года, девушкам предстояло освоить всего за 6 месяцев. Занимались по 12 часов. А порой и более.

Чтобы представить всю степень риска, с которым были связаны боевые вылеты на машинах, не зря названными «небесными тихоходами», скажем о том, что представлял собой У-2. Это был самолёт деревянной конструкции, с перкалевой обшивкой, открытыми кабинами. На нём не было радиосвязи. С полной боевой нагрузкой мощность мотора позволяла летать со скоростью лишь 120 километров в час. Проходя обучение, девушки заранее знали, что вылетать на боевые задания им придется по ночам. Потому что днём их самолёт станет лёгкой добычей для немецких лётчиков.

В мае 1942 года женский бомбардировочный полк вылетел на фронт.

— Наши полёты были не только опасными, но и трудными, — говорила Надежда Васильевна. — На У-2 не было приборов, которые помогали бы нам ночью различать объекты на земле. Мы должны были сами разглядеть сверху цель, на которую надо сбросить бомбы. А для этого приходилось максимально снижаться. В это время, заметив нас, немецкие зенитчики тут же включали прожектора и открывали огонь. Приходилось сжать себя в комок, чтобы точно сбросить бомбы, а ещё хуже — не свернуть в сторону. Мы бомбили переправы, военные склады, немецкие эшелоны. Вернувшись на аэродром, ждали, когда подвесят бомбы, заправят горючее, — и снова в небо. Совершали по 5 — 6 вылетов за ночь.

Этот авиационный полк стал единственным, в котором воевали только женщины. Из девушек — добровольцев вышли и техники, которые обслуживали самолёты, нередко всего за день восстанавливающие пробитый осколками корпус. Но даже этих тихоходных самолётов тогда не хватало, надо было беречь каждый. И девочки — вооруженцы, надрываясь от непосильной ноши, подвешивали бомбы. Каждый вылет — как последний…

И вот в этой круговерти боёв в жизни Нади Поповой происходит событие, которое иначе как чудом не назовёшь.

— Наши самолёты стояли в станице Ассиновской. Днём мы укрывали свои машины под кронами деревьев, — рассказывала она, — а вечером выводили самолёты на небольшую площадку и взлетали. Запаса горючего нам хватало только, чтобы долететь до фронтового аэродрома, где приземлялись истребители. Там мы снова заправлялись, нам подвешивали бомбы, и мы улетали на задания.

В тот день я уже сидела в кабине самолёта, ждала команды — на взлёт. Вдруг ко мне подбегает техник: «Надя! Тебя тут кто-то спрашивает». Подходит к самолёту лётчик. «Здравствуйте, Надя! Я — Семён Харламов. Помните меня?» Тут я впервые увидела его лицо. Ведь когда мы ехали по степной дороге, оно было в бинтах. Семён узнал, что по ночам на их аэродроме приземляются женские экипажи, и у него появилась надежда найти меня. От радости, что мы встретились, я чмокнула его в щеку, достала из кабины яблоко и протянула ему. И тут мне сигнал — вылетать на задание. Семён так разволновался, что ушёл в сторону от аэродрома. Потом он мне об этом рассказывал. На другой вечер я прилетела на этот аэродром радостная. Думаю, сейчас увижу Семёна. Но его не было. Лётчики рассказали мне, что днём его подбили в воздушном бою. Он снова ранен, его снова увезли в госпиталь…

Она и сама не могла надеяться остаться в живых. Слишком часто в небе казалось — улетают последние мгновения жизни. Однажды она получила задание — доставить боеприпасы и продукты морским пехотинцам, которые десантировались в район Новороссийска.

— Веду самолёт, — рассказывала Надежда Васильевна. — С одной стороны — гористый берег, с другой штормовое море. Подо мной прошла огненная полоса фронта. Чёрные коробки разрушенных городских кварталов. Мне надо снизиться над руинами так, чтобы разглядеть условный сигнал, который подадут моряки: они захватили плацдарм и отбивали вражеские атаки. Мне пришлось вести самолёт так низко, что чуть заводские трубы не задевала. И вдруг вижу — мелькает свет фонаря. Это моряки. Сбрасываю контейнеры. И тут меня обнаруживают немецкие зенитчики. Ураганный огонь. Осколки ударили по крылу самолёта. У меня одна мысль — если погибнуть, то в море.

Больше всего мы боялись попасть в плен к врагу. Я поворачиваю машину, чтобы лететь над штормовыми волнами. Мне казалось, что сейчас зачахнет мотор и самолёт врежется в море. Но каким-то чудом мотор тянул. И мы летели к своему аэродрому. Когда приземлились и вышли из кабины, то самой не верилось — неужели всё позади, и мы остались живы? Техники осмотрели самолёт — на нём оказалось 42 пробоины. Самолёт быстро залатали, и мы снова вылетели на боевое задание.

И опять судьба делает неожиданный вираж. Надю отправляют в командировку в Баку. Она идёт в гостиницу, навстречу — пятеро лётчиков. И среди них — Семён Харламов… «Здравствуйте, Надя!» Как потом она узнала, в их полку были большие потери. Началось новое формирование полка.

— Вечером Семён пригласил меня на танцы, — рассказывала Надежда Васильевна. — Мы пришли в зал. Вокруг девушки в красивых платьях, в туфельках на каблучках. Я стою среди них в сапогах. Играет оркестр, смех, улыбки. А у меня — ком в горле. Разве могла я забыть, что в эти самые минуты мои подруги — красивые, молодые, поднимают самолёты в воздух, чтобы лететь к фронту. Невесело мне было на этом танцевальном вечере. Меня пригласили на вальс. Прошли один круг. Я сказала: «Что-то не танцуется»… Мы с Семёном вышли из клуба. Он говорит мне: «Разрешите вам что-нибудь подарить?» Снимает с себя белый шёлковый шарфик — их выдавали только лётчикам-истребителям. И ещё дает мне платочек с вышивкой, который достался ему по жребию из шефской посылки. «Возьмите на память». В тот вечер мы с Семёном договорились писать друг другу…

Эта неожиданная встреча принесла им столько радости! Нежное чувство согревало обоих. Но вместо счастливых свиданий их ждало небо войны.

А потому Надежда Васильевна больше всего рассказывает о своих подругах, с которыми вместе вылетала на боевые задания.

— Я вспоминаю их лица. Мне казалось, они словно светились изнутри. Каждая была яркой личностью. Когда-то, ещё в аэроклубах, нас позвала в небо романтика. Но даже на войне, несмотря на все ужасы, мои подруги смогли сохранить высокий настрой души. Мы любили читать стихи, пели песни. И это после опасных, изнуряющих полётов, когда под утро казалось, что нет сил вылезти из кабины. Но молодость брала своё. Особенно если выдавались дни без полётов. Мы стали даже выпускать свой рукописный журнал. В нём были наши рассказы, рисунки, карикатуры. Но больше всего было стихов. Кому-то наши стихи сейчас могли бы показаться слишком пафосными. Но мы знали — они были искренними. Наташа Меклин, ставшая Героем Советского Союза, написала строки, которые нам очень нравились: «Мы завоюем радость, солнце, свет!» Стихи помогали нам выходить из тех потрясений, которые мы переживали каждый день в бою.

В огненном небе Наде пришлось увидеть самое страшное: на её глазах погибали подруги — они заживо сгорали в деревянных самолётах.

— Не забуду трагическую ночь 1 августа 1943 года. Я заходила на бомбёжку, снизившись над землёй. Сбросив бомбы над целью, ушла в сторону. И вдруг немецкие прожекторы стали схватывать один за другим наши самолёты. Горящими факелами они понеслись к земле: их расстреливали в упор ночные истребители. Сердце разрывалось, но помочь подругам мы не могли. В эту ночь погибли 4 наших экипажа. В вещевых мешках остались дневники, неотправленные письма погибших девушек… В апреле 1944 года в боях под Керчью сгорела в самолёте Женя Руднева, штурман полка. Она была необычайно одарённая, добрая, отважная. Мечтала стать астрономом. Наши вооруженцы потом писали на бомбах: «За Женю!».

В каждом полёте — смерть была рядом. Помню, в Польше мы уже возвращались на аэродром. Вдруг в мгновение — над моим самолётом промелькнул огненный шар. И в ту же секунду загорелся самолёт, на котором летели Таня Макарова и Вера Белик. Пехотинцы потом рассказали нам — они слышали, как кричали девушки в горящем самолёте… Их останки опознали только по орденам. Холмики над могилами наших девчат остались на всем пути полка. А где-то и холмиков нет, жива только наша память о погибших.

В дни войны Надежда Попова совершила 852 боевых вылета.

Среди страданий и тягот войны в судьбе Нади Поповой произошло и радостное событие.

— Это было в феврале 1945 года. Я вернулась из полёта. Подруги бегут ко мне с газетой. В ней Указ — мне присвоено звание Героя Советского Союза. Я читаю строки Указа, и вдруг вижу — в нём фамилия и Семёна Харламова. Ему тоже присвоено звание Героя Советского Союза. Это же надо — мы в одном Указе. Я написала Семёну: «Поздравляю Вас! Желаю дожить до Победы!»

Ещё в 1943 году за боевые успехи женская авиачасть получила почётное наименование — 46-й Гвардейский Таманский ночной бомбардировочный полк. За годы войны совсем юные лётчицы совершили 23 672 боевых вылета. Полк участвовал в боевых операциях на Северном Кавказе, Кубани, Тамани, в Крыму, Белоруссии, Польше, Германии. 23 лётчицы получили звание Героя Советского Союза.

Надя и Семён встретились после Победы.

— Семён на машине появился в нашей части. Мы поехали в Берлин. Подошли к Рейхстагу, на котором наши бойцы писали свои фамилии. Мы тоже нашли обломок кирпича и начертали: «Надя Попова из Донбасса. Семён Харламов из Саратова».

Потом приехали в парк. Семён сорвал ветку сирени и подарил мне. Непривычная тишина кружила голову. И вдруг Семён сказал: «Надя, давайте будем всю жизнь вместе». Так решилась наша судьба.

В тот счастливый день они сидели среди опустевших окопов и траншей. Запах сирени смешивался с дымом. А они мечтали о будущем. Впереди у них будет 45 лет счастливой жизни. Семён Ильич останется в военной авиации. Через годы получит звание генерал-полковника. Ныне его уже нет в живых. Их сын Александр — тоже в военной авиации. Он в генеральском звании. Надежда Васильевна стала известным общественным деятелем. Более 40 лет она возглавляет комиссию по работе с молодёжью в Российском Комитете ветеранов войны.

Осталась и на экране память об их молодости. Известный актёр и режиссер Леонид Быков готовился к съёмкам фильма «В бой идут одни старики». Он пригласил Семёна Ильича Харламова консультантом на фильм. Леонид Быков, приезжая в Москву, бывал в их гостеприимном доме. Как-то за столом он услышал необычайный рассказ о встрече Надежды и Семёна на войне. Может быть, эта история тоже помогла режиссеру выразить в фильме пронзительную лирическую тему. В этом фильме звучит украинская песня про «очи девочьи», одна из тех, что пела когда-то Надя раненому лейтенанту…

Надежда Васильевна скончалась 6 июля 2013 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище, рядом с могилой мужа.

Литвяк Лидия Владимировна

Комментариев нетPosted on 7 февраля 20146 января 2015 by Ринат Валеев

Герой Советского Союза Литвяк Лидия Владимировна

Лидия Литвяк, самая результативная женщина-истребитель Второй Мировой войны, по воспоминаниям сослуживцев, была образцом женственности и обаяния. Невысокая белокурая девушка очень сдержанно относилась к восторженным взглядам и словам однополчан и, что особенно импонировало лётчикам, никому не отдавала предпочтения. Главным для неё была борьба с фашизмом, и этому она отдавала все свои силы.

Родилась Лилия Литвяк 18 августа 1921 года в Москве. В 14 лет поступила в аэроклуб, в 15 — выполнила первый самостоятельный полёт. Затем училась на курсах геологов, участвовала в экспедиции на Крайний Север.

После окончания Херсонской школы пилотов стала одним из лучших инструкторов Калининского аэроклуба. К началу Великой Отечественной войны она успела «поставить на крыло» 45 курсантов — будущих воздушных бойцов.

С первых дней войны Литвяк пыталась попасть на фронт. А когда узнала о том, что известная лётчица Герой Советского Союза Марина Раскова приступила к формированию женских авиаполков, быстро добилась своего. Схитрив, ей удалось приписать к имевшемуся налёту 100 часов и получить назначение в авиагруппу Марины Расковой.

Вспоминает старший сержант Инна Паспортникова, бывшая в годы войны техником самолёта Лидии Литвяк:

«В октябре 1941 года, когда мы ещё тренировались на учебной базе под Энгельсом, во время построения Лиле приказали выйти из строя. Она была в зимней форме, и мы все увидели, что она отрезала верха своих меховых унтов, чтобы сделать модный воротник для лётного комбинезона. Наш командир Марина Раскова спросила, когда она это сделала, и Лиля ответила: «Ночью…»

Раскова сказала, что следующей ночью Лиля, вместо того чтобы спать, отпорет воротник и пришьёт мех обратно на унты. Её к тому же ещё и арестовали, посадив в отдельное помещение, и она действительно всю ночь занималась обратной перешивкой меха.

Это был первый раз, когда другие женщины обратили внимание на Лилю, поскольку раньше никто даже не замечал эту невысокую, миниатюрную девушку. В свои 20 лет она была такая худенькая, симпатичная и очень похожая на популярную в те годы актрису Серову. Странное дело: шла война, а эта маленькая девушка с белокурыми волосами думала о каком-то меховом воротничке…»

Свои первые боевые вылеты отважная лётчица совершила в составе 586-го женского истребительного авиаполка весной 1942 года в небе Саратова, прикрывая Волгу от налётов вражеской авиации. С 15 апреля по 10 сентября 1942 года выполнила 35 боевых вылетов на патрулирование и сопровождение транспортных самолётов с важными грузами.

10 сентября 1942 года, в составе того же полка, прибыла под Сталинград и за короткий период времени совершила 10 боевых вылетов.

13 сентября, во втором боевом вылете по прикрытию Сталинграда, открыла свой боевой счёт. Сначала сбила бомбардировщик Ju-88, затем выручая свою подругу Раю Беляеву, у которой кончились боеприпасы, заняла её место и после упорного поединка подбила Ме-109.

В конце сентября она добилась перевода в составе группы девушек-лётчиц в 437-й истребительный авиаполк, защищавший небо Сталинграда.

Женское истребительное звено просуществовало недолго. Его командир, старший лейтенант Р. Беляева, вскоре была сбита и после вынужденного прыжка с парашютом долго лечилась. Вслед за ней выбыла из строя по болезни М. Кузнецова. В полку остались только 2 лётчицы: Л. Литвяк и Е. Буданова. Именно они достигли наивысших результатов в боях. Вскоре Лидия сбила ещё один «Юнкерс».

С 10 октября женская пара находилась в оперативном подчинении 9-го Гвардейского истребительного авиаполка. Уже 3 сбитых немецких самолёта, из них один — лично имела она, когда пришла в полк советских асов. Недолгое, но заметное пребывание в полку Лили Литвяк, её техника Инны Паспортниковой и Кати Будановой надолго остались в памяти Гвардейцев.

В те дни основной задачей девушек было прикрытие стратегически важного прифронтового центра (города Житвур), сопровождение транспортных самолётов. Литвяк выполнила 58 таких боевых вылетов.

За отличное выполнение заданий командования Лидия была зачислена в группу «свободных охотников» за самолётами противника. Прибыв на передовой аэродром, она выполнила 5 боевых вылетов и провела 5 воздушных боёв. Школа 9-го Гвардейского ИАП закалила отважных лётчиц и повысила их боевое мастерство.

Новыми боевыми победами была увенчана их слава и после перевода 8 января 1943 года в 296-й истребительный авиационный полк. К февралю Литвяк выполнила 16 боевых вылетов на сопровождение штурмовиков, разведку войск противника и прикрытие наших наземных войск.

5 февраля 1943 года командование 296-го ИАП сержант Л. В. Литвяк была представлена к первой награде — ордену Красной Звезды.

11 февраля 1943 года командир полка подполковник Н. И. Баранов повёл четвёрку истребителей в бой. И снова, как в сентябре 1942 года, Лида одержала двойную победу: сбила лично бомбардировщик Ju-88 и в группе — истребитель FW-190.

В одном из боёв её «Як» был подбит и Лидия совершила вынужденную посадку на вражеской территории. Выскочив из кабины она, отстреливаясь, бросилась бежать от приближающихся к ней немецких солдат.

Но расстояние между ними быстро сокращалось. Вот уже последний патрон остался в стволе… И вдруг над головами противника пронесся наш штурмовик. Поливая немецких солдат огнём, он заставил их броситься на землю. Затем, выпустив шасси, спланировал рядом с Лидой и остановился. Не вылезая из самолёта, лётчик отчаяно замахал руками. Девушка бросилась навстречу, втиснулась пилоту на колени, самолёт пошёл на взлёт и вскоре Лида была в полку…

23 февраля 1943 года Литвяк вручили новую боевую награду — орден Красной Звезды. Чуть раньше, 22 декабря 1942 года, она была награждена медалью «За оборону Сталинграда».

Весной обстановка в воздухе ещё более осложнилась. 22 апреля в небе Ростова участвовала в перехвате группы из 12 Ju-88 и одного из них сбила. Подошедшая на помощь «Юнкерсам» шестёрка Ме-109 с ходу пошла в атаку. Лидия заметила их первая и, чтобы сорвать внезапный удар, одна встала на их пути. 15 минут вертелась смертельная карусель. С большим трудом лётчица, получившая ранение в ногу, привела искалеченный «Як» домой. Доложив, что задание выполнено, она потеряла сознание…

После короткого лечения в госпитале, она отправилась в Москву, дав расписку, что в течение месяца будет долечиваться дома. Но уже через неделю Лидия вернулась в полк.

5 мая, ещё не совсем окрепнув, Литвяк вылетела на сопровождение группы бомбардировщиков Пе-2 в район Сталино. В районе цели наша группа была атакована истребителями противника. В завязавшемся бою, Лидия атаковала и сбила истребитель Ме-109.

В апреле 1943 года весьма популярный журнал «Огонёк» поместил на первой странице (обложке) фото боевых подруг — Лидии Литвяк и Екатерины Будановой и короткое пояснение: «12 самолётов противника сбили эти отважные девушки».

В конце мая на участке фронта, где действовал полк, немцы эффективно использовали аэростат — корректировщик. Неоднократные попытки сбить эту «колбасу», прикрываемую сильным зенитным огнём и истребителями, ни к чему не привели.

Лидия эту задачу решила. 31 мая, поднявшись в воздух, она прошла вдоль линии фронта в сторону, затем углубилась в тыл противника и на аэростат зашла уже из глубины вражеской территории, со стороны солнца. Скоротечная атака длилась менее одной минуты!.. За эту блестящую победу младший лейтенант Литвяк получила благодарность от Командующего 44-й армией.

К тому времени имя Лидии Литвяк уже хорошо знали не только в 8-й Воздушной армии. Командование допустило Лиду к полетам на «свободную охоту». На капоте своего «Яка» Литвяк нарисовала яркую, издалека заметную, белую лилию.

16 июля 1943 года, сопровождая группу Ил-2 к линии фронта, шестёрка наших «Яков» завязала бой с противником. 30 «Юнкерсов» и 6 «Мессеров» пытались нанести удар по нашим войскам, но их замысел был сорван. В этом бою Литвяк сбила лично один вражеский бомбардировщик Ju-88 и подбила истребитель Ме-109. Но был подбит и её самолёт. Преследуемая противником до самой земли, она сумела посадить свой «Як» на фюзеляж. Наблюдавшие за боем пехотинцы прикрыли огнём её приземление. Они были вохищены, узнав, что бесстрашным лётчиком оказалась девушка. Невзирая на лёгкие осколочные ранения в ногу и плечо, на требование ехать лечиться ответила категорическим отказом.

20 июля 1943 года командованием 73-го Гвардейского Сталинградского истребительного авиационного полка командир звена Гвардии младший лейтенант Л. В. Литвяк была представлена к ордену Красного Знамени. К тому времени, согласно наградного документа, она выполнина более 140 боевых вылетов, сбила лично 5 и в составе группы 4 самолёта противника, а также 1 аэростат наблюдения.

1 августа 1943 года командир звена 3-й эскадрильи 73-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии младший лейтенант Л. В. Литвяк не вернулась с боевого задания.

Согласно последнего наградного документа от 8 августа 1943 года, Лидия Литвяк совершила 150 боевых вылетов. В воздушных боях сбила лично 6 самолётов противника (1 Ju-87, 3 Ju-88, 2 Ме-109) и 1 аэростат-корректировщик, в составе группы сбила ещё 6 самолётов и 2 подбила.

Отважная лётчица награждена орденами: Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды.

Характеризуя её как воздушного бойца, бывший командир 273-го ИАП, с которым Лиде пришлось некоторое время воевать, Борис Ерёмин вспоминал:

«Это была прирождённая лётчица. Она обладала особым талантом истребителя, была смела и решительна, изобретательна и осторожна. Она умела видеть воздух».

В тот роковой день она совершила 3 боевых вылета. В одном из них в паре с ведомым сбила Ме-109. В 4-м вылете группа из 9 «Яков», вступив в бой с 30 бомбардировщиками Ju-88 и 12 истребителями Ме-109, завязала смертельную круговерть. И вот уже горит сбитый кем-то «Юнкерс», затем разваливается на куски «Мессер». Выходя из очередного пике, Лидия увидела, что противник уходит. Собралась и наша группа. Прижавшись к верхнему краю облаков, лётчики полетели домой.

Внезапно из белой пелены выскочил «Мессер» и, прежде чем нырнуть обратно в облака, успел дать очередь по ведущему 3-й пары с бортовым номером «23». Лидин «Як» как бы провалился, но у земли лётчица, видимо, пыталась выровнять его… Во всяком случае, так рассказывал товарищам ведомый Лидии в этом бою — Александр Евдокимов. Это родило надежду, что Лида осталась жива.

Были срочно организованы её поиски. Однако ни лётчицы, ни её самолёта найти не удалось. После гибели в одном из боёв сержанта Евдокимова, который лишь один знал в каком именно районе упал Лидин «Як», официальный поиск прекратили.

Именно тогда, лётчица Лидия Владимировна Литвяк посмертно была представлена командованием полка к званию Героя Советского Союза. Фронтовая газета «Красное Знамя» от 7 марта 1944 года писала о ней как о бесстрашном соколе, лётчице, которую знали все воины 1-го Украинского фронта.

Вскоре с вражеской территории вернулся один из сбитых ранее лётчиков. Он доложил, что, по словам местных жителей, на дорогу возле села Мариновка сел наш истребитель. Лётчиком оказалась девушка — белокурая, небольшого роста. К самолёту подошла автомашина с немецкими офицерами, и девушка уехала с ними…

Вот что пишет в своих воспоминаниях лётчик — истребитель Дмитрий Пантелеевичй Панов:

«Женщины-авиаторы были настоящим варварством. Мало того, что на аэродромах, как известно — открытых пространствах, женщине не так-то легко сходить по малой или большой нужде, что лётчики-мужчины решают относительно просто. Тем более не предусмотрено никаких удобств в самолётах. Для пилотесс даже сшили комбинезоны специального покроя с отстегивающейся нижней частью. А уж месячные циклы, во время которых женщину и близко не стоит подпускать к самолёту, наших отцов-командиров, вообще не интересовали. Такова была реальная практика участия женщин в лётном ремесле в мирное время.

Не лучше было и на войне. Хлебнули мы горя, в частности, с Лилей Литвяк, которую нужно было обязательно сделать героиней и не дай бог не позволить «Мессерам» её слопать. Не просто было этого добиться, если Лиля, судя по её маневрам в воздухе, частенько плохо представляла, куда и зачем летит. Кончилось тем, что Лилю сбили в районе Донецка и она выпрыгнула с парашютом. Наши лётчики, оказавшиеся в плену вместе с Лилей, рассказывали, что видели её разъезжающей по городу в автомобиле с немецкими офицерами…»

Большинство авиаторов слуху не поверили и продолжали попытки выяснить судьбу Лидии. Но тень подозрений уже вышла за пределы полка и достигла вышестоящих штабов. Командование, проявив «осторожность», не утвердило представление Литвяк к званию Героя Советского Союза, ограничившись орденом Отечественной войны 1-й степени.

Как-то в момент откровения Лидия сказала механику самолёта, своей подруге: «Больше всего я боюсь пропасть без вести. Всё, что угодно, только не это». Для такого беспокойства имелись веские основания. Отец Лиды был арестован и расстрелян как «враг народа» в 1937 году. Девушка прекрасно понимала, что значит ей, дочери репрессированного, пропасть без вести. Никто и ничто не спасет её честного имени.

Судьба сыграла с ней злую шутку, уготовив именно такую участь. Но Лидию искали, искали долго и упорно. Ещё летом 1946 года командир 73-го Гвардейского ИАП Иван Запрягаев послал в район Мариновки на машине несколько человек для поисков её следа. К сожалению, однополчане Литвяк опоздали буквально на несколько дней. Обломки Лидиного «Яка» уже были уничтожены…

В 1968 году газета «Комсомольская Правда» предприняла попытку восстановить честное имя лётчицы. В 1971 году в поиск включились юные следопыты школы № 1 города Красный Луч. Летом 1979 года их поиски увенчались успехом!

Находясь в районе хутора Кожевня, ребята узнали что летом 1943 года на его окраине упал советский истребитель. Пилотом, раненым в голову, была женщина. Она похоронена в селе Дмитриевка Шахтерского района, в братской могиле. Это была Лида, что подтвердилось ходом дальнейших расследований.

В июле 1988 года имя Лидии Владимировны Литвяк было увековечено в месте её захоронения, а ветераны полка, в котором она воевала, возобновили ходатайство о присвоении ей звания Героя Советского Союза посмертно. И справедливость восторжествовала — спустя почти полвека, Указом Президента СССР от 5 мая 1990 года это звание было ей присвоено! Орден Ленина № 460056 и медаль «Золотая Звезда» № 11616 были переданы на хранение родственникам погибшей Героини.

В Москве на доме № 14 по улице Новослободской, в котором жила Героиня и откуда она ушла на фронт, установлена мемориальная доска. Мемориальная плита установлена на мемориале на месте захоронения, в селе Дмитриевка Снежнянского района Донецкой области.

Гулаев Николай Дмитриевич — лучший лётчик-снайпер двадцатого столетия

Комментариев нетPosted on 3 февраля 201419 января 2015 by Ринат Валеев

Дважды Герой Советского Союза Гулаев Николай Дмтриевич

Историки военного искусства называют Гулаева «лучшим лётчиком-снайпером двадцатого столетия», дотошно высчитав, что на 57 лично сбитых самолётов врага он затратил 69 воздушных схваток (эффективность — 0,82). У Кожедуба она составила 0,51, а у разрекламированного немецкого аса Хартмана — 0,4. Другое достижение Гулаева останется незыблемым, видимо, навсегда: 42 победы подряд в 42 боях. По свидетельствам сослуживцев, фактических побед у него значительно больше, но он «раздарил» их семейным товарищам, дети которых голодали в тылу: ведь за сбитые самолёты врага тогда неплохо платили. Приземлившись после результативного боя, он порой говорил: «Запишите сбитого фашиста на счёт моего ведомого, это он его уничтожил».

Родился Н.Д. Гулаев в 1918 году в станице Аксайской под Ростовом, работал слесарем на одном из ростовских заводов, учился в аэроклубе, перед войной окончил Сталинградское авиационное училище.

Первый же его боевой вылет 3 августа 1942 года под Сталинградом был нестандартным. Вылетев без приказа (его подначил на это механик), Гулаев в ночном бою с первой же атаки без помощи прожекторов сбил бомбардировщик «Хе-111». Прибывший на аэродром генерал сказал: «За то, что вылетел самовольно, объявляю выговор, а за то, что сбил вражеский самолёт, повышаю в звании и представляю к награде». Примерно на таких контрастах продолжалась и его дальнейшая фронтовая биография.

Лётчик-истребитель старший лейтенант Н.Д. Гулаев особенно отличился в боях на Курской дуге в районе Белгорода. Вот несколько эпизодов. В первой же схватке 14 мая 1943 года, отражая налёт на аэродром Грушка, он в одиночку вступил в бой с тремя бомбардировщиками «Ю-87», прикрываемыми четырьмя «Ме-109». Разогнав самолёт на малой высоте и приблизившись к ведущему бомбардировщику, с первой же очереди сбил его. Стрелок второго «Юнкерса» открыл огонь, но Гулаев сбил и его. Он пытался атаковать третий самолёт врага, но кончились патроны, и наш лётчик решился на таран. Левым крылом своего «Як-1» он ударил по правой плоскости «Юнкерса», и тот рассыпался на части. Неуправляемый истребитель Гулаева вошёл в штопор. Лётчику удалось выровнять самолет и посадить его у переднего края в расположении нашей стрелковой дивизии. Прибыв в полк, Гулаев на другом самолёте вновь вылетел на боевое задание.

В начале июля 1943 года четвёрка истребителей, ведомая Гулаевым, внезапно и смело атаковала группу из 100(!) самолётов противника. Расстроив боевой порядок, сбив 4 бомбардировщика и 2 истребителя, все четверо благополучно вернулись на аэродром. В этот день звено Гулаева совершило несколько боевых вылетов и уничтожило 16 вражеских самолётов.

А 9 июля в районе Белгорода Гулаев совершил второй таран и смог приземлиться на парашюте.

Ровно через месяц, после краткого инструктажа, он впервые вылетел на «Аэрокобре» и уничтожил вражеский бомбардировщик, через два дня мощной очередью по кабине сбил «Ю-88», назавтра — двух «Ме-109», 29 октября — ещё одного «мессера», а закончил месяц, сбив модифицированный «Хе-111» с усиленным вооружением и бронированием. В составе 27-го авиаполка он в течение года добился выдающихся побед в воздушных боях. Трижды Гулаев одерживал по 4 победы в день, ещё дважды уничтожал по 3 самолёта, а в семи боях делал дубль. На его счету в числе 57 сбитых самолётов — 9 двухмоторных бомбардировщиков, 5 «рам» («Фокке-Вульф-189»), 15 пикировщиков «Юнкерс-87». Столь весомый расклад трофеев абсолютно не характерен для лётчиков фронтовой авиации, список побед которых составляли главным образом истребители. При этом надо помнить, что Гулаев почти никогда не находился в режиме «свободной охоты», позволявшей заметно увеличить счёт побед. В его задачу входило, как правило, прикрытие наземных целей: аэродромов, переправ и железнодорожных узлов.

28 сентября 1943 года старшему лейтенанту Н.Д. Гулаеву за 95 боевых вылетов, 13 лично и 5 в группе сбитых самолётов противника было присвоено звание Героя Советского Союза.

В начале 1944 года он стал командиром эскадрильи. В одном из боёв над рекой Прут Гулаев во главе 6 истребителей «P-39» атаковал 27 бомбардировщиков противника, шедших в сопровождении 8 истребителей. За 4 минуты было уничтожено 11 вражеских машин, из них 5 — лично им!

30 мая над Скулянами Гулаев сбил 4 самолёта за один день. «Ю-87» и «Ме-109» он уничтожил в одной атаке своим фирменным приёмом: после смертоносной очереди по «Юнкерсу» резко развернув «кобру» навстречу атакующему его истребителю. Сам был серьёзно ранен в правую руку. Сконцентрировав все силы и волю, лётчик сумел привести истребитель на аэродром, зарулил на стоянку и потерял сознание. Пришёл в себя только в госпитале, после операции. 1 июля 1944 года гвардии капитан Н.Д. Гулаев удостоился звания дважды Героя Советского союза за 125 боевых вылетов, 42 воздушных боя, в которых он сбил 42 самолета противника лично и 3 — в группе.

О второй Золотой Звезде Николай Дмитриевич узнал после очередного приземления из боевого вылета. Радостные однополчане потребовали обмытия награды: мол, спирт будет наш, а закуска с тебя. Но где же взять достойные деликатесы? Гулаев говорит: «Я хряка привезу». Оказывается, он видел с воздуха, где пасутся свиньи. Ас Гулаев подлетел к деревне, посадил самолёт между сараями, нашёл хозяйку, которая обрадовалась деньгам. Хряка погрузили в бомболюк, и самолёт чудом оторвался от земли: слишком уж мало места было между сарайчиками. В небе хряк начал вести себя неспокойно, самолет кренило то в одну сторону, то в другую, но штурмовик приземлился на родном аэродроме. Обмывали Золотую Звезду всем полком.

Однажды в очень непростом бою Гулаеву удалось сбить истребитель-разведчик, ежедневно круживший над нашими позициями. Выбросившегося с парашютом немецкого пилота доставили в штаб. Им оказался полковник, на кителе которого было четыре Железных Креста. На допросе тот сказал: «Я был во Франции, Италии. Везде мне везло, а тут, на русском фронте, оказался сбитым. Хотелось бы видеть того, кто это сделал…» Вызвали Гулаева. Немецкий ас ожидал увидеть великана, «русского медведя», а перед ним стоял молодой невысокий человек (у Гулаева было прозвище «Колобок»).

Командование ВВС летом 1944 года приняло решение об отзыве лучших асов с фронта, чтоб сохранить цвет нашей авиации и дать офицерам-героям возможность получить образование в Военно-воздушной академии. Когда Гулаев понял, что его рапорты об оставлении в действующей армии бесполезны, то попросил дать ему три дня на последние боевые вылеты. И три дня подряд — 10, 11, 12 августа — методично сбивал по «Фокке-Вульфу».

По сравнению с публичной славой Кожедуба и Покрышкина вокруг Гулаева, можно сказать, стояла тишина. Помимо элементарной зависти к герою было ещё одно обстоятельство, способствовавшее прижизненному его забвению. В 1944 году его представили к третьей Золотой Звезде Героя Советского Союза. В «Известиях» был опубликован Указ, и Гулаев с другими награждаемыми прибыл в Москву. За день до церемонии он зашёл в ресторан гостиницы «Москва» позднее своих товарищей, и места для него не оказалось. Там уже восседали представители военной делегации Румынии, длительное время воевавшей на стороне Гитлера. Услышав от администратора, что «вам места пока нет», Гулаев вспылил: «Как это нет? Моим врагам есть, а Герою Советского Союза — нет?!..» Смолчали бы новоиспечённые союзники, глядишь — всё бы и обошлось. Но кто-то из них на отчётливом русском бросил оскорбительную для героя фразу. И тут же от сильного удара отлетел в угол фойе. На шум прибежали товарищи, открылась пальба, зазвенели люстры, за «пресмыкательство» досталось от лётчиков и администрации ресторана. О международном скандале доложили Сталину. Резюме вождя было таким: «Немедленно отправить в часть. И пусть молит Бога, что так легко отделался. Храбрый какой, устраивает международные разборки у ворот Кремля». Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении был аннулирован.

После войны Николай Дмитриевич одним из первых освоил управление реактивным самолётом. В 1950 году он окончил академию имени Жуковского, а в 1960 году — Военную академию Генерального штаба. Служил на командных должностях в войсках ПВО страны, в том числе командовал Ржевским корпусом, а затем, уже в звании генерал-полковника авиации, был командующим 10-й армией ПВО в Архангельске.

Гулаев хорошо знал Владимира Высоцкого, тот по приглашению командующего выступал в 1968 году в армейском Доме офицеров в Архангельске, что очень не одобрили большие люди в партийной власти. Есть версия, что свои знаменитые песни «Смерть истребителя (Я — Як-истребитель…)» и «Песня лётчика (Их — восемь, нас — двое…)» Высоцкий написал после встреч и разговоров с истребителем-асом Гулаевым.

На Севере произошел ещё один скандальный случай, повлиявший на карьеру Николая Дмитриевича. Норвежские погранслужбы нажаловались на Гулаева, что он якобы охотился на белых медведей на их территории, используя боевые вертолёты. После этой кляузы Гулаев был переведён в Москву на штабную работу, затем отправлен в отставку, очень переживал по этому поводу и прожил после этого довольно недолго.

Бронзовый бюст героя установлен на его родине в городе Аксае, мемориальные доски — в Ростове-на-Дону, Ярославле и Архангельске. Настало время увековечить память о дважды Герое Советского Союза Николае Дмитриевиче Гулаеве и в городе воинской славы Ржеве, где он командовал 32-м корпусом ПВО.

Евстигнеев Кирилл Алексеевич

Комментариев нетPosted on 3 февраля 201426 января 2015 by Ринат Валеев

Кирилл Евстигнеев родился 17 февраля 1917 года в посёлке Хохлы, ныне Шумихинского района Курганской области, в семье крестьяника. Окончил 7 классов неполной средней школы. В 1936 году получил специальность токаря, окончив школу ФЗУ на базе Челябинского тракторного завода (ныне СПТУ № 1). Работал токарем, затем мастером на этом же заводе. В Красной Армии с 1938 года. Окончил Бирмскую военную авиационную школу пилотов в 1941 году, работал лётчиком-инструктором.

С марта 1943 года сержант К. А. Евстигнеев в действующей армии. Служил в составе 240-го ИАП (178-го Гвардейского ИАП).

К ноябрю 1943 года командир эскадрильи 240-го истребительного авиационного полка (302-я истребительная авиационная дивизия, 4-й истребительный авиационный корпус, 5-я Воздушная армия, 2-й Украинский фронт) Старший лейтенант К. А. Евстигнеев совершил 144 боевых вылета, сбил лично 23 и в группе 3 самолёта противника. 2 августа 1944 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К октябрю 1944 года командир эскадрильи 178-го Гвардейского истребительного авиационного полка (14-я Гвардейская истребительная авиационная дивизия, 3-й Гвардейский истребительный авиационный корпус, 5-я Воздушная армия, 2-й Украинский фронт) Гвардии капитан К. А. Евстигнеев совершил ещё 83 боевых вылета и сбил 20 самолётов противника. 23 Февраля 1945 года был награждён второй медалью «Золотая Звезда».

Всего за годы войны совершил 296 боевых вылетов, провёл свыше 120 воздушных боёв, сбил лично 53 и в составе группы — 3 вражеских самолёта.

После войны остался на службе в ВВС. В 1949 году окончил лётно-тактические курсы, в 1955 году — Военно-Воздушную академию, в 1960 году — Военную академию Генерального штаба. В 1966 года присвоено звание генерал-майор авиации. С 1972 года — в запасе. Жил в Москве. Автор книги — «Крылатая гвардия». Умер 29 августа 1996 года.

Награждён орденами: Ленина (дважды), Красного Знамени (четырежды), Суворова 3-й степени, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды, орден Британской империи V-й степени; медалями. В городе Шумиха Курганской области установлен бронзовый бюст Героя, на здании школы № 2 и на доме, где жил Герой — мемориальные доски.

* * *

Даже среди лучших воздушных бойцов далеко не каждый может быть назван «лётчиком от Бога», кого природа и выучка наделили почти сверхъестественной властью над летательным аппаратом. Пилотаж Евстигнеева был именно от Бога, виртуозным и неповторимым.

Наблюдая за лёгким и точным каскадом исполняемых им в воздухе фигур, было трудно предположить, что тяжёлый недуг давно уже терзает его. Будь медицина столь же строга к лётчикам в войну, как и в мирное время, только первая пятерка асов недосчиталась бы двоих — Речкалова и Евстигнеева. Первого отлучили бы из-за дальтонизма, второго — по причине язвенной болезни.

Кирилл Евстигнеев родился в Феврале 1917 года в селе Большие Хохлы ныне Шумихинского района Курганской области, в многодетной крестьянской семье (9 человек). Нужда была частым гостем в лесной деревушке, но отец делал всё, чтобы выучить детей, в особенности младших. С раннего детства Кирилл был включён в посильный домашний труд и помогал родителям. Он рос крепким, выносливым юношей, был хорошим товарищем.

В 1934 году, окончив в Шумихе, куда переехала семья, 7-й класс в школе №1, Кирилл уехал в Челябинск и поступил в ФЗУ тракторного завода. Учёбу успешно совмещал с занятиями в аэроклубе. Всегда и везде Кирилл выделялся отличной дисциплиной, добросовестным отношением к учёбе.

В 1936 году он был направлен на опытный завод, а через полгода переведён в цех топливной аппаратуры на головной завод в качестве наладчика токарных автоматов, где работал до призыва на действительную военную службу.

Человек исключительной скромности и по-русски непритязательный, получивший «Золотую Звезду» Героя, когда на его боевом счету уже было 49 (!) личных побед, Кирилл Алексеевич и в авиацию-то попал, встретив на своем пути хороших людей-доброхотов, подсказавших путь крестьянскому сыну.

Сначала в Челябинском аэроклубе его разглядел молодой инструктор Николай Кобзев, не только заронивший лётную искру в душу 15-летнего токаря, но и в трудную минуту настоявший, чтобы тот закончил аэроклуб. Другим человеком, поддержавшим юношу, был начальник дальневосточной рембазы, где служил красноармеец Евстигнеев, направивший его в Бирмскую военную лётную школу. В школе заметили способности нового лётчика и после её окончания в 1941 году оставили инструктором. Здесь его и застала война.

Лишь только через год, налетав более 300 часов и подготовив два десятка воздушных бойцов, Евстигнееву удалось вырваться на фронт. В Москве на сборном пункте ВВС его отобрал командир 240-го ИАП майор И. Солдатенко в числе десятка худых и обносившихся по военному времени парней. Наученный опытом тяжёлых боёв, ветеран Испанской войны, Игнатий Солдатенко старался брать лётчиков, прошедших инструкторскую школу. Среди новобранцев были сержанты Евстигнеев и Кожедуб.

Из первого боевого вылета, 19 Марта 1943 года, пришлось вернуться по приказу, даже не набрав высоты: не убралась стойка шасси… Оставалось лишь сетовать на свою злосчастную участь. А вот первый бой, 28 марта 1943 года, оказался результативным. Взлетев поперёк старта под аккомпанемент рвущихся бомб и набрав высоту, Евстигнеев в одиночку атаковал девятку Ju-88. Дав очередь по плотно идущей группе, затем, сделав горку, снизу, метров с 70, зажёг левый мотор одного из «Юнкерсов». Сам попал под удар четвёрки Ме-109, выполнил петлю и в упор расстрелял оказавшегося перед ним немца. В этом первом своем поединке Евстигнеев одержал 2 победы. Все невзгоды, неразбериха и неустроенность — ничто. Воздушный бой — это его стихия. Недаром, вновь переживая воздушные сражения в мемуарах, Кирилл Алексеевич вспоминает пушкинские строки — «Есть упоение в бою…».

12 апреля при бомбёжке аэродрома Уразово погиб командир полка майор И. Солдатенко. Менее полугода прослужил Евстигнеев под его началом, сделал лишь несколько боевых вылетов, а навсегда запомнил и остался благодарен этому человеку, мудро и терпеливо подготовившему к боям необстрелянных лётчиков, которым через год суждено было войти в число лучших воздушных бойцов мира.

6 мая 1943 года при отражении неприятельского налёта лётчику удалось сбить Ju-88 (записанный ему как групповая победа), затем Ме-110. На преследовании подбитого им горящего двухмоторного «Мессера» в самолёт Евстигнеева сверху врезался «Як», увлёкшийся погоней. Чудом инцидент окончился даже без травм. Пилот «Яка» быстренько выпрыгнул из лишившейся половины крыла машины, а Кирилл, выведя свой изуродованный Ла-5 из пикирования у самой земли, сел прямо на окопы.

В июне 1943 года Евстигнеев, летавший до этого ведомым у лейтенанта Юрия Михайловича Любенюка (совершил более 250 боевых вылетов, лично сбил 14 машин), назначается ведущим пары.

…Жарким было фронтовое лето под Курском, но от боя к бою всё увереннее действовал младший лейтенант Евстигнеев. 7 июля он вылетел в составе шестёрки на прикрытие наземных войск. Обнаружив над полем боя 10 бомбардировщиков противника, Кирилл Алексеевич сбивает ведущего, чем вносит растерянность в его ряды и тот — поворачивает назад…

В большом бою 8 июля Евстигнеев одержал свою первую тройную победу (результат достаточно редкий — в советских ВВС за войну всего около 150 случаев). На большой скорости уходя из — под огня прикрывающих «Мессеров», он зажёг ведущего девятки Ju-87 и, выполнив боевой разворот, тут же, в упор, сбил замыкающего. Осмотревшись, атаковал следующую девятку, поразил левофланговый бомбардировщик и, преследуя его на малой высоте, добил несколькими очередями.

В воздушных боях советские лётчики творчески решали боевые задачи, искали новых путей в достижении победы. Нередко в одном бою они сбивали по нескольку вражеских самолётов. Об одном из таких воздушных боёв, проведённых 8 Июля 1943 года, младший лейтенант Евстигнеев писал:

«Мы вылетели на прикрытие переднего края обороны наших войск. К намеченному району подошли двумя ярусами на высоте 5000 метров. Внизу под командованием капитана Подорожного шла ударная группа из 6 истребителей. Она должна была уничтожать бомбардировщиков противника. Вторая группа из 3 самолётов шла на 400-500 метров выше. В случае появления вражеских истребителей она должна была связать их боем и создать благоприятные условия для действий ударной группы.

Как только показались вражеские бомбардировщики, капитан Подгорный повёл свою шестёрку в атаку. Он умело зашёл в хвост «Юнкерсам» и вместе со своим ведомым с первой же атаки поджёг один самолёт. Я шёл слева от ведущего и вслед за ним атаковал крайний «Юнкерс» из последней пары. Подойдя к нему слева сверху под углом 45°, с дистанции 50 метров я первой очередью сбил его. Но в это время появилась вторая группа «Юнкерсов». Имея превышение над ними, я немедленно устремился в атаку и врезался в их строй. Развернувшись, зашёл в хвост «Юнкерсу» и с дистанции 50 — 60 метров зажёг его. Строй бомбардировщиков распался, они стали удирать.

Я погнался за очередной целью. С резким снижением враг пытался улизнуть, но я, не отставая, преследовал его и бил короткими очередями. То был 3-й самолёт, сбитый мною в этом бою. В этом воздушном бою советские истребители уничтожили 5 бомбардировщиков и 1 истребитель противника».

В том же бою погиб М. Шабанов. Из четвёрки инструкторов-дальневосточников остался один Евстигнеев…

9 июля Евстигнеев сбивает Ме-109; 13 и 16-го июля — снова по одному «Мессеру». Итак вплоть до августа — из боя в бой лётчик одерживает победу за победой. В середине июля его, имевшего на счету уже 10 побед, назначают командиром 2-й эскадрильи. Он выбирает себе ведомым «рыжего» — Валентина Мудрецова.

5 августа 1943 года самолёт Евстигнеева был сбит очередью по левому борту над своей территорией, сам он ранен в ноги. Самолёт сразу же загорелся и вошёл в пике. С большим трудом лётчику удалось выбраться из машины, дернуть кольцо парашюта. Так и осталось загадкой, что было причиной этого смертельно опасного происшествия: не то очередь с земли, не то — с проходившей над его группой четвёрки «Яков», не то взрыв шального снаряда.

Ранение было весьма неприятным. За сохранение левой стопы пришлось побороться, а на 9-й день после прыжка он убежал из госпиталя. Пройдя по лесным дорогам на костылях около 35 километров, вышел на аэродром соседнего полка.

Так, второй, и последний, раз, вновь при странных обстоятельствах, был сбит Кирилл Евстигнеев. Пора становления прошла, больше его не сбивали и он не потерял никого из своих ведомых.

Особенно ярко проявились высокие боевые качества Евстигнеева в воздушных сражениях над Днепром. Осень 1943 года воистину стала для него золотой. Лишь за один месяц сражений, в 9 воздушных боях он одержал 12 побед. Иногда отсюда, с аэродрома Большая Даниловка, поднималась в воздух особенно грозная четвёрка: Евстигнеев — Мудрецов, Кожедуб — Мухин.

2 Октября 1943 года четвёрка Ла-5, ведомая Евстигнеевым, трижды вылетала на выполнение боевых заданий. В районе Бородаевки они вступили в бой вначале с вдвое, а затем с втрое превосходящим количеством вражеских самолётов. Только мужество и находчивость, высокое боевое мастерство и смелость помогли нашим лётчикам выйти победителями из схваток с противником. Так в схватке с группой Ме-109, прикрывающих пикировщики Ju-87, в первой же атаке Кирилл сбил «Мессер», во второй — «Юнкерс». Всего в этот день он уничтожил два Ме-109 и один Ju-87.

Через день Евстигнеев, ведя шестёрку Ла-5 на боевое задание, встречает группу из 20 «Юнкерсов» и дерзкой атакой рассеивает их боевой порядок, не допустив до цели. В результате этого смелого поединка самолёты противника сбросили бомбы на головы своих же войск. В этом бою Кирилл увеличил счёт сбитых враженских самолётов ещё на один.

5 октября 1943 года К. А. Евстигнеев, возглавляя группу из 11 Ла-5, в районе Мишурин Рог атаковывает 6 Ме-109 и 8 FW-190 и в первой же атаке сбивает вражеский самолёт. Во втором боевом вылете в составе 10 Ла-5 в районе Бородаевки он встречает и атаковывает две группы пикировщиков Ju-87 (до 27 машин), а так же 6 прикрывавших их Ме-109. Бомбардировщики были рассеяны и повернули назад, понеся потери. В этом бою Евстигнеев сбил один «Юнкерс».

7 октября шестёрка Евстигнеева вылетела на прикрытие своих войск на линию фронта. В районе Бородаевки встретили 3 группы Ju-87 (до 27 машин) под прикрытием 6 Ме-109. Решительной атакой своей группы Евстигнеев срывает замысел противника. Не сбросив бомбы, те поворачивают назад. «Мессеры» бросаются на нашу группу. В этом воздушном бою, который длился 30 минут, шестёрка Ла-5 уничтожила 5 самолётов противника. Лично старший лейтенант Евстигнеев сбил 3 самолёта, в том числе 2 Ju-87 и 1 Ме-109.

Боевой счёт Кирилла Алексеевича рос с каждым днём. Командование полка неоднократно отмечало его боевые заслуги. В мае 1943 года за отличное выполнение боевых заданий по блокировке Харьковского аэродрома был награждён орденом Отечественной войны 2-й степени. В сентябре 1943 года за 10 лично сбитых самолётов противника и отличное выполнение боевых заданий в период Белгородской операции — орденом Красного Знамени.

Во второй половине октября 1943 года в районах Пятихатки, Лиховки и Кривого Рога Кирилл Евстигнеев записывает на свой боевой счёт 6 самолётов противника — 2 Ме-109, 2 Ju-87, 1 He-111 и 1 FW-109.

В период успешного форсирования нашими войсками Днепра и расширения плацдарма боевых действий на правом берегу К. А. Евстигнеев, прикрывая свои войска на линии фронта, с 2 по 21 октября лично сбил 13 самолётов противника, за что был награждён орденами Суворова 3-й степени и Красного Знамени.

За время боевой работы с 28 марта 1943 года, когда им был сбит первый вражеский самолёт, по 19 ноября 1943 года, к моменту представления его к званию Героя Советского Союза, на счету старшего лейтенанта К. А. Евстигнеева было 144 успешно выполненных боевых задания, в том числе: прикрытие своих войск — 58, сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков — 52, разведка войск противника — 9, патрулирование над военными объектами — 16, блокировка аэродромов противника — 1, перехват самолётов противника — 7, «свободная охота» — 1. За этот период им сбито 26 самолётов (9 Ме-109, 10 Ju-87, 2 Ju-88, 2 Me-110, 1 FW-190, 1 FW-189, 1 He-111), из них 23 лично и 3 (1 Ju-88, 1 Ju-87, 1 He-111) — в группе с товарищами.

После ранения Евстигнеев летал на Ла-5ФН (бортовой номер «95»), на котором сбил 36 самолётов противника. И, по имеющимся данным, это наибольшее число побед, одержанных на одной машине.

Зимой 1944 года отважный лётчик принимает участие в боях по уничтожению окруженной группировки врага в районе Корсунь-Шевченковского, а весной — на Черновицком и Уманско-Ясском направлениях. Изо дня в день идут тяжёлые, напряжённые бои и буквально в каждом бою он сбивает по 2, а то и по 3 самолёта.

В начале марта 1944 года, по просьбе командира полка, он пошёл на исключительный риск, опробуя «годность к работе» раскисшего аэродрома. При разбеге его истребитель, едва не улетев в овраг, встал на попа, увязнув колёсами в грязи. А через месяц из-за халатности представителя службы Воздушной армии, перепутавшего кислородный баллон с воздушным, пусковой насос с баллоном взорвался. Евстигнееву обожгло лицо и выбросило из кабины, а машина, ускоряя бег, побежала по аэродрому, затем круто развернулась и остановилась. Евстигнеев настоял на ремонте своего «боевого коня», и теперь его левый борт был покрыт затейливым камуфляжем, скрывавшим заплаты, на который были нанесены чёрные цифры «95» с красной окантовкой.

На этой машине ему довелось сражаться под Яссами. В начале апреля над Кишинёвским аэродромом, на малой высоте он сбил 4-моторный FW-200 «Кондор». Но этот «раритет» официально не был записан на его боевой счёт. В 27 боевых вылетах под Яссами и в 13 воздушных боях старший лейтенант Евстигнеев сбил 7 вражеских самолётов.

В июне 1944 года он продолжает наращивать дальнейший счёт своих блестящих побед: 1 Июня им сбит Ме-109 и Ju-87; 3 Июля — Hs-129, FW-190 и Me-109; 5 Июня — 2 FW-190 и Me-109…

Евстигнеева назначают командиром эскадрильи и он с честью оправдывает это доверие. На счету его пилотов к августу 1944 года значилось 97 воздушных боёв и 71 сбитый вражеский самолёт. В одном из боёв лётчики уничтожили 6 вражеских бомбардировщиков, 2 из них — лично сбил Кирилл.

В каждом бою он показывал себя смелым, решительным, не знающим страха воздушным бойцом. Эскадрилья под командованием Евстигнеева громила врага в небе над Белгородом, Харьковом, Полтавой, Кременчугом, Кировоградом, Кривым Рогом, Будапештом.

Если не было боевых вылетов, то самозабвенно, днями напролёт он готов был летать с молодыми, делился с ними отработанными приёмами, разбирал и оценивал новые предложения, иногда сходился в учебном бою с другим комэском своего полка — Иваном Кожедубом (почти всю войну, до февраля 1945 года, по числу личных побед Евстигнеев опережал своего товарища и друга Кожедуба).

В конце июня, учитывая затишье на передовой, врач полка, невзирая на протесты Евстигнеева, заручившись поддержкой командира, направил Кирилла Алексеевича в госпиталь. К тому времени на счету воздушного аса было 49 лично сбитых самолётов противника и он уступал только Гулаеву и Покрышкину. Лётчику вручили награду союзников — «Крест Британской империи» (дающий право на пожизненное имение за границей).

Два месяца провёл Евстигнеев в Центральном военном авиационном госпитале. Там его и застал Указ от 2 августа 1944 года о присвоении звания Героя Советского Союза. (Случай в советских ВВС исключительный — с 1943 года Героя обычно давали уже за 15 сбитых самолётов противника. Вероятно, свою роль сыграли, непростые отношения Евстигнеева с командиром полка Н. И. Ольховским — человеком отважным и добрым, но подверженным известной русской «болезни».)

29 августа из рук Калинина он получил «Золотую Звезду», а на следующий день второй раз сбежал из госпиталя на фронт. Известного аса с радостью взял экипаж «Дугласа». На опустевшем аэродроме в Яссах он нашёл исправный, хоть и некрашеный, Ла-5 и, облетев на «пёстром» несколько аэродромов, в Фокшанах отыскал свой родной полк.

К тому времени его дивизия и полк получили звание Гвардейских: дивизия стала 14-й Гвардейской ИАД, а полк 178-м Гвардейским ИАП.

Евстигнеев был назначен штурманом полка, воспринял это в штыки и успокоился, получив лишь от командира заверения, что никаких ограничений в полётах не будет.

После возвращения ему был передан Ла-5Ф с бортовым номером «14», наверное, самый прославленный истребитель в стране. Построенный на средства колхозника-пчеловода В. Конева и переданный, по его просьбе, «лучшему лётчику фронта», он был боевой машиной Ивана Кожедуба, а после перевода последнего в другой полк, на нем летал Герой Советского Союза Павел Брызгалов.

На этой машине Евстигнеев одержал 5 побед. Последнюю из них — 17 февраля 1945 года, сбив в лобовой атаке FW-190. Удивительна самоотверженность этого аса, в преддверии победы, в лоб атаковавшего 6-пушечный «Фоккер»… В этой атаке его «Лавочкин» поразили 3 бронебойных снаряда: один прошил крыло и оперение, а два других, пройдя в сантиметре от ног, вывели из строя правую стойку шасси.

Мастерство и находчивость позволили Кириллу приземлить истребитель на одно колесо, на расчищенную от снега узкую дорожку, между двумя метровыми ледяными барьерами!

23 февраля 1945 года Гвардии капитан К. А. Евстигнеев был награждён второй медалью «Золотая Звезда». Незадолго до этого, приказом по полку ему было присвоено звание «Мастер воздушной радиосвязи» — Кирилл одним из первых в совершенстве освоил новую радиотехнику и умело использовал её. Вылетая по команде станции наведения, он шёл в тот район, где появлялись вражеские самолёты, встречал их и, умело руководя по радио действиями своих подчинённых, добивался успеха. Так, только за 3 дня (в конце лета 1944 года) его эскадрилья с помощью станции наведения сбила 20 самолётов противника. Однажды его с напарником точно вывели на группу из 12 FW-190. Внезапно атаковав её, лётчики уничтожили сразу 3 самолёта!

Войну Гвардии капитан К. А. Евстигнеев закончил штурманом 178-го Гвардейского истребительного авиационного полка. Последний бой он провёл в небе Венгрии 26 марта 1945 года, на своём 5-м за войну истребителе Ла-5.

В тот день, четвёрка Ла-5ФН, ведомая им, патрулировала над Будапештом. Вдруг на горизонте показалась группа из 18 самолётов FW-190. Внезапная атака ошеломила противника. Евстигнеев, мгновенно воспользовавшись этим, стремительно настиг один из «Фоккеров» и длинной очередью с переворота расстрелял его. Это была 56-я победа советского аса за 27 месяцев фронтовой деятельности. «Лётчик — кремень», — так отзывался о нем Иван Никитович Кожедуб, долгое время служивший с Евстигнеевым в одном полку.

Всего за годы войны Кирилл Алексеевич Евстигнеев совершил 296 боевых вылетов, провёл более 120 воздушных боев, лично сбил 53 и в группе 3 самолёта противника.

Сразу после войны Евстигнеев в 3-й раз был представлен к званию Героя. Представление подписали командиры полка, дивизии, корпуса, командующий 5-й Воздушной армией генерал-полковник авиации С. Горюнов. В Центральном Архиве Министерства обороны и сейчас хранится это представление. А тогда властью, сильнее командирской, оно было перечёркнуто. Похоже, было решено сделать вторым «трижды» лишь одного — «primus inter pares» — первого среди равных.

Возможно, определенную роль в этом решении сыграл и характер самого Евстигнеева, исключительный для военного лётчика, а тем более для лётчика-истребителя. Честолюбие в какой-либо форме, начетистость, самолюбование были ему абсолютно чужды, жизненно неинтересны. Восторженное внимание посторонних было для него явно обременительно. О своих победах он рассказывал, лишь обсуждая ход воздушного боя с людьми, которым очень доверял, или с теми, для кого считал это полезным и необходимым. И тогда повествование его было очень личным, ярким. Он словно ещё раз анализировал правильность своих действий, вместе с собеседником искал и находил ошибки. Скромный по натуре, предельно сдержанный, Евстигнеев становился оживлён и по-гусарски весел лишь в кругу друзей — ветеранов, однополчан, лётчиков…

Кириллу Алексеевичу, как и большинству лётчиков, повезло в личной жизни. Ещё в 1945 году он женился на однополчанке, своём боевом товарище Марии Ивановне Раздорской. Она умела быть как решительной и твёрдой, так и нежной и верной.

После войны он окончил Высшие лётно-тактические курсы. Командовал истребительным авиаполком. До 1954 года продолжал летать. В 1955 году окончил Военно-Воздушную Академию. После её окончания служил в городе Фрунзе начальником штаба центра переучивания лётного состава. В 1960 году окончил Военную академию Генерального штаба и был направлен в Волгоград начальником штаба Качинской военной авиационной школы. Затем была служба начальником оперативного отдела авиации Северо-Кавказского военного округа в Ростове-на-Дону, заместителем командующего 73-й Воздушной Армии в Киеве, вновь служба в Ростове, теперь уже начальником штаба ОКВО, первым заместителем командующего авиацией округа.

В 1966 году Евстигнееву было присвоено звание генерал-майор авиации. Его последним назначением была служба в Управлении учебными заведениями ВВС. Демобилизовавшись в 1972 году, жил в Москве. Написал книгу воспоминаний о войне.

Его дом стоит в Большом Афанасьевском переулке, прямо напротив церкви Афанасия и Кирилла…

Кирилл Алексеевич долгие годы, ещё с послевоенных времен, был тяжело болен. В своей жизни он перенёс 13 хирургических операций! Порой, переживая мучительные боли, он говорил Марии Ивановне:

— Это оттого, Маша, что я стольких сбил…

Умер Кирилл Алексеевич 29 Августа 1996 года.

Память об этом великолепном воздушном бойце, предельно честном и чистом человеке, будет жива, покуда жива Россия.

Апрель 2024
Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
1	2	3	4	5	6	7
8	9	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30